Другая жизнь. Назад в СССР-3

Глава 7

— Да-а-а, молодец ты, Мишка, что подружился с Тиэко, — сказал «мой внутренний голос», когда я шёл пешочком с тренировки. — Ни в одной из моих жизней Городецкий не становился каратистом. Почти во всех мирах он становился категорическим противником этого вида единоборств. И во многих поводом тому был я, ушедший из самбо в карате и не оправдавший тренерских надежд. В своей первой жизни я, по сути, предал его. Он отправил меня на разведку в секцию при нашей школе, а я «перешёл на сторону врага». Мне так понравилось карате своими чёткими отточенными движениями, что я стал, своего рода, «невозвращенцем». Я тебе не рассказывал этого. Но моё предательство меня гнетёт. И то, что сделал сейчас ты: закупил маты и другое оборудование, предложил вариант развития карате в крае под руководством Городецкого, позволяет надеяться на некоторые изменения его отношения к карате. А у твоего тренера большие связи в Москве.

— Ты про того московского генерала, с которым мы на заставу ездили? Про Дроздова? Про резидента советской разведки в Китае? Про «дядюшку» Рудольфа Абеля?

— Дроздов — один из создателей подразделения «Вымпел», а это наш спецназ, работающий за рубежом: Ангола, Мозамбик, Афганистан… Представляешь, какие у Городецкого возможности по закрытия карате, если сам Дроздов каждый год приезжает к нему во Владивосток.

— Хм. Не думаю, что получится остановить тот каток, который наедет на карате, — мысленно сказал я. — Ты сам говоришь, что взрыв его популярности приведёт к массовому оттоку спортсменов из всех спортивных дисциплин. Ведь не только ты из самбо ушёл, а и гимнасты, многоборцы, волейболисты и, хе-хе, даже шахматисты. И этого не избежать. Да и резкий скачок преступности: хулиганства, грабежей, разбоев, тоже не маловажный фактор.

— Всех на карандаш и с каждого снять отпечатки пальцев, — хмыкнул «предок».

— Ой! Да, честно говоря, пофиг, как они там будет двигаться дальше, — мысленно отмахнулся я от «своего внутреннего голоса». Пока пусть идёт, как идёт. Я, честно говоря, закупал маты, чисто чтобы клубу помочь. Теперь никуда перебегать мне не нужно. А возможности самбо безграничны.

— Тогда зачем тебе карате в твоей школе? И занимался бы самбо.

— Хм! А карате? Ведь его скоро разрешат! Начнутся соревнования всякие. Через два года мне будет восемнадцать. Вполне себе могу войти в тренерский совет. А для этого нужно получить тренерское квалификационное свидетельство, или как там оно назовётся, в Москве.

— И не факт, что ты его получишь. Тренерского образования у тебя нет. Возраст минимальный. Японские регалии котироваться не будут. Надо завоёвывать чемпионский титул. И не только по кумите. И, по-моему, зря ты отказался в этот раз от состязания по ката. Мало ли, как кто дерётся… Важна техника.

— Что сделано, то сделано. Грех унывать о случившемся.

— О, как⁉ Ну-ну!

Во многом «предок» был прав, но мне и так жилось неплохо. Школа давалась легко, если учить уроки, хе-хе. Выполнять домашнее задание, сдавать тетради на проверку и отвечать на уроках приходилось. А значит, приходилось и «хотя бы» читать учебники по несколько раз. А это означало — тратить время. Иногда накатывала лень, и брать учебники в руки категорически не хотелось. Я и не брал. Но впадать в прострацию позволить себе я не мог и всё-таки заставлял себя «хотя бы» читать. Это было необходимо, чтобы запустить процесс индексации и отбора информации по заданной теме. Так мне лучше понималось. Да и пропускать темы было никак нельзя. Просто чтение всех параграфов учебника не давало эффекта логического осмысления темы.

Единственным предметом, по которому мне учительница сразу поставила пятёрку и вызывала только лишь для того, чтобы продемонстрировать «качество» усвояемости материала, был английский. Учебник которого точно можно было прочитать и положить на полку. Как, впрочем, и учебник литературы. Историю, биологию надо было читать по темам.

Контейнер, приехавший с матами и другим спортинвентарём, отцу понравился больше, так как был сорокафутовым.

— Слишком жирно будет Шурику. А нам для дачи — в самый раз.

Выгрузив имущество в школьном спортзале, мы сразу увезли контейнер на дачу и там установили. Двенадцать метров, это не шесть. Причём мы сразу заехали на ТЭЦ, где у отца были выписаны «материалы»: уголок, швеллер, стальные листы, которые мы и погрузили в контейнер.

Участок меня порадовал. Это было место прямо на берегу реки Артёмовки за шлюзами водохранилища, если смотреть по течению. У Артёмовки в этом месте было двое шлюзов и она перед ними растекалась изрядно, занимая пространство между сопок шириной почти три километра. Из памяти «предка» я знал, что тут места сазаньи. Заядлым рыбаком ни я, ни мой «предок» не были, но почему бы не посидеть с удочкой, не поймать и не покушать рыбки. Правда и комаров тут должно было быть тоже изрядно. Однако я привёз из Японии электрические фумигаторы и другую отраву против насекомых кровососущих семейств.

Папа первым делом врезал в двери контейнера «хитро деланный» замок дядькиного изготовления. Дядя Саша на выдумки был мастак и, вообще, у него были, если не золотые, то уж точно — серебряные руки и ГОЛОВА. Папа тоже был выдумщик, но как настоящий творческий человек-художник, он не был прагматиком, думающим о собственной выгоде. А дядя Саша был настоящим прагматиком, у которого все мысли были настроены на достижение материальной выгоды, а жизненный путь чётко спланирован. Поэтому у него был неплохой дом и лодочный гараж на берегу Амурского залива с лодкой и подвесным мотором. А в гараже имелась железная печь и такой же хитрый дверной замок. Поэтому он учился на заочном отделении в институте, и там же работал на кафедре электротехники лаборантом.

Установив контейнер и врезав замок, мы немного походили по участку, мечтая, где что у нас тут будет расти и уехали домой. С южной стороны я предложил построить из металлопрофиля теплицу.

— Плёнку можно тоже привезти из Японии.

— Земли нужно привезти, — буркнул отец. — Там чернозёма на штык лопаты.

— Привезём. Закажи ещё металла. Нарежь его на длинные листы. Трубки купроникилевые полуметровые. Сделаем коробки и наполним их землёй. По весне посадим огурцы и помидоры. Я семян много привёз. Скоро можно рассаду начать выращивать.

Отец, не отрывая взгляд от дороги, покачал головой.

— Ты смотри, какой агроном у нас растёт, Надежда.

Мама тоже поехала с нами посмотреть дачу. И ей тоже участок понравился. И понравилось то, чего она всегда в даче опасалась. То, что не надо было топать ногами от электрички или автобуса «хрен знает куда». Взяли её от дома и везём к дому… Она была довольна.

— Хороший мальчик! — сказала она и потрепала меня по волосам. Она сидела сзади меня. И тоже пристёгнутая ремнями безопасности.

— Галина чуть не лопается от зависти, — довольным тоном произнесла она.

— Всё бы вам друг друга объехать, — недовольно произнёс и вздохнул отец.

— Это не я сказала, а она, что всё равно будет жить лучше, чем я. Вот и упирается рогами и роет землю копытами.

Отец только вздохнул. Я видел, как ему нравится вести машину. Я видел, как он отдыхает душой и его благостное настроение «отпускало» мои грехи перед ним.

— Это ли не счастье? — думал я. — Когда хорошая погода в доме…

Я крутился, как белка в колесе. Как комсорг школы и член бюро райкома ВЛКСМ мне приходилось «крутиться» самому и закручивать других. К своим обязанностям я относился серьёзно, и из жизненного опыта «предка» понимал, что один всю работу не вытяну, а поэтому заставлял работать других, ежедневно оббегая членов школьного комитета и спрашивая, как идут дела? Созывать их было бесполезно.

Не «мудрствуя лукаво», стенную газету я нарисовал сразу по прибытию домой и она не выделялась художественным изыском, а была стандартной: ёлка, дед мороз со снегурочкой, внешне похожей на Машу из мультика «Маша и медведь», тот же цирковой медведь, жонглирующий елочными игрушками, сидя на велосипеде, заяц, белка, два волка, танцующая свинья в балетной пачке, и козёл, играющий на баяне.

Газету вывесили и вокруг неё тут же собралась хохочущая толпа ребятни. А я подумал, что вот она — тема для русских комиксов. И эти комиксы нужно начинать издавать тоже в Японии.

— Можно попытаться и мультфильм выпустить, — предложил «мой внутренний голос».

— Там видно будет, — я вздохнул. — Надо хотя бы обещанное нарисовать.

Совершенно не хватало времени. Хоть я и рисовал, как автомат, отключив творс=ческий процесс, но комиксы «плодились и множились» медленно. И это не в красочном варианте, как я планировал раньше. Красками получалось очень долго. На одну страницу уходил целый день. А страниц нужно было «хотя бы» двести, как и в предыдущей манге. А где его взять этот «целый день»?

Но хоть сюжет мне удалось растянуть на нужное количество рисунков. Было, что рисовать. Пришлось, правда, приплести и встречу с «Бутыльком» в другой реальности и моё попадалово в милицию. Кстати и моё видение нескольких событий при встрече с якудза и попадание в японский госпиталь с несколькими пулевыми, тоже вошло в сюжет. Как и смерть Тиэко от пули. Отличная получалась фантастическая повесть в картинках. Про мальчишку, путешествующего между мирами.

Несколько напрягало, что от меня отстал «куратор» и партийные бонзы. Может конец года сказывался, может какие-то установки, поступившие в отношении меня, но мне никто не надоедал. Может знали, что я готовлюсь к поездке и работаю над следующей книгой. Ведь и эти мои рисунки после выхода манги тоже будут выставлены на продажу. Те ушли по очень большой цене. И ушли какому-то фанату японских комиксов в Соединённые Штаты Америки, участвовавшему на аукционе инкогнито. А что? Хорошие рисунки получились. Мне самому они нравились. Очень динамичные и даже, я бы сказал, живые.

Карате в школьном спортзале я стал уделять меньше внимания, занимаясь больше с самбистами. Вёл секцию Жлобинский Володя, впитывающий то, что я давал, как губка. Да и не удивительно. Ведь я ему давал то, что взял в свое время у него «предок». К этому Володя должен был прийти примерно через два года, а теперь пришёл гораздо раньше.

Со «старшими» каратеками я занимался с девяти часов вечера всего около часа. Кто хотел «роста» приходили к семи, тренировались со всеми, изучая «базу», а потом оставались буквально на полчаса или час, получая «накачку» от меня.

Мне этого получаса тоже хватало, так как мне приходилось тренировать и Колю с Валерой под присмотром Георгия Григорьевича, тоже изучавшего теорию карате. Наш Георгий Григорьевич прошёл Отечественную войну фронтовым разведчиком. Много он не рассказывал, но иногда показывал работу с палкой или наоборот приёмы против палки. Причём он так ловко принимал на кисть летящую в него дубинку, что мы диву давались его старым навыкам. Прошло-то больше тридцати лет, как окончилась война. Правда он и после войны где-то служил, но сия служба была покрыта тайной. То-то он продолжал дружить с «погранцами», а мы почему-то часто выступали за «Динамо». Не прост… Ох и не прост был Георгий Григорьевич Городецкий.

Я не знал, но, оказалось, что его сын Валера заканчивал в этом году Хабаровский институт физкультуры. Ну… В смысле в этом учебном году, то есть летом следующего года он становился дипломированным специалистом. А, значит, мог спокойно в семьдесят девятом году поехать в Москву и получить «корочку» тренера-инструктора по карате. За это время можно и зайца научить играть на барабане.

Всего-то нужно выучить хотя бы пять первых ката и базовую технику. Чем мы и занимались. Правда, если бы не мой «живой» пример, они бы к карате относились бы скептически, а так я, перебив всех Ибраевских «спецов», продемонстрировал эффективность этого вида единоборств. К слову сказать, у меня и приёмы самбо стали получаться гораздо лучше. Стойки, дыхание, импульс, концентрация силы, они везде используются, даже в прыжках в высоту.

Тем более, что помимо карате я стал давать и айкидо, и, когда я сдёрнув захват со своего левого плеча, продёрнул стокилограммового Колю вперёд и на противоходе, взяв за одну только кисть, перекувыркнул его вверх тормашками, это сильно удивило и Георгия Григорьевича, и его обоих сыновей.

Айкидо я знал плохо. Вернее, э-э-э, знал хорошо, а ни умения, ни, тем более, навыка исполнения техники, у меня не было. Да и откуда им было взяться, если я не практиковал айкидо, а просто знал, как надо двигаться.

В айкидо имелось много приёмов похожих на приёмы дзюдо или самбо, вот я и стал использовать в самбо знания биомеханики и «нестандартные» приёмчики. Короче, краевые соревнования по самбо в весе шестьдесят пять килограммов я выиграл, почти все схватки заканчивая либо с огромным преимуществом, либо чистыми бросками, либо болевыми, если мне хотелось кого-то помучить. Был один такой «типок», который, узнав, про мои выступления в Японии, стал меня подначивать и провоцировать на конфликт. Вот его я и мучил в партере, сделав два удержания и болевой на руку. Даже тренер уже не выдержал и закричал: «Что ж ты мучаешь его⁈»

— Да-а-а… Перерос ты «край», — сказал после соревнований тренер. — Резко так «перерос». Неожиданно. Да-а-а… Будем готовиться к «зоне». В июле семьдесят девятого года будет проходить финал седьмой спартакиады народов СССР. А до этого зональный этап. Это отборочные к Олимпиаде. Вот к нему и готовься. После первого места на «крае» тебе туда прямая дорога. Молодец. Только смотри… Там уже придётся бороться со взрослыми.

— Э-э-э… Самбо на олимпиаде? — удивился я.

— Нет, дорогой. Дзюдо. В следующем году будет чемпионат Союза по дзюдо. Вот туда сначала поедешь. Но до этого надо ещё парочку первых мест взять. Ладно, посмотрим, что получится.

Тренер меня не то чтобы ошарашил. Он меня просто прибил своими амбициями. Не стого не с сего и идти на чемпионат СССР по дзюдо? Так надо бороться по дзюдо. Там свои особенности. Я почему-то вдруг подумал про Токийский Институ дзюдо Кодокан.

— Вот туда бы уехать и позаниматься бы там хотя бы пару месяцев, — подумал я. — Но об это можно только мечтать. Кто же меня выпустит-то на пару месяцев?

— Ну, тогда нужно заниматься только дзюдо, — сказал я тренеру. — Я дзюдо не знаю.

— Ты и карате не знал, — отмахнулся Георгий Григорьевич, — а теперь преподаёшь. Да и самбо ты знал, э-э-э, чуть-чуть. И тоже преподаёшь. И неплохо, между прочим, преподаёшь. Вон, Полукаров о тебе тоже хорошего мнения. К нему можешь походить. Он В дзюдо дока.

— Не-е-е… Уж лучше я тут с Валерой позанимаюсь. От тоже в дзюдо соображает.

Городецкому мой ответ, судя по всему, понравился.

До нового года мы с родителями ещё один раз съездили на дачу и примерили металлические конструкции, что приготовил отец. Мы с ним решили с одной длиной стороны контейнера сделать жесткий навес крыши веранды и, одновременно балкона второго (когда-нибудь будущего) этажа, на котором пока можно и загорать. А с другой длиной стороны обсудив, решили сделать теплицу. Как я и говорил.

Примерили конструкции и приварили. Приварили к швеллерам и металлические листы, которые тут же покрасили суриком. Отличный получился балкон-навес. Окна пока не резали. Ни к чему пока нам окна. Зато сходили на шлюзы и прошлись по высокой земляной дамбе по которой, оказывается, шла дорога.

— Ох тут и сазанов, — сказал я. — Да и другой рыбы навалом. Сюда и селёдка с корюшкой заходят.

— Откуда знаешь? — спросил отец.

— А где им ещё быть? — удивился я и показал на восточную часть долины, укрытой водой. — Там такие травяные кущи. Как раз им еда. Сазанам.

— Наверно ты прав.

Мы пошли обратно и на шлюзах встретили мужичка.

— Чего ходим? — спросил он.

— Э-э-э… Так, соседи мы с вами теперь. Вон наш участок. Ближайший к водокачке.

— А? Да? Ну, соседи, так соседи. Я Илья Иванович. Живу и работаю здесь.

— Василий Михайлович… А это Надежда, моя жена и сын Михаил.

— Что-то вы один из первых себе домик поставили.

— Да, это не домик. Контейнер для инструментов. Как тут не хулиганят?

— Да кому тут хулиганить? Я тут почитай лет тридцать живу. У меня же тоже огородик.

Он махнул рукой. На противоположной стороне от дороги, что проходила мимо нашего участка, действительно территория походила на огород.

— Значит соседи? Это хорошо. А чем занимаешься, Михалыч?

— Сварщик я на Владивостокской ТЭЦ-2.

— Сварщик? Ух ты! Это замечательно. У меня и аппарат есть, а варить я не горазд. Руки уже не те. Не держат дугу. А порой надо кое что прихватить.

— Прихватим, не вопрос. У меня и горелка есть. Газа нет.

— О! Газ у меня есть!

— Ну-у-у… Тогда вообще всё замечательно. Газом можно и резануть что мешает, хе-хе… Окна нам нужно прорезать. Электроды жечь…

— А-а-а… А как ты вообще аппаратом сварочным работал? Света ведь нет.

— У меня маленький бензиновый генератор ток даёт.

— О как! Это как на машине?

— Только побольше.

— Хм! Не видел я у тебя чего-то «побольше». Так, тарахтело что-то, как мотоцикл, это я слышал.

— Потом покажу. Зайдёшь ещё. Мы сейчас после праздника приедем. Присмотришь за нашим хозяйством.

— Обязательно. Но тут не шкодят. Чужие не ходят, а местные все знают Иваныча. Я и с ружбайки могу бахнуть. У меня не заржавеет.