Тайновидец. Том 8: Старый пройдоха

Глава 6

Извозчик высадил меня возле служебного входа в управление Тайной службы.

Неподалеку от двери рос толстый дуб, на котором уже желтели созревающие желуди. Возле этого дуба леший открыл проход в магическое пространство и увел туда кладовиков.

Не удержавшись, я заглянул за дерево, но увидел только серую брусчатку мостовой.

Я задумчиво посмотрел на кофейню, которая располагалась на противоположной стороне бульвара. В кофейне продавали отличные пирожные с миндальными лепестками. Сам я их не пробовал, но кладовики были в полном восторге. Честно говоря, я порядком проголодался. День выдался очень насыщенный. А завтрак с его величеством был очень давно.

Но, поразмыслив, я решил не перебивать аппетит сладким. Лучше позову Леонида Францевича в хороший трактир. Пообедаем, а заодно обсудим, что делать с призраками, которые преследуют ректора Собакина.

Никита Михайлович сидел за своим столом и жевал бутерброд, запивая его крепким чаем из большой кружки. Напротив сидел Леонид Францевич Щедрин и укоризненно смотрел на Зотова.

— Полюбуйтесь, как наш Никита Михайлович портит себе желудок, — сказал мне эксперт, когда я вошел в кабинет. — Так и до язвы недалеко. А могущественный маг с язвой желудка — это сущее бедствие для всех горожан, я вам точно говорю.

— Абсолютно согласен с вами, Леонид Францевич, — рассмеялся я.

Зотов пренебрежительно фыкнул.

— И вы туда же. Некогда мне расхаживать по трактирам. Дела замучили. Только сейчас и вспомнил, что с утра ничего не ел.

Никита Михайлович отложил в сторону бутерброд и достал из ящика толстую папку в плотной картонной обложке.

— Это дело Кораблева из судебного архива, — объяснил он. — Можете ознакомиться.

— Может быть, поговорим в трактире? — предложил я. — Честно говоря, я бы тоже не отказался пообедать. С утра ничего не ел, а дело к вечеру.

— Решительно поддерживаю предложение Александра Васильевича, — кивнул Щедрин. — Два голоса против одного. Соглашайтесь, Никита Михайлович. Дела никуда не денутся, а желудок вы себе испортите. Это я вам как эксперт говорю.

— Вы предлагаете мне взять секретные документы с собой в трактир? — осведомился Зотов, положив ладонь на папку с делом Кораблева.

— А что в этом такого? — простодушно удивился Щедрин. — Мы с Александром Васильевичем никому не скажем.

— Ладно, — согласился Зотов. — В конце концов, имею я право поесть по-человечески. Идем, господа.

Прихватив папку, Зотов устремился к двери.

— Заприте кабинет! — на ходу бросил он нам.

Затем толкнул дверь, шагнул в коридор и исчез.

— Видали? — расхохотался Леонид Францевич, глядя на мое удивленное лицо. — Это ведь вы, Александр Васильевич, научили господина Зотова этому трюку. Вот он теперь и развлекается. Подчиненным и раньше от него покоя не было, а теперь и подавно. Появляется неизвестно откуда, и непременно в самый неподходящий момент!

— Никита Михайлович освоил перемещение через магическое пространство? — догадался я. — А как он вышел из управления? Здесь же магическая защита. Я сам как-то пробовал, но у меня ничего не получилось.

— Так Никита Михайлович сам эту защиту ставил, — объяснил мне Щедрин. — На него она не действует.

Он запер кабинет Зотова и опустил ключ в карман.

В эту секунду Никита Михайлович прислал мне зов.

— Ну, где же вы, господа? — довольно спросил он. — Жду вас в трактире «Белая сова».

— Скоро будем, — пообещал я. — Дайте нам только выйти из управления.

Но Леонид Францевич неожиданно заупрямился.

— Не обижайтесь, Александр Васильевич, но я не собираюсь шмыгать через магические пространства, как мышь в сарае. До «Белой совы» можно прекрасно дойти пешком. Тут всего-то десять минут, а я что-то засиделся сегодня в своей лаборатории.

Трактир «Белая сова» находился в переулке Призрачных Кораблей.

Заведение мне понравилось. Внутри царил приятный полумрак. Тяжёлая деревянная мебель выглядела основательной и удобной.

Когда мы с Леонидом Францевичем вошли в трактир, откуда-то сверху донеслось негромкое уханье. Я удивлённо задрал голову. На потолочной балке сидела самая настоящая белая сова и смотрела на нас огромными круглыми глазами, похожими на магические фонари.

— Ничего себе! — изумился я.

— Белянка совсем ручная, — с улыбкой объяснил мне официант. — Посетителям нравится.

— И кормят здесь отлично, — добавил Леонид Францевич. — Надеюсь, вы позволите мне сделать заказ? Я хорошо знаю здешнюю кухню.

Никита Михайлович выбрал самый удобный столик в углу обеденного зала. Папка с документами лежала перед ним.

— Здесь варят превосходный эль, — обрадовал нас Леонид Францевич, когда мы уселись за столик. — Вы непременно должны его попробовать. А ещё деревенская жаркое с лесными грибами и яблочный штрудель.

— Звучит аппетитно, — рассмеялся я, прислушиваясь к нетерпеливому урчанию в животе.

Обслуживали в «Белой сове», на удивление, быстро. Официант принял заказ и уже через минуту поставил перед нами тёмный эль в тяжёлых глиняных кружках и тарелки с салатом.

— Этот салат называется «Осенний лес», — объяснил нам Леонид Францевич. — Его надо есть, пока он тёплый. Приятного аппетита, господа.

Я сделал глоток эля и довольно кивнул. К яркому вкусу ржаного солода примешивался лёгкий аромат лесных яблок, а густая пена приятно горчила.

Отставив кружку, я принялся за салат и сполна оценил хрустящие поджаренные баклажаны и лёгкую сливочную заправку с привкусом чеснока и петрушки.

Пока мы наслаждались салатом, я рассказал Леониду Францевичу о поручении, которое мне дал император. Зотов не перебивал меня вопросами. Он неторопливо ел салат, запивая его элем. Но я был уверен, что Никита Михайлович слушает меня очень внимательно.

— Я правильно понимаю, что поведение некоторых студентов вас насторожило, Александр Васильевич? — спросил он, когда я закончил.

— Да, — кивнул я. — Император просил меня внимательно присмотреться к представителям влиятельных родов Империи. Меня удивили манеры Михаила Долгорукова. Мне кажется, он очень недоволен этой проверкой. Хорошо бы узнать, почему.

— А какое впечатление на вас произвела Разумовская? — спросил Никита Михайлович.

— Рассудительная девушка, — с улыбкой ответил я, — и настроена решительно. Насколько я понял, она помолвлена с Михаилом Долгоруковым, но не горит желанием выходить за него замуж.

Никита Михайлович небрежно повёл ладонью в воздухе, и нас обступила тишина. Невидимая завеса безмолвия отгородила нас от остального помещения.

— То, что я сейчас вам скажу, является государственной тайной, — произнёс Зотов, строго глядя на меня. — Разумеется, мои агенты присматривают за всеми влиятельными людьми Столицы. Но делиться этими сведениями с вами я не имею права. По крайней мере, до тех пор, пока у вас не появятся конкретные подозрения.

— Понимаю, — улыбнулся я. — Возможно, в таком случае вы согласитесь побольше узнать о Владимире Меньшом? Это кандидат от рода Шереметьевых. Он родом из Костромы.

— Наведу справки, — кивнул Зотов. — Кто-то ещё?

— Да, — ответил я. — Данила Изгоев, он приехал откуда-то из Новгородской губернии, чтобы поступить в Императорскую академию. Замкнутый молодой человек, к тому же сильно испугался, когда услышал о проверке. Настолько сильно, что отказался от принятия Пути.

— Вот как? — удивился Зотов. — Провинциальный аристократ решил отказаться от такого шанса? Необычно. Я отправлю запрос новгородскому губернатору. Через несколько дней мы будем знать об этом Изгоеве всё.

— Благодарю вас, Никита Михайлович, — улыбнулся я.

Тут к нашему столу снова подошёл официант. Оказавшись под завесой безмолвия, он удивлённо оглянулся, но тут же понимающе кивнул.

— Для серьёзных переговоров у нас есть отдельный кабинет, — понизив голос, сообщил официант.

Никита Михайлович недовольно покачал головой, и официант принялся выставлять на стол тарелки и глиняные горшочки, закрытые тонкими пластами хорошо пропечённого теста.

— Что это? — с любопытством спросил я, приподнимая тесто вилкой.

— То самое жаркое с лесными грибами, — добродушно улыбнулся Леонид Францевич. — Вы только принюхайтесь, какой аромат!

— Жаркое только что из печи, — подсказал официант.

— В таком случае мы начнём с печёночного паштета с гренками, — решил эксперт. — И принесите нам ещё по кружечке эля.

Я намазал подрумяненный кусочек хлеба тонким слоем розового паштета, хрустнул корочкой и расплылся в довольной улыбке.

— Изумительно!

— Так вы будете смотреть дело Кораблева, Александр Васильевич? — нетерпеливо нахмурился Зотов.

— Конечно, буду, — ответил я, торопливо прожевав гренку, — но только через пять минут. Раньше не смогу.

— Позвольте себе несколько минут удовольствия, Никита Михайлович, — благодушно посоветовал Щедрин. — Поверьте, эти гренки и паштет того стоят.

Зотов честно попытался напустить на себя строгий вид, но всё-таки не выдержал и присоединился к поеданию паштета.

— К тому же я ещё не рассказал вам самое интересное, Никита Михайлович, — улыбнулся я. Когда результаты первого разговора со студентами меня не удовлетворили, я отправился к ректору академии, Вениамину Сергеевичу Собакину.

— Зачем? — удивился Зотов. — Хотели посмотреть документы первокурсников?

— Нет, — ответил я. — Хотел устроиться на работу. Знаете, я внезапно обнаружил в себе талант к преподаванию магической археологии и решил поделиться своим опытом с молодыми студентами.

— Вы затеяли это только для того, чтобы познакомиться с ними поближе? — спросил Никита Михайлович.

— Вот именно, — весело кивнул я.

— Не слишком сложная схема? Ваше назначение придётся согласовывать с департаментом образования.

— Вы с господином Собакиным чем-то похожи, — рассмеялся я. — Он ответил мне теми же самыми словами и хотел отказать. Но потом появились призраки и помогли мне убедить ректора.

От неожиданности Никита Михайлович чуть не поперхнулся элем.

— Какие ещё призраки? — спросил он.

— Судя по форменной одежде, когда-то они служили в полиции. Предполагаю, что этим они занимались при жизни. Вряд ли наше полицейское управление принимает на работу призраков.

Зотов впился в меня взглядом.

— Что им было нужно от вас?

— От меня ничего, — улыбнулся я. — Призраки приходили к господину ректору. К этому их вынудил какой-то неизвестный некромант. Призраки требовали, чтобы ректор признался в том, что он погубил Фёдора Ивановича Кораблёва.

Зотов отодвинул глиняный горшочек с нетронутым жарким и наклонился ко мне.

— Александр Васильевич, я надеюсь, мне не придётся вытягивать из вас подробности клещами? Расскажите по порядку всё, что произошло в кабинете ректора.

— Мы с Елизаветой Фёдоровной заглянули к господину Собакину, — терпеливо повторил я. — Обсудили вопрос моего трудоустройства. Ректор собирался мне отказать. Но тут появились двое призраков в полицейской форме. Это было очень эффектное появление: холод, иней на стёклах, мрак — всё как полагается. И в этом мраке две светящиеся полупрозрачные фигуры. Они очень грозно завывали и требовали от ректора признания. Но мне удалось их отвлечь и даже поговорить с ними.

— И что они вам рассказали? — нетерпеливо спросил Никита Михайлович.

— К сожалению, они не помнят даже своих имён, — вздохнул я. — Знают только, что неизвестный некромант явился на Охтинское кладбище, призвал их и велел отправиться к ректору Собакину. Призраки должны были пугать его до тех пор, пока ректор не признается в том, что погубил Кораблёва.

— И что сделали вы?

— Мне удалось договориться с призраками, — улыбнулся я. — Дело в том, что они очень хотят уйти за Грань. Так что я предложил им вернуться на кладбище и ждать, пока мы не отыщем таинственного некроманта. После этого я пообещал лично развоплотить обоих призраков.

— Ни в коем случае, — строго сказал Зотов. — Они понадобятся нам в качестве свидетелей. Не вздумайте развоплотить их до того, как они дадут показания.

— Я не настолько кровожаден, Никита Михайлович, — рассмеялся я. — Конечно, я подожду.

Я повернулся к Леониду Францевичу, который с интересом слушал наш разговор.

— Леонид Францевич, вы же знаете, что я начинающий некромант, а у вас огромный опыт. Наверняка вы можете подсказать, как развоплотить этих призраков.

— Это несложно, — кивнул Щедрин. — Нужно только найти то, что держит их на земле. Вот и всё. Но если они ничего не помнят, то с этим могут быть трудности.

— Никаких трудностей не будет, — жёстко бросил Зотов. — Вы сказали, что вам известны их могилы? А на могилах обычно пишут имена и фамилии. Я проверю списки полицейского управления и выясню, кто эти призраки. Вернее, кем они были при жизни.

— Отличная идея, Никита Михайлович, — улыбнулся я. — Но что-то мне подсказывает, что призраки не перестанут донимать беднягу ректора. Мне показалось, что они очень боятся некроманта, который их призвал.

— Думаете, он попробует вызвать их снова? — нахмурился Зотов. — Так это хорошо. Я отправлю на кладбище своих людей. Если некромант заявится, там его и арестуют.

— Я посоветовал господину Собакину на время уехать из Столицы, — сказал я. — Насколько я помню, призраки не могут отходить далеко от своих могил.

— А вот это напрасно, — покачал головой Зотов. — Показания ректора могут понадобиться нам в любой момент. Ничего с ним не сделается. Призраки не могут причинить вред живым, не так ли, Леонид Францевич?

— Именно так, — кивнул Щедрин.

Пока мы с Никитой Михайловичем разговаривали, эксперт не терял времени даром. Он почти управился со своей порцией жаркого.

— Ешьте, господа, — посоветовал нам Щедрин. — Призраки никуда не денутся, а жаркое остынет и будет не таким вкусным.

Но Никита Михайлович придвинул к себе папку с делом Кораблева и нетерпеливо зашелестел страницами.

— Ректор Собакин здесь не упоминается, — хмуро сказал он. — Следствие не установило его причастности к заговору.

— И всё-таки они с Кораблевым были знакомы, — сказал я. — Вениамин Сергеевич сам признал, что они вместе учились.

— Вот у Кораблева и спросим, — пообещал Зотов, подвигая папку ко мне.

Я принялся с интересом читать материалы дела. Они были изложены невыносимо сухим и скучным казённым языком. Бумага успела пожелтеть. Видно, папка много лет пролежала в архиве.

Но тут мой взгляд зацепился за знакомую фамилию.

— Обвинителем Кораблева выступал господин Рябушинский, — улыбнулся я. — Помните его, господа?

Призрак обер-прокурора Рябушинского мы случайно призвали на Смоленском кладбище, когда ловили тёмного мастера снов.

— В этом деле становится всё больше призраков, — одобрительно заметил я. — Пожалуй, стоит нам съездить на Смоленское кладбище и поговорить с господином Рябушинским. Ведь это он выдвигал обвинение против Кораблева. Возможно, бывший обер-прокурор знает, каким образом в замешан ректор Собакин.

— Поговорим, если понадобится, — кивнул Никита Михайлович. — Кстати, господин Тайновидец, вы подали мне хорошую мысль. Пожалуй, я составлю список всех участников того процесса и проверю, кто из них ещё жив. Заодно и допрошу каждого.

Леонид Францевич всё-таки настоял на том, чтобы мы попробовали жаркое. Я последовал совету эксперта и не пожалел об этом. Ломтики овощей пропитались восхитительно вкусным и густым бульоном, а кусочки мяса распадались на розовые волокна.

В конце обеда официант принёс нам кофе и яблочный штрудель из тонкого теста. На ломтике штруделя медленно таял шарик белого ванильного мороженого.

— Ух ты! — поразился я и немедленно попробовал штрудель. — Никита Михайлович, да вы умеете выбирать трактиры не хуже Леонида Францевича. А ещё вы отлично научились перемещаться через магическое пространство. Как вам ваше новое умение?

— Здорово экономит время, — сухо усмехнулся Зотов.

И достал из внутреннего кармана ещё несколько бумажных листков.

— Захватил на всякий случай, — сказал он. — Но имейте в виду, это документы строгой секретности.

— И что же в них такого секретного? — полюбопытствовал я.

— За каждым ссыльным преступником установлено негласное наблюдение, — объяснил Зотов. — Агенты регулярно присылают отчёты в полицию. Я запросил все доклады по Кораблеву.

— Есть что-нибудь интересное? — полюбопытствовал я.

— Да, у господина Кораблева очень богатая биография, — кивнул Зотов. — Вы же знаете, что он принимал участие в нескольких экспедициях и даже руководил одной из них.

— И шпионы отправились с ним в экспедицию, — рассмеялся я. — Вот это самоотверженность.

— Не шпионы, а агенты, — строго поправил меня Зотов. — Судя по их докладам, Кораблев честно старался искупить свою вину перед Империей. Одна деталь оказалась мне любопытной. Вначале я не придал ей значения. Однако ваш рассказ о призраках заставил меня задуматься.

— И что это за деталь, Никита Михайлович? — улыбнулся я. — Рассказывайте.

— Несколько лет назад Кораблев обучался у одного из местных шаманов, — медленно ответил Зотов, — и даже прошёл обряд посвящения.

— Так он владеет магией шаманов? — изумился я.

— Похоже, что так, — кивнул Никита Михайлович.