Новые конкистадоры (СИ)

Глава 29

Анатолий Блинов

Хлипкий бортик площадки опасно потрескивал под весом моего тела, навалившегося на него если и не всей своей массой, так, по крайней мере, большей её частью. Только вот отпустить конструкцию из лозы и прутьев я просто не мог! Слишком высок был риск того, что упаду. Либо вниз, прямо на голову чего-то завывающему шаману, либо назад, повалив собою Синицына. Слишком уж дурно сделалось изнеженному сознанию цивилизованного человека двадцать первого века от вида массового смертоубийства в средневеково-промышленных масштабах. Ноги подгибались, зрение так и норовило расплыться, сердце стучало как бешенное, а к горлу подкатил комок такого размера, что хоть в ложку катапульты вместо снаряда заряжай! И это битва еще только началась, и поле боя выглядело относительно чистым по сравнению с тем ужасом, который начнется уже вот-вот. По крайней мере, трупы еще по большей части оставались целыми. Ведь когда в человека или гоблина попадает стрела, ну или там камень из пращи, он не разваливается на части, покрывая все вокруг себя требухой и не истекает реками крови. А либо ковыляет в тыл, либо лежит себе смирненько, где подох, орошая алой жидкостью из скромного размера дырочек от силы пару десятков квадратных сантиметров. Единственным исключением являлись жертвы сделанной моим напарником «артиллерии», часть которых в прямом смысле слова на клочки порвало... Да и оказавшиеся рядом бойцы вспомогательной ауксилии имперцев сейчас имели откровенно жуткий вид, поскольку многие оказались «украшены» кусками чужой требухи или хотя бы следами от их попадания. К сожалению, им на "украшения" было абсолютно пофиг. Залитые самопальным боевым стимулятором люди, гоблины и полукровки перли вперед, как лосось на нерест, отринув брезгливость и инстинкт самосохранения как совершенно лишнюю деталь.

Собранные из лиан и палок «катапульты» ожидаемо показали себя полным дерьмом, выведя из строя от силы сотню противников. Ну если не считать тех, кто об их снаряды просто споткнулся. Даже для жертв прямых попаданий отнюдь не всегда такое несчастье оказывалось фатальным. Сколоченные из грубых досок щиты трескались, ломались, а в паре случаев так вообще разлетались в щепки, но кое-как с функцией амортизатора справлялись. И многие из имперцев, попадавших на землю после знакомства с увесистым камешком или просто покрытым корой поленом вставали на ноги, чтобы пойти вперед...

Впрочем, их задранный до самых небес при помощи химической стимуляции боевой дух законы природы, биологии и гидравлики обмануть все-таки не смог. От удара тяжелым тупым и достаточно быстролетящим предметом нежная и уязвимая плоть получала травмы, и если те оказывались достаточно серьезными, то появлялись либо открытые раны, либо внутренние повреждения. Причем и первое, и второе активными движениями только усугублялось, неизбежно ведя к быстрому упадку сил. В результате эти искусственные подобия несгибаемых героев то и дело падали под ноги своим товарищам. И затаптывались нафиг вместе с теми, кто ходить не мог, но зато упорно полз в направлении противника. Сохранность жизни коллег по несчастью подгоняемую командирами-дрессировщиками смазку для клинков волновало, как правило, даже меньше, чем грязь под ногами.

Сейчас враги заметно ускорились, явно желая навязать нам ближний бой. Особенно в этом плане отличилась имперская кавалерия, решившая фланговой атакой разобраться с поделками моих горе-плотников и столпившимся там же пращниками. Каким-то чудом мне удалось хрипло проорать приказ тому, что могло сойти за нормальную артиллерию. Понятно, что и на неё особых надежд возлагать не стоило. Сумей мы удержать нападавших хотя бы полчаса, и каждое орудие стоило бы жизни и здоровья десяткам человек, однако кто же нам даст целых тридцать минут?! Эти уроды прут так, что четверть часа уже может стать чрезмерно оптимистичным вариантом! И даже «минное» поле их не останавливает! Неглубокие ямки, хаотично накопанные тут и там, заботливо прикрытые дерном, а также в обязательном порядке имеющие на дне острый колышек, исправно ловили своих жертв. И те спотыкались, ломали ноги, ковыляли дальше с пробитой подошвой... Но шли! Шли прямо на поспешно сооруженный деревоземляной вал с невысоким частоколом, теоретически имеющую право называться стеной, ощетинившиеся им в лицо копья и частый град камней из пращи, которыми теперь ополченцы швырялись из-за спин настоящих бойцов по навесным траекториям в соответствии с принципом: «На кого боги пошлют». И по закону больших чисел то один, то другой череп такой град все же проламывал. Но имперцам было пофиг, чего-то вопя, они бежали на нас, размахивая ржавыми клинками и оставляя за спиной редкую цепочку притормозивших десятников.

Наконец, где-то под ногами с противным воем одна за другой начали срабатывать ракетные поделки местных алхимиков и в моей душе зародилась надежда на... что-то. Пусть летящие на хвосте из огня и дыма снаряды не взрываются, но они же выглядят страшно! Пехота врага должна кинуться наутек, лошади понести, полководцы рвать на себе волосы от злости... Если, конечно, снаряды долетят куда надо, а не плюхнутся рядышком с пусковой установкой, не рухнут на ряды нашего же воинства и не умотают непонятно куда.

Созданное на основе фейерверков чудо-оружие умудрилось оправдать сразу все мои ожидания, как лучшие, так и худшие. Оно действительно выстрелило, и выстрелило в нужном направлении. При этом ракеты преодолели необходимую дистанцию, заставив снаряды даже перелететь через ряды вспомогательной ауксилии и приземлиться где-то среди континентальных варваров. Вот только скальным гоблинам на эти палки оказалось абсолютно пофиг. Ну, прилетели, ну упали, ну, кажется, даже воткнулись не только в щиты, но и в пару-тройку неудачников. Дело-то житейское! Едва-едва сбившись с шага, дикари осмотрели небо на предмет новой партии подобных подарочков, после чего спокойно двинулись дальше. Не то они от природы были такими отмороженными, не то длительное употребление кровавого корня напрочь убило им страх, придав вместо него искусственной храбрости. Всадники на ракетную атаку тоже никак не отреагировали. Не то было слишком далеко, и кони просто не увидели и не поняли, чего им надо бояться до усрачки, не то своих скакунов имперцы тоже накормили какими-то мухоморами, после которых животинки оказались половиной копыт в стране радужных пони, а второй в какой-нибудь лошадиной Вальхалле. А вот легионеры заметно притормозили. То ли не хотели лезть в драку раньше, чем вспомогательные наркоманы "разминируют" своими телами наши сюрпризы. А может, вражеское командование заподозрило у нас наличие еще каких-нибудь еще более опасных фокусов и притормозило, до прояснения обстановки.

В общем-то, предположение было правильное — увы, я в очередной раз убедился, что противостояли нам далеко не дураки.

Справа от "крепости" протяжно взвыли трубы, а это значило, что наш одноногий командир решил пустить в дело наш главный сюрприз — если, конечно, вражеские маги давно уже не развеяли защитную пелену собакодемона.

К вновь скучившейся на флангах вражеской кавалерии на удивлением ровным строем двинулась наша собственная: крупногабаритная, бронированная и хоботная. Слонопотамы, которые и так-то были теми еще живыми танками, сегодня с утра неожиданно для себя примерили одежку в виде особо больших попон, плетеных из лозы, досок, примотанных к ногам канатами на манер лат, и даже чего-то вроде шлемов, сколоченных из досок и прикрывающих широкий лобешник. Было их, правда, заметно меньше чем лошадей, но по количеству седоков обе армии оказались примерно сопоставимы, поскольку разместившиеся на широкой спине штук пять-семь малохольных гоблинов-погонщиков готовы были во все стороны тыкать длинными копьями и сыпать дротиками.

В голове откуда-то всплыла убежденность в том, что кони земных слонов побаиваются. И, пожалуй, правильно делают, ведь скакуны весят килограмм четыреста, ну пусть шестьсот или семьсот-восемьсот, если речь идет о особо крупных породах. А вот взрослый и не страдающий от дистрофии элефант — это не только пара острых бивней, но и три-четыре тонны живого веса, ну то есть тушка тяжелее раз в десять. И местные родичи наших земных хоботных будут серьезно так покрупнее. Подобная туша животных в разы меньше себя посшибает как кегли, не особо пострадав и даже не замедлив движения. Казалось, вот-вот грянет жестокая мясорубка, в которой немногочисленные слонопотамы будут гонять кавалеристов, как люди кусачих и царапучих кошек, как вдруг над полем боя повис... Зуд? Звон? Гул? Казалось, непонятно откуда вдруг взялось немыслимых размеров туча невидимых комаров, что изо всех сил машет своими крылышками.

— С-с-с-сцуки! — Буквально провыл Синицын, скривившись так, словно у него заболели все зубы разом, а лечить их предстояло без наркоза и в соответствии с прейскурантом наиболее модных столичных стоматологов. Взгляд его был плотно прикован к слонопотамам… которые перестав брать разгон в сторону имперской кавалерии, крутились на одном месте, разворачивались по максимально крутой траектории или вовсе вставали на дыбы, стряхивая с себя невезучих седоков. Парочка животных даже упала, видимо запутавшись в своих же ногах. А о причинах сего явления, игравшего на руку противнику, гадать долго не стоило. Впереди вооруженных копьями, луками и клинками всадников ехало штук двадцать трубачей с какими-то хитрыми закрученными горнами. И шум, сейчас звенящий у нас в ушах, определенно шел откуда-то оттуда.

— Эти уроды хитрожопые пугают слонов ультразвуком! Ну, помнишь были такие специальные приборы от мышей, свистки против собак... частота тут другая, а вот принцип явно тот же!

Тем временем волна берсеркеров-наркоманов закончила преодолевать нашу "полосу препятствий", хлынула в ров и, не особо в нем задержавшись, принялась карабкаться на крепостной вал. С укреплений по ним хлестнули яркие жгуты молний, заставляющие сверживучих бойцов частично обугливаться и падать, трясясь от конвульсивных судорог. К сожалению, чародеев, способных хотя бы в минимальной степени управлять электричеством и потому имеющих сейчас благодаря генераторам нехилые бонусы, удалось поставить в строй гораздо меньше, чем хотелось бы. Даже новые устройства делать не пришлось, уже имеющихся должно было хватить. Просто сначала один «великий маг» подержится рукой за оголенные провода, потом другой его сменит, когда первый свалится с истощением и дымом, идущим из ушей, затем третий, ну и так далее...

К сожалению, преимущества по части волшебников у нас тоже не имелось. И взмывшие из-за спин легионеров десятки огненных шаров, размером от футбольного мячика, до трехметровой пылающей сферы, служили тому наглядным доказательством.

Сергей Синицын.

— Твою ж мать!

Наверное, перед лицом практически неминуемой гибели надо произносить что-то более величественное. Или хотя бы более цензурное. Но при виде шаровой молнии, летящей прямо в лицо, меня хватило лишь на бессвязное восклицание — да еще на мысль, что при прыжке с пяти метров шансы остаться в живых, наверно, есть…

В этот момент огненный шар лопнул, волна горячего воздуха чувствительно пошатнула вышку, но этим дело и ограничилось. Похоже, имперские пироманты тоже имели весьма ограниченную дальность действия, и маг, выбравший нас целью, то ли неверно рассчитал дистанцию, то ли просто понадеялся "авось долетит".

К сожалению, большинство его коллег подобных ошибок не допустили. На внешней стене сразу в трех местах вспухли оранжево-дымные грибы, которые вполне уместно бы смотрелись в голливудском боевике. Еще в дюжине точек ударило послабее, но и там хватило погибших и обожженных.

— Эй, не спи! — пинком в плечо мой напарник напомнил, что я не просто жив, а еще и загораживаю ему единственную дорогу к спасению, то есть к лестнице. — Сейчас они наверняка второй раз врежут, и тогда нам точно кранты!

Не знаю, будут ли когда-нибудь в этом измерении проводить соревнования по спуску с пятиметровой вышки — но уверен, поставленный нами рекорд продержался бы пару веков, минимум. То, что мы с Блиновым при этом не сорвались и не сломали себе руки-ноги вместе с шеей, было уже вторым за последние несколько минут чудом. В отличие от факта, что следующего залпа вражеских чародеев так и не последовало. Имперский командир вновь проявил себя весьма расчетливым гадом и, проведя "артподготовку" первого штурма, убрал свои ценные и медленно перезаряжающиеся юниты подальше от места, где в них могут прилететь ответки вражеских магов или совершенно безмагические стрелы с камнями. К тому же, свою работу они выполнили, ослабив защитников первой стены в тот самый момент, когда на неё карабкались "зомби-наркоманы", подпираемые скальниками. Причем если варвары хотя бы тащили с собой нечто вроде штурмовых лестниц, то наркоманы пытались влезть без всяких подручных средств… и у многих даже получалось. У меня на глазах рослый гоблин из наемников двумя ударами топора разрубил две показавшиеся над парапетом головы… а вот по третьей чуть промазал, смахнув лишь ухо и часть скальпа. Тварь, когда-то бывшая человеком, эту потерю даже не заметила — вцепившись в наемника руками и зубами, она резко дернулась назад, утащив свою отчаянно вопящую добычу за стену.

На место утянутого почти сразу встал другой боец — с нашей стороны у ведущих на стену лестниц стояли резервные отряды, как раз и предназначенные заменять убитых и раненых в первой линии обороны крепости. Правда, уменьшались они слишком быстро, а ведь штурм только начался…

— Прекратить стрельбу! — Блинов, хоть и спустился позже меня, успел оценить сложившуюся обстановку. — Хватит, кому говорю! Куда ты камень запустил, дурья башка! Не видишь, что легионеры далеко, а скальники уже в рву столпились. У-у, дубина… вот кончатся эти две кучи, самого тебя запущу!

Оглядевшись, я увидел, что мои подопечные подобной неуместной инициативы не проявляли. Перезарядка "Могучей пятерни Улкана" была делом сложным, долгим и рискованным даже при наличии рядом пироманта. А для начала требовалось выждать, пока ветром хоть немного развеет дым — грязно-серой взвесью без мокрой тряпки на морде лучше было лишний раз не дышать.

— Крысиные выкормыши! Отродье безглазых червей! Пусть ваши душонки нижние демоны тысячу лет по кусочку жрать будут!

На этот раз проклятья звучали громче, с другой стороны, да и не успел Анатолий освоить местные ругательства в таких масштабах. Вытянув шею, я увидел, что ругался Генерал — и не только ругался, а попеременно топтал ногой и протезом свой ритуальный жезл.

— …чтобы их морской змей пять раз проглотил и выблевал, — закончил он, вздохнул и так же громко, но уже более спокойным тоном крикнул: — кидайте огненные гранаты, поджигайте ров!

В отличие от внешнего рва, служившего во время строительства отхожим местом — и по всеобщему мнению, находившимся слишком близко — ров около стены оставался сухим… что при местной жаркой погоде особых сложностей не составляло. Зато на его дно постоянно кидали опилки, доски, ветки, ну и прочие отходы строительства — все, что может неплохо гореть, особенно если заранее полить смолой, ну или уже в бою кинуть глиняную бутылку с доморощенным "коктейлем Молотова".

Только вот использовать этот сюрприз планировалось уже против настоящих легионеров, а не гонимой ими вперед швали.

Впрочем, даже против них горящий ров сработал не очень убедительно. Похоже, сваленные там лесоматериалы все же слегка отсырели — то ли от утренней росы, то ли многим строителям было лень отходить по малой нужде — но даже от нескольких десятков факелов и зажигательных гранат разгораться на дне начало довольно вяло.

По крайней мере, даже такой вялый пожар смог разделить нападавших. Часть уже спустившихся в ров скальников, когда им начало припекать пятки, вылезли назад, подставившись под стрелы и камни со второго яруса. На первой стене шла ожесточенная рубка, но, похоже, в этот раз нам повезло.

— Твоя Генерала к себе звать! Эй!

Увлекшись наблюдением за битвой я даже не сразу понял, что меня снова дергает за рукав давешний мелкий гоблин-посыльной. Или его братец.

— Идти к Генерала быстро-быстро!

Быстро-быстро, впрочем, не получилось — вокруг одноногого сгрудилась целая толпа из вождей лесных гоблинов, членов городского совета и таких же мальчишек-посыльных. Насколько я смог увидеть и понять, старый пират умудрялся одновременно раздавать указания и отругиваться от желающих дать ценные советы ему. И у него получалось, толпа вокруг редела почти как наши резервные отряды у стены.

— О, Серг-колдун, — забавно, но при этих словах часть окруживших Генерала шарахнулись в стороны, расчищая мне дорогу, — славно поработали твои штуки, славно…

— Могло быть и лучше.

— Верно, — гоблин подхромал вплотную и цепко ухватился за халат на груди, — Могло. И врагов могло быть поменьше и нас побольше. Гыг.

Жезл в его руках описал короткую дугу и нацелился в пролом частокола с дымящимися краями — след взрыва одного из самых мощных подарков имперских пиромантов.

— Видишь эту шлюхову дырень? Сейчас имперцы снова погонят скальников на приступ. И даю свой последний гнилой жуб, к этому пролому ломанется целое стадо, уж больно соблазнительно выглядит. Давай, тащи туда вашу поливалку, там скоро будет много свинины для хорошей прожарки!

— Сколько у нас времени? — деловито спросил я. — Огнемет стреляет не сразу, надо поднять давление…

— Времени?! — Генерал неприятно оскалился. — Времени нет. Слышишь барабаны?! Это сигнал к атаке. Сейчас их маги задуют наш костерок и снова пойдет потёха.

— Но…

— Ладно, не ссы, колдун. Пришлю туда два десятка, чтобы они держали пролом, пока вы готовите свое колдунство. Давай, вали.

Вообще огнемет был установлен перед воротами — но как раз их атакующие упорно игнорировали. Затащить его на стену было бы почти невыполнимой задачей, но тут нам "повезло" — от файербола имперского мага часть древоземляной стены осыпалась, и по этой насыпи мы кое-как затащили творение Кныша наверх, к пролому. После чего четверка гоблинов принялась качать мехи, сам изобретатель гордо встал с брандспойтом и фитилем наизготовку, а остальной "расчет" и набежавшие помощники принялись швырять камни и просто комья земли в наступавших скальников.

Которые были уже совсем рядом. Более массивные, чем их местные зеленые сородичи, с железным оружием, большинство в шлемах и кое-какой броне, они были похожи на массовку малобюджетного фэнтэзи, где режиссер пытается компенсировать нехватку компьютерной графики кровавым натурализмом.

Додумать эту мысль я не успел. Бегущий впереди вождь в шлеме с одним рогом вскинул меч, что-то проорал — и из-за спин нападавших в нашу сторону полетели стрелы. Немного — но и нас было немного.

Оглянувшись, я увидел, что двое качателей мехов скатились вниз, один, кривясь, пытается вытащить стрелу из предплечья, и лишь один гоблин молча продолжает качать мех. Остальных помощников как ветром сдуло, впрочем, убитых и даже раненых вряд ли было много — большая часть просто разбежалась.

Вот Кныш не убежал — он лежал в метре от меня, одной рукой все еще хватаясь за брандспойт, второй — за торчащую из груди стрелу и, кажется, пытался что-то сказать, но изо рта поднимались только кровавые пузыри. Недолго — прежде чем я опомнился и наклонился к нему, Кныш дернулся — и замер.

Должно быть, как раз в этот момент мне и прилетело чем-то по затылку, потому что следующие несколько минут я помню кусками. Например, помню, как подобрал брандспойт, фитиль и стал напротив пролома, но вот кто все-таки открыл заглушку на бочке — не помню напрочь. Разумеется, нужного давления набрать не успели — струя ударила не на пятнадцать-двадцать метров, а примерно на пять, да и выглядела достаточно жалко. Хотя, наверное, скальникам, на головы которых пролился этот огненный дождик, показалось иначе — вопли с той стороны раздались очень громкие.

Запаса давления хватило секунд на семь-восемь. Следующее воспоминание — как я, давешний качатель меха и еще трое каких-то оборванцев, пыхтя от натуги, тащим огнемет к пролому. Бочка уже дала течь сразу в нескольких местах, так что вниз она покатилась, уже весело полыхая.

Тут, наверное, меня приложило по голове снова, потому что дальше я смутно помню, как стоял в проломе, размахивал трофейным мечом и однорогим шлемом и кажется, что-то кричал, мешая русскую и гоблинскую речь, глядя на приближающийся строй имперцев. Но длилось это не очень долго — какой-то имперский маг пустил в мою сторону файербол и хотя промазал, взрыв сбросил меня с насыпи.

А потом я пришёл в себя. Было темно, голова лежала на чем-то мягком, пахло всякой специфически медицинской химией и озоном, а еще привычно-электронно попискивал какой-то прибор — в общем, реанимация или что-то вроде того. Да уж, крепко приложило… интересно, а сколько я без сознания был? Чтобы увидеть яркий, красочный и связный, хоть и не очень правдоподобный бред в несколько месяцев длиной? Неужели я все это время в коме валялся? Или это просто авария чего-то там в мозгах перемкнула, и они себе придумали целый мир за те часы, пока нас из-под обломков спасатели вытаскивали.

Да, и почему какие-то уроды рядом с палатой орут… на гоблинском…

Тут повязку с глаз убрали. Я — точнее, моя голова — лежала на коленях у Инги, которая в день битвы под кольчугу зачем-то надела подаренный ей халатик из медкабинета. И нацепила на руку дешевые китайские пластиковые часы, которые она регулярно загоняла в режим будильника и так и не научилась сама из него выходить.

— Серг… ты живой.

Надо же, а я раньше и не знал, что моя младшая лаборантка умеет плакать.

— О, жив, герой…

Сам Анатолий тоже выглядел вполне геройски — он успел обзавестись шлемом, боевым топором и кольчугой. Причем судя по пятнам на земных еще штанах и кроссовках, а также рассеченной губе и фиолетовому синяку под левым глазом, все это было добыто при его, Блинова, непосредственном участии.

— Что, коротка кольчужка?! — неправильно истолковал мой взгляд напарник. — Ну, что добыл, то добыл… еще повезло, что этот ублюдок был такой малорослый.

— Как… битва…

Говорить все же было больно — пробуешь шевелить языком и сразу начинает отдавать в затылке.

— Тебе соврать или как? — Толя сплюнул и потрогал разбитую губу. — Первую стену мы продули. Правда и скальники вроде хорошо кровью умылись. Сейчас мы внутри этой типа цитадели, но сам понимаешь, как только на приступ пойдут настоящие легионеры, все тут кончится очень…

— Всем со стены! — проорал кто-то наверху и этот же приказ начали повторять еще несколько голосов. — Всем уйти со стены! Быстрее, быстрее…

— Сдается мне, — выдохнул я, — пришло время для нашего последнего сюрприза. — И… Инга...

— Да…

— Во-первых… давно хотел сказать… ты очень красивая… и я тебя, кажется, люблю…

— Кажется ему… — фыркнул Анатолий. — Мог бы уже и без "кажется" напоследок.

— И еще… вон щит валяется, возьми его. Сейчас тут с неба начнет валиться… всякое.

Звук взрыва был на удивление глухим — те же деревянные пушки на поле лопались как бы не громче. Но вот земля вздрогнула ощутимо, заставив меня подпрыгнуть, наскоро сделанные укрепления — зашататься, а одну башню даже с треском рухнуть вниз. Пару секунд спустя по выставленному Ингой щиту и вокруг забарабанил всякий поднятый взрывом хлам… а затем стало совсем тихо. Так, что я в первый миг даже испугался, не контузило ли напрочь, но потом сообразил, что все же один звук остался — китайский будильник продолжал пищать.

— Пойдем, глянем, что там получилось? — предложил Блинов.

Как оказалось, последствия геройства у пролома для меня разбитым затылком не исчерпывались — левую ногу я то ли сломал, то ли вывихнул. Так что подниматься на галерею для стрелков пришлось, опираясь на Толю и младшую лаборантку… ну, когда мы её убедили, что женщинам носить раненых героев на руках в одиночку как-то не очень.

Впрочем, поначалу смотреть было и особо не на что. На месте первой стены стояло густое облако дыма и пыли, довольно лениво расползавшееся вширь. Из-за этой пелены вполне явственно доносился знакомый перестук барабанов, завывали горны… и вообще происходило что-то странное.

— По-моему, — неуверенно сказал Блинов, — они там с кем-то дерутся.

Мне казалось так же, но вслух я этого произнести не решился.

Окончательно картина прояснилась — в смысле, дым рассеялся настолько, что стало видно происходящее на поле — минут через семь. Имперская армия там, за дымом, действительно была. Но только не изготовившаяся к последнему штурму, а отчаянно сражающаяся с какой-то весьма многочисленной конницей в собственном тылу. И, похоже, победа имперцам в этот раз не светила, нормально перестроиться против новой угрозы они просто не успели.

— Союзнички…

Если Анатолий выглядел героически, то неведомо как оказавшийся рядом с нами Борекс — откровенно жутко. На шлеме не осталось "живого места" от многочисленных вмятин, зубастый наплечник разрублен, да и кольчугу в нескольких местах небезуспешно пытались проткнуть, хоть и не смогли довести процесс до победного конца. Пожалуй, одна любимая борексова перчатка умудрялась в этом разрушительном хаосе сохранить свой обычный вид и даже блеск. И да, радостная улыбка полугоблина эту жуть лишь подчеркивала.

— Явились все-таки…