Новые конкистадоры (СИ)

Глава 9

Анатолий Блинов

Пристройку, в которой и случился взрыв, буквально развалило на части. Помнится, во времена Петра плотники дабы сэкономить на железе строили дома без единого гвоздя. Судя по тому, как художественно развалилось на части и обрушилось внутрь себя местное строение, при его создании использовались схожие технологии. Ну, может где-то пара-тройка металлических элементов и имелась, но особой роли они не играли. Фрагменты стен и крыши оказались настолько разбросаны в стороны, что практически не скрывали трупы, которых было, кажется, двое. Возможно больше, но тогда остальные тела либо куда-то унесло, либо разорвало на совсем уж мелкие кусочки… Хотя нет, вряд ли. Все-таки баллон с газом — это не крупнокалиберный артиллерийский снаряд... Но те ведь намного меньше...

Отвлекая себя от лицезрения трупов подобными мыслями, я попытался было сунуться к оказавшимся ближе всех к эпицентру и потому наиболее пострадавшим раненым. Однако ими уже занимались и без меня. Двоих споро заматывали полотняными тряпками, еще над одним с крайне сосредоточенным видом склонилась наливавшая нам супа рыжеволосая ведьмочка, чьи ладони заметно светились. Последний же невезучий гоблин, видимо оказался серьезно контужен. Несмотря на полное отсутствие каких-либо видимых повреждений — за исключением слегка рассеченной на лбу кожи — бедолага на ногах не стоял и несмотря на помощь собратьев все время пытался бухнуться на четвереньки. Остальные гоблины и полукровки, не занятые оказанием первой помощи и не удравшие куда подальше, вытащили из ножен на поясе ножи и мечи, либо вооружились вытащенными непонятно откуда топорами и луками, теперь с явной тревогой вглядываясь в развалины пристройки. Похоже, жители этого мира были крайне слабо знакомы с таким понятием как взрывоопасные вещества, а потому ждали нападения того, кто тут все порушил. Причем с каждой секундой число бойцов, готовых с куском заточенного металла наброситься на ударную волну, возрастало все и больше. Не скажу, что к месту происшествия сбежался вот прямо весь город, но не прошло и трех минут, как взлетевшую на воздух кузницу окружила пара-тройка сотен аборигенов, явившихся, что называется, конно, людно и оружно. Впрочем, многие из них явно бежали сюда впопыхах, поскольку дышали как занимающиеся тяжелой атлетикой астматики, щеголяли в разного фасона сандалиях или одели свою одежду наизнанку, а как минимум трое из двадцати всадников были то сильно выпимши, то ли в кавалерию перевелись относительно недавно вместе со своими лошадьми. При приближении к воняющему какой-то химией эпицентру взрыва они сверзились со спин своих четвероногих транспортных средств, начавших брыкаться, вставать на дыбы, да и вообще всячески капризничать. Не помогали ни брань, ни ласковые слова, ни даже попытка настучать по голове одному особо буйному животному. В ответ оно так цапнуло ранее сидевшего у него на спине «рыцаря», облаченного в какое-то подобие кольчуги, только не из колец, а из тусклых серых железных бляшек, что тот чуть без пальцев не остался, а после подвывая от боли присоединился к числу жертв «теракта», которых уже осматривали местные эскулапы.

Экипировка горожан, видимо являвшихся кем-то вроде ополчения, лично меня навела на мысли о том, что серьезные сражения и тем более длительные жестокие войны в данных краях бывают нечасто. Уж слишком… несерьезными выглядели амуниция и оружие бойцов. Конечно, знания по поводу правильных доспехов у меня были в значительной части киношные, но и ристалища всяких тру-реконов иногда посматривал. И местные жители от закованных с ног до головы в сталь бойцов отличались весьма заметно. Будучи по большей части обряжены в какие-то не по погоде толстые куртки, гоблины и полукровки явно не сумели бы принять на грудь удар вражеского топора или хотя бы стрелу на излете. Да и в руках примерно половина зевак сжимала не очень-то длинные копья, отличающиеся от оружия лесных дикарей лишь железными наконечниками. Или бронзовыми, поскольку часть острых железок имела зеленоватый оттенок, характерный для старинных бронзовых изделий. Что также намекало — большую часть времени эти копья хранятся в каком-нибудь сейфе или просто чулане и даже не попадают в лапы новобранцев, чтобы быть отдраенными до блеска под злобный рык младшего командного состава.

— Ага, вот он! Виновник торжества! — Внезапно вскрикнул Сергей, чем заставил меня вздрогнуть, а ближайших к нам гоблинов аж подпрыгнуть. Нагнувшись к земле, Синицын с некоторым усилием поднял толстый кусок чего-то металлического, с одной стороны покрытого красной краской, вернее, её ошметками. По крайней мере, общий фон был красным, однако на обломке сохранились и две белые буквы «АН».

— Как я и думал! Эти зеленые хапуги умудрились со стройки баллон с пропаном прихватизировать! Где только спрятать его умудрились, заразы! Мы же с ними вместе не один день путешествовали и вроде ничего такого не видели...

— Похоже, они сюда не только баллон с пропаном приперли, но и несколько шин автомобильных или просто гудрон какой-нибудь в ту сараюшку разгрузили, — заметил я Сергею, морща нос из-за вони горелой резины. Деревянные обломки здания поначалу почти не испускали дыма, поскольку огонь попросту не успел разгореться. Но теперь с каждой секундой обломки чадили все сильнее и сильнее, а кое-где среди них уже и вовсе пробивались язычки пламени.

— Да хоть стратегический запас всех резиновых уточек нашего города, — буркнул Синицын, прибывающий в крайне скверном настроении и подозрительно зыркающий на окружающих нас аборигенов, которые всполошились и начали забрасывать огонь при помощи земли прямо у себя из-под ног. Впрочем, кто-то и за ведрами побежал под громкие крики «Воды! Воды!» Пусть местные впечатление отпетых злодеев или озверевших от жажды крови суровых воителей как-то не производили, благодаря постоянному гомону и широко распахнутым глазам напоминая скорее школьников явившихся на историческую реконструкцию, но их было много. А мы являлись чужаками, да еще и тесно связанными с тем предметом, из-за которого и случилась катастрофа с жертвами и разрушениями. — Главное, чтобы не нас в случившимся выставили крайними....

Напряжение разрядил Борекс, который явился к месту происшествия через несколько минут. Вместе с группой товарищей, которые, видимо, и являлись местной властью. Во всяком случае, они щеголяли довольно массивными золотыми украшениями, через одного имели седые волосы вкупе с выдающими бурную карьеру шрамами и шествовали в окружении людей и гоблинов, более или менее похожих на профессиональных военных. В смысле, у каждого из них имелся щит, шлем и меч, пусть даже и достаточно разнородные, а занимались вояки не столько болтовней и разглядыванием места катастрофы с выпученными глазами, сколько осмотром окрестностей в поисках потенциальных угроз.

— Что?! — Вопрос Борекса был явно адресован именно нам. Правда, караванщик добавил к этому вопросу несколько еще незнакомых пока мне слов. Судя по интонации — в лучшем случае он спросил: «Что тут, черт вас побери, стряслось?!». Но скорее всего, в ход были пущены куда более сложные и матерные конструкции.

— Вещи нашего народа. Добыча... Ядовита? Опасна? — Я попытался подобрать известные мне слова гоблинской речи, чтобы описать ситуацию. Проблема усложнялась тем, что вряд ли наши собеседники вообще имели понятие, что такое сжиженный газ. — Твои слуги сделали не то и не туда. Мы не видели. Ошибка. Плохо, очень плохо.

— Горшок или фляга. Кусок, — пришел мне на помощь Синицын, протягивая кусок баллона с пропаном. Не уверен, что мы правильно произносили все звуки чужой речи, однако главным для обоих участников диалога сейчас был смысл слов, а не акцент с которым их произносили. — Внутри… Дрова? Хворост? Растопка. Делает огонь. Варить… черт, как же это сказать-то по-ихнему. Если огня много... Бум!

«Бум» в переводе не нуждался, поскольку его слышал весь город. Окружающие нас гоблины, прислушивавшиеся к разговору, загомонили на разные голоса, выясняя, кто виноват, и что делать. Однако к моему облегчению тех, кто посматривал бы на нас с откровенной злобой, было не сильно много, штук пять, может десять. И аборигены не производили впечатления существ, которые в массовом порядке занимались лицедейством. Да и громко кричали в основном обладатели седых волос и золотых украшений, наседая на Борекса с какими-то претензиями. Большую часть слов мы, разумеется, не понимали, но общая канва интуитивно угадывалась: мол, зря ты сюда такую штуку притащил и из-под надзора выпустил, её надо было все время у себя на виду держать, и даже спать с ней в обнимку. Впрочем, наш хозяин тоже умел вести диалог на повышенных тонах — напирая на то, что умерли и были ранены его собственные подчиненные, да и караван-сарай этот принадлежит ему. Чего хочет, то и творит на своей территории! Еще, кажется, там приводились аргументы в пользу извечного тезиса всех жадных халявщиков: «Делиться надо».

Я мог разобрать далеко не все аргументы спорщиков, но неизвестные части их речи легко было додумать по контексту. А также весьма выразительной мимике и очень экспрессивным взмахам рук, вполне способных заменить хорошую такую гимнастическую разминку. То ли у гоблинов к старости суставы изнашиваются совсем не так сильно, как у людей, то ли обитатели этого мира научились воистину виртуозно лечить ревматизм.

Оживленная дискуссия с множеством экспрессивным жестов как-то сама собой переросла в драку, когда один благообразный седой дедушка вполне себе человеческого вида, неловко ковыляющий на деревянной ноге, на очередном взмахе руками случайно заехал в глаз своему оппоненту. Причем это был единственный глаз того почтенного покрытого морщинами и малость зеленокожего джентльмена, поскольку второй закрывала черная повязка в пиратском стиле. Ответ был быстр, точен, резок и сокрушителен для излишне ретивого пенсионера, чью мужскую гордость излишне тесно познакомили с чужим коленом. На любителя грязных приемчиков товарищи одноного бросились сразу вдвоем и повалили на землю так ловко, будто не один раз данный маневр отрабатывали. Борекс попытался разнять сцепившихся стариков, но его по макушке от души огрела большущим позолоченным посохом какая-то низкорослая фурия, которую лично я подозревал в том, что она является главой местной гильдии магов или чего-то типа того. В волосах дамочки еще попадались отдельные рыжие пряди, да и лицом она чем-то напоминала ту красотку, которая свечки зажигала при помощи волшебства.

Лучшие люди и нелюди города с азартом устроили драку, припоминая друг другу старые обиды. От участия в ней воздержалось едва штук пять людей и гоблинов... Да и то, боюсь, не в силу пацифистских настроений, а потому как чистить своим оппонентам морду кулаками они уже в силу физических кондиций не могли. Я с замиранием сердца уставился на окружающих нас бойцов, ожидая, что сейчас и те схватятся друг с другом, а улица превратится в место кровавого побоища... Но идти в бой за своих лидеров окружающие нас вооруженные горожане явно не собирались. Хотя смотрели с интересом и, кажется, даже ставки делали. Даже вояки-телохранители не стали вмешиваться в разборки своих патронов, а лишь отошли в сторону, чтобы не мешать выяснению отношений. А лекари, закончившие разбираться с жертвами взрыва, деловито, привычно и как-то даже обыденно стали доставать новые повязки и примочки, которым явно минуты через три-четыре найдется достойное применение. На большее запала дерущихся в силу преклонного возраста уже вряд ли хватит.

Сергей Синицин.

В целом наши гостеприимные хозяева отделались достаточно легко — не считая двух-трех погибших, конечно. Пострадавших же от взрыва оказалось как бы не меньше, чем от последующей драки "уважаемых, гм, существ". Вспоминая некоторые взрывы того же газа в оставленном нами мире — одних только разрушений могло быть раза в три-четыре больше, не говоря уж о последующем пожаре. И конечно, повезло, что животных уже успели куда-то отвести — подозреваю, даже один испуганный бабахом мастодонт мог бы наглядно показать, что выражение "слон в посудной лавке" — вовсе не гипербола. В караване же их было три, да и местные "быки", думаю, тоже при нужде могли бы проложить себе дорогу на волю сквозь большую часть деревянных построек.

По крайней мере степень опасности обращения с незнакомыми "колдовскими" предметами Борекс и компания осознали в полной мере. Так что следующие два дня для нас прошли довольно однообразно — караванщики очень осторожно добывали из груды доставленного барахла очередной предмет и водружали его на стол передо мной или Блиновым. От нас же требовалось распределить принесенное в одну из четырех категорий: "очень опасно, обращаться с величайшей осторожностью", "нужная штука, отложите на потом", "можно использовать прямо сейчас" и "всякая фигня". В последнюю категорию попадали, например, многочисленные куски разноцветного пластика. Как оказалось, подчиненные Борекса насобирали этого добра в количествах, способных вызвать зависть и оторопь у любой сорочьей стаи. Еще среди груза оказалось довольно много кусков пенопласта от упаковок различной техники. Наконец, разноцветное битое стекло — целых бутылок строители после себя практически не оставили — тоже вызвало у местных примерно такой же ажиотаж, как у наших археологов куча черепков древнегреческих амфор.

Вообще надо признать, что только в процессе этой "демонстрации" мы начали осознавать, какой драгоценностью для раннесредневекового (ну или позднеантичного) общества является практически любой предмет с нашего уровня технического развития. Заодно стало понятно, почему Борекс так легко согласился на условие оставить "наш" корпус НИИ в неприкосновенности. Лесные дикари на пару с его караванщиками без того нагребли куда больше, чем смогли вывезти в этот рейс — потому что гребли все, включая содержимое контейнеров со строительным мусором. Разве что бетонных блоков не взяли, да и то скорее из-за веса, зато самых обычных кирпичей различной степени побитости в грузе оказалось примерно полторы сотни. Звучит смешно, но если сама концепция кирпича у Борекса особого удивления не вызвала, то вот идея проделывания в нем отверстий для уменьшения веса и лучшей теплоизоляции повергла в глубокую задумчивость.

В первую же категорию кроме двух — еще двух! — баллонов с газом попадали емкости с жидким или газообразным содержимым — вплоть до различных пузырьков аптечного вида и градусников. Удивительно, но из семи штук путешествие не пережил всего лишь один. Собственно, их стоило бы скорее отправить в разряд "на потом", но посовещавшись, мы решили не рисковать — все-таки к опасным предметам они точно не полезут, а "нужные"… мало ли какому дураку взбредет в голову попробовать стеклянную сосульку на зуб.

Случались и находки, которые ставили нас в тупик ничуть не меньше, чем хозяев. Например, где в перенесенной зоне можно было найти сорок два экземпляра женских розовых трусов — не ношенных и одного размера?! "Но как, Холмс?" в чистом, дистиллированном виде. Причем сложены они были среди барахла, натасканного из бытовок строителей. Мы с Толей нафантазировали на их счет полдюжины приличных объяснений и в два раза больше непристойных версий, но вот с правдоподобностью плохо было и у первых, и у вторых. Подозреваю, что теперь у местных мнение о распространенном у "колдунов" нижнем белье будет несколько… узкое и однобокое.

Впрочем, опасные иди "экзотические" находки встречались не так уж часто. Неудивительно, что к уже к середине первого дня Борекс заскучал, а после обеда и вовсе куда-то ускакал, сославшись на "неотложные дела клана". Учитывая, какими мерами предосторожности сопровождалась транспортировка к нам на стол и последующее распределение каждого арматурного прута, понять его было несложно. Мы и сами под влиянием скуки — ну и примерно литра местного вина, — разошлись настолько, что ближе к вечеру начали добавлять в классификатор «культовые предметы неизвестного назначения» — одноразовую пластиковую тарелку, к которой прилип кусок лепешки со следами зубов неизвестного узбека. Заменивший Борекса молодой парень — Диглан, — кажется, шутку понял и оценил. По крайней мере, сопровождая почтительно, на вытянутых руках осторожно уносящих тарелку слуг, он пару раз оглянулся, ухмыляясь при этом до ушей.

Вообще этот Диглан оказался довольно занятной личностью — из тех, кого принято называть "компанейскими", хотя по первости его возраст и одежда — явно дорогая и модная — дали повод заподозрить в нем мальчика-мажора. Впечатление оказалось ошибочным, барских замашек парень отнюдь не демонстрировал. Наоборот, ничуть не гнушался подставить плечо под очередную тяжесть или покрутить в руках — после нашего вердикта, что штука безопасна — разводной ключ или "какую-то хреновину из мотора", не обращая внимания на ржавчину или следы смазки. Да и языковой барьер его смущал даже меньше, чем Борекса. И когда на второй день мы, озверев окончательно, потребовали устроить перерыв, совмещенный с экскурсией по городу, так само собой вышло, что именно Диглан вызвался сопровождать нас. Вместе с шестеркой охранников, понятное дело. Впрочем, драка местных старейшин вполне убедительно показала, что телохранители развлечениям подопечных не мешают. А вот уберечь двух "интуристов" от всякой средневековой городской бытовухи вроде срезанных кошельков или чего похуже эти угрюмые ребятишки вполне умели одним лишь видом. И это мы еще кое-как отбились от вызова персонального лимузина, в смысле роскошных носилок для переноски. Как оказалось, среди местной элиты считался наиболее подходящим именно такой способ передвижения — собственными ногами пользовались лишь особенные ревнители традиций старины, а различными верховыми животными — не знающая тех самых традиций отмороженная молодежь.

Сам город назывался Юксмурм — если, конечно, мы правильно поняли Диглана и это не было просто обозначения для "что-то большее, чем деревня". По общественному же устройству тут образовалось нечто вроде Новгородской республики, но без призыва на княжения всяких посторонних Невских.

— Здеся они сидеть! — наш гид указал на симпатичное здание с колоннадой и прочими барельефами, смутно напомнившее мне областной театр. — Говорить, спорить… потом драться. Я говорить — лучше драться сразу, народ звать смотреть, деньги собирать. У северных диких так — кто спорит, выходят в круг, дерутся, всем весело. А у нас — говорить, говорить, говорить. Борекс брать меня с собой, учить, а я там спать, громко спать… — Диглан очень живо изобразил, как лежит на чем-то вроде парты и храпит. — Дядя сначала ругался, потом смеялся, сказать, он от старого Гроха сам всегда спать хочет.

Понимать его получалось даже лучше Борекса — впрочем, я подозревал, что Диглан для общения с «интуристами» перешел на некий «пиджин-гоблинский».

— А здеся — локопета! ¬ — с куда большим энтузиазмом и даже некой гордостью продемонстрировал нам гид следующую постройку. Лично мне здание напомнило виденный на картинках римский Колизей, только меньше, ниже и в куда большей степени недостроенное или развалившееся — и дальнейшие слова Диглана подтвердили, что сходство не случайно.

— Гонки на повозках — ух! Я там телега катал, цветы на голова получал. Мой белый телега весь город знай.

— Лучше красный, — рассеяно заметил Блинов, отвлекшийся на изучения соседнего с «колизеем» здания — менее античного вида, зато источающего очень аппетитные запахи. — Красный телега быстрее ехать!

— Правда-правда?!

— Мы сегодня утром как раз две банки красной краски отложили! — сообщил я этом средневековому Шумахеру. — Покрасишь свою телегу в красный и все дев… все призовые цветы твои на десять сезонов!

Уверен, он бы вскоре дошёл до этой идеи самостоятельно. Местные, судя по увиденному нами, вообще были ценителями стиля: «аляповато, но ярко!», но как раз красный цвет встречался относительно редко — скорее всего, ввиду банального отсутствия подходящих красителей.

— Красный телега! — Диглан впал в некое восторженное оцепенения и которого его вывело лишь настойчивое тормошение Блинова — А что в этом доме?

— «Сломанный колесо», — действительно, упомянутый объект на фасаде присутствовал, правда, вместе с еще кучей «элементов декора», начиная от стула и заканчивая половиной бочки.

— Эта… — гид задумался, подбирая подходящее слово, — жральня. Мясо есть, вино пить, девки лапать, синий плащ морда бить! Зайдем?!

— Ну уж нет! — решительно возразил Анатолий, и тоном тише добавил уже по-русски: — Только драки с местными фанатами футбола нам не хватало до полного счастья.

— Футбола? — повторил гид, на чистой интуиции выловив потенциально интересное для него понятие.

— Нога круглый шар катать. Но это в другой раз говорить, — быстро добавил я, видя, как загорелись глаза экскурсовода, — сейчас нам бы пожрать, но чтобы без морда бить. Пить, есть хорошо, морда бить — не сегодня, идет? День по лунному календарю неподходящий…

— Есть такой место, — даже не дослушав меня, заявил Диглан. — Идема… моя вас угощать!

Не знаю, как Толя, но лично я ожидал какого-то средневекового подвальчика — вроде тех, в которых доводилось пару раз продегустировать пиво в заграничных командировках. Однако заведение, в которое нас привел гид, больше походило на монастырскую столовку. Довольно большое строение в привычном уже нам местном «типа античном» стиле, где во внутреннем дворе среди колонн, статуй и фонтанчиков были расставлены столы и скамейки. От дальней стены на все это одобрительно взирал трехметровый мраморный мужик с кружкой в одной руке, кувшином в другой и гроздью чего-то вроде малины на причинном месте.

— По-моему, это храм, — шепнул мне Блинов, мы улеглись вокруг стола, а Диглан отвлёкся на подбежавших служителей. — Местного Бахуса или как там это бога алкашей называли.

— Очень может быть, — согласился я. — Но место вполне приличное, этих. Как он там сказал, «синих хлыщей», не видать, вокруг вполне приличные люди… и нелюди. Вон через два стола от нас дедушка с бабушкой и дочками… хотя скорее внучками. Вряд ли бы они пошли в заведение, где регулярно драки приключаются.

— А охрану нашу сюда не пустили, — продолжил сомневаться Анатолий.

— Я так понял, они сами не захотели входить, когда им предложили оружие сдать. Я бы сказал, это заведению плюс в карму, незачем тащить с собой острые колющие предметы, если пить собрался. А мордоворотов тут и своих много — вон, гляди какой типаж колонну подпирает!

— А это не статуя раскрашенная? — с сомнением переспросил Блинов. — Больно здоровый…

— Не, я видел, как он шевелился. В общем, забей, вон уже нашу еду несут…

Еда местного фастфуда, впрочем, оказалась даже чуть похуже той, что подавали нам Борекса. Сыры пресные, на мой вкус все три поданных нам вида друг от друга практически не отличались. Мясо же прожарили настолько, что вгрызаться в коричневую до черноты корку я не рискнул. Приличный зубной кабинет с анестезией остался в другом измерении, а знакомство с местными стоматологами хотелось бы отложить на как можно больший срок, желательно вообще не подозревать о их существовании.

Зато вино — или не вино, поскольку этот термин, если я правильно помнил, относится лишь к продуктам брожения винограда, нам же подали что-то фруктово-ягодное — на вкус оказалось вполне приличным. Сладковато, с легкой кислинкой, пьется легко, отлично утоляет жажду, жаль, кончилось как-то быстро, надо еще один кувшин попросить…

С этого момента мои воспоминания стали крайне обрывочными. Кажется, в какой-то момент я, взобравшись на стол, толкал какую-то речь, причем вокруг даже собралась небольшая толпа. Потом мы с Дигланом оттаскивали Блинова от фонтанчика, а он вяло отпихивался и говорил, что хочет поспать. Еще смутно помню, как пытался научить какого-то кентавра пить на брудершафт, но лошадь оказался слабаком и после второго кубка свалился с копыт куда-то под стол. Потом…

Потом наступило хмурое утро, в котором я лежал нашем «музее», а еще более хмурый Толя тряс меня за плечо так, что из головы выпали остатки мыслей.

— А!? Чего?!

— Вставай… — Блинов явно хотел добавить еще пару эпитетов, но все же сдержался, — а то свадьбу свою проспишь!