Противотанкист. Книга 4. Минометчики

Глава 30

После артобстрела провели поверку личного состава. Недосчитались двоих, тех, кто стоял на посту возле дороги. Тут даже тел не нашли, воронка и практически всё, даже хоронить нечего. А Махмуд нашёлся, пришёл грустный.

— Ты где потерялся? — только и спросил я у него.

— А, Шайтана спасал. — Махнул рукой Рафик.

— Спас?

— Ага, отвязал.

— Так чего тогда невесёлый?

— Э, Шайтана в лес убежал, ищи его теперь.

— Ничего, жрать захочет, сама придёт. Ты лошадь овсом кормил?

— Кормил.

— Понравилось?

— Кому понравилось?

— Ну, не тебе же. Шайтане твоей. — Расставляю я правильные окончания, так как Шайтан — кобыла.

— Ага, аппетитно хрумкал.

— А где она в зимнем лесу овёс найдёт? Так что вернётся, хотя можно и по следу пройти.

— Макар! — Высвистываю я пермяка. — Помоги нашему водителю, его кобылу отыскать. Ну, и с одного пошарьте в округе, может, из трофеев найдёте чего. Нас мины, патроны интересуют, связное имущество, особенно катушки с проводом.

— Понял — откликается Аристарх. — Пошли, водитель кобылы. — Зовёт он Рафика и, вооружившись, наши «охотники за ништяками» отправились на розыски.

Вернувшееся ротное начальство сразу озадачиваю насчёт кормёжки личного состава, пока Пучков не успел доложить о ночном происшествии.

— Товарищ лейтенант, — обращаюсь я к Огурцову. — А где пропадает наш бравый старшина роты? А то уже вторые сутки пошли, как люди не кормлены.

— Тылы отстали, всё-таки в наступлении, — отмазывается лейтенант.

— Всё наступление кончилось вчера в обед, и после отступления вернулось на своё место. Старшина сюда что, на улитках едет? Восемь километров за ночь, это ж такую скорость только на улитках можно развить, или на черепахах. Хотя черепахи гораздо быстрее бегают.

— Решу я этот вопрос к обеду, а пока идите, занимайтесь личным составом, товарищ сержант. — Переходит на уставщину ротный.

— Есть, заниматься личным составом. — Приняв строевую стойку, отвечаю я и, развернувшись кругом, отхожу на три шага. Карабин у меня на плече, поэтому я не козыряю, в отличие от ротного, которому приходится отдать честь.

«В своём времени, когда я служил срочную, я так прикалывался над курсантами, которых присылали к нам в часть на практику. Только там всё было наоборот. Погоны у них были как у рядовых, хотя по должности они являлись 'замками», поэтому докапывались до дневальных на тумбочке, если те им не козыряли. Но отдать воинское приветствие рядовому, для дневальных считалось западло, тут свои-то сержанты грозили в ответ кулаками, если им «тумбочка» козырял. Попадались, конечно, пи…сы, но таких были единицы. Офицерам естественно звали и дежурного по роте, и смирно кричали, тут с уставом не поспоришь, да и чревато нарядами, или выговором, с занесением в грудную клетку. А тут понаехали временщики рядовые, козыряй им. Курсантов то ли плющило, что они почти офицеры, то ли ещё чего, только любили они проходить мимо тумбочки, по делу и без дела, докапываясь, если им не отдали честь. При этом если офицеры просто отмахивали рукой в ответ, то недоофицеры строго по уставу переходили на строевой шаг, гарцуя мимо тумбочки по стойке смирно, приложив руку к козырьку. Вот и я, поимев, несколько замечаний от рядовых курсантов, пару выговоров от взводного, за неотдание воинского приветствия (настучали гады), и одобрямс от своего сержанта за тоже самое, исправился. Так что в дальнейшем, стоя дневальным на тумбочке, завидев будущего офицера, всегда прикладывал ладонь к козырьку кепки или чесал ухо, пока он не продефилирует мимо.

— Ты чего этим мудакам козыряешь? — Как-то спросил у меня командир отделения. — Я ж тебе разрешил их не приветствовать.

— А мне по приколу, когда они на цирлах мимо меня вышагивают. — После этого, комод и другие сержанты, иногда смотрел на мои художества, и откровенно ржали, стоя неподалёку.'

После своей мелкой пакости ротному, отхожу недалеко в сторону и, делая вид, что мне это неинтересно, прислушиваюсь к рапорту Пучкова.

— Товарищ лейтенант, — докладывает комвзвода. — За время моего дежурства произошли следующие происшествия. В районе трёх часов ночи, на батарею совершила нападение группа солдат противника. Силами караула и подоспевшего личного состава роты, нападение отбили. Потом организовали преследование, задействовав одно отделение под командованием сержанта Доможирова. Противник уничтожен. Взяты трофеи. Потерь нет. В шесть часов утра противник произвёл огневой налёт дальнобойной артиллерии, по бывшим огневым позициям нашей батареи в овраге. Погибли двое красноармейцев из моего взвода. Больше потерь нет.

— Как это произошло? — Переспросил ротный.

— Бойцы стояли в карауле, недалеко от дороги. Шальной снаряд крупного калибра разорвался возле них.

— Понял, предоставь мне все сведения на этих бойцов. Что-нибудь ещё?

— Батарея немецких батальонных миномётов работала по опушке леса. Можно попробовать обнаружить и накрыть.

— Хорошо, сегодня занимаемся наблюдением за противником, нужно разведать и засечь как можно больше его огневых точек. А завтра, если подвезут мины, постараемся их накрыть.

Узнав, что мне было нужно, иду заниматься с личным составом, нужно как-то организовать завтрак, и чем-то накормить бойцов. На таком морозе, да ещё без горячей пищи, долго не протянешь. В крайних трофеях жрачки не наблюдалось от слова совсем, видимо свой «железный паёк» фрицы схарчили сами. Поэтому объединившись всем своим первым взводом, готовим совместный завтрак. Перепечко оказался самым толстым, поэтому его…

Нет варить «Печку» мы не стали, а наоборот назначили поваром. Вот он и кудесничал, сразу на трёх кострах, гоняя своих добровольных помощников. Особым изобилием сегодняшний английский завтрак не отличался, овсянка, и эрзац кофе без сахара, вот и всё, что мог предложить наш шеф-повар. И то, овсом с нами поделились лошади, ну а то, что ячмень можно пить, бойцы ещё не вкурили, поэтому находя пакетики с чем-то непонятным, их не выбрасывали, а прибирали в вещмешки. Вот и сегодня сложили непонятную субстанцию в общий котёл. Зато тушняк, подъели ещё вчера, соответственно и сухари с хлебом тоже. Жалко, что нам не попались немецкие егеря, или фуфлыжники, вот у них сухпай нормальный. А что со вшивой пехоты возьмёшь, кроме анализов. Ладно, вчера набрели на повозку, в которой и обнаружили немного продуктов, но на тридцать голодных ртов, этого оказалось маловато. Ещё бы неплохо в подбитых немецких танках вдумчиво пошарить, там этих патронов, как блох у барбоски, но такое богатство вряд ли уже найдёшь. Наши «сталкеры» пришли как раз к завтраку, поэтому попив фрицевского эрзаца, и отпросившись у взводного, иду смотреть, чего же они там нарыли.

Оказалось, что Махмуд спас не только «своего» Шайтана, но и остальных лошадей нашей батареи, отвязав их во время обстрела. Но те постепенно вернулись сами, а вот кобыла Рафика нашла себе полянку и паслась там, добывая из-под снега вкусную лесную траву. Перед наступлением немцев, там как раз располагались позиции первой роты, первого батальона, нашего полка, которая находилась во втором эшелоне. К ним мы тогда и вышли, умыкнув миномёт из-под носа у немцев. Я помню, тогда ещё удивился, — откуда взялось столько пехоты? Ведь немцы прошли через передний край как нож сквозь масло. Оказалось, что у нас в тылу, один батальон всё-таки занимал оборону. Как удалось мне потом выяснить, переговорив с Ёжиками. С мелкими ништяками получился облом, а вот один большой и толстый нежданчик нашёлся. Окопы и блиндажи, выкопанные пехотой. Первого батальона, а тем более первой роты в полку уже не существовало, так что хозяев у этих блиндажей ещё не было. Нет, на бумаге, чисто теоретически, батальон присутствовал, а вот практически, ни одного командира в нём не осталось. А пара десятков бойцов из него, занимала позиции где-то на левом фланге переднего края. Оценив всю прелесть открывшейся перспективы, посылаю Макара за командиром роты, а сам приступаю к детальному осмотру позиций. Когда с рассветом пришли «господа офицеры», я уже сидел на бруствере одного из окопчиков и курил.

— Ну, чего у тебя здесь, сержант? — Недовольно спросил командир роты, видимо потому, что пришлось пройти около километра.

— Я нашёл готовые блиндажи для нашей роты.

— Так тут же первый батальон стоял. — Сверившись с картой, говорит лейтенант.

— И где этот батальон теперь? А тем более его первая рота, которая занимала здесь раньше позиции? Командование их где?

— Откуда мне знать? Командиров вообще мало осталось. В нашем полку всего две роты пехоты, и те половинного состава.

— Значит кто первый встал, того и лыжи. И мы можем спокойно занимать эти позиции. — Констатирую я очевидный факт, под смех лейтенанта Герваса.

— А при чём тут лыжи?.. — Продолжает тупить Огурцов, но быстро въезжает и, написав распоряжение Пучкову, посылает меня, чтобы привести роту. Инициатива как обычно имеет инициатора, поэтому отправляюсь за подразделением. Но это и к лучшему, всё равно бы пришлось идти и контролировать сборы своего расчёта, чтобы ничего не забыли и не пролюбили.

До обеда мы обустраивались на новом месте, расширяли окопы пехотинцев, переоборудуя их, для установки там миномётов, углубляли ходы сообщения к блиндажам, занимались маскировкой. Махра здесь выкопала ячейковые окопы на отделение, причём полного профиля. Видимо полковое или дивизионное начальство тут бывало чаще, чем на передовой, и соответственно натягивало на шишку всех кого можно, отсюда и результат. Блиндажи также рассчитаны человек на десять, и было их целых шесть штук. Хотя это скорее землянки с перекрытием в один накат. Если бы не отсутствие отопительных приборов в помещениях, вообще бы всё в ёлочку, а без печки труба. Да и без трубы тоже. Интересно, чем пехота согревалась, — неужто пердячим паром? Хотя на пердячем пару при минус тридцать, далеко не уедешь.

Наконец-то нашёлся старшина, видимо вместо улиток он догадался запрячь лошадей, потому и быстро приехал. Правда, с горячей пищей мы обломались, с холодной кстати тоже. В том смысле, что с приготовленной, наступление, — а чо? Кухни где-то в тылу заблудились. Зато сухой паёк на несколько суток старшина всё же привёз. Сухари, «воблю», чай сахар, ну и таблетки, куда же без них. От поносу, запору, и других неприятностей для организму. Правда, проглотить такую таблетку было затруднительно. Весили они от 75 до 800 грамм. Хорошо, что кроме таблеток (требующих варки) попадались и «дошираки», которые можно было просто запарить кипятком. И теперь Перепечко припахали готовить уже на всю роту, благо порционные таблетки можно было заваривать в нескольких небольших котелках, и здорового казана не требовалось. Хотя мысль здравая, и насчёт большого котла надо будет подумать, хотя бы для готовки на взвод. Контрнаступление советских войск под Москвой началось, скоро и мы двинемся вперёд, так что полевые кухни ещё не скоро нас догонят, по крайней мере, пока оборона не устаканится, и фрицы не остановятся.

Обед из трёх блюд (борщ с сухарями, пшёнка и кисель) удался, поэтому пребывая в благодушном настроении, сколачиваю группу поддержки из сержантов и старослужащих, и иду побеседовать со старшиной, пока он не смотался в тыл, за чем-нибудь ещё. Продукты старшина получил на несколько суток, а вот выдать нам норму, причитающуюся на завтрак, почему-то забыл. Вот и надо бы ему напоминать об этом, а если будет упрямиться, полечить от склероза. Со старшиной разговаривали я и Иннокентий, остальные стояли в сторонке и покуривали. Пациент сначала отнекивался, но посмотрев на угрюмые, но решительные лица бойцов из группы поддержки, согласился с нашими законными требованиями. Ещё бы он не согласился, когда мы пообещали прострелить ему ногу, если он ещё раз так надолго потеряется. Нет, мы абсолютно никому не угрожали. Интеллигентный Кеша приводил аргументы, а я под нос напевал песенку, из анекдота про Сусанина. Старшина сдался после слов, «давайте отрубим Сусанину ногу…», но потребовал списки личного состава, по которым и будет выдавать пайку. Хитрая конечно бестия. Получал-то он на всю роту, без потерь, а выдавать хочет каждому лично в руки. Но ничего, я не злопамятный, а вот сколько и чего, нам кое-кто должен, на карандаш взял. Тем более, незадолго перед обедом сводку по потерям взвода, составляли вместе с Гервасом, да и сколько бойцов и командиров осталось в роте, я знал. Ну а отнимать и делить, это почти каждый умеет. Получив по паре дохлых вяленых рыбёшек, двести грамм сухарей и комочку сахара, народ ненадолго обрадовался, и попрятал всё в закрома. Насчёт чая старшина сказал, что отдаст вечером, а то один грамм даже на глаз не насыплешь. Поверим на слово, тем более все продукты остались в «офицерской» землянке. Блиндажей целых шесть, а полноценных расчётов всего четыре. Вот и осталось два запасных помещения, в одном из которых и разместилось управление роты. Три «офицера», пара телефонистов и старшина. А людей мы перераспределили ещё с утра, сократив по одному отделению в каждом взводе, да и миномётов всего четыре, так что боевая мощь роты уменьшилась на треть, хотя потери личного состава были гораздо меньше. Зато расчёты мы довели до полного штата, а в каждом взводе даже образовался «свободный художник», вот из высвободившихся бойцов, я и планировал создать нештатный пулемётный расчёт.

После обеда командир роты отправился выбирать наблюдательный пункт, второй миномётный взвод выдвинули на прямую наводку, или скорее полупрямую так как мина летит по крутой параболе. Про запас трофейных мин и где он находится, я рассказал, да и расположение своей вчерашней огневой позиции показал на карте. Старшим на батарее остался лейтенант Гервас, вот у него я и отпросился на разведку за ништяками. Начать решили с неприметной лесной дороги, которая судя по карте, проходила метрах в ста к северу от нашей поляны. Идём вчетвером — я, Макар и Махмуд с Шайтаном. Лошадь решили не запрягать, а использовать как вьючное животное, а то с санями придётся петлять между деревьями, что нежелательно. Время уже второй час, а темнеет сейчас рано. Дело не в том, что ходить по темноте страшно, просто видно будет плохо. А мы всё-таки не клады в земле ищем, а склады на её поверхности.

Дойдя до дорожки, оставляем маяк и, повернув налево, идём в сторону переднего края. Следы от колёс повозок и полозьев саней на дороге присутствовали, значит, немцы ей пользовались, и при отступлении могли попасть в пробку, и что-нибудь просохатить. А тупо бродить по лесу смысла не было, ничего хорошего в нём всё равно не найти. Первая ласточка попалась нам в километре от маяка. То ли фрицы шли на обгон, то ли кому-то уступали дорогу, но въехали они серьёзно. Левым передним колесом в берёзу. Дерево, конечно, слегка пострадало, но колесу досталось больше, обод у него треснул пополам, да ещё и «ос пагнуло», как сказал Махмуд после осмотра. Видимо запаски с собой не было, да и на кривом осу далеко не уедешь. Так что свой фургон гансы бросили прямо на дороге, а дальше поехали «на трамвае». Какому подразделению фрицев принадлежал тот фургон, я так и не понял, потому что чего там только не было. Жратвы, патронов, и оружия не было на сто процентов. Тёплых вещей на девяносто девять. Зато несколько свёрнутых комплектов с летней формой вермахта, пара велосипедов и шанцевый инструмент в фургоне присутствовали. «Больше всего нам не хватало велосипедов, поэтому сразу пересели на них, и покатили по занесённой снегом лесной дороге». В общем, плюнув на такую ласточку, не теряя времени на детальный осмотр, пошли дальше, искать журавля.

Пока у нас получилось только наладить взаимодействие с соседним полком, когда пройдя вперёд ещё с полкилометра, столкнулись с такими же «шопоголиками» как мы. Ими оказались бойцы из 1287-го полка нашей дивизии, которые занимали оборону впереди и, пройдя ещё километр, мы вполне могли выйти к немцам, так как оборона была очень очаговой. Остатки подразделений только сегодня окончательно вышли на свои бывшие позиции, и повзводно занимали оборону. Вот двоих красноармейцев под командованием младшего сержанта, и отправили в штаб дивизии с донесением. А эта дорога как раз и вела на Волковскую дачу, так что разворачиваемся, и идём в обратную сторону. Где побывал голодный пехотинец, сытому артиллеристу ничего не светит. По пути обменялись впечатлениями от прошедших боёв, и пришли к единому мнению, что «немцу мы врезали крепко, но от дивизии остались рожки, да ножки», и если вовремя не пришлют подкреплений, то дивизию могут отвести в тыл на переформировку. Шли по дороге и разговаривали в основном я и младший сержант, остальные, включая Шайтана, обследовали окрестности вдоль обочин. Общий перекур устроили возле фургона, который голодные пехотинцы, обшарили сверху донизу, перетряхнув все тюки с фельдграу, но так ничего съестного и не нашли, зато я присмотрел кое-что интересное. Поэтому свой сухпай не сговариваясь, отдаём бедолагам, а пока они жадно едят, навьючиваем на кобылу шанцевый инструмент и ещё кое-что.

Мы в принципе так и планировали, всё-таки сапёрные лопаты, кирки и топоры, неплохое подспорье в землекопском деле, особенно зимой, а две катушки трофейного телефонного кабеля, в нашем положении, это хороший улов. Доходим до «маяка» и, попрощавшись с соседями, и объяснив на всякий случай, где нас искать и кого спросить, вертаемся на батарею.