Оракул с Уолл-стрит 4

Глава 14 Старый добрый инсайдер

Сальваторе Лучиано восседал за круглым столом в окружении двух помощников. Как и всегда, он выглядел как успешный бизнесмен с Уолл-стрит.

Элегантный серый костюм, белоснежная рубашка с идеально повязанным галстуком, итальянские ботинки, начищенные до зеркального блеска. Только глаза выдавали его настоящую сущность, холодные, расчетливые, оценивающие.

— Мистер Стерлинг, — произнес он тем особым тоном, который не выражал ни дружелюбия, ни угрозы — просто деловое приветствие. — Рад, что вы нашли время для встречи со мной.

— Взаимно, мистер Лучиано, — я пожал протянутую руку. Рукопожатие оказалось крепким, но без демонстрации силы. — Я всегда нахожу время для перспективных деловых возможностей.

Он указал на стул напротив. Я сел, обратив внимание на бокалы с красным вином и тарелки с закусками, к которым никто не притронулся. О’Мэлли пристроился в уголке, настороженный, как пружина.

— Надеюсь, вы не против, — Лучиано кивнул на двух своих людей. — Джакомо ведет мои финансовые дела, а Фрэнк обеспечивает безопасность.

Джакомо оказался седовласым мужчиной с тонкими усиками и глазами опытного бухгалтера. Фрэнк выглядел точно так, как должен выглядеть телохранитель, массивный, с перебитым носом и взглядом, который постоянно оценивал потенциальные угрозы.

— Разумная предосторожность, — кивнул я. — Приятно познакомиться, господа.

Лучиано жестом отослал официанта, дежурившего у двери, и наклонился ко мне:

— Перейдем к делу, мистер Стерлинг. Мне интересна предложенная вами схема инвестирования. Особенно учитывая впечатляющие результаты, которые вы демонстрируете для Мэддена.

Я сохранял бесстрастное выражение лица, хотя внутренне напрягся. Сейчас посмотрим, какие источники имеются у Лучиано.

— Двадцать семь процентов ежемесячно в течение последних трех месяцев, — продолжил он. — Весьма впечатляет. Даже с учетом обычного финансового преувеличения.

— Двадцать семь и четыре десятых процента, если быть точным, — поправил я. — И без преувеличений. Цифры говорят сами за себя.

Джакомо хмыкнул и что-то тихо произнес по-итальянски. Лучиано коротко улыбнулся.

— Джакомо уже говорил, что даже самые талантливые финансисты с Уолл-стрит редко показывают больше двадцати процентов годовых, не то что ежемесячно.

— Большинство финансистов с Уолл-стрит играют по правилам, — я пожал плечами. — Или тем правилам, которые им известны. У меня, скажем так, более глубокое понимание некоторых аспектов рынка.

Лучиано достал портсигар из чистого серебра, извлек тонкую сигарету и щелкнул платиновой зажигалкой.

— Я не из тех, кто верит в финансовые чудеса, мистер Стерлинг, — дым от сигареты поднимался тонкой струйкой. — Таких чудес не бывает. За исключительными результатами всегда стоит исключительная информация или исключительное мошенничество. — Он сделал паузу. — Что в вашем случае?

— Исключительная информация, — я выдержал его пронзительный взгляд. — То же самое, что позволяет некоторым бизнесменам знать о прибытии алкоголя за день до его фактической разгрузки в доках.

Это сработало. Лучиано едва заметно улыбнулся, оценив параллель.

— И откуда же такая информация?

— Из многих источников, — я позволил себе расслабиться. — Инсайдеры в компаниях, крупье в казино, где расслабляются директора корпораций, метрдотели ресторанов, где проводятся тайные переговоры о слияниях… Мир финансов, как и ваш мир, держится на информации, которая доступна немногим.

Лучиано задумчиво постукивал пальцами по столу, затем достал из внутреннего кармана конверт и положил его передо мной.

— Возможно, у меня есть информация, которая вас заинтересует.

Я открыл конверт и извлек несколько листов бумаги. Беглого взгляда хватило, чтобы понять ценность содержимого. Копии документов о предстоящем контракте Lockheed Aircraft Corporation с военно-морским флотом на поставку новой модификации гидросамолетов. Сумма контракта, срок исполнения, технические характеристики — все указывало на крупнейший заказ в истории компании.

— Откуда это? — спросил я, не скрывая восхищения.

— Секретарша помощника военно-морского министра обладает слабостью к азартным играм и дорогому шампанскому, — пожал плечами Лучиано. — Можно использовать эту информацию?

— Безусловно, — я просмотрел документы еще раз, анализируя детали. — Если информация точна, прибыль будет исключительной. Акции Lockheed сейчас торгуются по двадцать три доллара. После объявления о таком контракте они могут подняться до тридцати пяти-сорока.

— Мой человек рискует слишком многим, — холодно заметил Лучиано. — Информация должна оправдать этот риск.

— Как скоро будет официальное объявление?

— Через два дня, в четверг в полдень, — ответил Джакомо, впервые вступив в разговор. — Документы поступят в печать завтра вечером.

Я мысленно прикинул сроки. Времени достаточно для организации сложной, но эффективной операции.

— Сколько вы готовы инвестировать?

Лучиано переглянулся с Джакомо, затем назвал сумму:

— Пятьсот тысяч долларов для начала. Наличными.

Я присвистнул. Впечатляющая сумма, даже для криминального бизнеса.

— При использовании маржинального плеча в пять к одному это даст нам возможность контролировать позицию в два с половиной миллиона. — Я задумался на мгновение. — Но чем крупнее сумма, тем заметнее операция. Необходимо разбить ее на множество мелких покупок через разные брокерские конторы.

— Это ваша забота, — отрезал Лучиано. — Нас интересует только конечный результат. И, разумеется, никаких следов, ведущих к источнику капитала.

— Разумеется, — согласился я. — Передайте деньги моему человеку завтра утром. К вечеру среды наши позиции будут сформированы. В четверг, после объявления, мы начнем постепенный выход из акций. К пятнице завершим операцию.

— На какую прибыль мы можем рассчитывать? — спросил Джакомо, доставая записную книжку.

— При самом консервативном сценарии прирост на пятьдесят процентов за три дня. Это примерно двести пятьдесят тысяч чистой прибыли. При благоприятном стечении обстоятельств вплоть до ста процентов.

— Минус ваша комиссия, — напомнил Лучиано.

— Сорок процентов от прибыли, как мы договаривались, — кивнул я.

Лучиано снова затянулся сигаретой и выпустил кольцо дыма.

— Да, договорились. Но помните, мистер Стерлинг, я не люблю разочаровываться.

— Я тоже, мистер Лучиано, — с легкой улыбкой ответил я. — Одно разочарование, и вы потеряете веру в мои способности. Одно разочарование, и я потеряю гораздо больше.

Следующим утром, в шесть часов, когда большинство финансистов Уолл-стрит еще нежилось в постелях, я уже находился в офисе «Стерлинг, Харрисон и Партнеры». Операция требовала тщательного планирования и абсолютной секретности.

О’Мэлли ожидал меня с готовыми документами. Список брокерских контор в четырех разных городах, информация о подставных компаниях и кодовые фразы для телефонных переговоров. Я просмотрел бумаги, внес несколько корректив и утвердил окончательный план.

— Доставили деньги? — спросил я, сверяясь с биржевым календарем.

— Два часа назад, — О’Мэлли кивнул на портфель, стоящий у стены. — Пятьсот тысяч ровно, как договаривались.

— Распредели по точкам согласно схеме. И проследи, чтобы не осталось никаких бумажных следов.

О’Мэлли кивнул и вышел, захватив портфель. Он лично доставит наличные доверенным брокерам, которые проведут операцию от имени подставных компаний. Я доверял ему как самому себе, в таких делах надежность ценилась превыше всего.

Вооружившись аналитическими отчетами по Lockheed Aircraft Corporation, я углубился в изучение финансового положения компании. Хотя информация Лучиано казалась надежной, я всегда проверял все самостоятельно. Слишком многое стояло на кону.

Компания находилась в стабильном, но не впечатляющем положении. Их основной продукт, самолеты Vega, пользовался спросом, но не приносил сверхприбылей.

Это означало, что крупный государственный контракт действительно мог резко изменить стоимость акций. Рынок не ожидал такого поворота, что играло нам на руку.

К девяти часам прибыли первые сотрудники. Я принял обычный вид занятого финансового директора, проводя стандартные совещания и разбирая текущие дела фирмы. Никто не должен заподозрить, что параллельно я организую одну из крупнейших инсайдерских операций года.

В десять тридцать, за тридцать минут до открытия биржи, я вышел на улицу и приступил к реализации плана. Первый телефонный звонок из уличного автомата брокеру в Бостоне.

— Роберт Грей на связи, — произнес я, изменив голос и добавив легкий британский акцент. Под этим псевдонимом меня знали в узких кругах как состоятельного, но эксцентричного инвестора, который никогда не появлялся лично.

— Доброе утро, мистер Грей, — отозвался брокер. — Рад слышать вас снова.

— Джон, у меня появился интерес к авиационной промышленности. В частности, к Lockheed. Хочу приобрести тысячу акций при открытии.

— Сейчас не самый активный период для авиастроителей, сэр. Что-то конкретное привлекло ваше внимание?

— Просто диверсификация портфеля, Джон. Ничего особенного.

Так же небрежно я разместил еще четыре заказа через разные конторы в течение следующего часа. Каждый не превышал тысячи акций. Достаточно скромная сумма, чтобы не привлекать внимания.

После обеда я отправился на биржу под предлогом изучения рыночных тенденций для клиентов «Стерлинг, Харрисон и Партнеры». Величественное здание Нью-Йоркской фондовой биржи, как всегда, напоминало о мощи американского капитализма. Мраморные полы, высокие потолки, постоянный гул голосов и стрекот тикерных аппаратов.

Я неторопливо прогуливался по залу, останавливаясь у разных постов, но особое внимание уделил секции, где торговались акции авиационных компаний. Lockheed демонстрировала стабильность. Двадцать три доллара и двенадцать центов за акцию, минимальные колебания в течение дня.

В течение следующих двух часов я наблюдал, как мои агенты последовательно размещали ордера на покупку через разных маклеров. Никто не опознал бы в этих людях членов одной команды. Они не обменивались взглядами, не приветствовали друг друга, каждый выглядел самостоятельным игроком, следующим собственной стратегии.

К концу торговой сессии мы аккумулировали примерно двадцать тысяч акций через пятнадцать разных брокерских контор в четырех городах. Это составляло около пяти процентов свободно торгуемых акций компании, достаточно для существенной прибыли, но недостаточно для привлечения нежелательного внимания.

В течение следующего дня мы продолжили накопление позиции, используя маржинальные счета с разными коэффициентами кредитного плеча. К закрытию торгов в среду наша суммарная позиция достигла пятидесяти тысяч акций, что в денежном выражении составляло примерно один миллион двести тысяч долларов. С учетом маржинального кредитования мы задействовали лишь четыреста тысяч наличных из пятисот, оставив сто тысяч как подушку безопасности.

Цена к концу дня составила двадцать четыре доллара за акцию, небольшой рост, вызванный нашими покупками, но все еще в пределах нормальных рыночных колебаний.

Вечером я поговорил с О’Мэлли, чтобы обсудить последние приготовления.

— Все готово, босс, — доложил он, разложив на столе карты с отмеченными локациями наших агентов. — Завтра в полдень каждый будет на позиции.

— Отлично, — я потер подбородок, анализируя возможные сценарии. — Ключевой момент не продавать слишком быстро после объявления. Нужно дать рынку время поглотить новость и полностью переоценить акции.

— А если утечка уже произошла? — с тревогой спросил О’Мэлли. — Если кто-то опередил нас?

— Тогда мы увидим резкий рост еще до объявления, — ответил я. — В этом случае придется действовать по запасному плану, быстро продавать все, пока ситуация не ухудшилась.

Но мои опасения оказались напрасными. Утро четверга не принесло значительных изменений в котировках Lockheed. Рынок оставался в неведении относительно грядущего контракта.

В одиннадцать тридцать я занял стратегическую позицию в зале биржи, в непосредственной близости от поста, где торговались акции Lockheed. Мои агенты, разбросанные по залу, внешне никак не взаимодействовали со мной, но каждый знал свою роль в предстоящем спектакле.

Ровно в полдень электрический телеграф забился в лихорадочном ритме. Лента выплевывала новость о контракте между Lockheed Aircraft Corporation и ВМФ США на сумму восемь миллионов долларов, крупнейшем авиационном контракте года.

Эффект оказался даже более впечатляющим, чем я предполагал. Акции Lockheed мгновенно взлетели на пять долларов, с двадцати четырех до двадцати девяти, затем продолжили рост. К часу дня цена достигла тридцати пяти долларов, а объем торгов превысил обычный показатель в десять раз.

Маклеры кричали, размахивая руками, передавая ордера через посыльных. Эйфория охватила торговый зал. И в этой контролируемой панике я начал первую фазу выхода из позиции.

Легким кивком я подал сигнал первому агенту. Тот немедленно передал ордер на продажу пяти тысяч акций по текущей рыночной цене. Через пятнадцать минут такой же сигнал получил следующий агент. К двум часам дня мы продали треть нашей позиции по средней цене тридцать семь долларов за акцию.

К концу торговой сессии акции Lockheed закрылись на отметке сорок один доллар пятьдесят центов. Рост на семьдесят пять процентов за один день.

Оставшиеся у нас тридцать пять тысяч акций теперь стоили почти полтора миллиона долларов. Даже с учетом частичной продажи мы уже превысили ожидания Лучиано.

Следующим утром ажиотаж продолжился. Газеты пестрели заголовками о контракте, аналитики повышали прогнозные оценки для Lockheed. К одиннадцати утра цена достигла сорока пяти долларов за акцию.

Я дал сигнал к завершению операции. В течение следующих трех часов мы методично распродали оставшиеся акции, используя шесть разных брокерских контор. К моменту закрытия торгов в пятницу наша позиция была полностью ликвидирована со средней ценой продажи сорок три доллара за акцию.

Подводя итоги операции вечером в своем офисе, я испытывал то особое удовлетворение, которое дает безупречно выполненная работа. Первоначальные пятьсот тысяч долларов Лучиано превратились в один миллион пятьдесят тысяч — прирост на пятьсот пятьдесят тысяч или сто десять процентов за три дня. За вычетом моей комиссии в сорок процентов (двести двадцать тысяч долларов), Лучиано получал чистую прибыль в размере трехсот тридцати тысяч долларов.

В воскресенье вечером я встретился с Лучиано в том же ресторане. Настроение за столом разительно отличалось от напряженной атмосферы первой встречи. Джакомо улыбался, пересчитывая цифры в своей записной книжке, Фрэнк казался менее настороженным, а сам Лучиано встретил меня как старого друга.

— Мистер Стерлинг, — он энергично пожал мою руку, — вы превзошли все ожидания.

Я протянул ему конверт с подробным отчетом о проведенной операции: движении средств, объемах и ценах сделок, итоговой прибыли.

— Прошу, — сказал я. — Полное описание операции с документальным подтверждением всех транзакций. Как видите, итоговая прибыль составила сто десять процентов за три дня. За вычетом моей комиссии, вы получаете триста тридцать тысяч чистыми.

Лучиано пролистал отчет и передал его Джакомо, который немедленно углубился в цифры.

— Впечатляет, — сказал Лучиано. — Но что еще более впечатляет — это абсолютное отсутствие следов. Наши люди внимательно следили за ситуацией, и никто не смог связать эту операцию ни с вами, ни со мной.

— В этом и заключается искусство, — я позволил себе легкую улыбку. — Не просто сделать деньги, а сделать их элегантно.

Джакомо поднял взгляд от документов.

— Все сходится, босс. Чисто проведенная операция.

Лучиано кивнул с удовлетворением.

— Мистер Стерлинг, полагаю, это начало плодотворного сотрудничества. — Он достал из внутреннего кармана пиджака новый конверт. — У нас есть еще несколько информационных возможностей, которые могут вас заинтересовать.

Я принял конверт, но не открыл его.

— С удовольствием изучу. Однако важно помнить, что не каждая информация одинаково ценна. Нужно избирательно подходить к операциям.

— Разумеется, — согласился Лучиано. — Решение остается за вами. — Он поднял бокал с вином. — За прибыльное партнерство.

Я поднял свой бокал, с удовлетворением отмечая, что первая операция для Лучиано превзошла все ожидания.

Теперь я имел доступ к информационным каналам как Мэддена, так и Лучиано, что значительно расширяло мои возможности. Каждый из них думал, что использует меня, не понимая, что я сам использую их обоих для своей главной цели.

— За прибыльное партнерство, — ответил я, отпивая вино. — И за дальнейшие возможности.

Лучиано жестом подозвал официанта, который немедленно принес серебряное блюдо с идеально приготовленной пастой. Ее аромат наполнил комнату, напоминая, что даже самые опасные преступники Америки остаются в душе итальянцами.

— Возможно, вас заинтересует расширение наших операций, — сказал Лучиано, накручивая спагетти на вилку. — У нас есть партнеры в Чикаго, Бостоне, даже в Гаване. Все они обладают специфической информацией в различных отраслях.

— Географическая диверсификация источников — разумный подход, — кивнул я. — Но необходимо помнить о безопасности коммуникаций. С увеличением масштаба растет и риск утечек.

— У вас есть предложения?

— Да. Шифрованные телеграммы, кодовые фразы, разделение информации так, чтобы ни один человек не видел полной картины. И, конечно, строгое правило. Никаких письменных документов с конкретными названиями компаний.

Джакомо хмыкнул:

— Звучит как военная разведка, а не биржевые операции.

— Разница меньше, чем кажется, — я улыбнулся. — На обоих фронтах побеждает тот, кто обладает лучшей информацией и умеет ее использовать, оставаясь невидимым.

Лучиано кивнул с одобрением:

— Это мне нравится. Создайте подробный план такой системы к следующей неделе.

Когда с ужином было покончено, и деловые вопросы исчерпаны, Лучиано проводил меня к выходу. В коридоре, вдали от своих людей, он неожиданно остановился и понизил голос:

— Мистер Стерлинг, я ценю ваш профессионализм. Но хочу прояснить один момент. Мои интересы должны оставаться в приоритете наравне с интересами Мэддена. Понимаете?

— Полностью, — твердо ответил я. — Бизнес есть бизнес. Каждый партнер получает то, что заслуживает, ни больше, ни меньше.

— Рад, что мы понимаем друг друга, — Лучиано слегка улыбнулся. — В таком случае, думаю, наше сотрудничество будет долгим и взаимовыгодным.

Покидая ресторан, я ощущал на себе его изучающий взгляд. Лучиано доверял мне ровно настолько, насколько гангстер может доверять постороннему. Но этого достаточно для начала.

О’Мэлли ждал меня неподалеку, настороженно оглядывая улицу.

— Как прошло, босс? — спросил он, когда я сел рядом.

— Лучше не бывает, Патрик, — я расслабленно откинулся на сиденье. — Лучиано доволен, его люди впечатлены, и мы только что открыли новый источник как финансирования, так и информации.

— Опасная игра, — пробормотал О’Мэлли, заводя мотор.

— Не опаснее, чем игра, которую ведет весь Уолл-стрит, — я задумчиво смотрел на проплывающие за окном огни вечернего Нью-Йорка. — Просто они не осознают, что играют с динамитом. А мы знаем.