Тайновидец. Том 8: Старый пройдоха

Глава 12

Ещё не проснувшись, я понял, что ветер ночью переменился. Теперь он дул с берега в сторону залива. Стекло нашей спальни тоненько звенело. На ограде особняка печально дребезжали бронзовые колокольчики.

Ветер переменился. Значит, дирижабль, на котором летел Кораблёв, уже должен добраться до Столицы.

За окном густела предрассветная темнота. Оторванный ветром жёлтый кленовый лист прижался к стеклу. Он слегка подрагивал, словно о чём-то просил.

— Ты сегодня опять будешь работать в мастерской? — спросил я Лизу, протягивая ей чашку с кофе. — Не скучно тебе?

Лиза взяла чашку двумя руками и мечтательно улыбнулась.

— Нисколько. Совсем наоборот. Когда я работаю с камнем, я как будто сливаюсь со своим магическим даром. И выпускаю его на свободу. Время летит незаметно. Я почти всегда забываю пообедать. И каждый раз удивляюсь, когда наступает вечер.

— Знакомое чувство, — рассмеялся я, целуя её.

— С тобой тоже так бывает, когда ты расследуешь что-нибудь интересное? — с любопытством спросила Лиза.

Я молча кивнул, делая глоток кофе. Затем потянул на себя балконную дверь. В сонную тишину дома вместе с ветром ворвалась зябкая бодрость осеннего утра.

Мы с Лизой вышли на балкон. В темноте едва заметно моросил дождь. Тяжёлые капли скатывались с крыши и беззвучно падали на невидимую землю.

— Кораблев уже прилетел? — угадав мои мысли, спросила Лиза.

— Думаю, да, — кивнул я, надеясь, что Никита Михайлович с минуты на минуту пришлёт мне зов.

— Почему ты передумал насчёт Юрия? — поинтересовалась Лиза, глядя на меня поверх чашки, которую она держала обеими руками.

— Это очень просто, — улыбнулся я. — Когда мы разговаривали с Юрием, я почувствовал, что его магический дар окреп. А это значит, что магия не отвернулась от Юрия, несмотря на всё, что он натворил. Если магия считает, что Юрий может быть менталистом, то я не собираюсь становиться ей поперёк дороги.

— Ты всегда на стороне магии, да? — улыбнулась Лиза. — Я всё время думаю о том, как мне повезло, что ты оказался на Шепчущем мосту в то утро, когда на меня напал граф Мясоедов. Ты спас не только меня.

— А кого ещё? — удивился я.

Лиза смущённо покраснела, подбирая слова.

— Я хотела сказать, что ты спас не ту меня, которой я была раньше, а ту, которой я стала теперь.

— Немного путано, но, кажется, я тебя понял, — рассмеялся я.

— Мне кажется, с Юрием Горчаковым сейчас происходит то же, что происходило со мной, — сказала Лиза.

— Посмотрим, — улыбнулся я. — Магии виднее.

За стеной послышалось звяканье посуды. Это Прасковья Ивановна уже хлопотала на кухне.

— Что приготовить на завтрак, ваше сиятельство? — спросила она, когда мы с Лизой вернулись в кухню.

— А не осталось ли хотя бы кусочка вашей восхитительной кулебяки? — поинтересовался я.

— Ещё целый пирог остался, — обрадовала меня Прасковья Ивановна. — Я вчера две кулебяки испекла. Одну вы съели, а вторую я влажной тряпочкой прикрыла, чтобы не зачерствела. Только разогреть в духовке, и можно кушать.

— Прасковья Ивановна, вы настоящее чудо! — рассмеялся я. — Даже не представляю, как я жил до знакомства с вами. Мы с Елизаветой Фёдоровной непременно придём поддержать вас на конкурсе старинных рецептов. И если я увижу, что судьи к вам несправедливы, то наложу на них самое страшное заклинание из всех, которые я только знаю.

— Какое? — немедленно заинтересовалась Лиза.

— Чары потери аппетита, — грозно нахмурившись, объявил я.

— А мне страшно, Александр Васильевич, — призналась домохозяйка. — Знаете, сколько там участниц будет? Кухарки князей, говорят, и императорские повара примут участие. А тут я со своими пирогами.

— Это не важно, — рассмеялся я. — Для нас вы всегда будете лучшей.

Довольная моей похвалой Прасковья Ивановна принялась хлопотать над кулебякой.

А мне прислал зов Никита Михайлович Зотов.

— Уже встали, Александр Васильевич? — поинтересовался он. — Отлично. Дирижабль Кораблева приземлился в столичном аэропорту два часа тому назад. Мои люди проследили за Кораблевым. Из аэропорта он сразу же поехал в гостиницу и снял номер.

Я считаю, что мы должны поговорить с ним как можно скорее, пока он не успел чего-нибудь натворить. Юрия Горчакова я уже вызвал в управление. Когда вы сможете подъехать?

— Буду у вас через десять минут, — ответил я.

Лиза с любопытством смотрела на меня.

— Неторопливый семейный завтрак отменяется, — развёл я руками. — Придётся мне завтракать на ходу. Прасковья Ивановна, вы можете упаковать мне с собой пару кусочков кулебяки?

— Я вам половину пирога заверну, — заверила меня Прасковья Ивановна.

— Это замечательно, — обрадовался я. — Значит, угощу коллег. Способствует созданию благоприятной рабочей обстановки, знаете ли.

Я быстро переоделся, а Прасковья Ивановна тем временем упаковала для меня кулебяку. Прижимая свёрток к груди, я взялся за ручку двери и подмигнул Лизе.

— Увидимся вечером.

Затем зажмурился, толкнул дверь и оказался в небольшой кофейне напротив служебного входа в управление Тайной службы.

Несмотря на ранний час, кофейня была открыта, и в ней вкусно пахло свежей выпечкой. Владелец, поправляя на могучей шее тесемку белого фартука, любезно улыбнулся мне.

— Чего изволите, ваша милость?

— Два больших стакана кофе со сливками, — решил я.

— Желаете что-нибудь из свежей выпечки? — предложил хозяин. — Пирожки только что из печи.

— Благодарю вас, не нужно, — отказался я. — Сегодня у меня на завтрак изумительная кулебяка, которую испекла моя кухарка. Всё, что мне нужно для полного удовольствия, — это стаканчик хорошего горячего кофе.

Я совершенно не собирался обижать владельца кофейни, но, кажется, мои слова задели его за живое, и он недовольно нахмурился.

— Попробуйте мои фирменные пирожки с капустой, — предложил он. — Платить не нужно, я угощаю. Я пеку их в настоящей печи и не пользуюсь магической духовкой.

Несмотря на внушительные размеры, хозяин кофейни двигался очень проворно. Не успел он договорить, как на прилавке передо мной появилась тарелка с горячими пирожками.

— Значит, вы настаиваете? — улыбнулся я. — Что ж, в таком случае позвольте и мне угостить вас. Попробуйте кулебяку, которую испекла Прасковья Ивановна.

— Я с детства на кухне, — предупредил меня владелец кофейни. — Меня трудно удивить.

— Посмотрим, — усмехнулся я, разворачивая свёрток.

Нет слов, фирменные пирожки были хороши. Тесто было раскатано очень тонко, а начинка оказалась сочной. В жареную капусту пекарь щедро добавил рубленые яйца и зелёный лук.

— Очень вкусно, — похвалил я, доедая пирожок и вытирая пальцы салфеткой.

Но хозяин кофейни, кажется, меня не слышал. С удивлённым лицом он жевал кулебяку Прасковьи Ивановны.

— Это великолепно, — без тени сомнений заявил он, покончив с кулебякой. — Такого я ещё не пробовал, а ведь я всю жизнь у печи. Ваша милость, прошу вас, познакомьте меня с вашей кухаркой.

— Зачем? — удивился я.

— Если она согласится готовить для моей кофейни, я готов платить хорошие деньги, — объяснил пекарь. — Вы только не подумайте, что я собираюсь отбить у вас кухарку. Но, может быть, у неё найдётся свободное время? Вы уж простите за прямоту, но это лучшая кулебяка, которую я когда-либо пробовал. А я, между прочим, не просто какой-нибудь пекарь. На днях меня пригласили участвовать в жюри кулинарного конкурса.

— Я что-то слышал об этом конкурсе, — улыбнулся я. — Конкурс старинных рецептов, не так ли?

— Именно! — кивнул пекарь. — Так вы позволите мне поговорить с Прасковьей Ивановной?

— Я непременно передам ей ваше предложение, — рассмеялся я, расплачиваясь с хозяином за кофе.

Затем взял подставку с тремя стаканчиками и вышел на улицу.

Никита Михайлович Зотов нетерпеливо прохаживался возле своего мобиля, который он припарковал прямо напротив служебного входа в управление Тайной службы.

— А вот и вы, господин Тайновидец, — сказал он, увидев меня.

— Доброе утро, Никита Михайлович, — улыбнулся я, протягивая ему стаканчик кофе.

Затем прямо на капоте мобиля развернул свёрток с кулебякой.

— Угощайтесь.

— Что за пикник вы затеяли? — непонимающе нахмурился Зотов.

— Просто не успел позавтракать, — объяснил я.

— Впрочем, от кулебяки я не откажусь, — решил Никита Михайлович, увидев содержимое свёртка.

Как раз в эту минуту рядом с нами остановился мобиль городской службы. Из него вылез Юрий Горчаков и направился к нам.

Юрий держался скованно, он недоверчиво поглядывал то на Зотова, то на меня. И я порадовался тому, что мне в голову пришла идея с совместным завтраком.

— Рад вас видеть, Юрий Николаевич, — улыбнулся я. — Присоединяйтесь к нам.

Я чуть ли не силой впихнул ему в руки стаканчик кофе и настоял на том, чтобы Юрий попробовал кулебяку.

— Мы спешим, — напомнил Зотов, строго поглядывая на Юрия.

— Десять минут ничего не решат, — возразил я. — К тому же ваши люди наблюдают за Кораблевым. Он ведь не выходил из номера?

— Не выходил, — подтвердил Никита Михайлович. — Но вы сами сказали, что для шамана это не помеха.

Я чувствовал, как настороженность Юрия сменяется любопытством. Он внимательно прислушивался к нашему разговору.

К тому времени, как мы покончили с кулебякой, Юрий Горчаков заметно расслабился. Так оно и бывает. Дайте человеку вкусно поесть, и он волей-неволей приходит в благодушное настроение. Именно этого я и добивался.

— Ну что ж, нам пора, — сказал Никита Михайлович, стряхивая крошки с капота. — Поедем на моём мобиле.

Он строго взглянул на Юрия.

— Господин Горчаков, я даю вам официальное разрешение на использование вашего магического дара в пределах Столицы. Должен предупредить, что это временное разрешение. Вы можете использовать свой дар только для допроса подозреваемого. Станет ли это разрешение постоянным — зависит исключительно от вас.

— Я понимаю, — кивнул Юрий.

— Вы владеете гипнозом? — поинтересовался Зотов.

— Владею.

— Прекрасно. В таком случае по моей команде вы должны будете погрузить подозреваемого в транс, а мы с Александром Васильевичем станем задавать ему вопросы. Информация, которую вы услышите, является государственной тайной. Официально предупреждаю вас о том, что вы не должны её разглашать.

Зотов говорил своим привычным холодным тоном, и я почувствовал, что напряжение снова охватило Юрия. Несмотря на наш вчерашний разговор, он понимал, что сегодня ему предстоит пройти новую проверку.

Закончив инструктировать Горчакова, Зотов сел за руль. Мы с Юрием разместились на заднем сиденье. Мобиль мягко тронулся. Юрий тотчас же отвернулся к окну, делая вид, что его очень интересуют летящие за стеклом улицы. Но я безошибочно чувствовал, что он напряжён.

Кажется, уже жалеет, что ввязался в историю с расследованием. Юрия можно было понять. Однажды магический дар и резкий характер уже втравили его в необдуманную авантюру. Горчаков опасался, что история повторится.

— Пока мы едем, позвольте рассказать вам одну историю, Юрий Николаевич, — улыбнулся я.

Ответного интереса я не ощутил, но Юрий вежливо повернул голову.

— Неподалёку от моего дома есть магическая кофейня, — сказал я. — Попасть туда может не каждый, но я неплохо знаком с её хозяином. Кофейню держит джинн Воды. Ему тысяча лет, а может, и больше, я не уточнял. Но однажды он поделился со мной очень любопытным наблюдением. Чем больше мы пытаемся контролировать магию, тем хуже это у нас получается. Это как с водой. Зачерпни воду в горсть, и она начнёт медленно утекать сквозь пальцы. Попробуешь сжать ладони — вода просто брызнет во все стороны. Но если войти в воду, то она окружит тебя.

— К чему вы это говорите? — нахмурился Юрий.

— Не нужно контролировать чудеса, — рассмеялся я. — Достаточно просто принадлежать им. Самому стать магическим существом.

Юрий не стал спорить или соглашаться. Молча кивнул и снова отвернулся к окну. Но я почувствовал, что он заметно расслабился.

Зотов остановил мобиль в переулке Химер. Трёхэтажное здание гостиницы скрывалось за желтеющей листвой высоких лип, и название у гостиницы было подходящее — «Грифон».

Пока мы шли к подъезду, я с любопытством оглянулся, ища взглядом сотрудников Тайной службы, но никого не заметил.

— Кораблёв снял номер на втором этаже, — бросил меня Никита Михайлович, открывая дверь.

В прохладном холле за дубовой стойкой скучал портье. Он встретил нас заученной улыбкой, но Никита Михайлович, не обращая на него внимания, сразу же направился к лестнице.

— Вы к кому, господа? — обеспокоенно спросил портье, выбегая из-за стойки. — У нас так не делается. Я должен предупредить постояльцев о посетителях. Извольте подождать в холле.

— Тайная служба, — не оборачиваясь, бросил Зотов.

Портье немедленно остановился, словно с разбегу уткнулся лбом в кирпичную стену. Тревога на его лице сменилась паническим страхом.

— У нас приличная гостиница, — заикаясь, оповестил он. — У всех постояльцев паспорта в порядке. Я лично проверял.

Никита Михайлович, не слушая его, уже поднимался по лестнице.

— Останьтесь за стойкой, — посоветовал я портье, — и не вздумайте посылать кому-то зов.

— Хорошо, — сразу же согласился портье, возвращаясь на своё рабочее место.

Мне показалось, что он стал ниже ростом — как будто готовился спрятаться под стойкой от грядущих неприятностей.

Кораблёв жил в двенадцатом номере. Зотов остановился перед дверью и громко постучал. Но из-за двери не донеслось ни звука.

Тогда Никита Михайлович постучал ещё раз.

— Что за чёрт? — недовольно пробормотал он.

— Может быть, Кораблёв крепко спит? — предположил я. — Усталость после перелёта?

Не отвечая, Зотов постучал ещё раз с такой силой, что чуть не выломал дверь.

— Тайная служба, — рявкнул он на весь коридор. — Кораблёв, откройте немедленно!

За дверью по-прежнему было тихо. Зотов на секунду прикрыл глаза, посылая кому-то зов, затем посмотрел на меня.

— Из гостиницы Кораблёв не выходил, — сказал он. — Это совершенно точно.

— Но он мог заглянуть в чей-то номер, — предположил я.

— Александр Васильевич, будьте добры, пригласите сюда портье, — попросил меня Зотов, — и пусть он захватит с собой служебный ключ.

Через минуту портье дрожащими руками вставлял ключ в замочную скважину. Замок щёлкнул, и дверь открылась.

Мы вошли, и в одноместном номере сразу стало тесно.

В крохотной комнатушке с трудом помещались односпальная кровать и платяной шкаф. Узкая дверь в дальнем углу, очевидно, вела в ванную комнату. Из-под кровати торчал угол большого чемодана.

Фёдор Кораблёв, поджав ноги, сидел на кровати. Его глаза были закрыты. Узкое спокойное лицо обрамляла аккуратная седая шкиперская бородка. Слева от капитана лежал круглый кожаный бубен, похожий на тот, что я видел у Акатоша. Справа — обмотанная тряпьём деревянная колотушка.

— Что с ним? — недоуменно хмурясь, спросил Зотов.

— Должно быть, господин Кораблёв в трансе, — сказал я. — Разговаривает с духами.

За моей спиной шумно дышал портье. Он приподнялся на цыпочке, чтобы лучше видеть происходящее.

— Вы уверены, что он жив? — хриплым шёпотом спросил портье.

Зотов резко дёрнул головой.

— Возвращайтесь за стойку, — приказал он, — и никого сюда не впускайте.

Когда портье исчез, Никита Михайлович сильно встряхнул Кораблёва за плечо.

— Господин Кораблёв, очнитесь!

— Вряд ли это поможет, — сказал я. — Когда дух шамана отправляется в путешествие, то тело остаётся без сознания.

В эту секунду Кораблёв открыл глаза и без всякого удивления посмотрел на нас. В его номере топтались три незнакомых человека, но я чувствовал, что от капитана исходит только лёгкое дружелюбное любопытство.

— Кто вы, господа? — звучным голосом спросил Кораблёв.

— Тайная служба, — сухо представился Зотов, убирая руку от его плеча. — Мы хотим задать вам несколько вопросов.