Оракул с Уолл-стрит 4

Глава 9 Две империи

Встреча с Лучиано назначена на восемь вечера в ресторане «La Scala», небольшом, но изысканном итальянском заведении в западной части Маленькой Италии. Днем это обычный ресторан для состоятельных посетителей, но вечерами его часто закрывали для «частных мероприятий», эвфемизм для встреч, на которых обсуждались дела, не предназначенные для посторонних ушей.

Мы с Мэдденом прибыли на двадцать минут раньше. Тактический ход, чтобы осмотреть помещение, оценить расположение выходов, занять более выгодные позиции.

— Неплохое место, — заметил Мэдден, оглядывая интерьер ресторана. — Хотя их шеф слишком увлекается специями, на мой вкус.

Его лицо оставалось бесстрастным, взгляд острым и внимательным. Несмотря на то, что встреча проходила на условной территории Лучиано, Мэдден держался с непринужденной уверенностью человека, привыкшего контролировать ситуацию.

О’Мэлли, следовавший за нами во втором автомобиле с тремя другими людьми Мэддена, присоединился к нам на тротуаре.

— Все чисто, босс, — доложил он. — Двое наших уже внутри, сидят за столиком у окна. Еще трое наблюдают с противоположной стороны улицы.

Я кивнул, поправляя узел галстука. Для этой встречи я выбрал строгий серый костюм — сдержанный, но элегантный, излучающий уверенность без вызова.

— Помните план, — негромко сказал я, когда мы направились к ресторану. — Никакой агрессии, только деловое предложение. Мы не просим о перемирии, мы предлагаем взаимовыгодное партнерство.

— Не учи старого волка охотиться, Стерлинг, — Мэдден чуть улыбнулся уголком рта. — Я вел переговоры, когда ты еще в коротких штанишках бегал.

Звякнул колокольчик над дверью, когда мы вошли в полутемное помещение ресторана. Запах свежеиспеченного хлеба, чеснока и базилика наполнял воздух. Метрдотель, пожилой итальянец с безупречными манерами, поклонился:

— Добрый вечер, господа. Вас ожидают.

Он проводил нас через основной зал, пустующий сегодня, в заднюю комнату, отделенную тяжелыми бархатными портьерами. Пара наших людей действительно сидела у окна, делая вид, что неторопливо ужинают. Они едва заметно кивнули, подтверждая, что все в порядке.

Лучиано уже ждал нас. Он сидел в дальнем углу комнаты за круглым столом, накрытым белоснежной скатертью. Идеально выглаженный серый костюм, белоснежная рубашка, галстук, заколотый жемчужной булавкой, он выглядел скорее как успешный бизнесмен с Уолл-стрит, чем как лидер преступного мира.

Рядом с ним сидели двое мужчин, один молодой, с жестким взглядом и шрамом на подбородке, второй постарше, с аккуратно подстриженными седеющими усами и внимательными глазами бухгалтера. Еще трое телохранителей стояли у стены, на почтительном расстоянии.

— Мистер Мэдден, мистер Стерлинг, — Лучиано поднялся, протягивая руку. — Благодарю, что приняли мое приглашение.

Мэдден пожал протянутую руку с легкой, уверенной улыбкой:

— Деловые люди всегда найдут время для взаимовыгодного разговора, Сальваторе.

Я тоже обменялся рукопожатием с Лучиано. Его ладонь была сухой и прохладной, пожатие уверенным, но без демонстрации силы.

— Присаживайтесь, господа, — Лучиано указал на стулья напротив себя. — Сегодня шеф приготовил великолепную телятину по-милански.

Мы расселись. О’Мэлли и один из людей Мэддена остались стоять у нашей стороны стола, зеркально отражая позицию телохранителей Лучиано. Воздух в комнате, казалось, уплотнился от напряжения.

— Прежде чем начнем, — Лучиано сделал знак, и один из его людей плотно задернул портьеры, отделяющие нас от основного зала, — я хотел бы выразить свое уважение. Мистер Мэдден, ваша реорганизация дистрибуционной сети настоящий шедевр. Мистер Стерлинг, — он повернулся ко мне, — операция с Merchants Union Bank показала редкое понимание финансовых механизмов.

Мэдден принял комплимент с легким кивком. В отличие от эмоционального Сальтиса, он держался с холодным достоинством, которое невольно вызывало уважение.

— После недавних изменений в расстановке сил, — продолжил Лучиано, — я полагаю, нам есть что обсудить.

— Ты убрал Сальтиса и теперь контролируешь вдвое большую территорию, — констатировал Мэдден. Это был не вопрос, а сухая констатация факта. — И вместо того, чтобы продолжать передел, ты предлагаешь соглашение. Разумно.

Лучиано слегка улыбнулся:

— Война невыгодна никому, мистер Мэдден. Это плохо для бизнеса — и вашего, и моего. Смерть Джо была необходимостью. Он стал нестабильным, непредсказуемым. Угрозой для всех.

— Нестабильность вредит делу, — согласился Мэдден, небрежно поправляя запонку. — Сальтис был проблемой. Теперь его нет. Вопрос в том, как нам дальше вести бизнес, не создавая проблем друг другу.

Лучиано оценил прямоту Мэддена:

— Именно. Я предлагаю сотрудничество. Не войну за перераспределение существующего пирога, а совместное его увеличение.

В этот момент появились официанты с первыми блюдами antipasti, тарелки с тонкими ломтиками прошутто, оливками, артишоками и маринованными грибами. Разговор прервался, пока они расставляли тарелки и наливали вино. Лучиано, я заметил, как и Роквуд, пил только воду.

Когда официанты удалились, Лучиано продолжил:

— Рынок алкоголя в Нью-Йорке огромен, но мы задействуем лишь треть его потенциала. Вместо того чтобы воевать за эту треть, не разумнее ли объединить усилия и освоить оставшиеся две трети?

— И как ты это представляешь? — Мэдден взял оливку и отправил ее в рот, демонстрируя легкую заинтересованность.

— Строгое разделение территорий, — Лучиано начал загибать пальцы. — Взаимное уважение границ. Стандартизация цен, чтобы избежать ценовых войн. Совместное использование некоторых каналов поставок и распределения для экономии ресурсов. — Он помедлил. — И, возможно, совместные инвестиции в новые предприятия.

— Звучит рационально, — Мэдден отпил из бокала, затем поставил его и слегка наклонился вперед. — И кстати о совместных инвестициях… у меня есть предложение, которое может заинтересовать человека твоего калибра.

Лучиано чуть приподнял бровь:

— Слушаю.

Мэдден кивнул в мою сторону:

— Мистер Стерлинг не только мой финансовый советник. Он также управляет специальным инвестиционным пулом, который обеспечивает исключительную доходность. Значительно выше, чем может предложить любой банк или традиционный бизнес.

Я включился в разговор, видя, что Мэдден элегантно передает мне слово:

— Фондовый рынок, мистер Лучиано. Ваши операции, как и операции мистера Мэддена, генерируют значительные суммы наличных. Сейчас эти деньги либо хранятся в сейфах, либо отмываются через подставные компании, либо инвестируются в недвижимость. Все эти методы имеют свои ограничения и риски.

Лучиано кивнул, не перебивая.

— Я предлагаю создать систему инвестирования этих средств на фондовом рынке через сеть легальных фасадных компаний. С использованием определенных информационных преимуществ, которыми мы обладаем, можно обеспечить стабильную доходность в двадцать-тридцать процентов ежемесячно.

Седовласый мужчина рядом с Лучиано, вероятно, его финансовый советник, подался вперед:

— Это нереалистично. Никто не может гарантировать такую доходность.

— Не на обычных операциях, — согласился я. — Но с использованием арбитража между разными биржами, опережающей информации о слияниях и поглощениях, а также краткосрочных направленных спекуляций… — я достал из портфеля папку. — Вот отчет о наших операциях за последние три месяца. Средняя доходность — двадцать семь и четыре десятых процента ежемесячно.

Я передал папку советнику Лучиано, который начал немедленно изучать цифры, его глаза быстро бегали по столбцам.

— Мои люди уже получили первые выплаты, — спокойно добавил Мэдден. — Суммы соответствуют обещанным. Чистые, легальные средства, которые невозможно отследить до первоисточника.

Лучиано вопросительно посмотрел на своего советника, который неохотно кивнул, подтверждая реалистичность цифр.

— Что вы предлагаете конкретно? — спросил Лучиано, обращаясь ко мне.

— Создание инвестиционного пула под моим управлением. Мистер Мэдден уже участвует в подобной схеме, — я кивнул на него. — Вы вносите определенную сумму через подставные компании, я инвестирую их с учетом… специальной информации, которой обладаю. Мы делим прибыль, шестьдесят пять процентов вам, тридцать пять процентов мне.

— Семьдесят пять на двадцать пять, — немедленно парировал советник Лучиано.

— Шестьдесят на сорок, — я улыбнулся. — И минимальный порог входа — один миллион долларов.

Лучиано обменялся быстрыми взглядами с советником, затем повернулся к Мэддену:

— Операция надежна? Вы уже получаете прибыль?

— Третий месяц, — подтвердил Мэдден. — В среднем двадцать пять процентов ежемесячно. Абсолютно чистые деньги, проходящие через легальные каналы.

Лучиано кивнул и вновь посмотрел на меня:

— Я ценю ваше предложение, мистер Стерлинг. Но почему вы делаете его? Какую выгоду, кроме комиссионных, вы получаете от сотрудничества с нами?

Отличный вопрос. Лучиано действительно проницателен.

— Доступ к информации, — честно ответил я. — В вашем бизнесе многое узнают раньше других. Слияния компаний, новые контракты, смена руководства корпораций… Для финансиста эта информация — золото. Кроме того, — я сделал паузу, — я верю, что наше сотрудничество может быть выгодно всем.

— Я согласен, — наконец произнес Лучиано. — На все условия. Разделение территорий, совместные операции и инвестиционный пул.

— Я предлагаю начать с первого транша в полтора миллиона, — сказал Мэдден деловито. — Передача может быть организована в течение трех дней через систему курьеров. Никаких банков.

— Приемлемо, — кивнул Лучиано. — Фредди, — он обратился к седовласому советнику, — организуй передачу денег. — Затем вновь посмотрел на Мэддена. — При условии, что наше соглашение будет строго соблюдаться обеими сторонами.

— Безусловно, — Мэдден спокойно встретил его взгляд. — В нашем бизнесе слово ценится дороже любых письменных контрактов.

— Истинно так, — Лучиано позволил себе тонкую улыбку. — Я предпочитаю думать, что мы начинаем новую эру сотрудничества, а не просто прекращаем войну.

Он поднял бокал с водой:

— За новые возможности и взаимовыгодное партнерство.

Мы чокнулись, скрепляя необычный союз. Две империи, легальная и нелегальная, объединялись под моим финансовым руководством. А я получал не только комиссионные, но и бесценный доступ к инсайдерской информации из криминального мира, которая могла дать мне еще большее преимущество на бирже.

Остаток ужина прошел в обсуждении технических деталей соглашения. Мы согласовали точные границы территорий, механизмы разрешения возможных конфликтов, схемы совместных поставок и даже план на случай усиления полицейских рейдов.

Когда мы прощались, Лучиано задержал мою руку:

— Мистер Стерлинг, я наблюдал за вашим восхождением с большим интересом. Для человека вашего возраста вы проявляете удивительную дальновидность. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Надеюсь, наше сотрудничество будет продуктивным для обеих сторон.

— Уверен, что так и будет, мистер Лучиано, — я встретил его взгляд. — Особенно если мы будем придерживаться принципа прозрачности в наших деловых отношениях.

— Прозрачности, — он повторил слово с легкой иронией. — Термин, не часто употребляемый в нашем бизнесе. Но я ценю новые подходы. До встречи, мистер Стерлинг.

После выхода из ресторана Мэдден предложил прогуляться по соседней тихой улице, отпустив автомобили. О’Мэлли и его лейтенанты следовали в нескольких шагах позади, обеспечивая нам приватность разговора.

— Что думаешь? — спросил Мэдден, закуривая сигару.

— Он умен, — ответил я. — И, в отличие от Сальтиса, мыслит стратегически. Соглашение выгодно для всех сторон, но нам нужно быть настороже.

— Доверяешь ему? — Мэдден выпустил струю дыма в вечерний воздух.

— Настолько, насколько можно доверять человеку его типа, — я пожал плечами. — Пока наш союз приносит ему деньги и безопасность, он будет соблюдать условия.

Мэдден кивнул, затем остановился и повернулся ко мне:

— Послушай, Стерлинг, я должен знать. Теперь, когда Лучиано на борту, мои интересы остаются в приоритете?

Я встретил его взгляд:

— Безусловно. Наш с вами союз возник первым, и я не забываю об этом. Лучиано выгодный партнер, но не замена. Ваша организация продолжит получать преимущественный доступ к лучшим финансовым возможностям.

— Хорошо, — Мэдден, казалось, был удовлетворен ответом. — Потому что я ценю наше сотрудничество, Стерлинг. Ты не похож на других финансистов, слишком много понимаешь в нашем бизнесе. И мне бы не хотелось терять такого партнера.

— Не потеряете, — я позволил себе легкую улыбку. — На самом деле, я уже рассматриваю возможности использования вашей обновленной дистрибьюторской сети для создания легальной торговой компании. После отмены Сухого закона она может превратиться в законный бизнес практически без изменений.

Глаза Мэддена блеснули интересом:

— Ты действительно считаешь, что Сухой закон отменят?

— Уверен в этом, — твердо сказал я. — И те, кто будет готов к этому моменту, получат огромное преимущество. Но об этом поговорим в другой раз. Сейчас важно правильно настроить инвестиционный механизм для денег Лучиано.

Мэдден кивнул, и мы продолжили прогулку в задумчивом молчании. Союз с Лучиано открывал новые горизонты, но и создавал новые риски. Баланс сил, сформировавшийся сегодня, был хрупким, и требовал постоянного внимания для поддержания.

Этаж, занимаемый «Стерлинг, Харрисон и Партнеры» был почти пуст, когда я вернулся в офис. Лишь в нескольких кабинетах еще горел свет. Аналитики дорабатывали отчеты, запоздавшие клерки заканчивали расчеты.

Я прошел в свой кабинет, снял пиджак и повесил его на стойку. Затем подошел к окну, глядя на вечерний Манхэттен. Огни небоскребов, сияющие витрины магазинов, нескончаемый поток автомобилей.

Город пульсировал энергией, живой и жадный до денег, власти, успеха.

О’Мэлли вошел без стука, молча поставил на стол стакан скотча и сел в кресло напротив.

— Что думаешь, Патрик? — спросил я, не оборачиваясь.

— О Лучиано? — О’Мэлли помедлил. — Опасный человек. Умный. Расчетливый. Не горячится, как Сальтис, думает на несколько ходов вперед. — Он хмыкнул. — Чем-то напоминает вас, босс.

Я улыбнулся, отражение этой улыбки скользнуло по стеклу:

— Лестное сравнение. Хотя и тревожное.

— Думаете, ему можно доверять? — О’Мэлли подался вперед.

Я отвернулся от окна, взял стакан и сделал глоток. Виски обжег горло приятным теплом.

— Настолько, насколько можно доверять человеку его типа. Лучиано прагматик. Пока наш союз выгоден ему, он будет соблюдать условия. Но при первом признаке опасности или более выгодной альтернативы…

— Он вас предаст, — закончил О’Мэлли.

— Не обязательно предаст, — возразил я. — Скорее, пересмотрит условия сотрудничества. Люди вроде Лучиано не руководствуются эмоциями, только расчетом. И в этом их предсказуемость.

Я сел за стол, отодвинул бумаги и достал свой личный дневник, тетрадь в кожаной обложке, где я шифром записывал ключевые события и планы.

— Сегодня мы существенно продвинулись в обоих направлениях, — сказал я, делая пометки. — Роквуд приглашает меня в свое ближайшее окружение. Лучиано соглашается на финансовое сотрудничество. Два мира, которые никогда не пересекаются напрямую, но теперь связаны через нас.

— Это и пугает, босс, — О’Мэлли покачал головой. — Чем больше связей, тем больше уязвимостей. Если Роквуд узнает о ваших операциях с криминальным миром… — он нахмурился: — «Turning and turning in the widening gyre, the falcon cannot hear the falconer…» — пробормотал он. — Как говорил Йейтс, все круги становятся все шире, и центр не может удержать.

— Ты снова за свою поэзию, Патрик? — я улыбнулся.

— Иногда поэты видят будущее яснее финансистов, босс, — О’Мэлли пожал плечами. — Йейтс писал о том, как прежний порядок рушится, а новый еще не установился… нечто вроде того, что, по-вашему, скоро произойдет на рынках.

— Возможно, ты прав, — кивнул я. — И потому мы должны быть готовы, когда «центр не удержит».

Я открыл сейф, спрятанный за картиной на стене, и достал оттуда папку с документами.

— К тому же, финансовые возможности, которые открываются через сотрудничество с Мэдденом и Лучиано, того стоят.

Инсайдерская информация от криминального мира плюс инсайд из высших финансовых кругов через Роквуда. Я смогу предвидеть почти каждое значимое движение рынка.

Я посмотрел на папку. Здесь мой план подготовки. Три этапа: накопление капитала, диверсификация активов и создание защитных позиций. Я сейчас заканчивал первый этап и начинал второй.

О’Мэлли глубоко вздохнул:

— Если вы правы, босс, то как говорят у нас в Ирландии: «Когда ветер перемен дует, одни строят стены, а другие — ветряные мельницы». Мы, похоже, строим целую крепость.

Я усмехнулся:

— Именно так, Патрик. Именно так.

— Но нам нужно усилить меры безопасности, — продолжил он, возвращаясь к практическим вопросам. — С учетом новых союзников и новых врагов. Знаете, босс, иногда мне кажется, что вы ведете слишком опасную игру. Балансировать между Роквудом и Лучиано… это как наша ирландская пословица говорит: «Сядешь между двух стульев, и земля покажется дальше, чем обычно».

Я улыбнулся:

— В этом и заключается искусство больших денег, Патрик. В умении танцевать там, где другие боятся даже стоять. И поверь, когда придет буря, лучше быть между стульями, чем сидеть на любом из них.

О’Мэлли задумчиво покивал:

— «The blood-dimmed tide is loosed, and everywhere the ceremony of innocence is drowned…» — снова процитировал он. — Когда кровавый прилив захлестнет берега, невинные церемонии утонут повсюду… Йейтс точно знал, о чем говорил. Ладно, босс, пойду займусь делами. Охрана будет усилена к утру.

Когда за О’Мэлли закрылась дверь, я вновь подошел к окну. Потер виски, ощущая легкую головную боль, частое напоминание о моем необычном положении.

Порой я ловил себя на мысли: кто я на самом деле? Финансист из будущего, случайно заброшенный в прошлое? Или амбициозный манипулятор, играющий с силами, которых до конца не понимает?

Возможно, и то, и другое. В конце концов, в этом мире выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к переменам.

А я определенно умел приспосабливаться.

Я закрыл дневник, спрятал его в сейф и выключил лампу. Завтра предстоял важный день, не менее важный, чем сегодня.