Другая жизнь. Назад в СССР-3

Глава 19

Тадаси буквально шантажом вынудил Ямасаки составить договор передачи десятипроцентного пакета акций компании своему приёмному сыну Мичи Минобэ. Он так и сказал, что из отделения полиции вызвал своих юристов и токийских журналистов, которые уже должны были приземлиться в аэропорту Хиросима и в скором времени должны стучаться в двери штаб-квартиры.

Президенту компании Ямасаки ничего не оставалось делать, как составить соответствующий договор, который ни я, ни Тадаси, как свидетель, сделки не подписывали, пока не пришёл юрист Тадаси и не проверил текст договора от первой буквы до последней.

Потом был также проверен договор о покупки лицензии на мой патент компоновки ходовой и трансмиссионной части полноприводного Просида типа «Марви». «Предок» сам ездил на таких «Просидах» и было дело, сам пытался их ремонтировать в девяностые, когда с запчастями было совсем плохо. Причём не один раз в жизни, а несколько раз, потому что эта модель ему очень нравилась, причём именно с двигателем 4D5 компании «Мицубиси». Который он как-то в одной из жизней «впендюрил» вместо родного. В этом и была «фишка» моего патента. Почему дизелёк «Мицубиси»? Да потому, что того родного WL-T «Мазда» в семидесятых ещё не выпускала.

Самое забавное, что «Мазда» и сама бы вскоре перешла на двигатели «Мицубиси», а я её просто надоумил на принятие правильного решения.

Покупка «Маздой» лицензии на «Просид Марви» обошлась компании в полтора миллиона долларов. И мой счёт должен был пополниться на эту приятную и волнующую меня сумму буквально сегодня же. В течении получаса. Акции «подаренные» мне после регистрации в Японском государственном реестре тоже должны были осесть в филиала «Банка Америки».

Отец в конце концов устал вникать в мой перевод и, после пары бутербродов с кофе, ничтоже сумняшеся в своём праве, тихонько заснул в кресле.

Мы с отцом и Тиэко ехали на горно-лыжную базу и я объяснял отцу, почему «Мазда» заплатила так много за лицензию.

— Понимаешь, пап. Мазда тратит огромные деньги на проектирование и разработку новых моделей. Например для рынков Северной Америки Mazda потратила более ста миллионов долларов США на проектирование и разработку грузовиков. Такой как этот «Просид» если поставить ему вместо багажника кузов, в Америке уйдёт за шестнадцать тысяч долларов. В том году «Мазда» продала всего сто тысяч машин. Умножь ка на шестнадцать тысяч долларов. Сколько получится? Один миллиард шестьсот миллионов долларов получится. Ну, так и что им полтора миллиона?

— А ты им, значит, к тому же сохранил, сто миллионов?

— Естественно! К тому же, эти исследования можно направить на другие разработки и заработать на других проектах.

— И на сколько даётся лицензия? — спросил отец.

— Эта дана на пять лет. Но они её точно продлят. А, скорее всего, захотят купить сам патент.

— И ты его продашь? — улыбнулся отец.

— Скорее всего, продам. За миллиард долларов, — я довольно засмеялся.

Отец только покрутил головой. Он ещё до конца не осознал, что стал миллионером. А, что, я ему так и сказал: «Папа — это деньги считай, что твои, только лежат на моём счету».

Тадаси сказал, прощаясь со мной и пристально глядя мне в глаза:

— Сейчас с тобой и твоим отцом ничего не случится. После того, что ты для меня сделал, я твой должник.

— А что я для вас сделал? Посадил самолёт? Так это я для себя сделал и для своего отца. О вас я, честно говоря, думал в самую последнюю очередь. Так жить хотелось, что все наставления инструктора вспомнил. О Тиэко, да, думал, переживал, но не о вас, это точно.

— Это ничего не значит. Всё-таки, хоть и в последнюю очередь но думал. А за то, что думал про Тиэко — особое спасибо. Хотел бы я, чтобы она была с тобой. С тобой боги. Поэтому и я с тобой. И Тиэко. Ты будешь жить, и мы будем жить.

— Э-э-э… — замахал я руками. — Вот тут я бы не был столь самонадеянным. Я могу гарантировать, что ничего не случится только тем, кто находится рядом со мной. Потому, что могу предвидеть будущее только для себя.

— Можешь гарантировать? — нахмурился Тадаси. — Всё-таки, значит, можешь гарантировать, потому, что видишь будущее?

Я улыбнулся, сделав вид, что совершил очередной «прокол» и, пожав плечами, промолчал.

— Тогда я попрошу тебя «поохранять» Тиэко. Пусть побудет с тобой пока вы с отцом здесь. А там, может быть, она улетит с тобой с Россию.

— Ей там будет очень скучно, — с сомнение произнёс, покрутив головой, я. — И, скорее всего, её не впустят во Владивосток. Пограничная зона.

— Я постараюсь решить эту проблему. А, то бы, улетали бы куда-нибудь в Европу. Денег у тебя сейчас и своих достаточно, чтобы купить дом, и мои бы пригодились. Куда-нибудь в Лондон…

— Да что вы! Я ещё школу не закончил. Да и кто меня отпустит без родителей? А Они никуда далеко не уедут У них Там родственники: братья, сёстры, родители. У нас родственные связи очень прочные. И потом… Мне нравится Владивосток. Нравится море. У меня там друзья. Школа карате, самбо…

— Можно уехать в Москву. И заниматься карате там. Слышал, что наши шиханы ездили в Москву. Говорят, что ваше правительство решило развивать карате Сётокан. В столице ты бы быстро продвинулся. Я бы смог помочь тебе. Поговорить с шиханами и они бы взяли над тобой шефство. Договорились бы с правительством и построили додзё. А ты бы был в нём главным шиханом.

Я удивился предложению Тадаси и невольно улыбнулся, представив себя владельцем целого дворца спорта. Ха-ха… Советского Будокана… Ага…

— Боюсь, что никто не позволит мне быть там главным шиханом. Да и пока он построится, я уже успею состариться. У нас плановая система на всё, даже на строительные материалы. Все они расписаны на много лет вперёд. Поэтому вдруг,ни с того ни с сего найти строительные материалы для не запланированного здания, физически не возможно.

— Понимаешь, — вздохнул Тадаси, — я боюсь за Тиэко. Сейчас я не стану играть в политические игры, а пойду старым путём. Око за око, зуб, за зуб. Но, ничего… Скоро многое должно определиться. Пока вы будете находиться на горной базе, думаю, всё решится.

Тадаси был решительный, Тиэко слышала наш разговор, а потому сейчас лежала на заднем кожаном сиденье и плакала. Она понимала, что значит «старый путь». «Старый путь» — это был путь самураев, идущих на войну, после которой оставалась выжившей только одна сторона конфликта.

— Так, господа, товарищи, друзья и братья, хотелось бы посоветоваться, — обратился я к своим двум «внутренним голосам».

— Об чём? — вопросил «предок». — То, «заткнитесь все сразу», а то вдруг «надо, таки, посоветоваться».

— Что это ты перешёл на Одесский юмор, — удивился я. — Когда надо молчать, вы должны молчать, а когда спрашивают, говорить. Разве не так? Кто в «доме хозяин»? В смысле в этом теле…

— Ну-у-у… Не факт, не факт, что хозяин — ты, — хихикнул мой «первый внутренний голос». — Смотри, вот обижусь и как выпрыгну, как выскочу…

— Слушай, Флибер, он мне надоел. Ему скучно что ли от безделья. Если я сейчас «выпрыгну» из ума, а он меня уже двёл до крайности, ко шандарахнусь ещё раз од угол головой, чтобы ещё одна спайка матриц случилась, чтобы этого, э-э-э, заразума, вообще из моей головы выкинуло. Или где он там у меня сидит? Ну, достал уже! Сил нет никаких.

— Ну… Ты действительно, старшой, притомил уже своими приколами. Даже мне уже надоело. Смотри, выкину из матрицы. Ты знаешь, что могу. Не посмотрю, что ты мой «начальник». Твоя ментальная матрица теперь, фактически, под его полным контролем, а я привязан к ней. Так, что, ежели что — не обессудь. Прикажет господин, и уйдёшь в нирвану. Ты, кстати, ведь хотел. Может пора отчалить.

— Не-не-не… Я как тот попугай в клетке: «Пусть мне оторвут голову, но я посмотрю, как это у них получится».

— Тогда сиди и не зли меня, пожалуйста, — попросил я. — Я уже привык к тебе.

— Это он взволновался, что у тебя я появился и он, вроде как перестал быть нужным. Кхм! Ты спрашивай, что хотел.

— Хотел я спросить про канал предвидения. Если ты его можешь открыть его для меня, значит он для тебя тоже открыт?

— Кхе-кхе… Не совсем так. Этот канал предвидения будущего этого мира существует сам по себе и к нему я не подключён. Видишь ли… Этот мир не я создавал. Я, понимаешь ли, не Бог. И даже те миры, которые «создаются», например тобой, с моей помощью, тоже не мои конструкции. Они уже существуют эти параллельные реальности. Я просто к ним подключаюсь и потом вынужден постоянно контролировать, чтобы они на закрылись от меня. Ну, и тебя, естественно.

— А зачем их контролировать? — удивился я. — Кому они нужны?

— Ну-у-у… Понимаешь… Через них можно попасть в прошлое этого мира. Переходишь в тот мир в прошлое, выворачиваешь его наизнанку, и переходишь в свой мир, но в прошлом.

— Хм! Интересно. И это будет именно этот мир, который изменится, если я, например, убью Гитлера?

— Да, — сказал Флибер.

— А как же парадоксы времени? — спросил я.

— Какие, например?

— Ну, если я вдруг случайно убью своего предка, смогу ли я родиться?

— Конечно, просто у тебя будет другой предок. И ты даже не заметишь подмены.

— Даже если это отец?

— Даже если отец. Правда, мне придётся сильно постараться, чтобы срастить многие матрицы и события.

— Хрена себе, — выдохнул я, и отец, сидевший рядом, спросил:

— Что устал? Может остановимся? Перекусим?

— Нормально, — скривился я. — Ты как, Тиэко? Не хочешь перекусить? Размяться?

Тиэко не ответила, а обернулся и заметил, что она спит.

— Спит, — сказал я.

— Хорошая девочка. У вас с ней роман?

— Что-то типа того, — ответил я и сделал неопределённое движение лицом. — Она втрескалась в меня по уши. И это у неё так и не проходит с лета.

— А ты, значит, нет? — хмыкнул отец. — Папа у неё сильно суровый. Как он этих «Маздовцев» на лопатки положил!

— Ну да, ну да… Пап, извини, не хочу отвлекаться от дороги. Это их левосторонней движение…

— Клнечно-конечно. Я лучше посплю. Удобные кресла.

— Но… Такого в принципе не может быть, — продолжил Флибер.

— Почему?

— Ну, потому, что я не допущу событий, могущих критично повлиять на тебя.

— Э-э-э… Значит ты тоже можешь предвидеть будущее.

— Нет. Во первых в прошлом я просто знаю, что должно произойти и произойдёт, если это не изменить. А в настоящем сложнее. Будущего для меня не существует, но я могу предвидеть его, зная что сейчас происходит в этом мире. Анализируя, так сказать, события.

— Во-о-о-т! То есть, ты сможешь меня предупредить, если нас будет ожидать засада?

— Конечно смогу. И ты бы мог нас предупредить, что кто-то в кофе пилотам насыпал отраву?

— Кхе-кхе… Получается, что мог.

— А почему не предупредил?

— Кхе-кхе… Не было поручено.

— Вот так вот, да⁈ — возмутился я.

— Раньше у твоего, кхе-кхе, собрата по разуму, был открыт канал предвидения. И он с неожиданностями справлялся сам.

— Хм… Значит будущее существует? — задумался я.

— Это не мой уровень знаний, — вздохнул Флибер.

— Ну, так и ладно. Мне канал предвидения будущего пока не интересен. А ты, будь другом, начни контролировать этот мир, а другие оставь. Контролируй последний, чтобы через него можно было бы контролировать прошлое.

— Не получится, — вздохнул Флибер. — Одним миром не обойдусь. Нопредложение дельное. Значит настоящее на полный контроль.

— На полный контроль и анализ.

— Позвольте слово молвить, подкидышу? — проскулил «мой первый внутренний голос».

— Не ерничай, старшой, — одёрнул «предка» Флибер. — Вот, кстати, кого я поставлю на аналитику критических ситуаций.

— Вот об этом я и хотел поговорить. В одной из прошлых жизней, году эдак в две тысячи двадцать пятом, мне довелось общаться с одним бывшим подполковником КГБ-ФСБ у которого была фирма, занимавшаяся компьютерными разработками в области искусственного интеллекта. Так вот, у него была шпионская программа, которая анализировала всю доступную через интернет открытую информацию. Так вот они предсказывали израильские удары по сектору Газа, Ирану, Сирии за несколько недель до события.

— У нас нет интернета, — хмыкнул я.

— Уже есть, но, действительно, информации там мало, — поправил меня «предок». — Но нам и не нужен интернет. У нас есть Флибер с его «Фул контролем».

— Думаешь, у меня программа хуже? — «обиженно» спросил Флибер. — Значит, договорились. Старшой у нас на аналитике подключаю тебя к своим информационным каналам.

— Вот и ладненько.

Я был доволен.

— Э-э-э… Присматривайте за Тадаси и, кстати, известно, же кто подмешал гадость в кофе?

— Известно, — подтвердил Флибер.

— И инициаторы-организаторы известны?

— Известны.

— Их местонахождение?

— Да.

— Надо будет помочь Тадаси.

— Поможем, чем можем.

— Окей. Приедем позвоню.

И я сосредоточился на вождении, хотя и до этого не позволял себе рассредоточиться, хе-хе…

Отец, на удивление быстро адаптировался к японским реалиям и в окна смотреть перестал. Его больше всего удивило, что Хиросима полностью отстроенный город. А ведь после атомной бомбёжки прошло всего чуть больше тридцати лет. Да-а-а… Проклятые буржуины… С каждого клочка земли стремятся заработать, а потому пустовать он не должен. Вот и застраивают и в глубину, и в высоту. Подземные торговые центры. Надземные торговые центры. Паркинги подземные, паркинги надземные, многоэтажные… Но, ничего… Он ещё Токио не видел и японские храмы с геотермальными источниками. Думаю, мне ещё удастся удивить отца. Да и природа в Японии под неусыпным государственным и общественным контролем и охраной. Должна… Должна отцу понравиться Япония. Фудзияма, опять же… Надо будет обязательно подняться.

В деревне Сайото, рядом с которой располагался горнолыжный курорт «Утопия» у нас был забронирован домик с четырьмя спальнями, четырьмя душевыми кабинками и одним бассейном с натуральным геотермальным источником. Домик свей крышей и высокими воротами был похож на маленький храм какого-то японского бога или богини. И он нам понравился.

В деревню мы приехали уже затемно, потому что пришлось немого поплутать между горами. Но, нас ждали, а поэтому мы заселились без проблем и проволочек. Поужинав заваренной кипятком рисовой лапшой с семью приправами и запив еду апельсиновым и манговым соком, мы разбрелись по разным спальням и я, лично, сразу, как только разделся лёг, отрубился. А отец, слышал я засыпая, ещё плескался в душе. Ну, да, он не рулил двести километров по незнакомой дороге с левосторонним движением и не сажал самолёт.

Ночью в мою комнату пришла Тиэко и, разбудив меня, сказала: «мне страшно» и забралась под моё одеяло. Она тут же обняла меня, прижалась горячим телом и принялась целовать. Брекетов у неё уже не было, поэтому целоваться с ней было безопасно и безумно приятно. Однако, я воспротивился.

— Ты, это, прекращай, а. Что я тебе железный? — проговорил я через прижатые ко мне её губы. Получилось не очень внятно, но она поняла, потому, что опустила руку вниз и скользнула ладонью под резинку. Ладонь у неё тоже была тёплой. Терпеть не могу холодные руки и холодные подошвы ног.

— Ты чего? Сумасшедшая! — проговорил я.

Тиэко сбросила с меня одеяло и, сев на мои ноги, стянула с меня трусы, а я, паразит такой, даже приподнял над кроватью свой зад, чтобы ей, значит, было легче стаскивать, да… Ну а какой бы дурак мужского пола отказался от того, чтобы его раздевала девушка.

Ну и я положил руки на её трусики, из которых она вывернулась змейкой.

— Может не надо? — спросил я, сделав над собой последнее усилие, держа Тиэко за бёдра.

Она опустила свою правую руку себе между ног взялась за мою восставшую плоть и присела. Я не стал её сдерживать и она, тихо вскрикнув, затихла. А я подумал, что у отца очень чуткий сон. Он всегда жаловался на это и мы с мамой старались вести себя тихо, когда он отдыхал. А тут…

Постанывая, Тиэко прижалась ко мне грудью и стала потихоньку двигать сначала ягодицами, а потом тазом. Я же, опасаясь фиаско, попытался расслабиться и стал думать о завтрашнем катании на лыжах и вспоминать рекламную брошюру, лежавшую в холе этого домика. Мой половой орган вдруг плотно сжало несколько раз, девушка застонала и задрожала. Её ягодицы вместе с моими руками задвигались вперёд-назад словно что-то размешивая в себе и я не смог удержать семя.

— Да и чего ради? — подумал я, расслабляясь и получая несравнимое ни с чем удовольствие.

Тиэко не покидая позицию, прильнула своими губами к моим и стала жарко целовать. Она то и дело повторяла:

— Спасибо-спасибо-спасибо…

И целовала, целовала, целовала…

— Теперь ты мой законный муж, — наконец сказала она.

— С чего бы это? — спросил я улыбаясь.

Мне, сейчас было так хорошо и спокойно, что я, в принципе, был готов на женитьбу. Но чего это она так вдруг решила?

— Мы же с тобой не зарегистрированы.

— А и не надо. Тебя мой отец усыновил, как своего зятя. Это древние традиции, предписанные богами. Он и в храм Аматерасу жертву приносил. И меня водил. Так, что мы с тобой с самого начала были как муж и жена, только не хватало последней жертвы, жертвы крови и жертвы мужского семени. И вот сегодня я пролила кровь, а ты отдал мне своё семя. Теперь перед богами мы совсем соединились.

— Вот, как? — усмехнулся я. — Без меня, меня женили?

— Ну, перед богами, это не перед государством, — подумал я.