Город, которого нет 2

24. Кладбищенские истории

Я кивнул.

Вспомнился Вий. Хорошо хоть, что мне вокруг кого-то ходить не нужно.

Итак, приступим.

Сложил старый зонт. Как и требовалось в ритуале, он был очень старым с виду — порванные распускающиеся края, сбитый наконечник. Вроде по описанию подходит.

Далее нужно было найти место. Нет, не на могиле. Нужна была просто кладбищенская земля. Затем символы на незнакомом языке. Некстати пришла мысль о том, что это могла быть ловушка, и я сейчас как раз продаю кому-нибудь душу.

Но с другой стороны, это заклинание мне дал буквально Город.

Затем… самая неприятная часть. Я вынул кухонный нож и провёл по руке. На старый зонт капнула свежая кровь. Нет, не жертва, а привязка ко мне, как к хозяину. Так писалось в пояснениях к заклинанию.

Дальше всё зависело от повышенного параметра могущества и в теории способной его бафнуть акцессией.

Помня об этом, я постарался максимально сосредоточиться и сфокусировал взгляд, используя зрение изнанки.

И в этот момент началось…

Увы, не моё колдовство.

Громко зашумела листва на дереве, под которым я стоял. Послышалось карканье воронов и шум крыльев. Небо стало резко темнеть от накативших с разных сторон тёмных туч.

Они будто сбивались в стаи над кладбищем и наливались свинцом, а затем и чернильной мглой.

Я почувствовал сильную тоску. Она накатила, будто волна, и дальше начала захватывать меня с головой.

Начали всплывать самые неприятные события из нулевого мира. То, о чём всеми силами стремишься забыть и не всмпоминать никогда. Уход близких, шествие всадников сраного апокалипсиса, затем череда смертей вокруг от мора, человеческой жадности и жестокости.

И собственное бессилие. Как сказали бы в сейчас в Городе — бессилие нулевого эхо.

Когда небо окончательно заволокло тьмой, я опустил глаза к земле, которая оставалась такой же светлой, как под луной. Аномалия рисовала следы от листьев, будто сверху падала тень. Но надо мной не было ничего, кроме черноты.

Опустил глаза к земле и увидел всех, кого отнял нулевой мир. В виде тел, которые клевали вороны.

— Прочь! — вырвалось у меня, и вместе с криком я применил астральную плеть.

Это произошло будто само собой, словно сейчас я был тем собой, который прожил целую жизнь как сновидец.

Навык сработал. Прозвучал гром и шелест крыльев. Вороны разлетелись в стороны.

А затем сквозь гром, шум ветра и карканье птиц, я услышал далёкое пение. И далеко не сразу узнал в нём голос Марты.

Боги… почему я никогда раньше не замечал, насколько у неё красивый голос? И чем громче становилось пение, тем больше в нём слышались двоящиеся нотки, которые не может издавать человек. Скорее, хорошая компьютерная обработка.

Заслушавшись пением, я едва не пропустил момент, когда вороны решили облететь меня со спины и отомстить за то, что я их согнал.

Следующая астральная плеть успела вовремя, сбив сразу несколько тел мне под ноги. Ещё один сумел увернуться и пролетел рядом с лицом, едва не врезавшись клювом в глаз.

Обошлось. Я развернулся и махнул зажатой в руке стальной арматуриной. Не помню, в какой момент я вообще её выхватил, но работала она не хуже магии изнанки.

Затем снова короткая пауза, в которой я наслаждался пением. Все звуки будто исчезли. Заподозрив это, я постучал тонфу по стволу дерева и ничего не услышал. Красивая и в то же время жуткая песня подходила к кульминации. Двоящийся голос продолжал исполнять ритуальную песню, от которой волосы становились дыбом.

Это сочетание прекрасного с жутким закончилось, сменившись жутью кромешной. Голос Марты снова утонул в шелесте крыльев. Чернота, до этого зависшая над нами будто туча, начала обрушиваться на землю.

Будто дождь из сотен тысяч вороньих тел.

Во рту встало давящее чувство, что происходит что-то ужасное. Непоправимое, что навсегда разделит жизнь на «до» и «после». Так же я себя чувствовал, когда впервые осознал, что потерял то, что терять нельзя было ни при каких обстоятельствах. Людей, без которых жизнь начинает терять свой смысл.

В последний момент я прикрыл левой рукой глаза, чтобы ни одна птица не лишила меня зрения. А правой — нашарил деревянную рукоять.

Щелчок, и между мной и потоком птиц раскрылся зонт.

По идее, защититься им от ворон, как щитом, было невозможно. Птицы должны были легко пробивать на лету его клювами, однако это работало.

И как только я это осознал, понял что никаких ворон рядом нет.

Более того, я почему-то сижу в луже, держа перед собой раскрытый зонт так, будто дождь идёт не с неба, а сбоку.

Надо мной ярко светило солнце. Дождь подходил к концу.

Закрыл зонт.

Отдышался. Медленный вдох-выдох.

И чё это только что сейчас было? Это точно не сороковое эхо?

Посмотрел на старый зонт на предмет чего-то необычного. Снова открыл и закрыл.

Не сработало?

Похоже на то.

Не хватило могущества?

Впрочем, я ведь должен был заключать контракты с духами или что-то вроде того. А я вообще ничего такого не видел. Отбивался от долбаных ворон.

Ладно, чёрт с ним. Лучше расспросить Марту, какой путь развития в магии мне лучше выбрать, и какие они вообще бывают.

По пути к выходу из кладбища я повстречался с готессой.

Вид у неё был… потрёпанный и будто нетрезвый. Девушка шаталась и хваталась за надгробные камни, чтобы не упасть. Идеально уложенные волосы были растрёпаны, а одежда порвана.

— А-а, Полярис. Не сбежал… — сорванным голосом заметила она. — Значит, решимость больше, чем страх.

— А чего мне бояться? Я знаю, что это наведённое состояние и галлюцинации.

— Цепляешься за рационализм? — криво усмехнулась Марта. — Такой свежий и неиспорченный ложной надеждой этого мира.

— Прозвучало как-то не очень. И почему ложной? Ты ведь вернула тех, кого любила?

— Да… и продолжаю платить по счетам.

— Твой ритуал так тяжело тебе дался… Может, нужна помощь?

— Мне? Нет… я сама могу себе помочь. Мы всё ещё делаем очень важное дело, Полярис. Лучше думай об этом. Помоги этому городу. Михаил бы не стал просить о таком без нужды.

— Что такое эта мёртвая магия?

— Помнишь то тёмное божество, имя которого нельзя называть? Это часть её силы.

— Ты говорила, на этом уровне эхо её нет.

— Теперь есть. Город идеально подходит для этой силы. Здесь слишком много боли прячется на сердце у каждого. Знаешь, что объединяет всех пробуждённых?

— Ну?

— Жажда жить. Все, кто имел на старте третий уровень инкарнации, как ты и я, страстно хотят жить той жизнью, которую у них отобрали. Каждый из пробуждённых имеет на душе сильное чувство сожаления и желания всё вернуть.

— Даже неспящие?

Готесса задумалась.

— Технически должны, если они пробуждённые. Но если их вербуют из нпс, то может, и нет. Вот для них мир пробуждённых тот ещё ад.

Девушка дошла до меня — передвигалась она медленно и через силу. Затем вдруг оступилась, но я оказался рядом и успел поймать её.

— Жажда жить! — повторила она, хватаясь мне за шею и оставляя поцелуй на щеке. Затем мы на пару очень долгих секунд застыли друг перед другом. И в конце третьей секунды она вдруг резко дёрнулась и со всей силы ударила кулаком по одному из надгробий.

Нет, суперсилы ей не отсыпали, и на неподвижном камне остался кровавый след.

— Хик… Та-ак, тихо. Марта-Августа. Не забывайте дышать, — выдавила она из себя, присев на землю.

— Молитва покоя тебе поможет? — спросил я. Хотел применить без спроса, но вдруг чем-то помешаю её ритуалу?

— Точно… Ты нравишься дочери Смерти. Попробуй, — с трудом выдавила она из себя.

Резко повернулась ко мне, всплеснула руками и крепко обняла. Плечи Марты задрожали. Девушка рыдала.

— Спаси меня. Спаси меня, Полярис!

— Да обретёшь ты покой в объятиях её, — повторил я скороговорку.

Морщины на лице девушки разгладились. Она застыла. С пол минуты просто сидела и тупила в одну точку, едва не роняя слюну. Затем медленно и с видимым трудом поднялась.

— Спасибо… Из тебя выйдет сильный маг, Полярис. Не уходи в боевики. У нас уже есть одна Саша.

Я же отметил то, как крут навык могущества.

У меня будет ещё одна аудиенция у Руты. И к ней я должен собрать как можно больше времени на прокачку этой характеристики.

— Рад помочь, Марта. Что с тобой было?

— Мёртвая магия берёт свою плату частичками души. Это самый чёрный раздел колдовства, в который лучше не заходить. Прости, я могу себя вести сейчас неадекватно. Кто бы ещё знал, что у меня в голове творится…

— Может в награду расскажешь, что ты делала?

— Сила отчаяния очень велика в Городе. Каждый пробуждённый в начале своего пути обладает очень высокой решимостью и волей. А сильная воля в нулевом мире рождалась ты помнишь как. Через боль, кровь и слёзы.

— Ты собирала эту силу?

— На этом месте собирается природный источник этой стихии. Если приманить к себе чужую боль, можно запечатать её в камни.

Она протянула в дрожащей руке чёрно-лиловые кристаллы.

Волосы поднялись дыбом, а я ощутил запредельный ужас, будто только что разом начал проживать худшие моменты из жизни и визуализировать страхи.

Я снова взял себя в руки лишь тем, что повторял про себя, что это не мои настоящие чувства. Это только действие тёмной магии.

— Зачем нужны эти камни?

— Мёртвая магия пожирает другую силу и гарантированно оскверняет исток. В том числе разрушает плетение. Это чисто магический конструкт. Ему не место в этом эхо.

— Они уже третий раз проворачивают трюк с тем, чтобы засунуть сюда то, чего не должно быть в этом мире.

— Я не знаю таких способов. Эхо ключевая характеристика временной петли. Её нельзя обойти. Рискну предположить, что это использование уникальной характеристики.

— Почему ты так думаешь?

— Сейчас я ничего не думаю, Полярис. Прости, Мне нужно время прийти в себя. Ты мне уже очень помог. Жалкое зрелище, да? Прости, что видишь меня такой.

— Я тоже ощущал там запредельный страх, так что понимаю тебя.

— Не понимаешь. Твоя воля сейчас сильнее моей, поэтому тебе легче сопротивляться. А меня выворачивает наизнанку, будто кусочки души и эмоций перемешались в хаос. Я вообще не отдаю отчёт своим действиям в такие моменты… но Неф помогла.

— Кто?

— Ты не знаешь как зовут богиню Нефтис, которая тебе дала эту силу?

— Я просто выучил речёвку, — пожал я плечами.

— Нет. Если бы этот бог тебя не мог принять, ты бы не получил эту молитву. Так это работает. Город не выдаёт роли, которые ты не можешь сыграть. Он — гениальный режиссёр и постановщик этого спектакля.

— Фу, Луричевой запахло.

— Действительно, плохое сравнение… — понимающе сказала Марта.

— Вы знакомы?

— У нас был один учитель.

Мы остановились у выхода из кладбища. Здесь девушка замерла и полезла в сумку на поясе.

— Мне нужно полторы минуты, — произнесла она.

Открыла сумку. Присела на надгробный камень. Выложила рядом набор инструментов и принялась чинить внешний вид.

Делала она это с таким профессионализмом и скоростью, что я понял — полторы минуты это очень точное время.

За него она с молниеносной скоростью зашила свой костюм, обрызгала его водой с лёгким ароматом сирени и почистила от пыли. За последние тридцать секунд нанесла макияж, что чудесным образом полностью скрыл синяки под глазами и прочие признаки истощения.

Из кладбища выходила идеальная готичная Марта с холодным выражением лица. Будто ничего там не произошло, не было песни и истерики девушки.

— Кстати, забыла спросить. Как твой дух?

— Понятия не имею. Похоже, ничего не вышло. Контрактов я ни с кем не заключал.

— Порой достаточно желания и решимости. Но сейчас дух в любом случае спит. Главное, чтобы он перенёсся вместе с тобой в следующий круг.

Она коснулась ворот кладбища, но ноги её подвели, и она чуть не упала.

— Слабость… скоро пройдёт, — пояснила она. — Главное, чтобы с головой было всё в порядке.

Она слабо улыбнулась. Ворота за ней приоткрылись — внутрь вошла ещё одна старая знакомая.

— Привет, Лея, — улыбнулся я ещё одной мрачной красавице.

— Полярис, — она посмотрела на меня, затем на Марту. Девушка ей ответила таким же взглядом и затем — коротко кивнула.

Затем вечная пошла дальше вглубь кладбища, а готесса потянула меня за ворота.

— Вы долго, — с ноткой недовольства бросил Мирт.

— Как получилось, — я развёл руками и ответил за нас обоих.

— Мне нужно немного побыть наедине со своими мыслями, — тихо сказала Марта. — Я пойду вперёд.

— А далеко? — с тоской спросила Рита. — Может, всё же такси?

— Нет необходимости, — ответил Мирт и кивнул в сторону крытого навеса с лавочкой, на котором стояла газель, покрашенная в белый и с номером семь. — Да и не приедет сюда никто.

Это была конечная у этого маршрута, и водитель ждал на остановке свой выезд по графику. Людей здесь кроме нас не было. Место вообще не сильно пользовалось популярностью.

Мы разместилсь всей толпой внутри. Я сел поближе к водительскому сидению и принялся изучать карту маршрута.

Второй конец его заканчивался как раз рядом с одной из двух аномалий.

— Почему ты сказал, что сюда никто не приедет? — спросил я у Мирта.

— Это одна из аномалий. Место выпадает из поля зрения первоуровневых. Они начинают путать адреса, блуждать и тупить.

— И много таких есть?

— Хватает. У Марты расспроси, раз уж вы теперь дружите.

Готесса покраснела и натянула наушники, чтобы не слышать наш разговор. Вскоре из них раздалось мрачное пение «…эти дети играют в проклятия, и желают остаться во снах…».

— Интересные у тебя вкусы на девушек, должен сказать, — шепнул Мирт.

— Что обсуждаете? — едва не свалилась нам на голову Рита. — Мне тоже интересно!

— Причину, по которой ты с нами в группе, — ответил я, но она ничуть не смутилась.

— Потому что наш шеф разглядел мой талант и гений, всё же и так очевидно!

На следующей остановке вошло сразу человек двадцать, плотно забив маршрутку. Здесь был крупный рынок, а через дорогу — клиника. Место было людным.

Причём, судя по обилию инструментов и материалов, рынок был строительным.

Разговор стих сам собой, как утонули в шуме людей песни «Otto Dix» в наушниках Марты.

Не желая тратить время попусту, залез в интернет и стал изучать всё, что там есть про магию изнанки.

Изнанкой назывался мир снов и видений. Туда же уходили всякие шаманы, и там обитали разнообразные духи. Начиная от неупокоенных призраков и заканчивая всякими лешими и домовыми.

Стихия считалась относительно безопасной и настолько же безобидной. Здесь уже был шанс налажать и создать себе проблемы, в отличие от простых формул обычных стихий. Но не так, как с мёртвой магией Марты.

Как различать стандартные и запредельные виды магии? Просто — одни были общеизвестными и понятными, другие — какой-то неведомой хтонью. Скорее всего угадаешь.

В целом, это был относительно мирный путь развития саммонера всяких духов и вселения их в предметы и не только.

Если Марта не солгала, то выходит, пути развития зависят от изначальной предрасположенности. Согласно идеальности Города, он сам подбирает лучшие направления.

Меня рамки саммонера специфических мобов поддержки не устраивали категорически. Хорошо бы глянуть, есть ли что-то у изнанки поинтересней оживления зонтиков. В противном случае будем или искать лайфхаки для нестандартного развития, или уходить в сторону другой магии.

То, что я буду идти по пути мага, я уже не сомневался. Но с учётом специфики Города хотелось бы сочетание сильного урона с тактическими навыками типа скрытности.

С первым похоже, здесь всё хорошо только в противостоянии с духами, а скрытность возможно есть смысл заменить или продублировать предсказаниями.

Предсказателей среди сновидцев было ожидаемо много, но становиться одним из них не хотелось…

Народ во время пути постепенно рассасывался, и на последней остановке снова появились пустые места. Но это была уже окраина четвёртого района.

Мы вышли из маршрутки под свет солнца. Кризис тоже уже приближался. Хорошо, что я взял с собой всё вооружение.

— По карте должно быть где-то там, — указал зажатым в руке телефоном Мирт.

— Простите, вы не подскажете, который час?

— Так без пяти двенадцать, девочка, — ответила Рите улыбчивая старушка, идущая мимо нас.

— Вроде пока всё нормально, — резюмировал Лёха.

— Наверное, будет ближе к эпицентру, — ответил Мирт и устремился в сторону сросшихся девятиэтажек.