Эволюционер из трущоб. Том 14

Глава 18

Передо мной стоял парень лет тридцати на вид. Волевые черты лица, волосы до плеч, а в глазах беснуется безумное веселье.

— Как думаешь, Михаил Константинович, это ирония судьбы? Я забрал тело Александра, а его младший брат оказался идеальным сосудом для моего господина, — усмехнулся он, и в улыбке блеснули острые клыки.

— Я думаю, что ты круглый идиот, раз заявился ко мне самолично. Тем лучше. Не придётся гоняться за тобой по всей Европе, — ответил я, хищно оскалившись.

Внешне я казался невозмутим, а вот внутренне был весьма встревожен. Чёрт знает, какими способностями обладает эта тварь? Поэтому нужно бить первым. Не дав противнику даже шанса на сопротивление. Я призвал катар и за долю секунды оказался рядом с Королём Червей, вогнав клинок прямо в солнечное сплетение противника.

Но тот даже не дёрнулся. Он легко, почти небрежно перехватил мою руку, вывернул её так, что у меня в плече что-то хрустнуло, а по мышцам разлилось обжигающее тепло. Надменно посмотрев на меня, он заговорил неторопливо, каждое слово сочилось превосходством. Так родитель говорит с глупым ребёнком.

— Быстрый безжалостный выпад. Ха. Я думал, ты не осмелишься нанести удар брату, — протянул он.

— Не брат ты мне, гнида червивая… — прорычал я.

— Как только мой господин заполучит твоё тело, мы породнимся. Не переживай об этом, — улыбнулся Король Червей, и из его одежды вырвался ворох алых блестящих червей. Извиваясь, они сползли по его кисти на мою руку и вгрызлись в кожу, разрывая её, забираясь внутрь моего тела. Я даже не стал сопротивляться. Пусть лезут.

Как только проступили первые капли крови, черви растаяли, словно снег в солнечный день. Лицо Короля Червей дёрнулось, будто это причинило ему боль, но вскоре он расхохотался. Восторженно, безумно:

— Да! Ты станешь идеальным сосудом! — Его голос был полон религиозного экстаза. Глаза пылали праведной верой в то, что я должен преклонить колено перед их божком. — Соглашайся служить нашему господину! В обмен ты получишь бессмертие, силу равную божественной, а ещё…

Договорить ему я не дал:

— А ещё стану безвольной марионеткой. Нет уж, спасибо.

— Пффф. Воля. Что толку от воли лысой обезьяны, живущей от силы сотню лет? Я предлагаю тебе бессмертие! Ты увидишь, как создаются и разрушаются цивилизации! Сольёшься с вечностью! Почувствуешь, как по твоим венам бежит сила, неподвластная пониманию вашего вида! А ещё…

А ещё кровь, хлынувшая из ран на коже, прогрызенных червями, взметнулась в воздух. Алые брызги сформировали десяток острых лезвий, стремительно метнувшихся к Королю Червей. Лезвия беспрепятственно вошли в плечи, руки, живот, грудь, ноги великого бедствия. Его плоть тут же зашипела, словно её поджаривали на раскалённой сковороде, а воздух наполнился токсичным смрадом.

Хватка Короля Червей ослабла. Он отшатнулся, плоть на лице и руках стала растворяться, словно подтаявший воск. Однако, эта тварь всё так же восторженно улыбалась. Крутанувшись вокруг своей оси, я нанёс рубящий удар катаром и на удивление легко отсёк голову великому бедствию. Голова покатилась по полу, оставляя за собой чёрно-алый след.

— Ха-ха-ха! Это восхитительно! Просто шикарно! Ты станешь сильнейшим сосудом за тысячи лет нашего странствия! — расхохоталась отрубленная голова, наполняя кабинет мерзким диким хохотом.

— Какой живучий, — усмехнулся я и занёс ногу, чтобы раздавить говорливую голову. Но голова Короля Червей показала мне язык, вздрогнула и рассыпалась на сотню скользких червей, поползших в разные стороны. Тело бедствия так же рассыпалось. Черви заползали в щели между досками, прятались под ковёр, ползли по стенам, одним словом, они были повсюду, а ещё каждый из мелких ублюдков тоненьким голоском пищал:

— Когда жизнь дорогих тебе людей будет на волоске, ты неминуемо согласишься! Согласишься! Согласишься! А-ха-ха-ха!

Скрипнув зубами, я выплеснул добрую половину маны, сформировав покров пламени. От моего тела волнами во все стороны разошелся огонь, испепеляя мерзких червей. Волна пламени разбила вдребезги окна, стены почернели, а запах горелой плоти червей въелся в лёгкие, а вместе с тем сгорел и кабинет, который бабуля обставила специально для меня.

Эх, представляю, как Маргарита Львовна расстроится. Ну а что поделать? Паразитов нужно уничтожать до того, как они успеют расплодиться. Барбоскин с гвардейцами влетели в кабинет с оружием наперевес. Глаза по пять рублей, зыркают по сторонам, на устах невысказанная порция бранных слов.

— Ч-ч-что стряслось? — спросил Барбоскин с тревогой в голосе.

— Зажигалку заправляли и случайно баллон рванул, — рыкнул я, отряхивая одежду от копоти, и спросил. — Со стариком был кто-то ещё?

Барбоскин, побледнев, кивнул.

— Ещё двое… сидят в кабаке «Салом по сусалам»…

Оттолкнув его в сторону, я вылетел в коридор и побежал сломя голову на поиски этой парочки. В висках грохотало сердце, по телу струился адреналин, мир сузился до одной мысли: главное — не позволить червям заразить новых жителей.

Выбегая из здания, наткнулся на гвардейца и сбил того с ног. Боец сперва начал ругаться, а после заметил, на кого разинул свою пасть, и отдал честь. Но мне на это было совершенно плевать. Перебежав на противоположную сторону дороги, я заметил вывеску «Салом по сусалам». С разбега я вынес дверь ударом ноги и ворвался внутрь.

Кабак встретил меня запахом табака, пролитого пива и тушёной капусты. А ещё все до единого посетители уставились на меня, широко улыбаясь. В этих улыбках угадывалось безумие, царившее на лице Короля Червей.

— Ты нашел мой подарок? — синхронно произнесли завсегдатаи кабака, и в этот момент я вздрогнул, забыв, как дышать.

За одним из столов сидели Петрович и Семёныч. Два старика выглядели словно живые куклы. Бледный цвет лица, неестественная мимика, мышцы рук и ног подёргиваются. Таких же, как Семёныч с Петровичем, было ещё четыре десятка человек, включая хозяина кабака, стоящего за стойкой.

— Ты всё равно согласишься, — издевательски произнесли нараспев гости кабака. Гулкими синхронными голосоми, от которых по спине пробежал холодок. — А пока позволь провести для тебя небольшую демонстрацию силы.

Лица зараженных растянулись в ужасающие гримасы, крича о том, что вот-вот случится нечто непоправимое. Я шагнул вперёд, готовясь перебросить всех, до кого дотянусь, в пространственный карман; там, скорее всего, связь с Королём Червей оборвётся, и на краткий миг они смогут…

Но прежде, чем я успел двинуться, посетители синхронно схватили со столов ножи, вилки, осколки бутылок — и вонзили их себе в глаза. Скрежет металла о кость, чавканье, хруст. А в следующую секунду зал наполнился гулким смехом десятков глоток. Мёртвые хохотали так, будто услышали самую смешную шутку на свете.

— А теперь представь, что я могу сделать с твоей матерью, отцом, — произнёс хор голосов, а после ехидно добавил. — И маленькой сестрёнкой.

— Ублюдок! Я прикончу тебя! — срывая глотку, заорал я так, что даже вены на лбу и шее вздулись.

Во все стороны ударили волны силы, опрокидывая мебель.

— У-у-у, какой злой. Боюсь, боюсь, — дружно захихикал хор. — Но пора заканчивать этот фарс.

Из глазниц, из глоток, из ноздрей постояльцев полезли алые черви. Зал зашипел, как разорванный мешок со змеями. Сжав кулаки до хруста, я призвал снежную королеву:

— Снежана!

В яркой вспышке появилась прекрасная дева, одетая в белое убранство. От её тела во все стороны хлынул холод, чистый и безжалостный. Пол, стены, потолок, всё за долю секунды сковал лёд. Черви, падавшие из ртов постояльцев, замёрзли в воздухе и со звоном посыпались на пол, будто были сделаны из стали. А потом наступила звенящая тишина.

Лица покойников застыли в жуткой усмешке под прозрачным саваном льда. Я стоял посреди замёрзшего ада, сжимая рукоять катара. Сердце гулко стучало в груди, желая сломать рёбра и вырваться наружу. А я всё смотрел и смотрел в глаза покойных Петровича и Семёныча. Бедные старики. Нужно было раньше перебросить их в Калининград. На кой-чёрт я вообще основал артефактный завод в Екатеринбурге?

Проклятье! Мало мне было Императора, так теперь ещё и Король Червей идёт по моим следам. Он играет со мной, как дворовый кот с раненой крысой. Я должен… Барбоскин влетел в кабак вместе с десятком гвардейцев, один из которых поскользнулся на льду и приложился затылком об пол. Увидев, что всё пространство покрыто льдом, Барбоскин выругался, но быстро взял себя в руки.

— Михаил Константинович, что происходит?

Я указал мечом на застывшие тела и ответил:

— Нас посетил Король Червей. Выруби пару человек изо льда. Аккуратно. И доставь их к Преображенскому. Пусть он изучит червей. Мне нужен ответ, сможет ли профессор придумать лекарство от этой напасти, или всё безнадёжно?

Барбоскин кивнул, а лицо его побелело. Он отдал приказ гвардейцам, и те с опаской начали колоть лёд вокруг тел, освобождая двух мертвецов с застывшими гримасами. Лёд трещал и ломался, прямо как моя надежда на беззаботное будущее. Я уже собирался покинуть кабак, когда воздух возле стены дрогнул. Из тени вышел Виктор Павлович Ежов. Его взгляд был тревожен, а голос дрожал:

— Ми-михаил Константинович, в аномальной зоне всё плохо. Повсюду заражённые твари, они сражаются с ещё не заражёнными. Даже не так. Незаражённые сами ищут инфицированных и рвут их в клочья. Такое ощущение, что сама природа решила стереть с лица земли эту пакость.

Я нахмурился, а в груди проснулось любопытство, смешанное с тревогой.

— Значит, даже разломные твари чувствуют, какую угрозу он несёт…

В голове мелькнула мысль: если сама аномальная зона противится распространению червей, то благодаря этому я смогу выиграть немного времени. Времени, которого вечно не хватает.

— Благодарю за донесение, — бросил я Ежову и достал из кармана телепортационную костяшку, чтобы отправиться в Калининград.

Мир погрузился во тьму, по ушам ударил оглушительный хлопок, и я очутился на центральной площади Калининграда.

Вечерний свет падал сквозь витражные окна особняка Шереметевых, окрашивая зал в тёплые радужные тона. Тишину нарушал только треск дров в камине да разговор двух человек.

— Я не понимаю, — голос жены Шереметева дрогнул, в нём слышались и тревога, и боль. — Ты ведь сам знаешь, что Император чудовище. Зачем же ты по-прежнему ему служишь?

Князь Шереметев, высокий седой мужчина с усталым лицом, стоял у окна, заложив руки за спину. Его взгляд был прикован к улице, но мысли витали далеко отсюда.

— Я служу не человеку. Я служу Родине, — медленно произнёс он, его голос звенел, как заточенный клинок.

Анатолий Захарович повернулся к жене, и в глазах его загорелся тот же холодный огонь, что когда-то зажигал сердца воинов его рода.

— Мои предки умирали за Россию, — продолжил он. — За её поля, города, за её народ. И если сегодня Родину возглавляет Иван Васильевич, то такова моя ноша. Быть верным чудовищу. Потому что важен не он сам, важны идеалы, которым мы следуем поколение за поколением.

Жена вздрогнула, опустив глаза. Ей хотелось спорить, крикнуть, что это самообман, что власть Императора гнила и держится на страхе. Но в голосе мужа звучала такая непреклонность, что все слова застряли в горле. Шереметев подошёл ближе, взял её ладонь в свою и устало улыбнулся.

— Я могу ненавидеть его решения. Но я не имею права предать то, что мне завещано кровью моих предков. Понимаешь?

В комнате воцарилась тишина. Только пламя в камине потрескивало, пожирая остатки дров.

Очутившись в Калининграде, я огляделся, и сердце стукнуло так, будто кто-то сжал его в кулаке. Громогласный рёв доносился со стороны аномальной зоны. На стенах пулемёты орудовали без устали, всплески маны заставляли бесчисленное количество заклинаний лететь в невидимого мне противника.

Пришлось активировать Всевидящее Око. За стенами бурлила бесчисленная орда голубоватых энергетических сгустков. Сорвавшись с места, я поднялся на городскую стену и увидел сотни, тысячи мелких и громадных тварей. Уродливые, со щупальцами, рогами и оскаленными пастями, они накатывали волнами на наши стены.

Но никто из них так и не смог приблизиться. Стая аномальных тварей, всё ещё не зараженных, неслись им навстречу. Вервольфы, баргуды, химеры, гарпии и птеросы, крысолюды и странные существа с огромными клешнями и лязгающими челюстями. Они встали как вкопанные, не давая пройти орде зараженных.

Аномальные твари бросались вперёд. Их щупальца разрывали воздух, а вместе с ним и противников в клочья. Ошмётки плоти шлёпались на мокрую землю, и из этих кусков тут же выползал ворох червей. Зараженным ломали кости, выгрызали куски плоти из их тел, отрывали головы, но всё это было бесполезно. Одна зараженная тварь погибала, создавая парочку новых инфицированных.

Слева ко мне подошел Максим Харитонович и выдохнул зловонное облако дыма. Ненавижу его махорку, да и понять не могу, чем ему так нравится этот самосад? Он остановился у самой кромки стены. Затянулся из трубки ещё раз, а после философски заявил:

— Если долго всматриваться в воду, то можно увидеть, как вниз по течению проплывает труп твоего врага. Сейчас, внучёк, мы видим именно это.

Правая рука деда сжала рукоять родового меча, висящего на его поясе.

— Главное, чтобы мы сами не поплыли вниз по течению, — хмыкнул я. Только что меня навещал Король Червей. Он предложил мне сделку. Хочет, чтобы я стал сосудом для их божка. В дар получу бессмертие, силу и прочий хлам. Как бонус, потеряю свободу воли и стану кожаным костюмом не знамо для кого. А если откажусь, то он убьёт всех, кто мне дорог.

Дед толкнул меня в плечо и тепло улыбнулся.

— Сколько мы уже таких «убивальщиков» отправили на тот свет?

— Много, — кивнул я.

— Вот и я о том же. Пусть со своим божком идёт в задницу, — равнодушно отмахнулся Максим Харитонович, словно великие бедствия и неведомый бог были жалкими мошками.

Его вера в светлое будущее успокаивала. Хотя, если бы он не верил в это самое будущее, то не смог бы вынести всего того, что на него вывалила судьба.

Вдали до сих пор кипел бой. Наши пулемётчики отсекали тварей, прорывающихся к стенам, после чего маги Огня поджигали тела павших чудовищ. Вдали огромный вервольф, покрытый шрамами от старых боёв, вонзил когти в брюхо монстра, опрокинутого на спину, и стал рвать того в клочья. В финале вервольф укусил противника за шею, выдрав ломоть мяса.

Гнилостная кровь, кишащая червями, ударила в пасть хищнику, он задёргался, завалился на бок, а через минуту поднялся и бросился на товарищей, с которыми ещё недавно шел вместе в бой.

Грохот пулемётов, магические всполохи, хруст костей, всё это вгоняло меня в тоску. В Дреморе всё было так же. Спокойна жизнь рассыпалась, словно песчаный замок под натиском накатывающих морских волн. Трудишься в поте лица, чтобы создать мирную гавань, но неизменно приходят угрозы. Чудовища, правители, жаждущие величия и новых земель, разбойники, некроманты, демоны…

Опасностям не было числа. Я, как этот вервольф, разрывал глотки тем, кто угрожал миру, но при этому появлялись всё новые и новые угрозы. Прямо как сейчас. Если Король Червей исчезнет, останется аномальная зона. Исчезнет она? Что ж, в мире ещё полным-полно ублюдков, жадных до власти, опять-таки, Валет Бубнов и Туз Крестов ещё не проявили себя в полной мере. Одним словом, покой нам только снится.

— Кто-то приказал разломным тварям убивать зараженных. Не знаю, кто именно, но стоит сказать ему спасибо. Прикажи не тратить патроны попусту. Лучше займёмся укреплением обороны, ведь рано или поздно одна из сторон падёт, и нам придётся принять удар на себя.

Дед кивнул, не спуская глаз со сражения, и хриплым голосом спросил:

— Ты сказал, что Король Червей угрожал родным, и что ты думаешь делать, внучёк?

— То же, что и собирался сделать раньше. Найду его и прикончу.

Дед усмехнулся, и в этой усмешке сплелись и страх за меня, и гордость.

— Дед, в разломе я встретил символ Уробороса. Он был нанесён на замок одной из дверей башни. Не знаешь, что это?

Максим Харитонович нахмурился. Хлопнул ладонью по каменной стене и медленно проговорил:

— В разломах пропало много аномальщиков. Кто-то погиб, и мы нашли тому подтверждение, а кто-то сгинул без следа. Возможно, кто-то умудрился выжить и обосновался в этой башне. Если разыщешь эту живучую падлу, тащи её в Калининград, уверен, нам есть, о чём потолковать.

Дед, вроде бы, ответил честно, но осталась какая-то недосказанность. Рукотворная башня с Уроборосом на замке. Она явно подпитывалась разломной энергией. Интересно, что с ней стало после того, как мы с Владимиром зачистили разлом? И уцелела ли она вовсе?

— Максим Харитонович, скажи честно, аномальщики построили башню?

Дед помолчал пару секунд, а поле покачал головой.

— Нет, мы её не строили. Скорее, нашли, — сказал Харитонович. — Мы искали способ, как избавиться от аномальной зоны, но так и не поняли, как этого сделать. Зато мы разыскали башню. Она — своеобразная дверь в другие миры. Мои товарищи ставили эксперименты, делали вылазки, принося обратно множество артефактов, но чаще всего они так и не возвращались, шагнув за дверь. Вот этот артефакт я получил как раз исследуя башню, — дед постучал себя по груди в районе сердца. — Надеюсь, ты больше никогда туда не попадёшь. Уж слишком непредсказуемое и опасное это место.

— Если не справлюсь с Королём Червей своими силами, то точно полезу туда в поисках такой же штуковины, — улыбнулся я, указав взглядом на артефакт, встроенный в грудь деда. — А пока идём, нам нужно привести в чувства Феофана.