Нефритовая сколопендра

Глава 1

Каждый третий День Луны каждого месяца госпожа Лань принимала посетителей в своей лавке, находящейся за городской стеной недалеко от Северного пути. Каждое утро такого дня над яркой вывеской “Изысканные безделушки госпожи Лань”, вешался белый фонарь с надписью “Благополучие”. Еще до рассвета перед этой дверью выстраивалась очередь, практически перекрывая проход по узкой чистой улочке. Но ранние прохожие никогда не жаловались, предпочитая обходить другими путями, или протискиваться через молча стоящих людей. И странная была эта очередь – там встречались и крестьяне из деревень с натруженными руками и вечно согнутыми спинами, и ремесленники в запыленных рабочих одеждах, богатые купцы с надменно задранными носами, и, конечно, вездесущие коробейники. И, что было совсем необычно, все, даже горлопаны купцы вели себя тихо и немного боязливо, никто не лез вперед. Все тихо, даже как-то обреченно ожидали приема. Ровно в девять утра дверь открывалась и приятная девушка, обычно стоящая за прилавком в этом магазинчике, с поклонами, по одному пропускала просителей. Пройдя внутрь, человек утыкался в стену теней, как в жилом доме, на которой был изображен воин, стоящий на утесе на берегу моря, огромные волны которого разбивались пенными брызгами у его ног. Обойдя ее, посетитель попадал в небольшой зал, заставленный этажерками тончайшей резьбы с гармонично разложенными на них безделушками – флаконы для масел и благовоний, принадлежности для письма, наборы для макияжа, изысканные светильники старинной бронзы, украшения, да чего там только не было. На специальной стойке стояли тончайшие вазы эпохи Люй. Со стропил свисали красивые фонарики.

Среди всего этого утонченного великолепия, у маленького лакированного столика на широком кресле сидела сама госпожа Лань. Невысокая, сухонькая и энергичная женщина в летах с идеально убранными волосами и тонким макияжем. Расписанный цветочным узором шелковый розовый халат мягкими складками дополнял образ доброй и отзывчивой хозяйки. Приветливая улыбка, заставляющая лучится уголки глаз тонкой паутиной морщинок, сразу располагала к себе. За правым плечом женщины стояла невысокая конторка, за которой сидел пожилой человек в серого цвета одежде отставного имперского чиновника с ромбовидным буфаном на груди, на котором была изображена белая сколопендра. В руках он держал кисточку, и при этом постоянно разглаживал идеально ровные листы тонкой рисовой бумаги, лежащей перед ним. Это был управляющий госпожи Лань – Фа Цунь. Чуть поодаль, в тени бамбуковой резной ширмы стоял высокий сухощавый варвар с соломенного цвета волосами и такой же густой бородой. Широкие плечи, узкие бедра и плавные движения дикой кошки сами по себе лучились неявной угрозой. Открытая часть его лица и кисти рук были покрыты дикими варварскими татуировками, нагоняя дополнительной жути. Под черной кожаной курткой он носил чешуйчатую кирасу темной бронзы. На ногах черные же шелковые шаровары и сапоги бордовой замши. С увешанного железными бляхами кожаного пояса свисал короткий, но явно тяжелый палаш. Звали этого необычного для данных мест человека Зигритур, но произнести это было нереально, и потому местные называли его коротко Сигур. Был он из каких-то далеких западных земель и занимался охраной как госпожи Лань, так и всех ее коммерческих предприятий. Несведущий человек удивился бы подобному подручному простой торговки редким товаром, но знающие люди говорили, что все это ширма. Госпожа Лань совсем не простая торговка…

Первой посетительницей была страшно изможденная женщина в серой застиранной холщовой рубахе и потерявшей свой цвет многократно штопаной юбке. Как и все местные крестьяне она была босой и, судя по слою пыли, проделала нелегкий путь пешком. За руку она ввела невероятно худого ребенка в каком-то рванье. Мальчик был невелик ростом с впавшими щеками и безразличным взглядом смертельно уставшего человека. Не отпуская его руки, женщина рухнула на колени и, давясь рыданиями стала несвязно причитать. По знаку хозяйки, подручная госпожи подняла женщину с колен, и воркуя что-то утешительное, усадила на невысокий пуфик вставив в мозолистые руки пиалу с дымящимся чаем из трав. Женщина выпила и стала успокаиваться. Через некоторое время она взяла себя в руки и заговорила: – Простите меня за слабость, госпожа Лань, если бы не крайняя нужда, я не пришла бы к вам. – хозяйка, все также улыбаясь, поощряюще кивнула.

– Мой муж погиб на войне с усюнями и я осталась с тремя детьми. – продолжила женщина. – Мы как-то выживали, но потом в деревню пришли бандиты Ю Сэя и все забрали, тех мужчин, что остались, убили. Девушек обесчестили, их теперь и в жены никто не возьмет. Мы стали голодать. Но они пришли снова и забрали и те крохи, что мы смогли добыть. Мой младшенький умер пять дней назад. – и она опять стала всхлипывать. – Я слышала вы покупаете детей…

Закрыв глаза ладонью, женщина подтолкнула мальчика к госпоже Лань.

Затем, отвернувшись, абсолютно безжизненным голосом, женщина продолжила: – Губернатору на нас плевать. А капитан стражи за защиту потребовал денег. А у нас совсем ничего не осталось… – и женщина замолчала.

Хозяйка, уже не улыбаясь, с сочувствием и некой толикой осуждения посмотрела на притихшую посетительницу. Затем взяла ребенка за руку и быстро осмотрела его.

– Хорошо. Как зовут мальчика? Сколько ему лет? – голос хозяйки был резкий от явно сдерживаемой энергии. Дама была человеком действия.

– Его зовут Гу, госпожа. Почти двенадцать.

Лань чуть повернула голову вправо и сделала знак управляющему. Затем потянулась к связкам денег и, взяв три, положила на стол перед женщиной.

– Как называется твоя деревня? – продолжила она.

– Бошан, госпожа. – прижав брякнувшие связки монет к груди, ответила несчастная. – У подножья Черных гор, в уезде Тизинь.

Управляющий быстро водил кисточкой, все записывая. Крестьянке поднесли губку пропитанную тушью и бумагу на которой она оставила свой отпечаток пальца. По знаку хозяйки, приветливая девушка проводила посетительницу к выходу. Несчастная женщина, повесив голову, шла, не оглядываясь на оставленного ею ребенка и явно сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Стукнула закрываемая дверь и девушка вернулась. Госпожа Лань внимательно изучала мальчика, который, похоже, не осознавал что происходит и просто бездумно смотрел перед собой.

– Накорми его супом, только немного, он долго голодал. – скомандовала она служанке, выскочившей из глубин лавки по знаку Сигура. – И посади там за ширмой.

– Сигур! Узнай про этого бандита и съезди, разберись там. – повернулась она к варвару.

– Слушаюсь, госпожа. – не тронувшись с места, флегматично ответил тот с жутким акцентом.

– По твоему голосу я чувствую, что ты недоволен. – обманчиво ласково сказала госпожа Лань.

– Я разберусь с одним, тут же появится другой. – также флегматично ответил Сигур.

– А ты расскажи людям, почему ты это сделал, чтобы понимали, что творить беспредельное зло и обрекать крестьян на голод и смерть недопустимо! – и уже с легкой ноткой грусти добавила. – Жаль, что прошли времена благородных разбойников.

– Как скажите, госпожа. – ответил варвар.

– Зови следующего!

Маленький Гу осоловело сидел за ширмой. Миску жидкого, но наваристого супа он проглотил в три глотка и теперь наслаждался состоянием сытости, которого не испытывал уже давно. Его слегка подташнивало, но он не обращал на это внимания. А прием посетителей все продолжался.

– Это сын моего мужа от первой жены. Его укусил какой-то клещ. – рассказывала почтенная матрона, по видимому из купеческих жен, кивая на сидящего у ее ног здорового парня лет шестнадцати. – Он сильно болел. Но потом горячка ушла. Мы сначала думали все хорошо. Но он почти не говорит, ничего не понимает, только есть и постоянно теребит у себя там. – и она показала на пах. – Ну вот, он опять начал. Мне так стыдно. Над нами смеются все соседи. – круглолицая матрона залилась слезами. – Врачи сказали, что надежды нет. Он так и останется дурачком. Муж сказал, что мы не можем быть посмешищем, это плохо для торговли.

Госпожа Лань сочувственно кивала, протягивая шнурки с медными монетами.

– Почему всего два цяня!? – тут же взвилась купеческая жена. И начался торг, который госпожа Лань виртуозно выиграла, хотя голос купчихи визгливой интенсивностью своей мог спокойно пилить деревья. Пока шла торговля, служанка тихонько увела убогого подростка вглубь дома.

Потом был коробейник с бегающими глазками. Он пытался заинтересовать хозяйку лавки какими-то якобы древними побрякушками, но госпожа Лань, окинув их взглядом, вежливо и твердо указала ему на дверь. Тот было начал нахраписто спорить, но неподвижно стоявший Сигур чуть шевельнулся, и этого было достаточно. Пригнув голову, склочный торговец ретировался.

А вошедший после него пожилой крестьянин робко с поклоном протянул Лань ржавый кинжал с простой деревянной рукоятью. Госпожа долго рассматривала его и цокала языком. Затем что-то тихо прошептала и щелкнула по лезвию ухоженным ногтем. Гу почудилось, что сквозь ржавчину на клинке проскочила золотая молния. Мальчик, открыв рот, вглядывался в кинжал, но больше ничего не произошло. Госпожа, убрав оружие в стоявшую рядом шкатулку, положила перед оторопевшим стариком целый серебряный ямб и еще лично проводила его до двери.

Гу сидел за ширмой тихо тихо, как мышка на кошачьей лежанке, впитывая все, что видел и слышал. Он никогда не был нигде кроме своей деревни и ближайшей к ней округи, и потому все вокруг было удивительным и пугающим. Особенно желтоволосый гигант с разрисованным лицом. Гу едва доставал ему до пояса. У мальчика он вызывал леденящий ужас. Это было даже страшней, чем ночь, когда напали бандиты и мама спрятала его с братьями в зарослях на краю деревни. Он еще не совсем понимал, что мать оставила его, только неясное чувство беспокойства свербило где-то в груди. А затем теплая сытная еда взяла верх и Гу уснул, свернувшись калачиком на полу из натертых приятно пахнущими маслами досок.