Тайновидец. Том 8: Старый пройдоха

Глава 14

Зотов, прищурившись, посмотрел на меня.

— Что ж, Александр Васильевич, вы опять оказались правы, когда обратили моё внимание на Изгоева. Между прочим, ответ от новгородского губернатора до сих пор не пришёл, но теперь он и не нужен. Думаю, всё понятно. Мальчонка каким-то образом узнал, что его отец и Собакин в своё время дружили. Скорее всего, об этом ему рассказала матушка. Вот Изгоев и вбил себе в голову, что Собакин виновен в аресте его отца. Приехал в Столицу и взялся мстить.

Зотов резко повернулся к Кораблеву.

— Вы сказали, что ваша несостоявшаяся невеста принадлежала к очень влиятельному роду. Как её настоящая фамилия?

Кораблев молчал, и Зотов слегка повысил голос:

— Я ведь всё равно узнаю, а вы сейчас впустую тратите моё время.

— Мария Александровна Долгорукова, — глухо сказал Кораблев. — Она из младшей ветви рода Долгоруковых.

— Понятно, — резко кивнул Зотов.

— Подождите, Никита Михайлович, — начал я.

Но Зотов меня не слушал. Прикрыв глаза, он послал кому-то зов. Договорив, Никита Михайлович сразу же начал отдавать распоряжения.

— Юрий Николаевич, вы свободны. Спасибо за хорошую работу. В докладе императору я упомяну, что вы помогли нам.

Забыв про Горчакова, Зотов повернулся ко мне.

— Александр Васильевич, я вызвал городовых. Так будет быстрее. А своим людям дал приказ во что бы то ни стало отыскать Изгоева. Вас попрошу пока не уезжать. Возможно, вы мне понадобитесь.

Определив подозреваемого, Зотов явно почувствовал себя уверенно. И я не стал сбивать его с толку своими вопросами. В конце концов, пока он всё делал правильно.

— Зачем городовые? — не понимая, вскинул голову Кораблев.

— Городовые доставят вас в управление Тайной службы, — сухо ответил Зотов. — Придётся вам погостить у нас, пока ваш сын не отыщется.

Кораблев качнулся назад, как будто хотел держаться подальше от Зотова.

— Зачем? Я никуда не сбегу.

— Нам нужен ваш сын, — повторил Зотов. — Чем быстрее мы его отыщем, тем лучше для него. А вы можете нам помешать. Этого я не допущу.

Пока Зотов отдавал распоряжения, я послал зов Изгоеву и наткнулся на сильный ментальный блок. Изгоев не желал со мной разговаривать. Может быть, он вообще ни с кем не хотел говорить.

— Изгоев не отвечает на зов, — сообщил я Зотову.

— Так я и предполагал, — хищно усмехнулся Никита Михайлович. — Наверняка почуял, что мы вот-вот до него доберёмся.

— Я не верю! — вдруг выкрикнул Кораблев.

В его голосе звенело отчаяние.

— Я не верю, что мой сын мог натворить такую глупость! Это не он!

— Мы во всём разберёмся! — нетерпеливо оборвал его Зотов. — Если ваш сын не причастен к нападению на ректора, то ему ничего не грозит.

Это был подходящий момент, чтобы высказать Зотову свои сомнения. Но мне помешали.

— Александр Васильевич, статуя пропала, — раздался в моей голове недоумевающий женский голос, и я узнал Анну Владимировну Гораздову.

— Что? — собираясь с мыслями, переспросил я. — Какая статуя?

— Статуя Туннеллонца пропала, — повторила Анна Владимировна. — Остался только постамент и непонятные следы на траве.

— Непонятные следы, — нахмурился я. — А куда они ведут?

— Кажется, к дорожке, — растерянно ответила Гораздова. — Я не разбираюсь в следах. Александр Васильевич, вы можете приехать?

— Обязательно приеду, но чуть позже, — ответил я. — А сейчас пусть садовники обыщут парк и внимательно осмотрят ограду. Если статую украли, то на ограде могут остаться какие-то следы.

— Хорошо, — послушно ответила Гораздова. — Сейчас я распоряжусь.

— Что там ещё? — нетерпеливо спросил Зотов.

— Из парка магической академии украли статую Туннеллонца, — удивлённо объяснил я, — ту самую, которую мы устанавливали вместе со студентами.

— Что за чертовщина, — изумился Никита Михайлович. — Кому могла понадобиться статуя?

И тут в моём мозгу промелькнула невероятная догадка.

— Каким магическим даром владеет ваш сын? — спросил я Кораблева. — Вы должны это знать. Вы же долгое время наблюдали за ним при помощи духов.

Кораблев молчал. Закрыв глаза, он сгорбился на кровати и молча раскачивался из стороны в сторону.

— Ваш сын сдал вступительные экзамены в академию, — напомнил я. — В документах должно быть упоминание его дара. Я всё равно узнаю. Говорите.

— Он некромант, — тихо ответил Кораблев.

— Всё сходится, — зло усмехнулся Зотов. — Некромант, призраки на Охтинском кладбище, нападение на ректора — всё одно к одному.

— А статуя? — напомнил я. — Не сама же она ушла. Хотя, Никита Михайлович, я припоминаю, что Изгоев разбил себе лоб до крови, когда мы устанавливали статую. Я тогда ещё удивился, как это получилось.

Заглушив мои слова, на лестнице тяжело затопали сапоги. В номер вбежали сразу трое городовых. За их спинами промелькнуло испуганное лицо портье.

— Вы на мобиле? — отрывисто спросил Зотов.

— Так точно, ваше благородие, — браво ответил один из городовых.

— Отвезите арестованного в управление Тайной службы, — Зотов кивком указал на Кораблева. — Не забудьте его вещи. Пусть его запрут в камере до моего приезда. Кораблев, собирайтесь.

Кораблев растерянно оглядывался, пытаясь понять, чего от него требуют. От спокойствия шамана не осталось и следа. Городовые бесцеремонно поторапливали арестованного, а я тем временем послал зов Леониду Францевичу Щедрину.

— Леонид Францевич, добрый день. Я…

— Александр Васильевич, — добродушно перебил меня Щедрин, — как я рад вас слышать. Вчерашняя кулебяка была просто изумительна. От души благодарю вас за приглашение, и хочу проявить ответную любезность. Совсем недавно на Городовом острове открылась настоящая итальянская траттория. Кормят изумительно. Вы ещё не решили, где будете обедать? Если нет, то я настаиваю, чтобы мы вместе отправились в это заведение и насладились тамошней кухней.

— С удовольствием, Леонид Францевич, — нетерпеливо ответил я. — Но, скорее всего, не сегодня. Мне срочно нужна ваша консультация по некромантии.

— А что у вас произошло? — заинтересовался эксперт. — Всё ищете того некроманта, который орудовал на Охтинском кладбище?

— Почти нашли, — ответил я. — А вопрос вот какой: может ли некромант оживить статую при помощи магии крови?

— Смотря насколько силён этот некромант, — рассудительно ответил Леонид Францевич. — Да и создание големов относится к запрещённой магии. Но ничего невозможного в этом нет. Некромантия и магия крови — это родственные способности. Принцип-то один и тот же — оживление неживого. Александр Васильевич, вы уверены, что не хотите обсудить этот вопрос за большой тарелкой настоящей итальянской пасты с мягким тертым сыром и вялеными томатами?

— Благодарю вас, — торопливо ответил я. — Чуть позже.

Двое городовых уже надели на Кораблева наручники. Третий держал в одной руке чемодан арестованного, а в другой — бубен и деревянную колотушку.

— Уводите, — кивнул Зотов.

Проследив взглядом за тем, как городовые вывели Кораблева, он повернулся ко мне.

— Мне показалось, что вы в чём-то сомневаетесь, Александр Васильевич. Не поделитесь своими сомнениями?

Кивнув, я открыл рот, да так и застыл. В моём мозгу раздался пронзительный визг, в котором я с трудом опознал голос ректора Собакина.

— Спасите! — визжал Собакин. — Эта статуя! Она идёт за мной. Она уже в коридоре. Помогите! А-а-а!

Визг ректора оборвался внезапно, как будто его выключили.

Понимая, что нельзя терять ни секунды, я бесцеремонно схватил Зотова за рукав кителя.

— Ожившая статуя Туннеллонца только что напала на ректора Собакина. Думаю, он в академии. Статуя не могла уйти далеко. За мной!

Я потащил Никиту Михайловича к выходу, зажмуриваясь на ходу, толкнул дверь и сразу же шагнул вперёд, буквально втаскивая Зотова в магическое пространство.

Ещё шаг — и мы оказались на крыльце домика сторожа.

— Почему мы вышли здесь? — удивлённо озираясь, спросил Зотов. — Почему не в кабинете Собакина?

— Да чёрт его знает, — искренне ответил я. — Некогда было раздумывать.

Последние слова я проговорил уже в спину Никите Михайловичу. Зотов стремительно бежал к зданию академии.

Я побежал за ним.

Двустворчатая входная дверь была распахнута настежь. Вбежав в полутёмный холл, Зотов огляделся.

— Куда? — спросил он меня.

— По лестнице, — ответил я. — Второй этаж.

И мы побежали вверх по ступенькам. Звук наших торопливых шагов гулко отдавался в тишине академических коридоров. Потемневшие портреты учёных мужей неодобрительно смотрели на нас. Мол, что за беготню вы здесь устроили?

— Налево! — тяжело дыша, крикнул я.

Ещё один коридор, и мы оказались возле приёмной ректора. Наполовину оторванная дверь висела на одной петле. Дверное полотно наискось пересекала широкая трещина.

Мы вбежали в приёмную. Секретарша ректора застыла в своём кресле, намертво вцепившись руками в подлокотники. Дверь, ведущая в кабинет, была оторвана полностью и валялась на полу.

— За мной! — крикнул Никита Михайлович, вбегая в кабинет.

Высоченная статуя Туннеллонца замерла возле открытого окна, заслоняя собой солнечный свет. Каменный монстр услышал наши шаги и медленно повернулся к нам. От его движений пол под нашими ногами задрожал.

— Где он? — глухим, низким голосом спросил Туннеллонец.

Я мог бы поклясться, что под глубоким капюшоном статуи фиолетовым светом вспыхнули глаза.

— Где он? — повторила статуя. — Собакин погубил Кораблева, он должен признаться в этом.

Статуя замерла, глядя на нас и ожидая ответа на свой вопрос. В левой ладони Зотова загорелся зелёный магический огонь. Никита Михайлович замахнулся.

Я понял, что прямо сейчас он одним ударом уничтожит ожившую статую. И в эту же секунду разглядел на чёрном длинном плаще Туннеллонца бурое пятно засохшей крови.

— Стойте! — крикнул я. — Стойте, не делайте этого!

Не знаю, почему Никита Михайлович меня послушался. У меня не было времени раздумывать над этим.

Выскочив в приёмную, я пробежал мимо замершей секретарши и схватил с низкого столика графин с водой. Бегом вернулся в кабинет и выплеснул воду на каменную грудь статуи, а затем, не раздумывая, принялся тереть кровавое пятно рукавом.

Фиолетовые глаза под каменным капюшоном вспыхнули ярче. Статуя шевельнулась. Не обращая на это внимания, я продолжал оттирать кровь с камня, и у меня получилось.

Магический импульс ударил так, что я чуть не отдёрнул руку. Но в эту же секунду фиолетовое свечение угасло, и статуя замерла неподвижно.

Наверняка Зотов тоже почувствовал импульс. Краем глаза я видел, что Никита Михайлович опустил руку.

А я снова плеснул на камень водой и продолжал тереть, до тех пор, пока не оттёр всю кровь, до последнего пятнышка.

Ректора в кабинете не было, но распахнутое окно объясняло, куда он подевался. Обойдя замершую статую, я выглянул в окно и удивлённо присвистнул. До серой брусчатки двора было метров шесть, не меньше.

— Похоже, Собакин сообразил воспользоваться магией воздуха, — одтвердил мою догадку Зотов, тоже выглянув в окно.

Он попытался послать ректору зов, но через секунду разочарованно покачал головой.

— Собакин не отвечает. Подозреваю, что он сильно перепугался, когда ожившая статуя вломилась в кабинет.

— Да, на его месте кто угодно потерял бы голову от страха, — согласился я.

— Ну, с вами этого не случилось, — заметил Зотов.

Подойдя к Туннеллонцу, он быстро провёл ладонями по складкам каменного плаща и удовлетворённо кивнул.

— Вы снова оказались правы. Изгоев воспользовался магией крови. А вы стёрли кровь и разрушили магическое плетение. Как вам только это в голову пришло?

— Эту статую сделала Елизавета Фёдоровна, — объяснил я, — и я никак не мог допустить, чтобы вы её разрушили.

— Дайте мне ещё пару минут, — сказал Зотов и снова прикрыл глаза, посылая кому-то зов.

А я тем временем принялся приводить в чувство секретаршу Собакина. По счастью, девушка не пострадала, просто была сильно перепугана. Я напоил её водой и успокоил. Затем мы с Никитой Михайловичем помогли секретарше спуститься вниз и передали её подоспевшим полицейским.

— Собакина уже ищут, — сообщил мне Зотов. — Но меня куда больше интересует Изгоев. Я успел поговорить с Леонидом Францевичем. Он утверждает, что неопытный маг крови не может находиться далеко от места нападения. Наложив на статую магическое плетение, он отдавал ей мысленные приказы, но сам должен был прятаться где-то неподалёку. Скорее всего, Изгоев затаился в парке или прямо в этом здании.

— Я догадываюсь, где он может быть, — кивнул я. — Когда Изгоев расшиб голову, мы с Елизаветой Фёдоровной отвели его в лазарет. Целитель рекомендовал Изгоеву день или два провести в палате под его присмотром. Возможно, молодой человек всё ещё там.

— Показывайте дорогу, — решительно кивнул Зотов.

И снова мы шагали по бесконечным пустым коридорам Императорской Магической академии. Звук наших шагов гулко отражался от стен.

Когда мы без стука вошли в лазарет, седой целитель попытался преградить нам дорогу:

— Я не позволю вам так бесцеремонно тревожить больного!

Но Зотов молча отодвинул целителя в сторону.

— Не вмешивайтесь, — посоветовал я целителю, в то время как Никита Михайлович привычно взмахнул рукой, проверяя, не наложено ли на целителя какое-нибудь заклинание.

Целитель без сил упал в кресло. Зотов толкнул дверь, и мы вошли в палату.

Бледный Изгоев стоял у окна, глядя на нас. Повязки на его голове уже не было, и я увидел поджившую ссадину. Упрямый взгляд молодого дворянина выдавал его с головой. Изгоев не скрывал свою ненависть.

— Господин Изгоев, вы арестованы за нападение на ректора Магической академии, — отрывисто сказал Зотов. — Хотите что-нибудь сказать в свою защиту?

— Ректор Собакин — бесчестный негодяй, — медленно произнёс Изгоев. — Он донёс в полицию на вашего отца и его товарищей и оклеветал их.

— Вы устроили нападение на Собакина? — прищурившись, уточнил Зотов. — Натравили на него призраков, а затем оживили парковую статую?

— Я хотел, чтобы он во всём признался, — упрямо заявил Изгоев.

— Хорошо, что вы не отпираетесь, — заметил Зотов. — Господин Изгоев, вы арестованы.