Новые конкистадоры (СИ)

Глава 23

Сергей Синицын.

Барабанов оказалось неожиданно много. С кораблей мы их точно не утаскивали в таком количестве — разве что их держали сложенными один в другой, на манер матрешки. Однако барабаны лишь задавали общий ритм, под который основная масса гоблинов раскачивалась вправо-влево, время от время издавая что-то вроде "Ай-вай!". Хуже были два струнных инструмента, отдаленно напоминавшие скрипку, только переболевшую в девстве полиомиелитом. Назвать издаваемые ими звуки чем-то иным кроме как "пилой по нервам" я не мог при всем желании. Впрочем, даже под эту, с позволения сказать, "мелодию" у меня нашлась подходящая к случаю песенка.

— Милый капитан, солнышко мясное…

Ты теперь для нас, первое, второе…

— Что за чушь ты несешь? — шепотом возмутился Блинов. — И так уши в трубочку сворачиваются от этих песнопений…

— Кому чушь, а кому и самостабилизирующееся трехфазное гироскопическое благословение четвертого порядка, — так же шепотом возразил я. — Благодаря которому, между прочим, нам удалось отвертеться от личного участия в ритуале. А то ведь сам понимаешь, случаи разные бывают. Мы, конечно, не грудастые блондинки, но три жертвы, это три жертвы…

— Скажешь тоже, — Блинов оглянулся на привязанную к одной из уцелевших колонн девушку. Полюбоваться там было на что. Благо местный вариант лифчика и мини-юбка из красных ленточек фигуру блондинки скорее подчеркивали, чем хоть как-то скрывали. А уж выражение испуга на прекрасном личике даже у ездового мастодонта должно было пробудить желание бросить всех и все ринуться спасать красавицу из лап мелких зеленых уродцев.

— Милая жена, верная подруга.

Как же мне без вас, без обеих туго.

Все чем я любил вас порой, ночами

Скоро подадут вместе с овощами.

— Скорей бы уже они начали, — Анатолий шлепнул себя по шее, раздавив очередную мошку. — Холодает же… гнус еще этот разлетался…

— Можешь присоединиться к коллективу возле костра, — предложил я. — Только посмотри на их одухотворенные лица…

— Да мне от вида от ихних рож уже сейчас передергивает. Еще пару часов назад были люди как… ну, почти как люди. А сейчас… знаешь, те лесные каннибалы, с которыми мы после переноса НИИ столкнулись и то выглядели… менее хищно, что ли.

— Там, как я понял, были обычные охотники, — теперь уже я хлопнул себя по плечу, но хитрый кровосос в последний миг успел взлететь и с недовольным зудением принялся нарезать круги вокруг головы, — вышли зайца добить или там обезьяну какую, а тут бац и три корпуса НИИ прямо им на головы. Это я к тому, что те гоблины были, можно сказать, в рабочей спецодежде. А тут — ритуальное жертвоприношение, праздник для всего племени, понимать надо. Капитан вон даже фамильную набедренную повязку нацепил, восемь поколений от отца к сыну передавалась, это уже не хухры-мухры, настоящая реликвия. Раскраска опять же…

— Меня больше волнует не раскраска, — мрачно произнес Анатолий, — а тот порошок, что шаман в костер насыпал. Сдается мне, эта дрянь была вовсе не от насекомых…

— Ну, их вроде гнус не жрет… — неуверенно возразил я.

— Или они впали в наркотический транс и не реагируют, когда их кусают.

— Я бы и сам сейчас кого-нибудь укусил, — вздохнул я и, словно вторя моим словам, над джунглями разнесся протяжный мяв. — Вот, котик тоже возмущен, что его не покормили…

Взгромоздившийся на уцелевший (пока еще) край крыши имперкой постройки Пушок мявкнул еще раз и, свесив лапу, принялся разглядывать собравшихся внизу. При этом взгляд мега-кота был очень… оценивающий. А учитывая, что при его размерах гоблины тянули скорее на мышей, чем на крыс…

— Кто-то любит борщ, кто-то любит сало

Почему ж людей любим мы так мало?

— Слушай, кончай уже свои песни! — не выдержал Блинов. — И так жутко, так ты еще…

— Уже почти закончил, — сообщил я, водружая на пень конструкцию, над созданием которого трудился последние двадцать минут. — Хватит валять дурака, пришло время вспомнить, что мы ученые и заняться наукой.

К чести моего напарника, он добросовестно потратил целых пятнадцать секунд, силясь понять смысл и назначение сооруженного мой агрегата, прежде чем капитулировал и спросил: — Ну что эта фигня из говна и палок должна измерить?

— Во-первых, из палок, нитки, гвоздя и бронзового колечка, — я даже слегка обиделся за свое творение. — А во-вторых… смотри сам.

Приподняв болтавшийся на конце нити гвоздик, я отпустил его и он качнулся, плавно вращаясь… ударился о кольцо и улетел на противоположную сторону "качелей".

В этот момент барабаны и "скрипки" разом смолкли. А затем вновь ожили, только на этот раз издаваемые ими звуки были менее ритмичные… и более зловещие, что ли? Или так показалось лишь потому, что первый ряд сидевших у костра гоблинов поднялся и принялся танцевать — такими же дерганными, неритмичными движениями, то и дело застывая в странных "ломаных" позах. Это могло бы показаться даже смешным, если бы не копья в руках танцоров. Учитывая, как ими размахивали, я всерьез опасался, что простой царапиной тут дело не ограничится.

— И-и-и-и?

— А, — все-таки в этом дергани гоблинов и теней от костра было что-то первобытно-гипнотическое. — Это измеритель удачи. Как видишь, в "нормальном" состоянии шанс, что гвоздь войдет острием в кольцо и застрянет, пренебрежимо ма…

Как назло, именно в этот момент гвоздь на очередном качке угодил острием точно в кольцо.

— Э-э…

— На пятнадцатом качке, — прокомментировал Блинов. — Или шестнадцатом. Серега, я понял твою идею… оригинально, да. То есть, ты полагаешь, что по мере проведения ритуала частота попаданий в кольцо должна возрасти?

— Ну… да.

— А почему ты решил, что для гвоздя удачей будет именно попадание в кольцо? Может он в глубине своей кристаллической структуры мечтает качаться больше и выше?

— Ну…

— Ладно, — решил за меня Блинов, — в конце концов, это тоже будет измеряемый результат.

Грохот барабанов усилился, к дёргающимся у костра гоблинам присоединился второй ряд танцоров.

— Мне все-таки как-то не по себе от этого ритуала, — пожаловался Блинов. — Нет, я понимаю, древний обычай, все такое. Но ты посмотри на их морды, они же совершенно невменяемые. И цепи эти… надо было хоть проследить, чтобы они её приковали не так туго.

— Науки без жертв не бывает! — строго произнёс я, ухитрившись, наконец, прихлопнуть очередного местного комара. — В том числе и человеческих. А благодаря моему измерителю жертва нашей жертвы, тьфу, ну в смысле, девушки будет не напрасной.

— Знаешь, Серега… — после долгой паузы произнес Блинов. — Раньше я как-то не замечал в тебе такой готовности приносить жертвы на алтарь… науки. Как-то ты здесь… очерствел, что ли…

— Что, серьезно? А готовность работать в заведении, где в столовке нормального стейка в глаза не видели, это что, по-твоему? Да я можно сказать, вызвался закрыть амбразуру, не щадя живота своего. И потом, это ты думаешь, что я черствый… это ты народ с биологического факультета не видел. Знаешь, какие там инструкции к лабораторным работам? 1. Взять мышь. 2. Подготовить мышь к опыту. 3. Полученную кашицу...

— Тьфу на тебя. Тридцать два.

— В смысле, это ты на меня тридцать два раза плюнул?

— В смысле, это твой гвоздик опять в кольцо попал.

— Хм.

Я внимательно изучил свое устройство. Затем снова посмотрел на пляшущих у костра гоблинов.

— Похоже, ты был прав, корреляция скорее обратная.

— Это если она вообще есть, — Анатолий запустил гвоздик в новый полёт. — А может, мы вообще встречей с этой чудо-юдо-рыбой всю свою неудачу на полгода вперед вычерпали. Мне лоцман говорил, они вообще твари океанские, в здешнее море редко заплывают, а уж чтобы так близко к берегу встретить… о таком даже старики не вспоминают.

Гвоздик раскачивался. Костер, в который щедро накидали дров, ярко полыхал, вытягивая языки пламени к черному небу. Гоблины плясали.

— Двадцать девять.

— О! Хоть какая-то тенденция.

— Рано радуешься, — одернул меня Блинов. — Что за график по двум точкам? Не забывай, у нас еще погрешность измерения плюс-минус лапоть.

— Так они уже почти все прыгают, — возразил я. — По идее, сейчас эффект должен быть максимальный… если он вообще заметен.

— Не скажи, — Блинов принялся что-то рисовать на песке, — возможно, время танца тоже имеет значение…

— А ты прослушал, что шаман говорил? Количество танцующих влияет на силу благословления, а время танца — на длительно действия заклинания. Вот, опять двадцать девять.

— Может, надо было другой индикатор брать? — предположил Блинов, глядя на раскачивающийся гвоздь. — Помню, Борекс как-то жаловался, что на сталь заклинания плохо ложатся. Кстати, возможная причина, почему местные в бронзовом веке застряли, хороший меч с десятком вплетенных заклинаний стальную палку может и перерубить.

— Так я наоборот, думал, меньше чувствительность, лучше показания. Нам же хоть грубая прикидка нужна…

— Двадцать восемь. Похоже, слишком грубая, — констатировал Анатолий. — Ну или КПД всего этой действа не выходит за рамки статистической погрешности.

Между тем, действие приближалось к своей кульминации. Барабанщики снова сменили ритм, «скрипки» взвыли особенно мерзко. Гоблины расступились, в образовавшийся коридор гордо вступил шаман в накидке из перьев и клыкастой деревянной маске. За ними вышагивали два помощника, один из которых нес на расшитом полотенце ритуальный нож, а второй….

— Слушай, я не могу на это смотреть… — произнес Блинов. — Слишком уж оно… натуралистично!

— Ну так не смотри…

Процессия два раза обошла вокруг костра и приблизилась к девушке, которая закатила глаза и, кажется, уже почти была готова потерять сознание. Барабаны и скрипки замолкли, шаман выкрикнул что-то… сверкнул нож, фонтаном брызнула кровь… однако здоровенный попугай, которого тащил второй помощник шамана, даже лишившись головы, умирать сразу не пожелал. Безголовая тушка забилась и захлопала крыльями так отчаянно, что гоблин упустил её из рук… и наблюдавший за действом Пушок одним ловким движением лапы заграбастал жертвенную птицу и сунул в пасть.

— Не-ет! — разнесся над джунглями отчаянный вопль. Гоблины испуганно шарахнулись в стороны, даже шаман отшатнулся назад и неловко плюхнулся на пятую точку. — Не надо! Пушок, не смей! Немедленно выплюнь эту пернатую гадость! О, боги, да развяжите меня поскорее…