Новые конкистадоры (СИ)

Глава 6

Сергей Синицын.

— Мы едем-едем-едем в далекие края, — Анатолий попытался зацепить багром проплывающую мимо гроздь фиолетовых плодов. Длины багра все же не хватило, но расстраиваться неудаче напарник не стал, а продолжил распевать: — Хорошие соседи, счастливые друзья.

Руливший мастодонтом погонщик оглянулся и выкрикнул что-то одобрительное. Вряд ли зеленому меломану так уж нравилось творчество Михалкова. Скорее он верил, что "могучие белые колдуны" своими молитвенными пеноспениями отгоняют от каравана злых духов.

— Нам весело живется, мы песенку поем.

И в песенке поется о том, как мы живем.

— Толь, может хватит! — взмолился теперь уже я. — И так тошно…

— Да ладно, Синица, хватит уже ныть! Посмотри, какой день, какой лес вокруг. Красота же. За такой круиз-тур по джунглям знаешь сколько бабла люди платят?

Мне оставалось только стиснуть зубы, покрепче вцепиться в ремни, вдохнуть поглубже и сосредоточиться на двух мыслях: не убить всех вокруг и — не блевануть.

Проблема, если по совести, была сугубо моя личная. А именно — реакция организма на слегка перебродивший сок местных орехо-кокосов. Эти плоды размером примерно с волейбольный шар использовались караванщиками в качестве водяного НЗ. А поскольку встречались даже чаще, чем ручьи и прочие водоемы, то экономить особо не требовалось — захотел пить, смахнул верхушку, выхлебал сколько влезло и запустил "мячиком" подальше. Очень может быть, что так эти пальмы и распространяются, попутно соревнуясь, кто выработает самый вкусный и полезный сок. Симбиоз и приспособляемость в действии, физкульт-привет Дарвину.

Увы, то ли мне вечера за ужином попался результат неудачного эволюционного витка, то ли я просто перебрал — но если Блинова выпитые кокосы лишь переводили в стадию легкой эйфории, то меня с утра "штормило" приступами самой натуральной морской болезни.

Еще и метод передвижения способствовал. На земных слонах мне поездить не довелось, единственный возможный раз в Таиланде жаба задушила платить за сто метров ленивой трусцы слоника как за полдня аренды байка. Зато на катере одного питерского знакомого поплавать довелось, и сейчас плавные покачивания вверх-вниз с амплитудой пару метров ну очень походили на ныряние между волнами в "ветер свежий, местами до сильного…"

— Ты в дальнюю дорогу бери с собой друзей:

Они тебе помогут, и с ними веселей.

— Толик, блин!!!

— Что, совсем хреново?! — участливо поинтересовался напарник. — Да, что-то ты цветом лица скоро совсем за гоблина сойдешь. Может крикнуть, чтобы тормознули? Сходишь в кустики, удобришь их, глядишь и полегчает…

— Обойдусь…

Идея самостоятельного похода в кустики меня совершенно не вдохновляла. По крайней мере, до тех пор, пока мы не изобретем двустволку, а лучше сразу автомат Калашникова, то есть Блинова-Синицына. Даже если на первых порах он будет размером с небольшую пушку и перемещаться силами расчета из дюжины гоблинов — в кустики лучше с ним.

Вообще большая часть вчерашнего дня лично для меня прошла под флагом: "как же нам люто повезло". Попытайся мы сунуться в эти джунгли на своих двоих, как собирались… ну, первые километра два-три еще сохранялся шанс осознать всю глубину и ошибочность заблуждений и поскорее вернуться к родным развалинам. А дальше нас бы, скорее всего, банально сожрали…

Те же мастодонты, как я теперь осознал, в караване выполняли роль далеко не простых переносчиков тяжестей, а скорее сторожевых псов. Потому и отношение к ним было столь уважительно-трепетное.

Менее крупные "быки" тащили как бы не больше, так что подсунув там "слоника" в качестве транспорта, Борекс, во-первых, словчил, а во-вторых, обезопасил свой самый ценный приз — нас. Три слонопотама — два впереди, периодически меняясь, один замыкающий — работали эдакими "живыми танками". Или, с учетом засевших на их спинах лучников — БМП с десантом. В штатном режиме мастодонты протаптывали для "быков" дорогу в подлеске. А заодно своей тяжелой поступью и периодически издаваемыми трубными гласами сообщали местному зверью: кто не желает быть превращенным в очень тонкий блин, лучше убраться прочь. В случае же нападения — например, вчера одного из "быков" попытался утащить какой-то то ли сухопутный крокодил, то ли измельчавший динозавр — ближайший мастодонт оперативно выдвигался к месту происшествия и пускал в ход ноги, хобот и бивни. Ящеру, к примеру, хватило двух ударов по хребту, чтобы отпустить "быка" и начать подыхать. И то процесс затянулся минут на десять лишь потому, что затоптать тварь по-побыстрому слонопотаму не дали, опасаясь привести шкуру трофея в непотребный вид.

Тем не менее, даже наличие в караване целых трех боевых мастодонтов полной безопасности не давало. Ближе к вечеру, когда народ уже начал клевать носами и присматривать место для стоянки, с нависшей над тропой "ветки" (метра два в обхвате) буквально выстрелило что-то змееподобное, сцапало погонщика одного из быков и тут же скрылось в мешанине веток и листвы над головами. Отчаянный вопль оборвался почти моментально, из чего мы с Блиновым сделали закономерный вывод: на верхних ярусах джунглей борьба за место в пищевой цепочке кипит не менее активно, чем внизу.

В общем, несмотря на приступы морской болезни, я был чертовски рад, что мы перемещаемся через эту очень дикую природу на живой боевой машине. И совсем возрадоваться не давала — ну, кроме приступов тошноты и пения напарника — только лишь одна мыслишка…

— Нам солнышко светило, нас ветер обвевал;

В пути не скучно было, и каждый напевал:

— Слушай, да затк… — начал я, но мои слова совершенно растворились в оглушительном реве — причем в этот раз трубили все три мастодонта, и это было не обычное профилактическое "я иду-у", а куда более тревожное. Когда же рев поутих, стало ясно, что кричат и все в караване, включая нашего "водителя" — он подпрыгивал, насколько позволяла сбруя, махал руками и выкрикивал что-то вроде "Хруны! Хруны!"

Привстав, я заметил, что в подлеске среди папоротников и прочей зелени мелькают чьи-то серые с черным спины. Одна, две… много. Причем двигались эти спины с неприятной целеустремленностью и координацией — примерно две трети стаи рассыпались полукругом, окружая передовых мастодонтов, а еще часть выстроила что-то вроде клина и ринулась в середину каравана.

— Фигасе… они чё, дрессированные? — на Толю быстрота и слаженность атаки тоже произвела впечатление. — Жахнем?

— Всадников не видно…

Теперь, когда атаковавшие твари были близко, я смог разглядеть их более подробно — и это было далеко не то новое знание, которое хотелось бы завести. Длиной больше двух метров, с вытянутой пастью и необычно тонкими для такой туши лапами, кого-то они мне смутно напомнили…

— Придется жахнуть.

Тратить ценную стеклотару было, конечно, жалко, но ситуация выглядела реально стрёмной — твари очень ловко держались на удалении от хобота и бивней, зато пытались атаковать ноги мастодонтов, явно целясь в сухожилия. А нога — это вам не колесо, посреди джунглей на запаску не поменяешь. Главное, чтобы стекло вообще разбилось, тут все-таки не бетон…

— Н-на!

Сработало даже лучше, чем я рассчитывал. Брошенная под ноги одной из самых крупных тварей бутылка лопнула в лучших голливудских традициях — с ослепительной вспышкой, огненным шаром и брызгами. Судя по отчаянному визгу, досталось зверюге конкретно, да и остальные шарахнулись в стороны. Хорошая штука — белый фосфор, жаль, ядовит как сволочь и химически активен, так что на производство надо будет напрячь…

Додумать эту мысль я не успел. Взрыв, как оказалось, напугал не только атакующих зверюг, но и нашего мастодонта. Он встал на дыбы, я тут же вывалился из "седла", повиснув на страховочном ремешке… который рывка не выдержал и лопнул. Шерсть же оказалась неожиданно скользкой, а за хвост я ухватиться попросту не успел — и упал на землю.

Прямо перед очередной зверюгой, приготовившейся куснуть мастодонта за… с тыла.

Твари действительно были умные и острожные — конкретно эта не стала пытаться ловить пастью что-то непонятое, упавшее сверху, а отскочила назад и принялась пучить глаза и шевелить ноздрями, пытаясь понять: это уже обед подали или как?

Я же отчаянно лапал рюкзачок с пистолетом — падение он пережил, даже оставшись на груди, но вот молнию, как часто бывает в подобных случаях, переклинило. Наверняка какая-то фигня, но вот опустить взгляд и посмотреть, что случилось, я не мог — откуда-то в голове засела железобетонная уверенность: стоит перестать смотреть на зверя, как он тут же сделает "кусь".

Пучились мы друг на друга долго, секунд пять. Причем я в процессе еще и сумел понять, кого же именно это твари напоминают. Именно в таком ракурсе — большие треугольные уши, выпученные глаза, вытянутое рыло… вылитый кабан из популярного интернет-мема. Правда, тот бы сильно поменьше и без пасти с кучей клыков… твою ж мать! А ведь эта свинья меня сейчас сожрет! Что с пистолетом, что без, по этой туше гранатометом надо работать, а не "макаровым"…

Кабанчик, похоже, тоже решил, что я больше похож на еду, чем на нечто опасное, громко хрюкнул и двинулся вперед, распахивая пасть пошире… а затем исчез. Как оказалось, наш мастодонт великолепно умеет в пинок задней ногой — кабана унесло метров на десять, по пути сломав об него ствол пальмы. Обычный человек (да и свинья) после такого полета превратился бы в мешок с передуманными костями. Но конкретно этот свин явно косплеил Джеки Чана или еще кого-то из китайских мастеров дрыгоножных искусств — поднявшись на копыта, он помотал башкой, громко и на этот раз обиженно хрюкнул, а затем развернулся и неторопливо потрусил вглубь леса.

— Хру-ун перкло…

Неведомо как и когда оказавшийся рядом Борекс помог мне встать на ноги.

— Ага, спасибо, — пробормотал я. — Ну нифига ж себе…

Все нападение стаи хищных свиней заняло чуть больше минуты. Хотелось бы, конечно, вообразить, что решающую роль в успехе обороны сыграла наша фосфорная бомба, но если быть объективным — серьезно задеть удалось лишь одного кабана, оа и тот удрал на своих копытах. Еще трех-четырех в лучшем случае зацепило горящими каплями. Скорее всего тактика свиней и не предполагала длительного боя — налетели, покусали, а затем стремительный отход. Такие вот партизаны джунглей, блин… причем тактика-то вполне рабочая. Насколько я видел, в середине каравана, куда пришелся удар кабаньего клина, минимум один "бык" лежал вообще без движения, а второй лежачий хотя и тянул шею, но самостоятельно встать не пытался и звуки издавал весьма жалобные.

Только сейчас я сумел внятно сформулировать мысль, маячившую где-то на задворках подсознания еще со вчерашнего дня. Травоядные не могут быть вершиной пищевой цепочки, а значит, если существуют мастодонты, то есть и кто-то на них охотящийся. Стайные хищные свиньи длиной два-три метра на эту роль, конечно, походили, но…

— Часто такое бывает?

Вопрос я задал на русском, а Борекс ответил на своем, активно помогая жестами явно неприличного содержания в адрес удаляющегося стада иномирных кабанчиков. Что ж, думаю, теперь я знаю, как на местном звучит фраза: «Да каждый чертов раз!». Ну или по крайней мере её крайне нецензурный аналог.

Анатолий Блинов

Путешествие по джунглям в целом протекало не так плохо, как я ожидал. Возможно, причиной этого был не слишком-то высокий уровень моих ожиданий, возможно, предубеждения против дикарей на самом деле не имели под собой столь уж прочных оснований, ибо в быту сопровождающие нас гоблины не слишком-то отличались от опытных иноязычных туристов. А возможно, причиной в целом хорошего самочувствия являлся сок встречающихся повсеместно орехов, определенно обладающий слабым наркотическим эффектом. Самим-то зеленокожим он, может, особо и по мозгам не бил, ведь те же аборигены Южной Америки как минимум тысячи лет жуют листья своей священной коки и как-то до сих пор не сторчались. Но вот обитателям другого мира с данным напитком определенно следовало проявлять осторожность. А то ведь имелись все шансы повторить судьбу сына сантехника Василия, который вопреки всем ожиданиям закончил школу с золотой медалью, выиграл престижнейший международный конкурс и уехал за границу, чтобы спиться уже где-то в Оксфорде. Но как бы там ни было, пусть слонопотам, тащащий нас и наши пожитки, являлся той еще ленивой мохнатой скотной, однако же его ход оказался достаточно плавным, зверь практически не вонял, а громадные стаи всевозможных насекомых держались от него на почтительном удалении. Впрочем, последнее являлось не заслугой самого животного, а следствием пучков ароматных трав, рассованных гоблинами по его сбруе тут и там.

Аборигены вообще знали толк в лесной жизни, и если бы не постоянная необходимость крутить головой по сторонам в поисках агрессивной фауны, путешествие можно бы было даже назвать приятным. Во всяком случае, сплетенные из соломы циновки позволяли сносно выспаться даже на земле, а кормили вкусно, и не только нас одних. Мелкие птицы, которых коротышки на ходу сшибали камнями из пращей или подстреливали из небольших луков, становились вполне неплохой основой для шашлыка, будучи обильно посыпаны местными пряностями. Да и жареные змеи, несмотря на некоторую экзотичность, поварам удавались отменно. А вот от скачущих по веткам обезьян, которыми охотники тоже не брезговали, дружно отказывались и я, и Серега. Мартышки, конечно, не люди, но все-таки к семейству приматов тоже относятся. Каких-нибудь паразитов, бактерий или прионов, вполне себя комфортно чувствующих в организмах хомо сапиенсов, от них подхватить можно запросто! Впрочем, тему возможной биологической опасности мы с Синицыном решили особо не обсуждать, чтобы не трепать друг другу нервы. Если нас вдруг скосит какая-нибудь местная хворь… Ну а куда деваться? Придется надеяться на невеликие запасы антибиотиков, а если таблетки не помогут — то помирать. Иных вариантов тут как-то не видится. А если по гоблинам вдруг прокатится эпидемия гриппа или чего-то подобного, возбудители которой мирно спали в организме меня или Сереги, то будем дружно делать вид, будто два путешественника из дальних краев тут совершенно не причем. А то сожгут еще на костре или еще как умучают от простоты душевной...

— Круг, — Синицын нарисовал окружность на песке, насыпанном небольшую металлическую кастрюлю. Изобразительное искусство по-прежнему служило главным средством нашего общения с окружающими, хотя понемногу словарь русско-гоблинского и пополнялся. Вот, даже до геометрии уже дело дошло.

— Ола, — произнес управлявший слонопотамом гоблин-погонщик, который на дорогу в обычное время не обращал ни малейшего внимания и начинал условными жестами хлопать по башке животного лишь в том случае, если от того требовалось передвинуть неудачно упавшее дерево или там грозно протрубить на всю округу, когда поблизости замечали каких-нибудь хищников. Затем рука нелюдя, который однако же имел волосы и был как-то покрупнее своих татуированных собратьев, стерла творение Сергея и нарисовала сначала квадрат, а потом и прямоугольник. — Ила. Ала.

— Похоже, у них тут неплохо развита геометрия, — заметил я Сергею, записывая новые слова в специальный блокнот. Наше общения с гоблинами было пока далеко даже до уровня: «Моя твоя не понимай», однако погружение в языковую среду и насущная необходимость могут творить настоящие чудеса! Во всяком случае, я уже понял, что когда вчера один из дикарей сдуру сожрал ядовитую древесную лягушку и чуть не помер, то заливающий ему в глотку какие-то настои лекарь громкого называл своего пациента тупой свиньей. Ну или визгливым поросенком, все-таки слова «Керто дисо», попавшие в мой словарь, первоначально обозначали раненного кабанчика, из-за травмы ноги не сумевшего удрать от гоблинов вместе с остальной частью стаи, которая сдуру на нас набросилась.

— Интересно, но не особо удивительно. Геометрия была развита и в Древнем Китае, и в Древней Индии, и у древних ацтеков… Вообще в любом обществе, которое заслуживало зваться пусть примитивной, но цивилизацией, а не было просто очередным стойбищем варваров-дикарей, — пожал плечами Синицын, отвлекаясь от кастрюльки с песком и уставившись куда-то в начало каравана, где голосили гоблинскими голосами. — А у наших сопровождающих более-менее человекоподобного облика есть сложные изделия, которые не сделать на коленке в стойбище. Да и город какой-то они рисовали вполне уверенно, и что такое дверные петли, отлично понимали, раз сняли их все... Слушай, достань-ка ты зажигалок… штук пять. Не нравится мне чего-то, что они там так орут...

К счастью, тревога Синицына оказалась напрасной, и бутылки с зажигательной смесью нам пускать в дело не пришлось. Оживление гоблинов было вызвано тем, что джунгли, по которым караван тащился вот уже не один день, наконец-то подошли к концу, причем граница была удивительно резкой и явно искусственной. С одной стороны вздымаются к небесам высоченные тропические деревья, с другой находится пусть покрытая высокой травой, но все-таки равнина, из которой лишь кое-где торчат возвышающиеся на общем фоне деревца и кустарники. А между ними течет довольно широкая река, которую лично я переплывать бы не взялся даже при наличии твердых гарантий безопасности от крокодилов, пираний и прочих потенциально опасных обитателей подобных вод. Караван неторопливо вышел на пляж, покрытый светлым песком с вкраплениями ракушек, водорослей и принесенного волнами мусора, а после остановился. Только часть татуированных лысых и мелких гоблинов, видимо, являющихся коренными обитателями леса и потому одетыми куда хуже, чем их цивилизованные собратья, куда-то подевалась. Они отправились домой? Та часть русла, к которой мы вышли, определенно несла на себе следы присутствия где-то поблизости пусть примитивной, но цивилизации. Тут и там чернели пятна старых костров, а на самой границе деревьев имелся еще и какой-то большой навес, сделанный из жердей и крупных пальмовых листьев. Только вот под ним не было никого и ничего, если не считать порции не слишком-то свежего навоза, явно оставленной каким-то крупным животным.

— Интересно, почему лес так резко закончился? — задался я вопросом, пытаясь различить где-нибудь далеко вдали стены города, откуда и появился Борекс со своим караваном... Но в зоне видимости ничего похожего на искусственные объекты не имелось от слова вообще. Судя по обилию растительности на нашем берегу было не похоже на то, что все посмывало напрочь половодьем. — Неужто вырубили?

— Скорее вытоптали или выжрали, — возразил мне Сергей, также с интересом оглядываясь по сторонам. — Я бы сказал, что местность похожа на саванну, а по ней такие стада кочуют, что ни одна чащоба подобного натиска не выдержит. Вот только почему тогда животные на этот берег не перебрались в поисках пищи?

— Может, глубоко? — осторожно предположил я, внимательно разглядывая реку. И та внушала. Не могу ручаться за её глубину, но кажется, по подобной водной артерии смогли бы проплывать какие-нибудь туристические теплоходы. И им бы нашлось место, чтобы разминуться. — Но как тогда мы попадем на тот берег? Не думаю, что слонопотамы и быки являются отличными пловцами, особенно когда они с поклажей.

Ответом на вопрос стал трубный рев рога, от которого, казалось, дернулся весь мир... Ну или как минимум подпрыгнул на полметра вверх тот слонопотам, на котором мы сидели. И честно говоря, в данный момент я как никогда понимал несчастного зверя, который даже уши толком заткнуть не мог, поскольку один единственный хобот — это вам все-таки не руки. Но все же он пытался, судя по пучкам травы, спешно запихиваемым этой необычной конечностью в органы слуха прямо вместе с землей. Подошедший ближе к всех к воде Борекс надрывался изо всех сил, заставляя свой «музыкальный» инструмент выдавать сложные продолжительные рулады, то затихающие до уровня, всего лишь способного расколоть стекла в радиусе километра, то снова извергая невероятный шум, от которого даже мертвые могли восстать из могил, дабы затолкать разбудившую их дуделку гоблину куда-нибудь туда, где солнце не светит. К счастью, концерт продолжался недолго и немедленно стих после того, как из кустов, росших примерно метрах в трехстах от реки на противоположенном берегу, высыпала орава гоблинов, на манер бурлаков волочивших за собой нечто вроде кучи бочонков с настилом поверх... плот? Кажется, в нашем родном мире такие штуки уже именовались понтонами. И этот выглядел достаточно большим, чтобы выдержать тяжесть нескольких быков или одного элефанта.

— Странно, — задумчиво пробормотал Сергей, разглядывая эту штуку. — Место же явно нахоженное. Мы шли не просто так, а по тропе, которые в джунглях мгновенно зарастают. Да и этот навес вон тому плоту по размерам примерно соответствует. Но почему гоблины держат его так далеко от воды и почему не построили пусть не мост, но хоть паромную переправу какую-нибудь?

— Думаю, скоро узнаем, — ответил я старшему лаборанту, подозревая, что тут отнюдь не все так просто. Пройдя едва ли пятьдесят шагов, гоблины с плотом остановились. Не двигался вперед и наш караван, хотя некоторые быки пытались тянуться к воде, однако их одергивали назад, не стесняясь ни громких криков, ни даже ударов. — Это мало походит на какую-то культурную традицию… Разве только на ту, которая родилась из сугубой практичности разумных существ, которые могли быть дикарями, но вряд ли бы выжили в столь недружелюбном мире, если бы являлись глупцами.

Ответ на наши вопросы появился, когда пропавшие было дикари вновь вернулись к каравану. Но не одни. С собой они тащили пять или шесть животных, отчаянно дергающихся в веревках, сделанных из лиан. Причем свою добычу дикари несли на длинных жердях, не давая им ни малейшей точки опоры. Три или четыре небольших антилопы или иных рогатых копытных, какой-то черно-белый гибрид свиньи со слоном и большая рыжая обезьяна, похоже являющаяся орангутангом, полетели в воду. А после барахтающиеся и отчаянно вопящие животные теми же длинными палками, на которых их притащили, стали отпихиваться как можно дальше от берега… Но утонуть ни один из зверей не успел. Вздымая фонтаны брызг, из-под поверхности реки вырвалось покрытое блистающей изумрудной чешуей невероятно длинное змееподобное тело. Толстые кольца за какую-то секунду обвили четыре жертвы до слышимого даже на таком расстоянии хруста ломающихся костей, а после утащили их куда-то на дно. Последнее же «угощение» взмыло в воздух на высоту пары метров, безжалостно раздираемое многочисленными кривыми клыками в почти крокодильей пасти. Красная кровь ручьями стекала на точно такую же красную гриву, украшающую шею настоящего китайского дракона. Ну или не конкретно китайского, а просто азиатского… Во всяком случае, характерные для обитателей фольклора данной части света маленькие лапки у этой штуки точно имелись, пусть даже в деле раздела добычи и не участвовали, будучи плотно прижаты к туловищу. За несколько укусов дожевав невезучую косулю, тварь вполне отчетливо кивнула стоящим на берегу гоблинам, а после скрылась обратно в обманчиво мирной реке. Словно никогда её и не было. Только мутноватое и быстро рассеивающееся облачко уносило куда-то вниз по течению, да булькали пузыри воздуха, то ли поднимающегося со дна, то ли выдавливаемого безжалостными кольцами из легких задыхающихся животных.

— Кажется, у меня теперь гидрофобия, — задумчиво произнес Синицын, наблюдая за тем, как гоблины на той стороне реки толкают плот к воде. Впрочем, зеленокожие на нашем берегу тоже оживились и теперь тоже пытались оттащить своих животных к плещущейся неподалеку воде. Вот только те, включая слонопотамов, дружно решили, что пить им, в общем-то, не сильно и хочется, а потому упирались всеми конечностями, включая бивни и хобот.

— Если данная фобия проявляется только в отношении больших водоемов, где может обитать такая вот хрень, то называть её стоит как-то иначе, — возразил ему я, оглядываясь по сторонам в поисках одного из орехов с веселящим содержимым. Чувствую, без одного из них, а лучше пары-тройки пересечение данной водной преграды будет стоить мне половины всех имеющихся нервных клеток, которые как известно не восстанавливаются. И даже то, что гоблины выглядели как те, кто знает, что делает, не успокаивало вот ни капельки! — Сам посуди, вода в кружке же не страшная, да и в каком-нибудь корыте тоже...

— Пожалуй, — пожал плечами Синицын, вытирая со лба холодный пот. — Но вот с колодцами или там бассейнами, чувствую, рисковать в данном мире уже не стоит...

Причалившие к берегу минут через десять гоблины, управлявшие плотом при помощи длинных весел, отличались и от татуированных лысых дикарей, и от Борекса с его относительно человекоподобной свитой. Их кожа была серой как камни, а волосы рыжими. И за использование их транспортного средства эти ребята получили пару блестящих на солнце металлических кружочков, после чего позволили загнать на борт первую партию быков с их сопровождающими. Пересечение реки растянулось часа на четыре и несмотря на предварительно принятую дозу растительных антидепрессантов, во время пересечения реки на спине все того же слонопотама, постоянно переминающегося с ноги на ногу и нервно косящего взглядом по сторонам, я отчетливо чувствовал, как на голове шевелятся волосы. Но — обошлось. Дракон из воды не показывался, да и ничего другого подозрительного не мелькало в речных волнах. Очевидно, хозяин данной переправы был очень не рад видеть конкурентов, мешающих его налаженному бизнесу. В конце концов, если в фэнтези регулярно встречаются охраняющие мосты тролли, то почему бы речным драконам тоже не заняться чем-то подобным?

Зато когда данная естественная преграда с её плотоядным стражем наконец-то осталась позади, то накатило такое облегчение, которого как минимум со сдачи своего диплома не чувствовал. Собраться в кучу заставил большой овальный щит, сплетенный из каких-то веток, который мне в руки пихал погонщик нашего слонопотама, с тревогой оглядываясь по сторонам и сжимая одной рукой короткое копье с широкими листовидным наконечником и поперечной перекладиной. Остальные караванщики тоже вооружались подобным образом, разбирая немудреные средства защиты из ямы с плетеной крышкой — видимо, придуманный серыми гоблинами аналог местной камеры хранения для штук, которые в джунглях будут только за все цепляться и мешать.

— Что стряслось? — спросил у него Синицын, внимательно изучая уже врученный ему предмет экипировки. На какой-нибудь легендарный артефакт этот щит определенно не тянул, а вот на часто бывавшую в употреблении вещь сильно смахивал. Рукоятка носила следы потертостей, а часть прутьев в дальнем родиче корзины выглядела заметно свежее остальных. Словно их только недавно туда вплели, замещая кусок, который куда-то делся. — Эээ… В смысле...

— Жуфы, — сообщил нам гоблин, косящий одним глазом в высокую траву. И мне даже со словарем не требовалось сверяться, чтобы вспомнить, что означает это слово. Хищник. Ну или не обязательно хищник, но какое-то животное, которое может убить и достаточно агрессивное, чтобы напасть даже на большую группу путешественников. Тот, кого стоит если не бояться, так по крайней мере опасаться. — Фирли жуфы.

— Птицы… Хищники?! — Перевел на русский язык его слова Сергей, глаза которого полезли на лоб, а после обернулся на оставшуюся за спиной переправу. — Фирли?! Как та фигня, которую мы съели на завтрак?!

— Угу-угу, — довольно закивал гоблин, которому Синицын на всякий случай подсунул под нос недогрызенную ножку какого-то то ли попугая, то ли тетерева, видимо, оставленную про запас. А после погонщик слонопотама, по размеру превосходящего небольшой грузовик, даже захлопал руками будто крыльями. — Фирли жуфы...

Дальше он понес какую-то околесицу, разобрать которую даже со словарем получалось в лучшем случае с пятого на десятое, но главное мы поняли. Здесь, на открытой местности, могут напасть какие-то злые птицы. Или не очень злые, но без сомнения гоблино— и человеко-ядные. По сравнению с ними даже то чудовище, которое осталось в реке за спиной, — не более чем мелкое досадное неудобство, ибо от него сравнительно легко можно откупиться. А от фирли жуфов — нет, и потому лучше не расслабляться, не убирать далеко оружие и всегда носить в руке щит. Даже на слонопотаме. Если не успеешь вовремя заслониться, то все, карачун, секир-башка, финита ля комедия...

— Как думаешь, могут эти фирли жуфы быть нормальными драконами? — поинтересовался я у напарника, нервно оглядывая небо, бывшее чистым и безоблачным. Только какие-то чайки над рекой летали, но на них гоблины не реагировали, а значит, конкретно этих пернатых бояться не следовало. — Ну, в смысле классическими, четырехлапыми, крылатыми, огнедышащими...

— Сплюнь! И надейся, чтобы это были всего лишь какие-нибудь кондоры-переростки, а не птица Рух, которая своими крыльями закрывает солнце, — от всей души посоветовал мне Синицын, роющийся в мешке, куда мы сложили наши бомбочки, своими взрывами не несущие непосредственного ущерба, а потому годные к применению даже в толпе. — Черт, ты не помнишь, куда мы положили светошумовые гранаты из солей магния? Насколько я помню, главным чувством всех пернатых является зрение… Если их ослепить, то можно при удаче и от большой стаи отбиться...