Противотанкист. Книга 4. Минометчики

Глава 36

До ужина ничего существенного не произошло, а вот после. После ужина меня вызвали в штаб и отдали приказ.

«Совместно с разведывательным взводом произвести ночной налёт на миномётную батарею противника, расположенную севернее высоты 195,6.»

Обсудив все детали с командиром разведчиков, иду за своим отделением. От разведвзвода осталось всего десять человек, поэтому наша «великолепная пятёрка и вратарь» увеличивала его в полтора раза. Неплохим подспорьем являлось и наше вооружение, а главное — не растраченные патроны. Ну а я ещё надеялся разжиться трофейными минами, если удастся уничтожить батарею, хотя фрицев там должно быть в два раза больше, чем нас. Но мы голодные и потому злые, а они сытые, поэтому сонные. Это днём полкилометра между опорными пунктами противника просматриваются, и соответственно простреливаются ружейно-пулемётным и миномётным огнём. Ночью же стреляют в основном дежурные пулемёты и то, неприцельно. Так что ползём на северо-запад только первые сто метров по какой-то канавке, дальше аккуратно пробираемся от дерева к дереву, а потом идём вдоль опушки, маскируясь густым подлеском уже на север. Перебегаем лесную дорогу и подкрадываемся к позициям немецких миномётчиков с запада. Бывшим позициям. Судя по всему, фрицы ушли поздно вечером, а может и не поздно, но ушли, оставив только один миномёт с расчётом, имитировать беспокоящий огонь батареи. Вот этих-то канониров и «взяли в ножи» разведчики.

— Да-а. Пролюбили мы своё счастье, — сказал старший сержант, командир разведчиков. — Ну, хоть без потерь обошлись.

— Сплюнь, а то сглазишь, ещё обратно идти, — говорю я в ответ.

— И то, правда. — Постучал по прикладу ППШ он. — Может, глянем?

— Обязательно глянем. Только нужно на шухере постоять.

Выставив охранение, вдвоём с дядей Фёдором обшариваем огневую позицию и находим только несколько лотков с минами, остальные пустые. Хотя нет, ещё в одном из лотков, отложенном в сторону, мина «завалялась». Странно. Почему её гансы не отправили к нам «по почте»? Забыли? Скручиваю предохранительный колпачок. «Папироска» торчит. Мина на боевом взводе. «Сюрпрайз.» Или ловушка? Оставляю дядю Фёдора охранять находку, а сам ещё раз обхожу позицию, стараясь ступать по натоптанным ещё фрицами тропинкам, внимательно смотря под ноги. Так и есть, укупорки из-под бэка, только возле одного окопа, вокруг остальных чисто, почти. Как утверждает закон Мерфи: «Если наступление развивается действительно хорошо, значит впереди ждёт засада». В двух словах рассказываю старшОму о своих предположениях, так что в темпе сваливаем. Разведчики впереди, мы прикрываем. С собой забираем только остаток бэка, вьюки и прицел к миномёту, личное оружие и жратву из сухарных сумок гансов. Установив на пути нашего отхода усиленную миномётной миной гранатную растяжку, отхожу замыкающим.

Обратно в лес не полезли, а идём на северо-запад, причём внаглую. На нас белые маскировочные костюмы, и отличить от немецкой нашу разведгруппу можно только по языку. Перемахнув через Киевское шоссе, поворачиваем на юг, и идём уже вдоль него, прикрываясь с левой стороны откосом автострады, ну и в случае алярма, глубокий кювет в нашем распоряжении. Протопав с километр, углубляемся в перелесок и перебегаем дорогу, держа путь на восток. Надеюсь, возможную засаду противника мы обошли, и теперь нам остаётся проскочить только боевое охранение фрицев и не нарваться на своих полусонных «придурков».

А вот теперь уже пробираемся аккуратно, выслав вперёд усиленный боевой дозор. В полукилометре от окопов противника останавливаемся на небольшой привал и, переговорив со старшим сержантом Климовым, решаем проскочить вдоль дороги, уничтожив при этом правофланговую пулемётную точку врага. Из этого окопа гансы и запускают ракеты, а также постреливают из дежурного эмгача.

Прихватив с собой пару бойцов, на дело пошёл сам командир разведчиков, оставив на меня командование основными силами. Шагов четыреста идём следом за боевой тройкой, а потом рассыпаемся в цепь и залегаем за деревьями, в готовности поддержать огнём ликвидаторов. Не забываем прикрыть и свой тыл, всё-таки мы на боевом задании, а не на лыжной прогулке по лесу.

Пулемётный окоп разведчики захватили удачно, вырезав пятерых фрицев. Осталось самое трудное, — преодолеть нейтралку и не наскочить на придурков. Равномерно распределив трофеи, отправляемся в «эротическое путешествие». Двести метров на пузе, да по глубокому снегу, то ещё удовольствие. Трое с пулемётом остаются прикрывать отход, имитируя присутствие противника на позиции, стреляя короткими трассирующими очередями и пуская осветительные ракеты, правда без парашютов и над своей головой. Да и промежутки между запусками значительно увеличились. Ползём боевыми тройками, друг за другом, с интервалом метров пять между звеньями. Впереди один из разведчиков, я за ним. Эти места рядом с лесной дорогой мне знакомы, тут мы поймали в засаду немецких тыловиков.

На бдительного часового мы нарвались, лучше бы он приспал, чем начал стрелять, хорошо хоть из винтовки и мимо.

— Стой! Кто идёт? — Выстрелив, спрашивает часовой, когда мы были в сорока метрах от его окопа.

— Разведка возвращается! — Кричу в ответ я. После выстрела из трёхлинейки о скрытности передвижения можно забыть.

— Стой! Стрелять буду! — После очередного выстрела орёт этот зимбабвиец.

— Кострома! — Говорю я пароль, замечая, как пара разведчиков, быстро ползет вперёд, заходя к «противнику» с флангов.

— Пароль? — Вспоминает устав караульщик, но сначала стреляет.

— Кострома, пароль! Дубина ты стоеросовая. Кострома! Отзыв? — Продолжаю я заговаривать зубы этому чурбану, пока он не переполошил всю округу. Хотя поздно, уже переполошил, в нашу сторону полетели осветительные ракеты на парашютах. Пока ещё ракеты.

— Житомир. — С удивлением отвечает тупоголовый, не забыв при этом выстрелить. — А откуда ты, вражина, пароль знаешь?

— Да грёбаный ты навуходоносер, три креста через коромысло… — выдаю я матерную тираду, доставая немецкую гранату. Пятый выстрел. Привстаю на колено и кидаю «колотушку», целясь в окоп с ворошиловским стрелком. Предупредив этого тормоза окриком. — Граната!

— За мной, бегом марш! — Уже на ходу командую я, спинным мозгом ощущая, как уходят драгоценные секунды.

Мы почти успели пересечь линию своих окопов, когда в нашу сторону потянулись трассирующие очереди из немецких пулемётов. Пока неприцельные. Но борозды от пуль на нейтралке начинают вспухать, причём рядом с тем местом, где наша разведгруппа залегла перед броском. Это я замечаю, спрыгнув в окоп к караульщику и оглядевшись вокруг. Вроде все проскочили, поэтому достаю фонарик и подаю сигнал прикрывающим, что всё нормально. Хотя какой там нормально, по нашим следам разведчикам уже не отойти. А вот и миномёты подключились, но слава богу войны только один, и тот, судя по всему, полтинник. Закончив с неотложными делами, приступаю к отложенным.

Пока я выполнял свои манипуляции, «тормоз» сидел, вжавшись в угол двухместного окопа, и как кролик на удава пялился на гранату, лежащую на дне.

— Ты чего замер, болезный? Живую гранату никогда не видел? — Ощутимо похлопав его ладонью по щекам, спрашиваю я.

— Н-не, в-видел.

— Так видел или не видел? — подбираю колотушку и цепляю её себе на ремень.

— А разве она не взорвётся? — Косится болезный на гранату.

— Эта нет. Она же ручная. Дам команду взрываться — взорвётся. Не дам, так и будет лежать, таких придурков как ты стеречь. Ты зачем стрелял, кутакбаш? Тебе же русским языком сказали, — «разведка, домой идём». Ты что, не русский? Пароль назвали. Нахрена ты стрелял?

— Так я эта.

— Чего эта?

— Русский.

— Да я понял, что не узбек. Встань и доложись по всей форме старшему по званию. Кто такой? Из какого отряда? Хотя лучше сиди. — Присаживаюсь я на дно окопа, так как пули стали свистеть, пролетая над головой.

— Красноармеец Стуков, стрелок второй роты первого батальона 1291-го полка.

— Так тут же второй батальон в обороне сидит.

— Ну, я это… — Начинает мямлить боец.

— Чего это?..

— Потерялся, когда рота отошла.

— Так и говори, отбился от своих, когда они убегали за реку. Командир твой кто?

— Лейте… сержант Кургачёв, — поправился потеряшка.

— Как зовут?

— Не знаю.

— Да не сержанта, — тебя как зовут?

— Федя.

— Что ж ты Федя — съел медведя, — всю малину нам обгадил? — Начинаю я воспитательные мероприятия. — Давно служишь?

— Второй месяц.

— Москвич?

— Да.

— В полк когда прибыл?

— Десятого декабря.

Дальнейший расспрос прервала команда.

— Прекратить стрельбу! — Высовываюсь из окопа и, помахав рукой, чтобы привлечь внимание, зову командира.

— Кургачёв. — Мишка начинает озираться из-за дерева по сторонам… — Сержант Кургачёв, ко мне! — И увидев, откуда его зовут, ползёт к нам.

— Кто это тут раскомандовался? — Спустившись в окоп, спрашивает он. — А, артиллерия. — Узнаёт он меня и, сняв рукавицу, первым протягивает руку.

— Бери выше, артиллерийская разведка. — Отвечаю я на рукопожатие. — Но это всё лирика. У меня три человека на нейтралке застряли, выручать надо.

— Сейчас, фрицы успокоятся, подумаем, чем помочь.

— Тут не думать, прыгать надо. На правом фланге сабантуй организовать. Фрицы отвлекутся, наши проскочат.

— Можно, только у нас патронов мало.

— Найдём патроны, и стрелков тоже найдём. Пошли на правый фланг.

Выспаться фрицам этой ночью мы не дали, поэтому с утра они были хмурые и злые. Мы тоже. Потому что голодные. Гансы окончательно перекрыли единственный «коридор» снабжения полка, как пулемётным, так и миномётным огнём, и все попытки переправить нам ночью боеприпасы и продукты не увенчались успехом. Доедаем последние сухари и запиваем их чаем из берёзовой коры. От такого завтрака жрать хочется ещё больше. Одно радует, получив по зубам, фрицы в атаки больше не лезут, а окончательно организовав нам колечко, ограничиваются артобстрелами и ждут, когда «Иваны» передохнут от голода. Не дождутся, потому что Иваны пока выгребают последние крошки из своих сидоров, а потом, потом будет видно…

Командиру разведчиков вместе со своими «подельниками» удалось проскочить нейтралку, умыкнув пулемёт, правда, без станка. Не зря мы сабантуй устраивали. Но лучше бы вместо пулемёта нам достался мешок сухарей или сала. Была бы возможность, махнулись бы не глядя. И не на красивые штанишки, как это сделал Попандопула, а на что-нибудь более существенное. Но желающих приобрести пулемёт за мешок картошки в лесу не было, поэтому день прошёл голодно, ждём ночи и надеемся на помощь с «большой земли». Самолёт над нами сегодня днём кружил, причём не фрицевский, а наш — разведчик Р-5. Полотнище на небольшой полянке мы выложили, поэтому будем надеяться, что этот же лётчик прилетит ночью и не пустой а с подарками.