Другая жизнь. Назад в СССР-3

Глава 11

Васёк помог мне одеться. Честно говоря, было холодновато, и если бы не моё тонкое термобельё, одетое одно на другое в три слоя, я бы тут околел. А так, надев коньки, я расстегнул с боков спортивные штаны, надел наколенники, гетры, щитки, надел форменные трусы, надел наплечники, нагрудник, ну и «далее по списку», как говорится.

— Да-а-а… СССР — это что-то с чем-то. Не страшно в такой играть? И номер пятнадцатый. Это, что ли, как у Александра Якушева? Типа, нападающий?

— Могу и в нападении.

— Часто забиваешь?

— Случается, — хмыкнул я.

— Иди на площадку, — вздохнул Михалыч. — Разомнись. Мы то уже размятые с восьми часов.

— Не устанете?

— Игра в десять. Уже противник приехал.

Оглянувшись я увидел, как перед школой остановился «ПАЗик» с надписью «Приморская ГРЭС».

— Сильная команда, — снова вздохнул тренер-трудовик.

Я выкатился на лёд и стал раскатываться. От бабушкиного дома до школы было около километра и я преодолел его, Правда я и дома у бабушки хорошо размялся, помня, что хоккеистам перед игрой лучше разминаться в помещении, что мы обычно и делали, если играли на своей площадке.

Покатался в хоккейной стойке, потом скрёстным шагом, повращался на сто восемьдесят и на триста шестьдесят градусов, поскользил на одном коньке, побегал вперёд скрёстным шагом, попрыгал на двух ногах, на одной, побегал вперёд спиной, поманеврировал, поускорялся, потормозил, постартовал вперёд лицом и спиной. Минут за пятнадцать, я сделал весь свой обычный ледяной разминочный комплекс.

— Катаешься ты хорошо, — покивал мне тренер. — Выйдешь в первой пятёрке с Васькой. Посмотрю на тебя. Правда он, собака дикая, «измученный нарзаном», так что нанего особо не рассчитывай. Поиграй пока самостоятельно. На самого себя. Про индивидуальную тактику слыхал?

Я кивнул.

— Сначала оборона, отбор шайбы и проход к воротам противника. Думаю, с твоим катанием, ты сможешь прорваться. Они тебя совсем не знают, а потому могут и пропустить. Потом, если ты забьёшь, они будут кидаться на тебя, как собаки на медведя. А я выпущу Серёжку Губина. Пока такой расклад. Понятно?

— Понятно, — кивнул я головой.

На удивление, лёд был совершенно ровный, даже, можно сказать, гладкий. Коньки заточенные «круглой канавкой» держали идеально. Мне уже удалось их «обкатать» возле дома и не только все мальчишки, но и я сам от них пришёл в восторг. Ботинки коньков имели длинный «язык» и высокий, удерживающий ногу, задник. Ну и заточка…

У Валерки Гребенникова были наши советские «полуканады» с нашитым войлочным задником и таким же войлочным языком. Конёк обматывали лентой и даже изолентой, чтобы нога не гуляла. Как кулак и запястье у боксёра.

Мой конёк не нуждался в такой обмотке, так как задник был круглым и достаточно жестким, чтобы держать ногу, и на нём имелись крючки для быстрой шнуровки.

— Пи*дец! Сдохну сейчас! — сказал Васёк, подкатываясь ко мне. — Играем от обороны.

— Да. Паситесь сзади. Я сам попробую их развести.

— Сможешь? — вскинул брови партнёр по атаке.

— Я ведь не бухал, — хмыкнул я.

— Не напоминай, — скривился Васёк.

— На вбрасывание! — скомандовал рефери.

Центральный защитник выкатился к центральному кругу, мы раскатились по сторонам. Свисток. Шайба у защитника противника. Пас налево своему нападающему. Я двинулся навстречу. Нападающий качнулся вправо-влево. Я, подставив крюк под шайбу, остался на месте, подсел, и он перелетел через мою спину. Шайба оказалась у меня и я метнулся вдоль своего правого борта. Защитник выкатился навстречу, но я метнул шайбу в борт, и объехал противника слева. Бросок в ближний угол под левый локоть. Гол!

— Молодец, — похвалил «предок».

— Молодец, — похвалил тренер-трудовик. — Ещё играй.

— Ну ты, млять, даёшь! — хрипя произнёс Васёк. — Ты где так кататься научился? За тобой же не угонишься.

— Я сейчас их за собой потащу, а ты к их зоне подкатывайся, — сказал я.

— Не смогу, Миха!

— Ты главное перехвати. Я тебе прямо на крюк выложу. Входишь в зону и сразу пас в центр.

Тренер Лучегорской команды что-то рычал в уши следующей тройке. Вбрасывание.

— Млять! — выдохнул Васёк. По его лицу ручьями тёк пот.

Я был сух, как степной ковыль.

— Держись, Васёк. Я отбираю шайбу.

Свисток. Вбрасывание. Шайба у нас. О, как! Получаю пас и откатываюсь к своим воротам. За мной ломится один из вражеских нападающих.

— Над нами мессеры кружили, — пропел я, крутнулся назад и обвел, прокинув шайбу по левому борту, второго нападающего. Потом, прокатившись вдоль синей линии, снова вернулся в свою зону и, сделав ещё один вираж, запустил шайбу Ваську. Тот, раскрыл варежку и пропустил шайбу с зону соперника. Проброс.

— Вася, млять! — крикнул я. — Убью паршивца!

Вбрасывание в нашей зоне. Тренер смотрит на «безобразие» молча. Становлюсь на вбрасывание. У меня реакция и моторика лучше. Едва коснувшись льда, шайба, скользнув между моих ног, отправляется мне за спину прямо на крюк защитнику. Защитник, ойкнув, пробрасывает шайбу вперёд и попадает во вражеского нападающего, правда ближайшего ко мне. Нападающий рывком подхватив шайбу делает пару шагов, получает плечом в грудь и садиться на лёд. Шайба у меня и я мчусь к воротам, когда противники обрадованно кинулись вперёд. Бросок от синей линии. Шайба летит над правым плечом голкипера. Гол!

— Пи*дец, — просипел Васёк. — Не могу больше. Щас умру

Он подкатился к тренеру.

— Садись, давай, — сказал тот и подозрительно глянул на меня. — Не вижу, чтобы ты запыхался.

— А что тут запыхиваться? — спросил я. — И не играли ещё.

— Ещё сможешь? — удивился тренер-трудовик.

Я пожал плечами.

— Да-а-а… Играешь дальше. Только аккуратнее пасы раздавай. Ребята не готовы к такой игре. Понятно?

— Понятно.

— На вбрасывание! — крикнул рефери.

Я выкатился на точку. Свисток. Шайба снова едва касается льда, и ныряет у меня между ног. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, я сам перехватываю резиновый «пятак» и метнулся вдоль центральной линии прямо на своего нападающего. Вражеский нападающий катнулся туда же. Наш игрок, не зная, что делать, заелозил на месте, но всё-таки напрягся, встретив соперника. Мне осталось только скользнуть мимо двумя столкнув шимися игроками.

— Если ты сейчас забьёшь гол, тренер противников подаст протест и результаты игры аннулируют.

Да, ну? — подумал я и отдал пас второму нападающему, стоящему у чужой зоны.

Тот па принял и рванулся к чужим воротам. Вратарь вышел вперёд и клюшкой выбил сорвавшуюся с нашего крюка шайбу далеко в поле. Защитник противника подхватил шайбу и рванулся к нашим воротам. Я споткнулся и не смог достать «чужую» шайбу. Пас нападающему и шайба влетает в наши врота.

Подкатываюсь к тренеру-трудовику.

— Ты чего, раззява. Зачем отдал пас? Сам бы прошёл.

— Могут опротестовать игру, — сказал я и «самодеятельно» перевалился через борт. — Пусть ваши поиграют. Если, что я подправлю.

На лице Михалыча проявилось понимание.

— Логично! — сказал он и кивнул. — Пусть думают, что это такой наш тактический ход был, самого сильного игрока нагрузить с первых минут. А сейчас ты, вроде как, выдохся. Сиди, отдыхай.

Наши игроки, перелезая через бортик, косились на меня. Их взгляды мне не понравились. Слишком уж удивлёнными были их взгляды. Я бы даже сказал ошарашенными и испуганными. Надо было как-то мотивировать их.

— Давай-давай, пацаны! — крикнул я, и это было так неожиданно, что многие вздрогнули. — Увидели, как надо шевелиться⁈ Смелее играйте! Выкладывайтесь сразу!

— Ты что творишь⁈ Ещё два периода играть, а у нас всего две пятёрки, — захрипел мне в ухо Михалыч.

— Ерунда. Главное не давать им оторваться. И выпускай меня, как только кто-то будет сдуваться.

— Добро.

Свисток вбрасывание, чехарда на площадке. Наши, словно «наскипидаренные» носились по коробке и едва не пропустили гол. Шайбу, вдруг выскочившую из кучи-малы, образовавшейся в нашей зоне, от самой линии ворот отбросил клюшкой голкипер. Шайба пролетела до самых ворот противника. Проброс. Вбрасывание в нашей зоне.

— Молодцы, крикнул я! Давай-давай! Давай-давай!

— Семён — домой! — крикнул тренер. — Миша, давай в защиту. Сам не забивай пока. Оттягивай на себя. Пусть покатаются, силы потратят. Ты, я смотрю, здоровый, как лось. Три периода выдержишь в таком темпе?

— Должен, — пожал плечами я.

На вбрасывании я атаковал не шайбу, а клюшку противника и оттеснил противника корпусом. Васёк рванулся к шайбе и овладел ею, вцепившись в шайбу, как сокол в мыша. Вцепился и понёсся к чужим воротам.

Я всегда удивлялся деревенской спортивной инфраструктуре. Ну, не только деревенской, но и поселковой, и малых городов края. То есть во всех небольших городках и посёлках детскому спорту уделялось пристальное внимание. Возле деревенской школы был возведён приличный спортивный городок. И хоккейная коробка здесь имела размеры в рамках мировых стандартов. Метров шестьдесят в длину. Я ещё в прошлом году замерял.

Вот Васёк и понёсся прямо по центру к воротам. Он, как Валерий Харламов, проскочил между защитников и смог бросить одними кистями. Бросить и забросить шайбу в ворота. Гол!

Снова вбрасывание в центре. Я не встал в круг, а отошёл в защиту. Вбрасывание выиграл противник и его правый нападающий пошёл по противоположному от меня борту. Встречаю «своего» нападающего, контролирую, мешаю. Гол!

— Млять! Ну, ничего! Играем!

Свисток на перерыв.

Все «катавшиеся» расселись на скамейках и закутались в верблюжьи одеяла.

— Что за пацан у тебя играет в форме сборной СССР, Михалыч? — услышал я голос, и оглянувшись, увидел тренера «Лучегорцев».

— С какой целью интересуешься, Петрович?

— Да так… По положению о «Золотой Шайбе», нельзя играть за несколько команд. А парень — явно игрок чьей-то команды.

— У тебя тоже в-о-о-н тот паренёк в белом свитере тоже Хабаровский.

Михалыч с прищуром потыкал пальцем в сторону скамейки запасных «Лучегорцев», которые перелезали через борт и выкатывались на площадку.

— Ты понимаешь, о ком я говорю.

— Я-то понимаю, только он не играет. Так просто сидит. Как болельщик.

— В форму переодетый и на коньках?

— Не важно, как он одет. Его нет в моей заявке. А этот парнишка у тебя записан? Вот…

Тренер Лучегорцев глянул список.

— Фамилия Шелест мне незнакома. Я же твоих всех знаю, МИхалыч. Колись сразу. Я даже не стану опротестовывать первый период. Не хочу скандала. Мы вас и так сделаем.

— Я в этом году не играю в «Золотой Шайбе», — сказал я.

— Почему, — удивился Михалыч. — Ты же сказал.

— В том году играл. В этом я приболел чуть-чуть и в Японию уезжал. Там у меня выставка картин была.

Оба тренера округлили от удивления глаза и от неожиданности приоткрыли рты.

— Хм! Понятно! — буркнул тренер противника и откатился от нашего борта. — Всё равно он не из Губерово. Буду протестовать.

— Интересный ты парень, — мотнул головой тренер-трудовик. — А что ж тогда нам бояться? Пусть они нас бояться! Ха-ха!

— Да, я думал, нельзя иногородним.

— Нельзя тем, кто не живёт в Губерово, а ты тут живёшь, хоть и временно. Логично?

— Логично, — улыбнулся я.

— Ну, вот…

Тренер весь светился, а я вдруг поскучнел. Я ещё пятнадцать минут назад понял, что мне с ними играть стыдно. Всё равно, что большому дяде играть в песочнице с малышами и отнимать у них игрушки.

— Ты чего расстроился? — спросил Михалыч. — Не вздумай скисать! Ты нам нужен. И не думай, что игра уже сделана. Один в поле не воин. А мои, вижу, слишком хорошо отметили новый год.

Михалыч погрозил кулаком стоящему рядом со мной Ваську. С моего, неожиданно приобретённого «товарища», ручьями лился пот.

— Нормально, Михалыч. Я уже в норме. Да и остальные… Миха завёл всех! Ты, Миха, играй давай! Плюнь на них. Ты же наш. Мы ему временную прописку сделаем, да, Михалыч.

— Точно, Васька! Логично!

Второй период я играл аккуратнее и не особо вырывался вперёд, играя в основном в защите. Но даже такая «невнятная» игра позволяла выкатываться вперёд и выходить один на один с вратарём. Даже «щёлкая» от красной линии, я умудрялся забивать голы.

Я и в том году со своим самбо считался самым у нас в команде «силовиком». Силовые приёмы у меня выходили красивыми и профессиональными. Я низко подсидал под противников, и они перекатывались через мою спину. Что поделать, привычка… Да-а-а…

А в этом году я вообще стоял на коньках, как «влитой» в лёд. Как скала. Ребятишкам со мной было не справиться. И видно было, что они стали бояться меня. Карате, млять, тоже полезная штука.

— Я тоже после того, как стал заниматься карате, словно в сто раз окреп, — проговорил «предок». — И скорость реакции улучшилась. И самбо стало другим. Да ты и сам заметил.

— Ну, да, ну да… — проговорил я мысленно, отдавая пас «своему» нападающему, подкатившемуся к чужой зоне.

Кто первый подкатывался, тому и выкладывал пас на «блюдечке с голубой каёмочкой».

— Через три дня играем с Дальнереченском или Лесозаводском. Кто из них победит сегодня не знаю. Останешься? Сыграешь?

Тренер смотрел настороженно.

— Конечно, останусь и сыграю, — сказал я и улыбнулся.

— Ну и отлично, — выдохнул тренер-трудовик.

— Ура! — заорал Васёк. — Миха с нами играет в финале!