Противотанкист. Книга 4. Минометчики

Глава 23

Комполка повёл отряд на исходную, а мы остались ждать, лучше конечно наших, а то от фрицев кроме неприятностей никакой пользы. Наших подносчиков мы дождались, поэтому по мере подхода бойцов, забираем мины, и я укладываю их в цепь, справа и слева от пулемёта, через каждые десять метров. Так получилось, что на данный момент, я оказался самым старшим по званию, на этом участке, причём в центре, так что вся ответственность на мне. Вот я и раскомандовался. А чтобы взбодрить себя и бойцов, несу всякую чушь, громким командным голосом.

— Рота, занять оборону! Приготовиться к бою! Пулемётчики, бьют по пехоте! Артиллерия по танкам! Стрелки просто стреляют! Снайпера уничтожают офицеров! Миномётчики всех остальных!

— А вы Ёжики, больше старшину в плен не берите, а то он вам наливать не будет. — Припоминаю я вчерашний казус, когда братья арестовали старшину, приняв его в темноте за немца, так как он вырядился в белый маскхалат. Это конечно был секрет, но судя по ржанию ближайших ко мне бойцов — секрет Полишинеля.

А вот это уже не шутки, к нам оглядываясь, бежит один из оставленных в секрете наблюдателей. Когда тот пробегает мимо цепи, выхожу из-за дерева, и говорю — стой. Прислонившись к стволу, боец тяжело дышит.

— Рассказывай, — что случилось? — тороплю я красноармейца.

— Немцы! — на выдохе отвечает он.

— Далеко?

— Мне к майору надо.

— Я за него. Так где немцы?

— В ста шагах от нас были. Идут украдкой. Меня Ерёма с докладом послал.

— Почему вместе не отошли?

— Он там мину мастерит.

— Ясно. Залегай в цепь, увидишь Ерёму, свисти. — И уже всем.

— Передать по цепи. Заряжай. Без команды не стрелять. — И пошла телеграмма от бойца к бойцу, с одновременным щёлканьем затворов. А я бегу к миномёту, и проверяю установки прицела, а заодно инструктирую своих.

— Федя, как только подниму руку, готовься, опущу вниз, стреляй. Три мины беглым, потом, если меня не будет, действуй самостоятельно. На тебе левый от центра фланг, в ту сторону угломер и сместишь. Прицел пока не трогай. Я к пехоте, придётся махрой командовать. — Под негромкий свист несусь сперва к пулемётчикам и, объяснив диспозицию, на свой КНП за стволом берёзы. Можно конечно прилечь, но так обзора не будет.

Ага, а вот и Ерёма, бежит короткими перебежками, согнувшись, увидел наш огневой рубеж, упал, ползёт по-пластунски, учёный. Махра нервная, сначала стреляют, потом спрашивают. Смотрю в бинокль, нихрена толком не видно. Снег идёт, а немцы все в белом, да ещё подлесок густой, без бинокля даже лучше, обзор больше. Ерёма ещё не дополз, а тут и бумкнуло. Судя по звуку лимонка. А других гранат на растяжку и не поставишь. Значит двести метров до противника. Фрицы напугались, пострелушки устроили, а может и залегли. Ну, пусть полежат, погреются. В ихней-то одёжке мило дело в сугробе поваляться, позагорать. Глядишь и пионеров позовут… Э нет. Не позвали, сами справились. Идут, кусты шевелятся. Ну, жить вам ещё полста метров, а потом и умирать пора, или подыхать. Поднимаю руку… А вот и деревце приметное. Резко отпускаю.

— Огонь!

И понеслась душа в… Скорее всего в ад. Так им и надо, оккупантам. Три хлопка позади, мины ещё в воздухе, пулемёты захлёбываются, винтари щелкают как кнутом, но маловато, слабоват огонёк, особенно на флангах. По центру минами прошлись, да и пулемётчик постарался, а вот дальше… Хорошо, что со ста метров стрелять начали, глядишь, не успеют немцы до цепи добраться. Но подловили они нас, как знали, что маловато здесь бойцов осталось. И что делать? На правом фланге у второй роты тоже заруба идёт, видимо соседние гансы решили поддержать, и напакостить под шумок. На левом возле дороги перестрелка, но взрывов пока не слышно, — лесом решили пройти, или пионеры ушлые попались? Ладно, потом разберёмся. Пятёрку бойцов под руководством Ерёмы отправляю направо, сам иду налево. Нет, уже не иду, ползу. Немец гад! Пристрелялся. Хорошо, что не пулемёт. Залегаю за дерево, и высаживаю в сторону шутца всю обойму из карабина. Перекатом ухожу в сторону, перезаряжаюсь.

Нет налево больше не поползу, надеюсь там есть кому командовать, а нам и здесь работа найдётся. Фрицы в центре оборзели, и полезли валом. Пулемёт пока сдерживает, Федя тоже переключился, и посылает мина за миной в немцев, но получаются перелёты. Прицел надо уменьшать. Выпустив ещё две обоймы, и осадив самых ретивых, мчусь к миномёту, очень быстро, верхом на пузе. А по-другому и не побегаешь, у немцев тоже пулемёты имеются, и пашут они из них, будь здоров. Борозды в снегу пропаханы как сохой, до самой земли. Хорошо у нас миномёт в ложбинке, да и от основного оборонительного рубежа отодвинут шагов на полста, а то бы пришлось менять позицию.

— Подвинься Федя. — Кручу барабанчик прицела, поднимая ствол на максимум.

— Огонь.

— Выстрел. — Пока мина в воздухе, время как будто остановилось. Для нас. А вот немцы они ползут. Разрыв! И время полетело для нас.

— Четыре снаряда беглым! — Федя только и успевает опускать мины в ствол. Ага, не понравилось. Четыре куста разрывов, да перед самой моськой. А ты не торгуй своим хлебалом, лежи смирно, как покойник, и остывай потихонечку. Кстати, — почему как? Вон они лежат, остывают. Так с этими разобрались. А где у них пулемёт? А вот он. Чутка подправляю угломер и прицел. И сразу командую.

— Четыре снаряда беглым!

— Выстрел! Выстрел. Выстрел. Выстрел. — Скороговоркой отстреливается дядя Фёдор. Смотрю в бинокль. Йес! Прямое попадание. Походу хана как «газонокосилке», так и «газонокосильщику». Не часто, но бывает. А то есть ещё второй номер, потом третий, и так пока всё отделение не кончится. А так нет пулемёта и проблем тоже нет. Кстати о пулемётах. Фрица заткнули, но и наш замолчал.

— Федя, дегтярь справа, проверь. Лёха заряжающий. Сашка снарядный. — Быстро раздаю команды, и навожу миномёт правее.

— Огонь!

— Выстрел! — Дальше кидаю по две мины, на каждое деление угломера, смещая ствол вправо, перекрывая сектор. Федя добрался. Ага, заработало.

— Что у нас с минами? Остаток.

— Три штуки всего.

— Хреново. Занять позицию на краю ложбинки, огонь из карабинов вести без команды. — Быстро осматриваю наш сектор обстрела, и смещаю угломер по максимуму влево. Три оставшиеся мины, выстреливаю сам, и занимаю место рядом с Ежами. Патроны ещё остались, так что повоюем. А кто говорил, что будет легко?

Постепенно рядом с нами начинали концентрироваться оставшиеся в живых бойцы, поэтому занимаем оборону полукругом, отстреливаясь в основном из винтовок и карабинов. Справа приполз дядя Фёдор, волоча на себе раненого пулемётчика. Оттуда же нарисовался и Ерёма с тремя бойцами. Двое подползли с левого фланга. Дело дошло до гранат, что охладило пыл наступающих в центре, а вот с флангов нас обходили, просачиваясь по нескольку гансов за раз. Да оно и не мудрено, при таком количестве бойцов на километр фронта, всё-таки лес, и пулемёты тут особо не пляшут. Занимаем круговую оборону, и отбиваемся последними боеприпасами. В карабине у меня последняя обойма, один магазин из вальтера я уже расстрелял, пока есть минутка, перезаряжаю его, достав кисет с патронами из кармана. Нормальные люди там махорку хранят, а у меня своя заначка. Ёжики поначалу удивились, подумав странное. — Тут пёрнуть некогда, а командир курить собрался. — Но увидев, что я достал из кисета, удивились ещё больше, но виду не подали.

Ну, вот и всё. Нас осталось пятеро, целых, и почти невредимых. И собрались мы все в ложбинке вокруг нашего «самовара», не чайку попить, а ощетинившись по кругу штыками винтовок и стволами карабинов, своеобразной звездой. Братцы Ёжики может ещё колючками. В обоймах последние патроны, в кармане у меня последняя граната. Кисет я «искурил», так что и пистолет уже пустой. У Феди тоже. Фрицы нас окружили, но вперёд не лезут, желающие попробовали, но быстро кончились, остальные сидят вокруг, и лениво стреляют в сторону нашего убежища. Гранаты не кидают только потому, что это чревато последствиями для немецкого организма. Двоих гранатомётчиков, мы с Федей сняли на замахе, естественно «толкушки» рванули рядом с ними и камрадами. Пара яиц не долетела, а ещё три колотушки ударившись о стволы деревьев, изменили траекторию и очень огорчили метателей, и не только их. Поэтому гансы и не торопятся. А куда им торопиться? Оборона считай прорвана, лапти своим панцерам давно уже накинули, оттащат в сторонку, и пойдут завалы разгребать. И жить нам осталось до последней атаки.

А вот и хренушки. Сначала неожиданно затихла стрельба на правом фланге. Но через некоторое время возобновилась и стала приближаться к нам. Потом вспыхнула перестрелка в нашем тылу, в грохоте выстрелов угадываю дробный рокот Дегтярёвского ручника, и стрёкот его же автоматов. Звук также приближается к нам. А на левом фланге перестрелка и не замолкала. Гансы, окружившие нас, закрутили башками и начали отходить. Сначала справа от нашего «опорного пункта», потом сзади, а потом и слева. Но с тыла на наше убежище наскакивают отступающие, поэтому приходится предупреждать их, что тут хода нет. Для чего я не пожалел последнюю гранату, а бойцы последние патроны. Потом остаётся только громко материться, и периодически кидать снежки, предупреждая, что это «гранатэн». Материмся мы для своих, такой вот своеобразный пароль. А «гранатными» снежками кидаемся в немцев.

Но больше перепало нашим разведчикам, которые в своих относительно белых маскхалатах, от фрицев ничуть не отличались, и в отличие от последних, пёрли буром. Пароль-то они услышали, потому мы и не стреляли, а вот отзыв не сказали, так что получили. Хорошо, что ни одного патрона у нас к тому времени не осталось, а то бы без человеческих жертв не обошлось. А так разведчики отделалась только несколькими синяками, ну и соответствующим образом отреагировали, назвав и пароль, и отзыв, и ещё много всяких своих непонятных, чисто разведческих терминов. Несмотря на обмен любезностями, мы очень обрадовались, разведка тоже. Мы, потому что остались живы. А Черкасов и компания потому, что встретил старых знакомых, включая и миномёт. Да и приказ у них был соответствующий. Выбить противника с нашего оборонительного рубежа, и занять там оборону. Вот разведрота его и выполнила. Правда, немного увлеклись, проскочив мимо, но это и к лучшему, потому как поле боя с дохлыми фрицами осталось за нами. А «кролики, это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического, высококалорийного…» вот именно, трофея. Жмуры нам конечно без надобности, а вот всё, что на них, или рядом, это законная добыча — трофеи называется.

В первую очередь нас интересует, оружие боеприпасы и гранаты, поэтому разбегаемся по округе, и в темпе мазурки стаскиваем в свою норку всё, что нашли из снаряжения. И только вооружившись, занимаемся трёхсотыми, хотя их у нас всего двое, остальные не дожили. Покричав санитаров, сами перевязываем бойцов, а вот проблему с эвакуацией раненых, за нас решают. С ПМП прислали транспорт и специально обученных людей, ну а лошадь с санями смогла пробраться почти что до нас, поэтому только помогаем грузить раненых, вместе с их оружием, а также пустыми укупорками от мин. Отправив сантранспорт по замысловатому маршруту, посылаю Федю с Ерёмой по эротическому. Достали они со своими просьбами, хомяки деревенские. Вот и послал, указав правильное направление. Ёжиков оставляю на хозяйстве, разобраться с трофеями, а сам иду навстречу начальству.

— Миномётчик? Живой⁈ — Увидев меня, обрадовался Дедов.

— Да вроде не убитый? — пожимаю плечами я.

— Сколько с тобой бойцов?

— Пятеро.

— Ты вот что, собирай всех своих, берите миномёт, и идёте к деревне Савеловка. Знаешь, где это?

— Знаю.

— Хорошо. В саму деревню не суйтесь, а на опушке леса возле дороги на Могутово займёте позицию и прикроете первую роту.

— А где сама рота? И у нас это, мин нет.

— Первая рота захватила деревню, и находится в ней, а мины тебе подвезут. Так что далеко от дороги не отходи. Я сейчас здесь наведу порядок, и ещё подкрепление пришлю.

— Так у нас даже патронов нет.

— Всё будет, быстрей собирайся и выходите.

— Есть. — Отдаю я воинское приветствие и возвращаюсь к своим. Хрена себе заявочки, не успели из боя выйти, а уже собирайся и иди, прикрывай. А чем? Ладно, мы захомячили кое-что, не с голой жопой пойдём, — а если бы не захомячили? Приказ получен, будем выполнять.

Разбираем миномёт, пакуем вьюки. Пока ждём дядю Фёдора с Ерёмой, смотрю, что там нахозяйничали братцы, потому что из пяти ранцев, они пять и оставили. А нам плюсом к миномёту, свои карабины тащить, да ещё и трофейные, потому что патроны только к ним. Про свои вещмешки, я уж и не говорю. В одном ранце патроны, во втором гранаты. Третий со жратвой, два оставшихся с косметикой и нижним бельём. В общем, всё необходимое для боя собрали, ну и вещмешки у обоих подозрительно топорщатся. Парни в первый раз дорвались до трофеев, вот и решили прибарахлиться. Ладно, флаг им в руки, нехай тащат. Патроны, гранаты и хавчик, пакую на вьюк для переноски лотков. Остальное как хотят, лямок у ранцев нет, цепляется за подвесную систему на спину, но там будут вьюки с миномётом.

Погибших бойцов укладываем в ложбину и, забрав документы, сверху закидываем лапником. Вот и все похороны. Дождавшись остальных «мародёров», нарывших МГ-34 и кучу патронов к нему, прикинув направление по компасу, отправляемся в путь. Можно идти на север, и дойдя до дороги топать по ней, а можно сразу на северо-запад, но ещё и угол срежем. И там и там брести по лесу, так что выбираю второй вариант. По пути догоняет Черкасов, встаёт в голову колонны, и топчет тропу.

— Приказано вас проводить, чтобы не заблудились, а заодно и разведать, что там творится. — Поравнявшись со мной, сказал Генка и ушёл в головной дозор. Федя с пулемётом в замыкании, остальные тащат миномёт и хабар. Идти нам около двух километров, поэтому дошли быстро, но практически к «шапочному разбору». Мы успели только дойти до опушки, установить миномёт, и… Немцы, прекратив атаковать соседей в деревне Афонасовка, с двух сторон неожиданно ударили по Савеловке. Также неожиданно первая рота оставила деревню и отошла в лес, практически без боя. Единственное, что мы смогли сделать, это прикрыть отходящих слева, обстреляв наступающее с юга немецкое подразделение из трофейного пулемёта и карабинов. Да ещё Черкасов убежал с донесением, предупредив по пути командование второй роты.

Конечно, если бы в деревне было чего пожрать, то пехота не в жизнь бы не отошла, но перед нами в Савеловке квартировал артполк, так что найти там еду было из разряда фантастики. На вопрос, — как так получилось, что вы побежали? Бойцы только пожимали плечами и отвечали. — Не знаю. Все побежали, и я побежал. — Хотя добежав до опушки леса, занимали оборону за деревьями и отстреливались, так что фрицы, сунувшись на восточную окраину, получили по первое число, и как сунулись, так и отсунулись. Видимо наши привыкли за два дня воевать в лесу, когда противника видно только перед собой, а увидев цепи врага, наступающие с двух сторон, в «огромадном» количестве, растерялись. Ну, и как водится, где один, там и десять, а где десять, там и сто. Паника — она такая, хуже эпидемии. Второй роте пришлось развернуться фронтом на юго-запад, ну а подошедшие сапёры, заняли позицию в стыке между первой и второй ротами. В результате чего, полк стал занимать рубеж обороны фронтом на запад, повернув свой левый фланг к югу. Отошедший в Могутово второй дивизион и остальные подразделения артполка, поставили в оборону на северной опушке лесного массива, в километре к югу от деревни. Они контролировал две дороги, одну из Мачихино, вторую со стороны Волковской дачи. Стык между нашим полком и артиллеристами прикрывала разведрота дивизии. Немцы, заняв деревушку Савеловка и получив по зубам из леса, на этом остановились, видимо пошли по домам за курка, млеко, яйка. Нам же опять предстояла ночёвка на свежем воздухе.

Наконец-то удалось пожрать и пополнить боекомплект к миномёту. Получили и подкрепление, человек двадцать. Штаб дивизии находился в деревне Могутово, и комдиву удалось найти зампотылу и наладить снабжение, тем более дорогу мы оседлали. Удалось и приварок нарыть, оборона как раз проходила через тот хутор, где мы с Черкасовым накрыли диверсов. И пошарив в одном из сараев, нашли яму с картошкой, отложенной на семена. Вот её и нажрались от пуза. Фрицы находились далековато, так что нейтралка была приличной, и костры мы смогли развести без проблем. Гансы нам не мешали, а забившись в дома, и выставив усиленную охрану, грелись. Тем, кому не повезло разместиться по хатам, развели костры в лесу. В общем, у нас получилось ледяное перемирие. Противник не стрелял по нам, мы по нему. Снег хоть и падал, но уже не валил, а столбик термометра пополз вниз, так что гансикам в их форме от «Юдашкина» приходилось не сладко. Ну, и единственный вопрос, который я для себя не прояснил, — это как так получилось, что половина артполка с пушками не смогла удержать деревню, а пятьдесят человек с винтовками её захватили?