Новые конкистадоры (СИ)

Глава 4

Сергей Синицын.

Один из библейских героев вроде бы имел акустическое оружие потрясающей мощи — волшебную трубу, от которой рушились вражеские крепости. Само собой, раньше я считал это если не полными сказками, то уж точно сильным преувеличением, считая, что от любой тогдашней трубы испортиться могли максимум штаны часовых или что тогда было в моде у жителей Израиля. Но… в этот раз стены корпуса задрожали вполне ощутимо.

По-хорошему, кто-то бы должен постоянно "стоять на стреме" — то есть сидеть наверху и присматривать в трубу из лазерной лаборатории, не затевают ли гоблины очередную пакость. Но поскольку нас было всего двое и аппаратуры для скоростного клонирования в НИИ не имелось, не наш профиль, что пришлось довольствоваться заваливанием большей части проходов и сигналками-ловушками-капканами в оставшейся части. Конечно, вариантов проникновения внутрь оставалось еще много. Но тратить бесценные в нашем положении человекочасы на слежку за дикарями мы просто не могли себе позволить. Благо, после ночной вылазки к нашему корпусу они особо не совались, ограничиваясь по большей части недостроенным корпусом и бытовками строителей рядом с ним.

Мы с Блиновым тоже не горели желанием лишний раз высовывать нос из ставшего "родным" корпуса НИИ. Хотя тропу к перевернутому грузовику протоптать все же пришлось — пусть основной бак оказался заполнен лишь на треть, вместе с запасным это дало нам примерно полтораста литров солярки. Еще два десятка литров, но уже бензина, удалось сцедить из раздавленной "бээмвухи". В сочетании с мешками для строительного мусора и запасами спичек в столовке это позволило соорудить по второму этажу и лестнице настоящее огненно-фугасное минное поле. Которое должно было уже дать не пару жалобных лужиц, а превратить коридор в настоящее море огня.

На всю эту оборонительную возню ушло почти два дня. При том, что если с утра мы ходили "по всем правилам" — один тащит ведра, второй с пистолетом его прикрывает — то уже к середине дня таскали солярку вдвоем, громогласно жалея об отсутствии в хозяйстве коромысла. О необходимости сполна "вложиться в оборону" вопрос даже не стоял — зрелище жрущего человечину гоблина врезалось нам обоим в память куда, чем хотелось. А вот вопрос о дальнейшей деятельности вызвал первый в новом мире научный диспут, едва не перешедший в первую же научную драку.

В итоге мы все же обошлись без взаимного мордобития, сойдясь на том, что ближайшие дни каждый будет заниматься тем, что сам считает более важным — но недалеко друг от друга и периодически окликая напарника. Блинов начал готовить институтскую библиотеку к консервации — то есть заделывал наиболее крупные дыры листами пластика от подвесных потолков, а мелкие просто задувал монтажной пеной.

Ну а я занялся конструированием чудо-оружия, способного проложить нам дорогу сквозь джунгли — блочного арбалета.

Плюсы — исходных материалов из останков автомобилей можно было добыть хоть на роту конных арбалетчиков. Например, подъемный механизм дверных стекол — это не просто кнопка и ж-ж-ж-ж, а ролики и тросики, правда, короткие. А при помощи лабораторной горелки, как оказалось, гнуть и даже приваривать металл тоже можно, просто долго и сложно.

Минусы — саму конструкцию я видел в каком-то журнале, будучи еще старшеклассником, а с тех пор прошло немало лет. И не сказать, чтобы навыки ручной работы сложнее "высверлить в стене дыру под дюбель" или "вставить в слот материнской платы новую видюху" мне требовались особо часто.

Не удивительно, что первый вариант моей вундервафли оказался не совсем рабочим. А если честно, то совсем не. Дуга из рессоры и блочная система получились относительно неплохо, а вот остальное было проще тихо похоронить в углу мастерской.

Зато второй, уменьшенный и упрощенный вариант получился на удивление удачным. Он был компактным, точным и мощным — то есть при длине всего в полметра попадал обрезком арматурины в дверь. Да так, что заостренный наконечник торчал снаружи. А значит, гоблина пробило бы насквозь, вряд ли эти твари тверже ДСП. Правда, и недостатки у Арбалета Синицына-2, как выяснилось в процессе испытаний, тоже имелись. например, изображавшая спусковой механизм защелка от лежания во взведенном положении медленно приподнималась и в итоге стреляла сама по себе. Пришлось вводить в конструкцию предохранитель в виде огрызка карандаша, но все равно — Блинов, которому я торжественно вручил это оружие ближней самообороны, довольным почему-то не выглядел.

Чтобы утешить коллегу, пришлось отложить наполеоновские планы в сторону и заняться чем-то более простым. Например, сварганить из нескольких прутов арматуры и самых длинных кухонных ножей копье. До японских нагинат ему, конечно, было примерно как от Москвы до Токио пешкодралом. Но все же это была вполне крепкая железяка с острым наконечником, превосходившая по длине гоблинские — что, учитывая наше превосходство в росте и длине рук могло дать преимущество в ближнем бою, если такая беда приключиться. Пожарный топор, конечно, выглядел еще более внушительно — но попытавшись зарубить им один из лабораторных столов, мы дружно пришли к выводу, что в команду драккара пока не готовы.

Самым же большим — в всех смыслах — достижением стали две кое-как выкроенные из крышки капота "кирасы" с поролоновым подбоем. Конечно, держались они в целом виде на моем честном слове и слоях армированного скотча. Зато теперь хотя бы можно было не бояться раны в живот или повыше... ну, по крайней мере, опасаться чуть меньше прежнего. Увы, попытку дополнить этот "доспех" богатырскими шеломами из кухонных ведер Анатолий забраковал, заявив, что "в этой штуке" он свернет себе шею намного раньше, чем до него доберутся гоблины.

В общем, работы хватало, еды пока — тоже, так что сотрясший стены звук застал нас врасплох.

Когда я вскарабкался на шестой этаж, Блинов уже был там — с виду целый, но явно пострадавший от акустического удара. По крайней мере, вместо членораздельных слов он издавал какие-то отрывочные звуки, а затем просто сунул трубу-гляделку и развернул в нужном направлении.

Я послушно приложился к окуляру — и тоже потерял дар речи, а заодно и способность дышать. Потому что из леса выходил… мумак. Прямиком из третьей части мегашедерва Питер-мать-его-Джексона — с избушкой на спине и какими-то человекоподобными козявками, суетящимися в районе ступней, но сильно ниже колена.

Соображаловка вместе с дыхалкой вернулись полминуты спустя, когда я убрал трубу и смог оценить размеры зверюг невооруженным глазом. Все оказалось не настолько страшно — хотя местные слонопотамы действительно были крупнее, чем их земные сородичи в зоопарке, но до нашего шестого этажа все же не дотягивали. Да и до четвертого тоже. Просто из-за мелких гоблинов (и чересчур выпуклых линз в нашей гляделке) показались больше чем, на самом деле.

Следом за двумя хоботными из джунглей начали выходить звери поменьше, но тоже непривычного вида — больше всего эти туши с вытянутыми мордами походили на помесь быков с носорогами. Этих набралось десятка два, концевым же в колонне оказался еще один мумак, только уже не с избушкой, а чем-то вроде помоста. Пересчитать мельтешащих вокруг каравана гоблинов у меня не получалось, но их явно было много. Больше сотни — полторы, а то и две. На фоне этой орды все наши ловушки и прочие ухищрения выглядели жалобно, даже без учета мумаков. И, если я не ошибаюсь, примерно каждый пятый из тех, кто сопровождал животных был как-то покрупнее остальных…

— Дай-ка гляделку, — неожиданно попросил Толя и, получив желаемое, уставился куда-то между буреломом и недостроенным корпусом. — Ага! Значит не показалось!

— Что там?

— Смотри сам, — напарник вернул трубу, — Правее разбитой "газели"… еще правее… видишь, как сверкает.

— Теперь вижу.

Там, куда пытался навести меня Блинов, собралась кучка гоблинов — судя по напяленным спецовкам строителей и белым полиэтиленовым мешкам, только что совершившая очередной удачный рейд в недостроенный корпус. А вот перед ними стояли не только гоблины, но и… человек?! В шлеме, кольчуге, с мечом на поясе, явно превосходящий окружающих его зеленых дикарей раза в полтора и по росту, и по ширине. Словно почувствовав мой взгляд, воин поднял голову… сказал что-то стоявшему рядом гоблину — и решительно зашагал к нашему корпусу. Гоблин, чуть помедлив, увязался следом, а за ними — еще пара в закрытых шлемах и броне, но уже попроще, что-то типа курток с многочисленными бляшками.

— Слушай, Толя… тебе в лотереях как, сильно везло? Ну или там в картах, в казино…

— Вообще-то нет, — удивленно сказал Блинов. — А что?

— Мне тоже не везло… обычно. А сейчас, похоже, мы сорвали джек-пот. Второй подряд, если за первый посчитать выживание при переносе. Мы же хотели в местную цивилизацию топать, ножками, по долинам и по взгорьям. Так вот она, цивилизация, сама к нам пришла… и даже не против переговорить.

— Что-то она больно воинственно выглядит, эта цивилизация, — с сомнением произнес Анатолий, глядя как пришелец останавливается в полусотне метров от здания. — Ты уверен, что ему переговоры нужны? Или просто дать нам своей железякой по башке и спокойно пограбить тут все и вся? Хотя… зачем бы он тогда вперед вышел?!

— Вот именно, — кивнул я, — замышляй он недоброе, зачем ему соваться вперед?

— А если это все-таки ловушка?!

— У нас еще есть один козырь в рукаве, — я хлопнул себя по карману, похолодел, а затем вспомнил, что сам же переложил пистолет в найденный рюкзак-однолямочник, чтобы не выронить ненароком. И сейчас, конечно же, забыл схватить его со стола. — Этот парень в кольчуге — явно или главный в караване, или один из главных. Да и гоблин с ним, уверен, тоже не из простых. Если начнется заварушка, первые пули — им, а без предводителей эта толпа может и глупостей наделать.

— Это если мы успеем в случае заварушки обратно добежать, — вздохнул Блинов. — Хотя с другой стороны, выбора у нас действительно нет. Надо с ними договориться… только вот как? Вряд ли тут найдется толмач с русского на местный… да и любого земного языка, на котором мы с тобой хоть пару слов связать можем.

— Значит, будем при помощи жестов общаться, — резюмировал я. — Как в анекдоте: "мальчик жестами показал, что его зовут Хуан". Вот мы сейчас как тот мальчик, только задача у нас посложнее…

Анатолий Блинов

— Честно говоря, сейчас я почему-то чувствую себя дебилом, который пришел устраиваться на новую работу в трусах, носках и галстуке, — пробормотал я, медленно передвигая ноги. Нервишки пошаливали, и разум был с ними совершенно согласен. Выходить на открытое пространство, когда округа буквально кишит гоблинами, определенно было не самым умным поступком. Да и вероятность удачно провести первый контакт с местными людьми, если это действительно были люди, казалась недостаточно высокой. Движения заметно сковывала самодельная броня, к ношению которой пока еще ну вот совсем не успел привыкнуть. На плечи давил рюкзак, забитый бутылками с зажигательной смесью, причем он не только давил, но и вонял. Верхний клапан мы пропитали спиртом, и теперь достаточно было малейшей искры, чтобы поклажа превратилась в нечто среднее между гигантским факелом и зажигательной бомбой. Пояс оттягивали нож и топор, рукоять которого для большей надежности я лично обвил проводом в несколько слоев. Синицын советовал взять еще и арбалет, но наставлять его на собеседников во время переговоров определенно являлось нарушением любых дипломатических протоколов, а заряжать в бою тупо некогда. Ну ничего, будем надеяться, двадцати литров самодельного напалма хватит, чтобы охладить пыл дикарей, если те решат проявить агрессию...

— У самого из крови адреналин можно ведрами черпать, — буркнул старший лаборант, барабаня пальцами по рукояти пистолета с нашими последними патронами. Гильзы-то мы собрали, но как и чем их переснарядить, сообразить пока не получилось. Взгляд Сергея плотно прикипел к той небольшой группке местных жителей, что подошла ко входу в уцелевшую часть НИИ и явно вызывала нас на переговоры. А иначе зачем бы им дудеть в рог с такой силой, что окна бы обязательно потрескались… Если бы они еще были целые.

— Главное, не подавай виду, что боишься. Помни, человек — царь природы!

— Это не из той оперы.

— А ничего лучшего мне сейчас на ум не идет. Волнуюсь, понимаешь ли, да и вообще я вот ни фига не выдающийся оратор!

— Борекс! — Когда между нами оставалось метров десять, тот из аборигенов, который был самым рослым, блестящим и бронированным, шагнул вперед, хлопнув себя кулаком по левой стороне груди. Роста он был примерно метр восемьдесят, и на фоне сопровождающих казался настоящим гигантом. Впрочем, и парочка людей, определенно являющихся кем-то вроде телохранителей, вполне могли бы затеряться в толпе, если бы их переодели в нормальные шмотки. Черты лица всех троих были частично скрыты шлемами, но кожа была пусть смугловатой, но определенно не зеленой. Да и зубы во рту не напоминали острейшие гоблинские кусалки. А вот у недружелюбно поглядывающего на нас татуированного от макушки до пяток дикаря, стоящего вместе с этой группой, некоторые клыки аж во рту не помещались, и штук пять их слегка торчало наружу из-под презрительно оттопыренной губы. — Ды ю вив ши хи эмпариам?

— Я — Сергей. Он — Анатолий, — с достоинством заявил Сергей, сопровождая свои слова пояснительным тыканьем рукой, в то время, как я сосредоточенно пытался понять, показалось ли, или этот человек и в самом деле чего-то спросил про какую-то империю? — Так понимаю, на великом и могучем русском языке вы не говорите… Ну, не удивительно, в принципе-то. Дую спик инглишь? Парлео франце? Шпрехен зе дойч? Квенья, синдарин, клингонский и вулканский мне выучить, к сожалению, было как-то не досуг. Знаю пару слов на японском, но поскольку подцепил я их из хентая, то здесь лучше повторять не буду.

В ответ донеслись фразы, вероятно, обозначающие примерно то же самое, но на неизвестных нам языках… Возможно, одним из них был польский, поскольку в то ли четвертом то ли пятом предложении имелось столько свистящих и шипящих звуков, будто за каждую лишнюю гласную драли большой налог. Через пару минут бесплодных пререканий Синицын развел руками и скорчил скорбную мину, словно говоря: «Других вариантов предложить не могу». Обладатель блестящей брони тяжело вздохнул и попытался почесать в затылке, но наткнулся пальцами на шлем. И снял его, чтобы все-таки осуществить свою затею, явив физиономию… Гоблина?! Или все-таки человека? Острые уши-лопухи, отходящие далеко в стороны, были один в один как у татуированных дикарей. Глаза, которые до этого толком различить не получалось, были скорее желтыми, чем зелеными, и зрачок то сжимался в крохотную точку, то расплывался в большой круг, почти не оставляющий места для белка. Но в остальном лицо Борекса казалось нормальным, просто сильно загорелым, что в принципе и не удивительно для жаркого тропического климата. Примерно как у индуса, парочка которых училась в одном университете со мной, только на других факультетах. А еще пожилым — тут и там кожу пятнали характерные для людей пожилого возраста морщины, а в коротко стриженных черных волосах мелькали многочисленные седые пряди.

— Как думаешь, это перед нами полугоблин или все-таки орк? — Вполголоса осведомился я у Синицына, пытаясь как можно незаметнее понять, что же прячут под своими доспехами телохранители того типа, который пытался с нами побеседовать. И, кажется, там было примерно то же самое… Только у одного еще и острый длинный нос торчал один в один как у татуированных дикарей… Но зато глаза определенно были голубыми, а не желтыми!

— Пока он не пытается нас сожрать или взять в рабство — мне пофиг, — вежливо улыбаясь, ответил Сергей, не меняя выражения лица и не отпуская рукояти пистолета.

Главный переговорщик тем временем еще раз почесал свой затылок, а затем осмотрелся по сторонам и смело шагнул к невысокой, но зато очень широкой клумбе, где медленно засыхали под жарким тропическим солнцем не то пионы, не то какие-то иные цветы. Катаклизм, забросивший кусок нашего НИИ в иной мир, она перенесла практически без повреждений, одна единственная оплавленная дыра в бортике на фоне издырявленных зданий казалась не более чем мелким дефектом. Расчистив в стороны увядшую растительность, но не трогая еще живые кустики, этот полугоблин достал из ножен кинжал и схематически набросал на земле очертания… Города? Стена во всяком случае была, а за нею башни. Ткнув пальцем сначала в себя, а потом в животных, он дал понять, что они пришли именно оттуда. Но затем палец в металлической перчатке тыкнул в нас, а затем обвел стройку и издырявленный корпус. На почти человеческом лице дипломата застыло явно вопросительное выражение.

— Ага, видимо он хочет понять, откуда это мы тут такие красивые нарисовались, да еще вместе с прилегающей территорией. — Я взялся за собственный нож, взятый скорее на всякий случай, чем из расчета действительно применить его в бою. — Полагаю, можно нарисовать ему правду?

— Почему нет? — пожал плечами Синицын. — Ежу же понятно, что если бы мы могли отсюда исчезнуть обратно туда, откуда пришли, мы бы это уже давно сделали.

Мне никогда не доводилось посещать художественную школу, но черчение было одним из тех предметов, с которым за время учебы волей-неволей пришлось познакомиться достаточно близко. И потому когда к двум зданиям, одно из которых было примерно в два раза меньше другого и топорщилось изображающими арматуру черточками добавилось третье, полугоблин очень удивился и завращал головой по сторонам, явно в попытке увидеть строение, которое он каким-то образом пропустил. Легкий свист привлек его внимание, а рука, протянутая в сторону дыры, оставшейся на месте второго корпуса, явно навела на правильные мысли. Во всяком случае, когда я нарисовал, как схематические человечки заходят туда, начинают работать, а строение разваливается на части, он понятливо покивал головой и принялся о чем-то переговариваться со своими спутниками. Зигзаги молний, бьющие от исчезающего строение, вызвали некоторые вопросы, но после тыканья пальцем в облака и звука «Бум!» с выпученными глазами, кажется, мне удалось донести до собеседников причину появления такого количества оплавленных дыр во всем подряд. Татуированный дикарь даже самостоятельно дорисовал фигурку с двумя руками, ногами и головой, которую бьет разрядом, после чего та падает двумя кусками и дымится. Я подтвердил его гипотезу, добавив еще много таких же рядом с обоими зданиями. А после попытался нарисовать, что покойников надо закопать, а не есть. Иначе будет худо.

— А почему ты не нарисовал, что мы были частью большого города? Или как в клетке Фарадея спрятались? — подал голос Сергей, наблюдавший за моими художествами.

— Какой толк нам от привычной цивилизации, если она осталась где-то в ином мире? — пожал плечами я, наблюдая за реакцией дикаря на картинку трупов, скидываемых в глубокую яму. Против моих ожиданий, он не выглядел возмущенным таким переводом продуктов… Хотя ведь люди, лежавшие столько времени на жаре, должны были к настоящему моменту основательно подгнить... — Да и списывать наше спасение на везение, позволившее оказаться во время катастрофы в нужном месте, я не хочу. Пусть лучше считает это божественным промыслом или какой-то магией, на которую были способны лишь мы вдвоем… Да и места тут маловато осталось.

Жестами и мимикой спросив разрешения, полугоблин затер часть моих художеств и изобразил, как к уцелевшему корпуса НИИ подходят животные, а потом их навьючивает тюками, вынесенными из здания.

— Ну уж нет! — фыркнул Сергей, тоже вооружаясь ножом, который он держал в левой руке, поскольку правая его пистолет так и не выпускала, а глаза старшего лаборанта чуть не разъехались в стороны как у хамелеона, ведь он пытался пристально следить за всеми аборигенами сразу. — Кукиш с маслом этим зеленокожим, а не наши запасы!

Нарисованное на земле здание украсилось обрамлением из пламени, а для доходчивости Сергей продемонстрировал гоблинам высокий язычок огня, якобы вырывающийся прямо из его сомкнутого кулака, но на самом деле созданный незаметно сунутой в руку зажигалкой, предназначенной для экстренного поджигания импровизированной бомбы. Полугоблин скорчил рожу коррумпированного политика, оскорбленного грязными инсинуациями в свой адрес, а после стер лишнее и добавил к картинке новые детали. Один из слонопотамов стоял отдельно от остального скота, и рядом с ними появились две фигурки, видимо символизирующие меня и Синицына. Во всяком случае, тычки пальцем сначала в них, потом в нас как-то иначе интерпретировать было сложно. На предложенное животное мы должны были загрузить все, что хотели, а аборигены забрали бы оставшееся. А после этого караван пойдет в город, откуда и появился облаченный в броню полугоблин. И там нас якобы ждут не дождутся бутылки, жареное мясо на косточке, стопки монет и женские сиськи, удавшиеся художнику особенно хорошо.