Другая жизнь. Назад в СССР-3

Глава 27

Подумав, я добавил, обращаясь к «предку»:

— А ты знал, да, что этим кончится?

— Ну-у-у… Не был до конца уверенным, но ведь ты — это я, а я — это ты. Ты и без того всегда был активистом-патриотом. Я даже в своей первой жизни, чуть не бросил институт и не ушёл в Афганистан. Встреча с моей будущей женой остановила. Любовь мозги тогда поправила. Зато в следующей жизни я уже намеренно шёл в КГБ с целью попытаться изменить будущее[1].

— Ну и как? Получилось? — хмыкнул я, уже зная ответ.

— Получилось. Да, меня самого выкинуло в другой мир после моей смерти. Поэкспериментировать захотелось со временем. Вот и кручусь с тех пор. Тысяча перерождений, млять.

«Предок» вздохнул и продолжил:

— Ты о проблемах сообщи ему, — сказал он, судя по всему, обращаясь к Флиберу.

— Проблемы такие, Миша… Те миры, где обитал твой, кхе-кхе, старший брат, закрытые. То есть, в них я параллельные реальности создать не могу, а значит уберечь тебя от случайностей или чужих злых намерений не смогу. Там для тебя жизнь будет течь, как обычно. Получишь пулю, не переиначишь. Понятно?

— Понятно. Но ведь тебе известны события, нет?

— Известны.

— Значит, не будем ходить там, где стреляют.

— Логично, — согласился Флибер.

— А с возвратом в этот мир, как?

— Только в то же место и в то же время. Откуда и когда ушёл, туда и вернулся. Секунда в секунду.

— Хм! А старение? Вдруг я в другом мире двадцать лет прожить захочу?

— Тело остаётся в этом мире. Там возникает копия. По сути — плотная голограмма, но это всё-таки материя. Долго объяснять. Да и не поймёшь ты. Энергия может быть осязаема, например — шаровая молния. Или лазерный луч. Ведь он режет, как пила. Есть другие волновые примеры материализации. Материя тоже собрана из мельчайших энергетических частиц. Вы их называете атомами и электронами, на самом деле всё намного сложнее. Всё вокруг энергия. Я создан именно такими существами. Они сами — энергия.

— Ладно-ладно, — поторопился остановить его я. — Всё равно ничего не понято. Но как же тогда то тело погибает, если оно — энергия?

— А это твоё тело не энергия?

— Всё-всё-всё! Вопросов нет! Переходим к водным процедурам.

Мои хоккеисты в Губерово не вернулись, оставшись на той стороне страны, заУральскими горами. Полуфинал они должны были играть с казанцами, а за первое место либо москвичами, либо с питерцами.

Эксперимент показал, что хоть их выносливость и вернулась к исходному состоянию, но сила, техника и другие параметры мастерства, сохранились, так как были прописаны в нейронах. Возникла, так сказать, мышечная память, которую нужно было только поддерживать тренировками.

Для меня это был просто подарок судьбы, потому, что встречаться с тренером сборной Вячеславом Тихоновым мне не хотелось. Ведь я не собирался связывать свою судьбу с хоккеем. С каратэ и самбо хотелось, а с хоккеем — нет. Так что, с Валеркой Гребенниковым мы потренировались, я его «подзарядил»,и он улетел в Москву. Пусть его Вячеслав Тихонов в ЦСК, а потом в сборную СССР сватает. Вот Валерка спит и видит себя хоккеистом, а я нет.

Со «спецназерами» мы встретились через неделю после нашей первой тренировки, двадцать пятого марта. До этой даты контактов у меня с «комитетом» не было. Да и слава, как говорится, богу. Хлопот на меня навалилось за время моего отсутствия в Союзе «выше крыши». Комсомольская работа, тот ещё, кхе-кхе, геморрой, если ею заниматься в полной мере. А мы занимались. У меня получалось «убеждать» комсомольцев и актив работал «активно», закручивая и рядовых членов Всесоюзного ленинского комсомола.

Лучше всего была налажена работа с подшефными пионерскими дружинами, и с «трудными» подростками. Также велась подготовка к отчётно перевыборным собраниям. Проходили заседания крайкома ВЛКСМ, где пришлось выступить с лекцией о загнивающем капитализме, да, хе-хе. На лекциях, я больше прошёлся по их нравам, чем по экономике. Но не забыл и упомянуть про её колониально-грабительский принцип и борьбу за рынки сбыта.

Вот комсомольскую работу, я заметил, надо было «подбадривать» постоянно. Если со спортсменами всё было предельно просто, то мораль и патриотические порывы приходилось постоянно стимулировать. Разрушались иллюзии, сталкиваясь с окружающими реалиями. Неустойчивая психика у молодёжи, да. Слабый фундамент. Базис, так сказать. Поэтому «надстройка» постоянно сползала на бок.

Сотрудники Альфы встретили меня молча, но аплодисментами. Я тоже особо не растекался, а просто провёл свою специальную тренировку, с ударно-бросковыми связками против нескольких противников. Предок мог бы поделиться со мной и специальной подготовкой для антитеррористических групп, но откуда её мог знать я? Пусть покажут, а там я уже смогу подкорректировать процесс освоения и закрепления. О чём мы с Рамзиным, кстати и договорились перед тренировкой.

— Я, Сан Саныч, не знаю, что давать вашим спецам. Зачем им базовая техника каратэ если он её уже знают? У них специфические задачи, о которых я не знаю, а могу только догадываться. Безусловно, мои уроки лишними не будут, но эффективность моих тренировок была бы выше, если бы я сам немного потренировался и проникся бы вашими «штучками».

— А просто смотреть и внушать не получится? — спросил Рамзин. — Не можем мы тебя обучать нашим «штучкам». Запрещено положением о службе.

— Меняйте положение, — пожал плечами я. — Если хотите результат.

Рамзин, услышав мои слова, только хмыкнул.

Отзанимавшись, комитетчики снова сопроводили меня аплодисментами, и я, по каратэковски поклонившись, ушёл на медицинские обследования. После этого меня снова, как и в прошлый раз, отвели к начальнику управления.

— Посовещались мы тут с некоторыми товарищами, кхм-кхм, коллегами, так сказать. Павла Судоплатова знаешь? Помню, что ты говорил, что не знаешь, но он-то про тебя, почему-то, знает… Почему? Вот вопрос, да… Он интересуется тобой уже давно. Они вместе с Дроздовым Юрием Ивановичем тобой интересуются. Но, Дроздова Ты помнить должен.

— Знаю я Юрия Ивановича. На пограничную заставу по детству несколько раз ездили. Он с моим тренером со времён войны знаком.

— Это знакомство понятно, но почему он тобой интересуется?

— Думаю, что с ним поговорил мой тренер и посоветовал обратить на меня внимание. Георгий Григорьевич понимает, что у него ДЮСШа, то есть Детско-юношеская спортивная школа, а это значит, взрослые самбисты всё равно от него уйдут. Вот он и пристраивает их куда может. По дружбе, так сказать…

Григорьев махнул рукой.

— С этим всё понятно. Про Судоплатова ты, говорят, в энциклопедии прочитал?

Я кивнул.

— И что понял?

— Там ничего не написано о нём, кроме того, что он «служил в органах ОГПУ-НКВД».

— Диверсант он. Ещё до войны провёл несколько операций по ликвидации за рубежом видных деятелей белого движения. И после войны — недобитых националистов. Кхе-кхе… Вот и пойми, зачем ты ему. Он ведь сейчас на пенсии. Читает лекции, то сё… Понятно, что в действующем резерве… Но ты-то ему зачем? Не знаешь?

Я покрутил головой, хотя знал. «Предок» мне рассказал, как в том мире, который ему удалось изменить, он отправил умирающего Судоплатова в его молодое тело. Судя по всему, это и есть тот мир, где Судоплатова хотя бы не посадили после ареста Берии.

Странно, что и Женька Дряхлов получил себе вторую жизнь в этом мире, и я здесь получил себе не только «внутренний голос», но и Флибера. Интересно, а может и у Женьки свой Флибер есть? То-то он такой умный стал. Компьютеры, процессоры… В Тайване я ему лихо на хвост сел, ха-ха… Двадцать процентов акций ведущей компании по производству микрочипов. Кхм… А в том мире хватит мне денег на покупку такого же пакета акций. Надо все забирать, что по свободной подписке пойдут. Тогда и свободные деньги у меня появятся. Но в том мире нет Женьки Дряхлова. Там просто какой-то китаец предложит Тайваньскому университету создать компанию, производящую микрочипы. Тогда и мой британский паспорт может пригодиться. Настоящий Британский паспорт. Между прочим. В том мире Миша Шелест в Британии истребители испытывает и женат на дочери лорда. Или пэра? Короче, на Элеоноре Дуглас-Гамильтон, да…

Вот с этим Мишей Шелестом можно и на контакт выйти. Ха-ха! Встреча с братом-близнецом так и напрашивалась в сценарий Индийского фильма. Родинки одинаковые, ха-ха… Я твой брат, а я твой сестра…

— Слушай, а ведь я могу детектив написать по реальным событиям, но другого мира, — сказал я «предку».

— Дело в том, кхе-кхе, что и в этом мире под тебя готовятся документы. Реальные документы.

— Под меня? — удивился я.

— Ну, не прямо таки под тебя… Там, фотографии переделать… Хотя… Если Дроздов интересуется тобой, то значит он на тебя глаз уже положил и вполне возможно, что в документы вклеена уже твоя фотография. А если предположить, что и Судоплатов — тот самый, то там уже не только легенда с документами, там целая группа для тебя приготовлена. Красная Капелла, блин!

— Да, ладно тебе выдумывать-то! — застеснялся я.

А Григорьев тем временем перешёл к более насущной для него теме.

— По твою фабрику малых воздушных разведчиков… Так их решили назвать.

Я пожал плечами.

— В Москве заинтересовались и требуют разъяснения, где такие производятся?

Я удивлённо быстро-быстро заморгал.

— Пока нигде. Это только идея. Я же сказал, пока будет строиться завод микрочипов, мы попробуем разработать технологию и программное обеспечение.

— Плохо! — нахмурился начальник управления. — Я так понял, что в принципе всё готово, дело лишь за процессорами.

— Да, как же готово-то⁈ — возмутился я. — Это пока лишь слова были.

— Ну-у-у… Слово не воробей. Вылетело и не поймаешь. Короче, руководство требует. Очень нам нужны эти разведчики. У нас проблемы на границе с Афганистаном. Там и Американцы и Пакистанцы орудуют, Китай тоже, со своей стороны… Короче, нужны нам такие машинки.

— Э-э-э… Так я тут, а производство там. Пока они радиоуправляемые машинки выпускают. Это полностью перепрофилировать производство нужно.

— Ну, так перепрофилируй, — Григорьев хлопнул ладонью по столу. — Что ты мне тут… Понимаешь…

— Мне, товарищ генерал лейтенант, всего семнадцать лет, понимаешь, — ответил я. — И я никогда не занимался организацией производства. За два года, думал, чему-то смогу научиться, а вы мне нереальные задачи ставите.

Я не спросил его, «в своём ли он уме?», но этот вопрос в моём тоне слышался.

Григорьев нахмурился и посмотрел на меня очень недовольно. Был бы я простым пацаном, то однозначно психанул бы и послал бы всех по известному адресу. Но я был непростой пацан. Григорьев, глядя на меня хмыкнул, и улыбнулся.

— Нравится мне, как ты держишься, — сказал он. — Откуда, что берётся? Вроде совсем пацан, а на пытках своих не выдаст фашистам. Вроде слабая девчонка, а идёт на эшафот с гордо поднятой головой и со словами Служу Советскому Союзу… Что такое в человеке с рождения? Один — гнётся, не ломается, другой — как скала, третий падает от малейшего ветерка…

Я молчал, ожидая продолжения.

— Ладно. Что тебе надо? Нет… Не так… Сколько тебе нужно времени, чтобы определиться, когда можно получить первый прототип?

— Я, естественно, думал над этим, — сказал я спокойно. — Разведывательные квадрокоптеры желательно делать маленькими и бесшумными, но… Ни мощных микро-электродвигателей, ни достаточно емких батареек к ним пока нет. Это нужно развивать целую отрасль. Говорят, что в Японии скоро сделают сверхмощные магниты. С помощью этих магнитов можно будет сделать сверхмощные микро-электродвигатели. Но пока эта технология не коммерцилизируется, скорее всего — засекречена.

— Информация достоверная?

Я пожал плечами.

— Тадаси сказал, когда мы обсуждали с ним, что станет выпускать наш завод радиоуправляемых игрушек. Электромоторы нужны не только для летательных аппаратов, но и для машинок.

— И что делать?

— Можно реализовать идею на бензиновых двигателях. Они сложны в дистанционном управлении, однако они уже существуют и даже летают. Главное, что такие коптеры могут далеко и долго летать. Уже сейчас можно собрать радиоуправляемый разведчик, который может подняться в воздух и сфотографировать на линии фронта сторону противника. Как дирижабль… Уже сейчас. А если поставить на него видеокамеру, передающую изображение на экран с помощью радиоволн, то можно таким коптером управлять на расстоянии десяти километров. Мало того, такой коптер может перенести довольно приличный груз. Например, медикаменты для разведгруппы, находящейся в удалённом поиске. Или даже боеприпасы. А может отнести бомбу и сбросить. Или гранату. Есть двигатели, способные поднять и человека. Раненного, например. Коптер можно оснастить прибором ночного видения и использовать ночью.

Григорьев смотрел на меня так серьёзно, словно я зачитывал ему завещание его богатого родственника.

— Ты не представляешь, Миша, как нам нужны такие аппараты. Ведь наши летуны-вертолётчики не везде могут присесть. Да и сбить их могут при посадке из простого гранатомёта. А теперь ещё американцы переносные зенитные комплексы разработали с тепловым наведением. Тут вообще беда будет для наших летунов… А тут ты со своим, э-э-э, радиоуправляемыми квадрокоптерами.

Григорьев встал и походил по комнате отдыха. Мы снова после тренировки ели бутерброды, пили чай и разговаривали.

— И мне почему-то кажется, что если ты кому-то разъяснишь, как делать, то эти кто-то всё поймут буквально и примут разъяснение как руководство к действию, нет?

Я пожал плечами.

— Ту ещё самому нужно разобраться. Я же ничему не учился. Мне идея с дронами пришла после того, как я увидел игру Ф-16, где можно управлять истребителем.

— Да-да, ты говорил, — Григорьев в задумчивости продолжал ходить по маленькой комнатке и вдруг остановился напротив меня, сидевшего в кресле. — Ценный ты кадр, Михаил. Ценный ты кадр… Но что же нам с тобой делать?

— Отпустите меня, дяденька, — хотел бы я сказать, но, естественно, не сказал.

— Вот к какой тебя службе прикрепить? — спросил Григорьев. — К технической или специальной?

— А зачем меня к чему-то прикреплять? Тем более к какой-то технической службе? Пусть всё идет, как шло. Зачем что-то придумывать? Позанимаемся с вашими спецназерами. Посмотрим, что будет получаться и будет ли толк от моих «внушений»? Вон, если мои хоккеисты, выиграют «Золотую шайбу», значит, правильным путём идём.

— Да, только то, что они на нашем крае выиграли у всех — это уже результат, — хмыкнув, проговорил начальник управления. — Ладно! Значит не хочешь у нас официально работать?

— В смысле, «официально работать». Мне же ещё восемнадцати лет нет.

— У нас трудоустройство разрешено с шестнадцати. Это к оперативной работе привлекать нельзя до восемнадцати лет, а на работу вольнонаёмным — хоть завтра. Инструктором по физической подготовке пойдёшь?

Я подумал-подумал, мысленно вздохнул, контролируя моторику и рефлексы, чтобы ни один мускул не дрогнул, сказал:

— Конечно, пойду.

— Только придётся пройти оперативные проверочные процедуры, медицину, тесты…

— Да, сколько угодно. Проверяйте на здоровье.

— Кстати про здоровье… Не мог бы ты мне спину помассировать? Что-то поясницу клинит иногда.

[1] https://author.today/work/206636