Противотанкист. Книга 4. Минометчики

Глава 5

Пулемётчика извлекли на поверхность без шума и пыли, попрощались, и он ушёл. Не успели мы приготовить к стрельбе пулемёт, как со стороны Гусёнка раздался какой-то шум и громкие голоса. Пришлось поспешить на выручку. А вот кого, пока не понятно.

— Стой. Кто идёт? Пароль. — Раздавался голос Васи.

— Какой ещё пароль. Боец, ты откуда тут взялся? — Узнал я голос нашего командира роты.

— Я часовой. Стой. Стрелять буду. — Раздался звук взводимого затвора. Дело начинало пахнуть керосином, и я прибавил шаг, крича на ходу.

— Гусев, отставить.

— Доможиров. Что тут творится? — возмущается Огурцов.

— Пост выставили, товарищ лейтенант.

— Я понял, что пост. А почему меня не пускают?

— Вы же пароль не сказали. Вот и не пускают.

— Так я же командир роты и иду на НП.

— Но пароля-то вы не знаете.

— Конечно, не знаю, мне его никто не сказал.

— Ну, вот. Поэтому вас и не пускают.

— А какой у нас пароль?

— Это военная тайна. — Подаёт голос Вася. После его слов лейтенант выпал в осадок. Я тоже.

— Проходите, товарищ командир. — Едва сдерживаясь от смеха, говорю я, уступая дорогу.

— Чёрт знает, что творится. Не успел на полчаса отлучиться и чуть не пристрелили. — Возмущался на ходу ротный, косясь на Васину винтовку с примкнутым штыком и стараясь побыстрее пройти мимо.

— Вася, ты чего? Это же наш командир роты. Ты, почему его не пустил?

— Он же пароль не сказал. Как я его пущу, не положено.

— Погоди, так буквально пять минут назад, взводный туда и обратно проходил.

— Так он пароль назвал, вот я его и пропустил. — Самое интересное заключалось в том, что узнать то, чего не существует, взводный никак не мог, но какая-то смутная мысль меня посетила.

— А вот с этого места поподробней. Что говорил взводный? Когда в первый раз мимо тебя проходил? — Гусев задумался.

— Стою я значит на посту. Вижу, идёт командир взвода. Ну, я как положено. Стой. Кто идёт? Пароль. — Какой ещё нахуй пароль? — говорит он. — Ты что, Гусев, охренел? — Пароль он назвал. Вот я его и пропустил. Испугался ещё, вдруг он отзыв потребует, а его-то я и не знаю.

Ржал я, уже сидя на дне траншеи. Как выяснилось не я один. Рядом давились от смеха и оба свидетеля моего разговора с Гусевым, когда я его на пост отправлял. И только один Вася стоял с невозмутимым видом, не понимая в чём дело. Смех смехом, а с этой системой пароль-отзыв, нужно было что-то делать и переходить на числовой, сначала в нашей роте, а потом посмотрим. Да и смеёмся мы не к добру, как бы потом плакать не пришлось. Между тем, время уже приближалось к пяти, начиналась самая «собака». Не спавшие почти сутки бойцы, уже откровенно зевали. Нужно было как-то взбодрить людей, или дать им немного поспать. Насчёт поспать, идея была хорошая, но не самая лучшая. Немцы ещё те затейники, и могли подкинуть подлянку в любое время. А заспанный боец, может не сразу включиться в боевую работу, где счёт идёт на секунды. Оставалось только взбодрить, то есть сделать утреннюю зарядку и ещё кое-что. Для чего и иду к своему командованию за разрешением.

Оба «офицера» находились на НП и дремали. Их покой охраняли рядовой Лебедев и связнюк, который дежурил у телефона и делал вид, что не спит. Лебедев тоже зевал, но нёс службу бодро, как и написано в уставе. Подшучивать над командирами, то есть накрывать плащ-палаткой, бить кулаком по голове и ругаться на немецком я не стал. А только поинтересовавшись у часового, давно ли они спят, разбудил ротного, потрогав его за плечо.

— Товарищ лейтенант. Разрешите обратиться? — Ротный «наблюдал» за противником, поэтому откликнулся не сразу.

— Что? Немцы? А, это ты сержант. Я даже не заметил, как задремал. Так что ты хотел?

— Я говорю чайку бы организовать, ну и пулемётик пристрелять.

— А как это между собой связано?

— Да никак. Просто то и то желательно сделать.

— Насчёт чая распорядись. А вот пострелять?

— Пехота вон, вовсю развлекается. А мы чем хуже? — Дорвавшись до дармовщинки, пехотинцы стреляли в сторону немцев из всех видов оружия. Не так чтобы все сразу, но короткие очереди и одиночные выстрелы раздавались со всей линии обороны. Были бы пушки, и с них бы хреначили.

— Ладно, — махнул рукой лейтенант, — давай постреляем. Тем более комбат распорядился не давать врагу ночью покоя. — Глаза у парня разгорелись, мальчишка совсем, что с него взять.

— Разрешите выполнять? — отдаю я воинское приветствие и сваливаю.

— Где этот басурманин, не приходил? — подойдя к пулемёту, спрашиваю у Феди.

— У миномёта, кукурузу охраняет.

— Ясно. Приготовь пока пулемёт, ленты, ствол запасной, пойдём, постреляем.

— Макар, а ты пока костерок запали и воды вскипяти.

— Много?

— А чтобы на всех хватило.

— Рафиков, пулей ко мне.

— Красноармейца Рафиков, по вашему приказанию прибыл.

— Прибывает дополнительный на второй путь. А ты где был? Так долго. — Выделяю интонацией последнее предложение.

— Так эта, я старшина ждал, пустая коробка охранял. — Морда у Махмуда была заспанная и, несмотря на то, что он протёр её снегом, в уголках глаз сохранились козюли.

— Я тебе что приказал?

— Отнести пустая коробка и принести полная.

— Хоть слово про старшину, было?

— Нет. Но я думал, коробка украдут, старшина шибко ругаться будет.

— Ещё раз нарушишь приказ, или уснёшь во время его исполнения, я тебя при-стре-лю. Это уже не залёт, это пизсец. А теперь берёшь лом и меняешь на посту Гусева. Пароль — чурчхела.

— Федя, у тебя всё готово? — проходя мимо, спрашиваю я.

— Да.

— Гусев, ко мне, — зову я бойца. Бери коробки с патронами и пойдём с нами. Показываю я на боеприпасы. Пулемёт на станке несём вдвоём с Фёдором, я впереди он за мной. Идём на левый фланг.

— А вы куда? — спрашивает ротный, когда мы проходим мимо.

— Отойдём чуть подальше, не демаскировать же НП.

— Я с вами. — Видимо лейтенант решил возглавить безобразие.

Пулемёт установили на бруствер траншеи, метрах в тридцати от нашего наблюдательного пункта. Прицел я выставил на полторы тысячи метров, направив пулемёт на опушку леса, за деревней Покровка.

— Куда стрелять будем? — спрашивает ротный.

— Там из леса дорога выходит, как раз в деревню, вот по ней и вдарим. Тем более в ту сторону, фрицы почему-то ракет не пускают, а подсвечивают в основном реку и свой бывший плацдарм. И ракеты у них простые, без парашютов. Зато махра раздухарилась и развешивает люстры над немцами с завидной периодичностью. Так что с наводкой проблем не будет.

— Хорошо. Начинайте.

— Федя, короткими. — Попросив у Огурцова бинокль, командую я. С первой очередью трассера ушли куда-то в сторону деревни, поэтому чуть смещаю прицел влево и увеличиваю дальность. После пристрелки к пулемёту подошёл ротный, потом на огонёк заглянул взводный, ну и далее по списку, я, Федя и братья из Пузиково Гусев и Лебедев. Будут у нас теперь свои Телепузики. Пришлось даже провести ликбез по замене ствола и ленты. Много резвиться я не дал, но две зарядки по 250 патронов расстреляли. В результате из пулемёта постреляло всё отделение, не обошли и телефониста. Самым последним стрелял Рафиков, выпустив одной очередью остаток ленты. — У шайтан, какой быстрый, моя не успел нажать, и сразу вся патрона кончился. — Восхищался он скорострельностью машингевера. На всё удовольствие хватило десяти минут, это со всеми остановками, сменой расчётов и заменой караульных. Конечно, можно было расстрелять всё за минуту, но цели угробить пулемёт не стояло, я хотел только проверить оружие. А хорошая мысля пришла уже в процессе. И я решил ознакомить с трофеем всё отделение.

Правда веселье на этом не закончилось, и если на выходки пехотинцев немцы лениво отбрехивались из пулемётов, то после нашей стрельбы обиделись всерьёз. И ответили уже из всех видов оружия пехотной роты. А нашу высотку обстреляли из батальонных миномётов. Пришлось принуждать их к миру коротким огневым налётом по Покровке, а заодно и по опушке леса к югу от деревни. Да и махра тоже рассердилась не на шутку, и по фрицам начал стрелять по-взрослому уже весь личный состав батальона. Перестрелка длилась минут пятнадцать, и постепенно сошла на нет. Мы в этом празднике жизни участия не принимали, сначала прятались от миномётных разрывов, потом ротный корректировал стрельбу батареи, а взводный засекал огневые точки неприятеля. Зато некоторые выводы уже можно было сделать. Во-первых, немецкая батарея уцелела и сменила позицию. А во-вторых, в ней осталось всего четыре миномёта, да и среди канониров были потери. Имел место и ещё один нюанс. Скорее всего, своей «салютационной» стрельбой из пулемёта, мы пощупали немца за вымя, то есть стеганули по его резервам. И если хотя бы десяток из пятисот выпущенных из пулемёта пуль нашёл свою жертву, это уже хорошо.

После небольшой войнушки, спровоцированной некоторыми «безответственными личностями», противник активности больше не проявлял. Немцы не трогали нас до конца завтрака, своего завтрака. А потом началось. По деревне и высоте работало как минимум две батареи батальонных миномётов. И если одна из них была немного кастрирована, то вторая в полном составе. Не повезло на сей раз и нашей минроте, разрывы артиллерийских снарядов раздавались и на огневых позициях. Если бы фрицы не предоставили в наше распоряжение отлично вырытые укрытия, потерь бы было не избежать. Особенно у пехоты. А так махра только лёгким испугом обделалась.

Своё же месторасположения мы поменяли. Комбат приказал переместить миномёт на левый фланг, и поддерживать вторую роту, так что на НП остались только лейтенант Огурцов со связьнюком. Теперь в нашем распоряжении находился пулемётный дзот, правда амбразуры там выходили на юг и восток, но на это нам было плевать. Мы просто прятались от обстрела, выкинув всё лишнее, и освободив место для семерых человек. Лишними оказались трупы и раскуроченный пулемёт, поэтому места хватило на всех. И хотя этот гриб не собирался расти, но при желании запихнули бы ещё столько же. Своё стреляющее железо разместили прямо в траншее, рассовав боеприпасы по нишам и щелям. Четыре максима пулемётной роты, Лобачёв также расположил на высотке, отдав на фланги по одному. А то с учётом убыли личного состава и трофеев, стреляющего очередями железа во взводах хватало, а опытных стрелков из него не прибавилось, а даже наоборот стало меньше. Да и немцы при отступлении не стремились выбрасывать свои машингеверы, у них всё отделение работало на пулемёт. И если в подразделении оставался хоть один зольдат, то в первую очередь он опять же вытаскивал пулемёт.