Эволюционер из трущоб. Том 14

Глава 7

Налёт на Имперский склад продолжался жалких десять минут, поэтому мы смогли утащить далеко не все ценности. Однако, я весьма доволен архаровцами. Их загребущие руки уволокли две сотни тяжёлых доспехов, оснащённых защитными артефактами, три сотни автоматов, работающих по принципу Оторвы. Двадцать ящиков гранат на основе Слёз Мироздания. Чуть меньше сотни рунических мечей и сотню приборовночного виденья.

Весьма недурственно. Но если бы отец не полетел в атаку, я бы заблокировал вход на склад магией Земли, и мы бы смогли обчистить его полностью. Но имеем, что имеем.

Уверен, теперь фокус внимания переключится с меня на поиски Архарова, ведь он не просто сбежал, но и активно действует, дестабилизируя ситуацию в и без того ослабленной Империи. Впрочем, Ивану Васильевичу стоит радоваться. Если бы абсолюты соседей не погибли по милости Пиковой Дамы, то Империю стали бы дербанить со всех сторон. Кто знает, может к концу года и самой Империи бы не стало?

Думаю, вы удивляетесь моему безрассудному нападению на склад. На самом деле, причина проста. Больше нет смысла отсиживаться в обороне и прятаться по кустам. Настало время решительных действий! В противном случае я дождусь момента, когда меня благополучно прихлопнут.

Однако, меня беспокоит состояние отца. Анимагия дарует ему огромную силу и скорость, но отбирает разум. Не случится ли так, что он полностью потеряет себя? Увы, ответа я не знаю. До тех пор, пока я не буду уверен в стабильности Архарова, он посидит в антимагической темнице Харитоновича.

Знаете, в чём хохма? Это вовсе не темница. Дед оборудовал одно-единственное помещение во всём Калининграде, обшив его антимагической сталью ради того, чтобы устроить там спальню. Ведь только там он мог отдохнуть от постоянной боли от чудовищных потоков маны, выжигающих его каналы. Благо теперь эта комната деду не нужна, и я могу там запереть отца.

Вдали показался Юрий. Он шел, корчась от боли, а на плече красовался свежий глубокий порез.

— Как он? — спросил я, не став уточнять, о ком речь.

— Беснуется, — коротко ответил Юра. — Только я его закинул в комнату, как отец тут же попытался снести мне голову. Благо его тело начало трансформироваться в человеческое, а то бы эта попытка увенчалась успехом.

— Не прибедняйся. Ты бы запросто его вырубил, если бы захотел, — улыбнулся я.

— Бить отца? Нет, Михаил Константинович, мне воспитание не позволяет.

— А мне, стало быть, позволяет? — приподнял я бровь.

— Выходит, что так, — хмыкнул Юра.

— Понятно. Как только разберёмся с аномальной зоной, великими бедствиями, Императором и прочей шелупонью, займёшься моим воспитанием.

— Ха-ха! С радостью, — кивнул брат и посмотрел на горы награбленного. — А что с этим будем делать?

— Устроим конкурс. Разыграй это барахло среди архаровцев. Сильнейшие бойцы получат право выбрать себе три вещи.

— Понял, принял, — кивнул Юрий. — Сделаем. А сам ничего не хочешь отсюда взять?

Я ничего не стал отвечать. Лишь заставил чёрную жижу просочиться через мои поры, создав полный доспех. Увидев это, Юрий присвистнул.

— Ого. Ну и страшилище.

— Да иди ты. Сам ты страшилище, — буркнул я, потянувшись к магии Льда.

Передо мной из земли вырос идеально гладкий кусок льда. Заглянув в него, я увидел собственное отражение… И правда, страшилище. На локтях и коленях имелись острые шипы, шлем и вовсе выглядел, как оскаленный череп с остроконечной короной из стальных лезвий. Причём в глазницах шлема клубилась непроглядная тьма.

— Ого. А ты прав. Так себе видок, — согласился я с Юрой. — Тогда, пожалуй, возьму один комплект брони. Мало ли, вдруг пригодится. Ах, да. Скажи бойцам, что автоматы разрешено использовать лишь в случае крайней необходимости, так как работают они на Слёзах Мироздания. А нам слёзки потребуются во время штурма Хабаровска.

— Штурма? — удивился Юрий.

— Устранить Императора это одно дело, а вот усмирить всех недовольных — это задачка на порядок сложнее.

— Есть такое дело. Хотя, не сказал бы, что Императора поддерживает куча аристократов. Они его, скорее, терпят.

— Отличная позиция. Потерпим, потом потерпим ещё немного, и ещё, и ещё. А после уже и помирать пора пришла. Терпение и труд здоровье в прах изотрут. Так ведь говорится?

— Почти, — усмехнулся Юрий. — Чем планируешь заняться?

— Да так. Нужно заскочить в Екатеринбург, обрадовать Семёныча новыми заказами на производство генераторов защитных полей. Ведь Император-батенька велел мне обеспечить родину защитными артефактами. Кто я такой, чтобы отказывать ему?

— Судя по твоей хитрой морде, в артефакты будут внесены некоторые изменения? — с прищуром спросил Юра.

— Что значит «будут»? Мы всю дорогу для аристократов производим дефектные артефакты, которые я могу взорвать по своей воле.

— Ох, Михаил Константинович. Опасный ты человек. Радует, что мы с тобой братья, иначе у меня были бы огромные проблемы, — вздохнул Юрий и приобнял меня за плечи.

— Да, господин абсолют, я бы тоже не хотел быть вашим врагом. А что до артефактов, то здесь есть весьма неприятный для меня нюанс. Фокус со взрывом артефакта можно провернуть лишь один раз. То есть, если я решу убрать нелояльный мне род, взорвав артефакт, то остальные аристо узнают об этом и спешно избавятся от неудачной покупки и придут за моей головой. Поэтому если и совершать диверсию, то разом по всей Империи против всех нелояльных. А я, как бы, не знаю, кто нам лоялен, а кто нет. Впрочем, сейчас это и не важно.

— Знаешь, как поётся? Сердце аристо склонно к измене! И к перемене! Как ветер в мае! — пропел вибрато Юрий, выставив руку перед собой.

— Юрий Константинович, тебе надо было не в гвардию идти, а покорять оперные сцены мира. Уже давно купался бы в шекелях, продажных женщинах и вкуснейшем алкоголе, а не в кишках и лужах крови.

— Ну что тут скажешь? Кто-то должен купаться в кишках ради того, чтобы остальные могли купаться в вине и внимании женщин.

— Увы, так и есть, — согласился я и пожал брату руку. — Я ушел. Пишите письма мелким почерком.

Сжав в ладони телепортационную костяшку, я переместился в Екатеринбург.

Где-то в аномальной зоне.

Артём благополучно доставил группу зачистки графа Орловского к разлому второго ранга. А пока бойцы зачищали разлом, он с Остапом, Серым и Лешим отправился к озеру, расположившемуся в десятке метров от входа в разлом. Разумеется, у разлома остались два десятка архаровцев для контроля территории.

— Остапка, может поговорить с Мишкой, чтобы он тебе нормальные руки отрастил? Чего ты с этими железяками шастаешь? — спросил Серый, швырнув в воду камешек.

— Не надо, — отмахнулся Остап. — Протезы — это нить, связующая меня с отцом, — философски сказал он и поднял с земли мелкую гальку.

— Чего? Какая, нахрен, нить? — нахмурился Леший.

— Ну смотри. У отца ноги заменены на стальные, у меня — руки. Считай, что вместе мы один полноценный человек, — пояснил Остап.

— Пффф. Бред какой-то. Я бы на твоём месте с радостью новые руки отрастил. ими хоть баб можно щупать. А этими культями только черепа проламывать, — фыркнул Леший, сев на гальку у самой воды.

— И много ты этих самых баб щупал? — усмехнулся Артём.

— Побольше, чем ты, — обиженно буркнул Леший.

Он собирался сказать Артёму пару ласковых, но из воды возникло скользкое щупальце и рвануло к нему. Леший даже не понял, что это было. Так бы его и утащили под воду, но в дело вмешался Остап. За долю секунды он оказался между щупальцем и Лешим, после чего щупальце обвило руку Остапа и потянуло его в воду.

Парень попытался упереться, но сила твари была слишком велика. Лишь Леший успех схватить падающего в воду за ногу.

— Чё стоите⁈ Быстрее, блин! — заорал Лёха, уйдя в воду по пояс.

Артём прыгнул следом за Лешим и стал вытаскивать друга из воды, а Серый же призвал топор и спустя мгновение с диким воплем отсёк скользкое щупальце. Друзья, тяжело дыша, выбрались на берег. Остап сидел на заднице и смотрел на согнутый в бараний рог протез. Задумчиво он произнёс:

— А может, и стоит попросить регенерацию. Отращивать руки всяко практичнее, чем просить отца сделать новый протез.

Ребята собирались заржать, но гладь озера, ещё секунду назад неподвижная, вдруг вспучилась, покрылась белой пеной. А через мгновение из глубины вырвалась тварь с десятком скользких щупалец, усеянных присосками и кривыми зубцами. Каждое движение её порождало фонтан брызг грязной воды, вонь тухлятины и гнили ударила ребятам в нос.

— Твою мать… — выругался Серый, сжимая в руке топор, на лезвии которого плясало чёрное солнце.

Щупальца взметнулись вверх и обрушились на друзей, словно палица. Леший ухмыльнулся и скользнул влево, пропуская склизкий отросток мимо. Щупальце врезалось в землю, заставив её дрожать. Лёха тут же полоснул кинжалом по скользкой плоти. Брызнула вязкая синеватая кровь, опалившая ему руку. Леший зашипел от боли, но ударил снова, на этот раз магией Света. Яркая вспышка прочертила линию, разрезав щупальце до середины.

— Осторожнее! — рявкнул Артём, перепрыгивая скользкий жгут, пытавшийся сбить его с ног.

Копьё Прохорова вспыхнуло пламенем, и он метнул его в одно из щупалец. Вышло весьма удачно. Копьё с хлюпаньем вонзилось в плоть и исчезло из виду, провалившись внутрь. По всей видимости, там была какая-то полость, или же Артём чертовски сильно швырнул своё оружие.

В следующую секунду щупальце вспыхнуло ярким пламенем. Повалил едкий дым, источающий зловонный аромат жжёной кожи. Тварь взревела, вода вокруг пошла рябью, и ещё три щупальца хлестнули по берегу. Одно зацепило бок Артёма, заставив его кувыркаться по желтеющей траве, словно футбольный мяч. Треск костей, глухой крик, наполненный болью. Он попытался подняться, но руки дрогнули и Артём рухнул лицом вниз.

— Иди сюда, образина! — заорал Остап, подняв меч к небу.

Вокруг клинка внезапно завыл ветер. Изрядно отросшие волосы парня колыхались в такт нарастающей буре, а в следующее мгновение слева и справа от Остапа закружились огненные сполохи, материализовавшиеся в фигуры пламенных элементалей. Безмолвно они ринулись в бой, но тут же были раздавлены щупальцами. На лице Остапа появилась хищная улыбка, будто этого он и добивался.

Он взмахнул мечом, и с его лезвия сорвался мощный серп ветра. Завывая, он пронёсся над полем боя и перерубил сразу два щупальца. Два отростка, раздавившие элементалей, рухнули на землю, извиваясь словно змеи. Но тварь даже не думала отступать.

Одно из щупалец обвилось вокруг Серого, сдавливая грудь так, что хрустнули рёбра. Серый, захрипев, вскинул топор над головой, а через мгновение позади него послышался душераздирающий визг. Стая гарпий с жутким воплем спикировали вниз. Они рвали когтями щупальца, уходили от ударов и снова бросались в бой.

Конечно же, мелкие твари не могли причинить никакого вреда огромному исполину, но это и не требовалось. Над озером пронёсся птерос и, словно пущенная стрела, вонзился острым клювом прямо в глазницу твари. Хозяин озера задёргался в агонии, издавая булькающие звуки. Щупальца стали лупить наугад, а вместе с этим Серый обрёл свободу, так как хватка чудовища ослабла.

Сергей нанёс один удар, второй, третий! На четвёртом щупальце, удерживающее его, надломилось, залив Серого синеватой кровью с ног до головы. Парень скрежетнул зубами от боли, так как прямо сейчас эта синеватая жижа разъедала его кожу, словно кислота.

— А-а-а! — заорал Серый, скалясь в ярости, и подпрыгнул на месте.

Его тут же подхватили мощные лапы ещё одного призванного птероса и понесли прямиком к твари, беснующейся в центре озера.

— Идиот! Куда⁈ — заорал Артём.

— Мне нужна душа этой зверушки! — выкрикнул Серый.

Скрывшись за облаками, он со свистом обрушился с небес прямо на существо. В полёте кожа Сергея стала покрываться трещинами и наростами, похожими на камень. Он заорал что-то нечленораздельное и со всего размаха обрушил топор на череп твари. Судя по всему, парень перенервничал, и топор со свистом пролетел мимо, лишь едва чиркнув по скользкой плоти твари.

Зато Серый, обратившийся в камень, врезался лбом промеж глаз чудовища и, словно пушечное ядро, проломил ей череп, скрывшись в плоти твари.

— Какого…? — прошептал Артём, не в силах поверить своим глазам.

Чудовище зашаталось, взвыло так, что кровь застыла в жилах, и, наконец, рухнуло обратно в озеро, окрасив воду ярко-синими разводами. Поднялась высокая волна. Она накатила на берег, омыв ноги Лешего, Остапа и Артёма. Они стояли, молча глядя на рябь водной глади, и не могли понять, что только что увидели. Спустя мгновение из воды вынырнул Серый и бодро погрёб к берегу.

У Артёма была сломана рука, у Лешего — ключица, которую он прямо сейчас залечивал с помощью «Целебного касания», Остап кашлял кровью, а Серый… Серый вылез на берег и протёр лысину ладонью.

— Не, ну вы видали? Чуть-чуть промахнулся, — с досадой сказал он.

Ребята лишь тяжело вздохнули.

— Серёга — каменная башка, — сказал Артём, и остальные закивали.

— Ага. Каменная башка, дай пирожка, — поддакнул Леший.

— Да идите вы, — усмехнулся Серый. — Лучше бы спасибо сказали.

— Спасибо, каменноголовый, — улыбнулся Остап, и друзья синхронно заржали.

Озеро затянуло кровавой рябью, запах гнили повис в воздухе. Ребята отошли подальше от берега и уселись у костра, рядом со своими подчинёнными, которые благоразумно не полезли в бой. Нет, они бы с радостью схлестнулись с любой нечистью, вот только Артём натаскал их так, что без приказа те и пальцем о палец не ударят. Идеальные солдаты.

Прохоров рухнул на траву, сплюнул тёмную кровь и со злой усмешкой прохрипел:

— Ещё парочка таких прогулок, и я отправлюсь на пенсию раньше времени.

— Да ладно тебе бухтеть. Весело же было, — сказал Леший, чьи раны стремительно затягивались.

— Единоличник чёртов. А меня ты не хочешь подлечить? — буркнул Артём.

— Если у тебя найдётся пара вежливых слов для меня, то я подумаю, — улыбнулся Лёха и показал другу язык.

— Пожалуйста, вылечи меня, козлиная твоя морда, — выдавил из себя Артём, улыбаясь во всё лицо.

— Начало было отличным, а вот концовку ты запорол. Впрочем, я доволен. — Леший поднялся с земли, подошёл к Прохорову и положил руку ему на плечо, от чего Артём невольно вздрогнул. — Да не дёргайся ты. Параноик. Я не Мишка. Мои методы куда более щадящие, — произнёс Лёха, после чего из его ладони хлынуло зеленоватое свечение, смывая боль и исцеляя раны.

Артём блаженно улыбнулся и стал проваливаться в темноту, чувствуя, как огонь костра лижет его пятки. На грани сна и бодрствования он услышал голос Лешего:

— Давайте, швырнём его в костёр. Нет, ну а что? Он же огневик, явно не сдохнет. Интересно же посмотреть, что будет!

— Идиот, — прошептал Артём, окончательно отключаясь.

Очутившись в Екатеринбурге, я направился прямиком на новенький артефакторный завод. Шум станков, звон металла и трёхэтажный мат заполняли огромные производственные помещения. Мастера порхали как бабочки, но их жалили Семёныч, Петрович и Евсей.

— Тоська, баран трёхрогий! Я тебе кажу резьбу резать, а ты вальцуешь. Совсем дурак? — заорал Семёныч, стуча кулаком по лбу рабочего.

— Семёныч, ну я стараюсь, чё ты? Считай, первый день работаю.

— Считай, у тебя день до увольнения. А работаешь ты уже неделю. Только можно ли это назвать работой? — пренебрежительно буркнул Петрович, проходящий мимо.

— Во-во! Петрович дело говорит. Как дал бы! — замахнулся Семёныч, но встретил строгий взгляд Вячеславыча и нехотя опустил руку.

Подойдя к Семёнычу, я улыбнулся.

— Вижу, всё идёт, как надо.

— О! Ваше благородие. Так это. Ну да, идёть помаленькю. Токмо дебилы сопли жують и ничерта не слухают, что им говоришь, — зло рыкнул Семёныч, придавив работягу взглядом.

— Когда рабочий плохо трудится, знаешь, кто виноват? — спросил я, хитро прищурившись.

— Хто? — настороженно спросил Семёныч, чувствуя подвох.

— Виноват его начальник. Либо плохо ставит задачу, либо не может обучить подчинённого. А с такими начальниками знаешь, что делают?

— Увольняют? — понизив голос, сказал Семёныч.

— Ага. Щас! Разбежался. Таких начальников, как ты, лишают премии, а заодно — выпивки на целый год.

— Ваше благородие! Ты чё? Нельзя так! Я буду жаловаться. Это ж не по-людски! — взмолился Семёныч.

— Не по-людски, а что делать? Мы на пороге большой войны, и нужно ускорить темпы производство защитных артефактов. А ты с возложенными обязанностями не справляешься. Вот и приходится стимулировать так, как могу, — развёл я руками.

— Не надо стимулировать. Я усё понял. Ускоримси, — заверил Семёныч, приложив руку к сердцу. — Тоська, сучий потрох! За работу! — гаркнул Семёныч и потащил работягу нарезать резьбу.

Пока Семёныч бездумно рванул выполнять приказ, ко мне подошел Евсей, слушавший наш разговор. Он тяжело вздохнул, вытирая со лба пот, и пожал мне руку:

— Михаил Константинович, ускориться-то мы можем, но в ущерб качеству. Если же хотите всё делать на совесть, то нужно расширять производственные площади и нанять новых людей. Иначе мы просто физически не вывезем.

Я спокойно кивнул и хлопнул Евсея по плечу:

— Это не проблема, решим, — зыркнув на Вячеславовича, я подозвал его к нам. — Кирилл Вячеславыч, нам срочно нужно нанять ещё две сотни специалистов на производство. Люди нужны надёжные, рукастые и толковые, а не такие, как Тоська.

Последняя фраза попала прямо в сердечка Вячеславыча и он начал бухтеть.

— Нормальный Тоська парень. Если бы Семёныч объяснял, а не фаллосами его крыл, то дело пошло бы быстрее.

— На этот счёт не переживай. Переведу Семёныча на контроль выпускаемой продукции, а с новичками будет работать Евсей и Петрович, у них терпения побольше, чем у Семёныча.

— Ну так-то оно лучше, конечно. Но две сотни человек? Михаил Константинович, не многовато ли? Я от силы человек пятьдесят найду, не больше. Две сотни даже со всех окрестных земель не наберёшь…

Я тут же прервал его тираду.

— Кирилл Вячеславыч. Моё дело поставить задачу, а как ты её выполнишь, это уже твои трудности. Ищи, переманивай, перекупай, делай, что хочешь, но две сотни специалистов должны трудиться на заводе до конца следующей недели. Это вопрос жизни и смерти.

Вячеславыч, почувствовав серьёзность ситуации, кивнул:

— Задачу понял. Пойду, сделаю пару звонков.

— Вот это разговор, — удовлетворённо произнёс я и почувствовал, что в кармане вибрирует телефон.

Достав аппарат, я посмотрел на экран и, закатив глаза, вздохнул. Звонил Пожарский.

— Какого чёрта ему нужно на этот раз? — спросил я в пустоту и поднял трубку. — Да, Ярополк Степанович, слушаю?