Стольный град Ряжск

Фрагмент 14

25

Деев

Железнодорожное движение от «дыры» к Ряжску открыли в середине июля, на два месяца раньше изначально намеченного срока. Главным камнем преткновения в запуске этой «магистрали» был мост через Ранову, очень непростой объект, поскольку должен совмещать в себе и железнодорожный переход через реку, и автомобильный. Благо, железнодорожная ветка у нас одноколейная: за три года эксплуатации очень активной эксплуатации, на которые мы рассчитываем, большей пропускной способности и не требуется, а потом интенсивность и вовсе резко снизится. Вон, к арсеналу в Шелемишевских хуторах от магистральных путей такая же подведена, и её хватает, чтобы и хранящиеся в нём боеприпасы вывозить, и все необходимые в Ряжске и для переоборудования хранилища материалы доставлять.

А вы думали, что с нас президент снял задачу, под «легендой» которой действует проект «Саженец»? Как бы не так! Грабить страну он не позволит, всё, что положено, изволь сделать. И по затраченным бюджетным средствам изволь отчитаться до копеечки.

На что мы тогда развернули такое масштабное строительство, требующее огромных вложений? Да на средства того самого фонда, о котором он говорил во время нашей встречи, с которой всё и началось. Как ему удалось, сконцентрировать в этом фонде сотни миллионов долларов «добровольных пожертвований» от самых богатых людей страны, это уже не моя забота. Я лично свою долю внёс без всякого принуждения. Просто посчитал, сколько мне и моей семье нужно на достойное существование в течение пары десятков лет, а остальное перечислил в этот фонд. Плюс кредитные средства, залогом которых стали акции и активы принадлежащих мне компаний. После моего «бесследного исчезновения» они просто поменяют хозяев, а кредиторы останутся, минимум, не в убытках.

Ну, да речь не об этом. И даже не о том, что после окончательного переселения в прошлое я стану самым крупным «акционером» этого проекта. Моя должность и сейчас уже называется «наместник», а после этого я стану совершенно реальным главой правительства самого промышленно развитого государства планеты. Речь о том, что всё пока идёт по плану или даже с опережением намеченных сроков.

Разумеется, первый, ещё испытательный рейс тепловоза от «дыры» до города стал настоящим шоком для «свидетелей» из окрестных деревушек. Просто из-за размеров того тепловоза и вагонов, которые он тащил. А следом, после перерезания ленточки, по железной дороге прошёл полноценный поезд с грузами для города.

Местные, конечно, были в охренении от того, сколько очень ценного в это время железа мы попросту «бросили лежать на земле». И сколько им ни внушали, чтобы не пытались стащить что-нибудь из этого «брошенного» металла, на них подействовали только жёсткие меры и постоянно курсирующие вдоль путей патрули, открывающие огонь по каждому, что-либо ковыряющему на ветке. Впрочем, совершенно безуспешно, поскольку открутить гайки, скрепляющие рельсы, им просто нечем. А без этого даже один рельс, вызывающий блеск жадности в глазах неизбалованных железными инструментами людей, не демонтировать.

Нет, Денисенко и Фёдорович действуют не только кнутом, но и пряники припасли. В виде железных инструментов, продаваемых им в первый раз с огромной скидкой. Тоже правильно рассчитали психологию: решился продать купленное задёшево, плати за второй экземпляр полную цену, от которой у тебя глаза на лоб вылезут. И хрен тебя уже наймут на работу, за которую платят очень, очень хорошо по местным меркам: нам ведь надо сделать так, чтобы окрестные жители и думать забыли про то, чтобы у них другое подданство, кроме нашего, было. В общем, как вздыхают крестьяне и охотники из деревушек и сёл, считающиеся нами рязанскими, «вы там, как сыр в масле катаетесь». И уже договариваются о том, как после уборки урожая прийти к нам «на отхожий промысел». А то и вовсе в наши владения перебраться.

Почему я заострил внимание на том, что мы что-то считаем рязанским? Да просто потому, что рязанский князь считает своим всё то, на что мы претендуем. И шлёт послов ко всем соседям, чтобы те помогли ему прогнать нас. Правда, не очень-то успешно он суетится. Мокшанский князь Пуреш ему уже отказал, поскольку и союзнический договор с нами подписал, в котором обязался не воевать с нами, и дочка его у нас в заложницах живёт. Булгарам не до того: у них на границах появились монголы, и постоянно «тревожат» гарнизоны приграничных крепостей. Да и булгарские купцы, прослышав про какой-то строящийся «великий город», побывали в Ряжске и поняли, что «ловить» булгарским войскам тут нечего. Владимирцы? Может быть. Да только не принято здесь затевать большие походы среди лета, чтобы не остаться без урожая на зиму. Вот только к зиме мы настолько укрепимся, что у владимирцев глаза на лоб вылезут.

Именно так: укрепимся. Уже сейчас на полностью забетонированных плитах-фундаментах крепостных стен растут клети их будущего «скелета». К зиме они будут готовы на всех «равнинных» участках, и лишь там, где валы стоят на краю оврагов да спусках к Хупте, эта работа перейдёт на следующий тёплый сезон. Уже готовы бетонные остовы надвратных башен. Причём, в откосы валов рядом с ними «вмонтрованы» самые настоящие железобетонные доты с амбразурами для пулемётного огня. Да и в фундаменты обычных крепостных башен, отстоящих друг от друга на 150–200 метров, они тоже встроены. В общем, встреча тех, кто явится испытать нас на прочность, будет жаркой. Я бы даже сказал «обжигающей».

Не знаю, посылал ли Ингварь Игоревич послов в Смоленск и Чернигов. У Черниговского князя Михаила Всеволодовича в планах на эту зиму поход совсем в другую сторону, на Киев, Великий Князь которого заключил союз с недругом Михаила, Даниилом Галицким, против венгров, сидящих сейчас в том самом Галиче. Смоленск в упадке после прошлогоднего поражения от Полоцкого князя и устроенной им резни горожан. Так что вряд ли Ингварь «подпишет» на поход очень уж большое союзное войско.

Бояр своих он, конечно, выкупил. Именно на тех условиях, которые мы потребовали от него. И те, кто видел «показуху, устроенную воеводе Борису Омельяновичу, уже поведали князю, что лучше бы не доводить спор с нами до новой битвы. Но смириться, преклонить голову перед неведомыми пришельцами — 'не по чину» правителю одного из сильнейших княжеств Древней Руси. Вот и продолжает кочевряжиться.

Эти три сотни женщин очень даже помогли нам решить «гендерную проблему». И двух недель не прошло с того момента, когда их выпустили из карантина, как девять из десяти снова стали замужними. А к этому моменту вообще свободных не осталось. Как до них было с «мордовками».

«Окрутить» всех наших мужиков исключительно с местными — не самоцель. Потому и «разбавляем» женский контингент современницами. Тут и медработницы, и учителя, и строительницы, занимающиеся отделкой жилья. Мои кадровики преимущественно стараются вербовать тех, кто попал в тяжёлую финансовую ситуацию, из которой самостоятельно они выбраться не в состоянии. В том числе, те, кому грозят тюремные сроки за проступки, совершённые по этой причине. Ну, и незаконные мигрантки, которым за многократные нарушения миграционного режима уже не депортация грозит, а уголовное наказание. Начнём вводить в строй промышленные мощности, прибавятся выпускницы специальных учебных заведений, не имеющие шансов на трудоустройство. И отчаявшиеся найти работу безработные. В общем, решаем вопрос нехватки женщин, решаем.

Князь кочевряжится, а простые люди, включая купцов, спешат улучшить благосостояние. Очередь из них стоит на торжище, устроенном возле того самого брода, у которого люди Денисенко устроили публичную порку войску Бориса Омельяновича. На дефицитное в это время серебро закупают те «предметы роскоши», что мы им предлагаем. Может, и не все они оседают в Рязани, часть идёт в Булгарию или даже на Каспий через торговых партнёров рязанцев, но и в самой столице Ингваря Игоревича этот «дефицит» метут отлично, о чём эти самые купцы не забывают хвастаться.

Такое положение дел, конечно, палка о двух концах. С одной стороны, богатые рязанцы уже «подсели» на наши диковинки. А с другой — князю легче их склонить к решению попытаться «хапнуть» всё разом и, можно сказать, бесплатно (кого интересует цена жизней солдат?). Так что ждём-с, к чему склонится князь.

26

Фёдорович

В отличие от местных, мы в этом году сельским хозяйством практически не занимались. За исключением огорода под картошку и «мелочь» на Ямском лугу. Просто потому, что вокруг леса, все полянки и незатапливаемые реками луговины уже заняты соседями. Только корчевали пни там, где вырубили лес, готовили места под будущую пашню.

Окрестности Ряжска это, по сути, окраина Рязанщины. И выращивание злаков здесь очень недалеко ушло от подсечно-огневого земледелия: возникает деревня, местные выжигают несколько участков леса, на которых устраивают двуполье. На половине сеют, а вторая под парами. Ну, после того, как удобренная золой земля начинает снижать плодородие. Растёт население — добавляют выжженные участки, но всё равно такая система очень трудозатратна и малоэффективна. Хотя бы потому, что во время «пала» выгорает часть гумуса, а потом половина пашни каждые год не используется.

Для «поддержки штанов» крестьяне держат коровёнок и овец, а также занимаются рыбалкой и бортничеством. Как-то, бывая в командировках на Украине, услышал, что там домашний скот называют собирательным словом «худОба». Вот как раз эти коровёнки, овцы и даже лошадки у местных и есть самая настоящая худоба. Или даже худобА. Поскольку вторую половину зимы питается впроголодь, так как одними серпами и ножами много травы или даже камыша, которым её кормят, не заготовишь, а солому этот скот жрёт не очень охотно.

Мы же сразу запланировали в качестве земледельческой схемы четырёхпольный «ротационный» севооборот, без пара. Что это такое? Первый год на четверти поля высаживается пшеница, рожь и/или овёс, второй год — картошка и/или сахарная свекла, третий год — ячмень, четвёртый — клевер и/или бобовые. На других «четвертинках» начальная культура иная, но ежегодная смена происходит в том же самом порядке. Таким способом каждая из культур вносит в почву необходимые другим культурам питательные вещества. Плюс осеннее удобрение навозом после уборки картошки.

Практически у каждого вопросов, куда применять все эти растениями, почти не возникает. Кроме клевера и большого количества бобовых: не каждый же день варить «музыкальную» кашу. Не каждый. Зато их, как и клевер, с удовольствием едят… коровы и свиньи. Которых при этом совершенно не требуется выпасать в местных лесах, где волков очень даже немало. И кур всевозможным зерном и тем же самым дроблёным горохом кормить можно. «В ответ» они производят не только мясо, молоко и яйца, но и тот же самый навоз, улучшающий плодородие земли.

Кстати, удобрять можно не только навозом, но и торфом, которого полно в окрестных болотах. Вот часть «подёнщиков» из окрестных весей у нас зимой, когда урожай уберут, и будет заниматься заготовкой торфа. Разговаривали на эту тему с их мужиками. Те на всё готовы, лишь бы им за это платили. Хоть и интересовались, для чего нам тот торф. Рассказали, что от него и от навоза земля «тучнее» становится. Послушали, но, как мне кажется, не очень-то в это и верят. А если и верят, то всё равно сами не будут ничего вносить до тех пор, пока не увидят, что мы это делаем. Осталось лишь дождаться к следующей осени первого урожая на наших полях: в сравнении их обычным «сам-пять» (посеял пуд, собрал пять пудов) он должен быть просто колоссальным. Не говоря уж о том, как они, распробовав, вцепятся в картошку, позволяющую победить голод.

Сейчас, во второй половине августа, у них как раз только-только закончился сенокос и началась жатва зерновых — ржи, пшеницы, ячменя, овса. Причём, сена они в этом году заготовили для своей «худобЫ» куда больше обычного, поскольку кто-то сам догадался купить у нас стальные косы, а кому-то мы дали их в аренду. Не за часть урожая, поскольку сразу объявили: первый год «под нашей рукой» никакого «выхода» мы брать не будем. Пусть люди на своём желудке ощутят, что с нами им жить стало сытнее. Платим за пойманную в реке рыбу, добытую дичь, собранные в лесу ягоды и лечебные травы, заготовленный лес. Мы это всё морозим или сушим, чтобы зимой разнообразить питание людей и, в случае с травами, лечить их.

Мало того, старостам деревень предложили на следующий год за небольшую оплату вспахать их поля, а на сенокос выделить удивительные в их представлении механизмы — конные косилки и грабли. И даже продемонстрировали их работу, «оказав благотворительную помощь» паре семей едва сводящих концы с концами вдов с малыми детьми и занедужившими в эту горячую пору мужчинами. Им бы, конечно, и соседи помогли, не дали помереть, поскольку деревни живут общинами, в которых взаимовыручка на довольно высоком уровне, но нам нужна была «замануха», реклама.

Ещё одна «социальная программа» родилась у меня в голове, когда я «полюбовался» на то, в каких условиях живут люди в этих деревнях. С теми же старостами обговорили, что готовы выделить «лежалые», просохшие брёвна, заготовленные нами при прокладке дорог, на такой же объём свежесрубленных, из которых также «обчеством» каждой семье построят более просторный и удобный дом с печью, топящейся «по-белому». А потому пообещали на будущее не вводить хорошо известный налог «с дыма». Обязательно — с полами из плах, а не земляными, и стеклянными окошками, для которых мы выделим обрезки листового стекла с наших строительных работ. Нам эту «мелочь» со стороной 10–15 сантиметров «Заратустра не позволяет» куда-то использовать, а для людей тринадцатого века такие кусочки станут неимоверной роскошью. Но доступной всем, кто живёт по соседству с нами, тем, с которыми нам сосуществовать бок о бок до конца дней своих.

Подкуп? Конечно, подкуп. Нам нужна этакая «витрина» той жизни, которую мы обещаем принявшим наше подданство. Не просто формальная присяга (сейчас это называется «рота») верности, и искреннее понимание того, чего могут лишиться эти люди, предав нас. Потому и приходится упускать мгновенную экономическую выгоду (а порой и нести убытки), чтобы завоевать преданность. К тому же, именно жители соседних деревень будут нашим демографическим, трудовым и даже кадровым резервом в среднесрочной перспективе.

С демографическим резервом всё понятно. Семьи «переселенцев во времени» уже начали появляться, а чем ближе к «времени Ч», тем их будет больше. И семьи эти — не только «вторые половинки», но и дети тех, кто уже решился перебраться сюда «с концами». Потому и будут возникать «любови» между ними и местными. Да и несемейные вполне могут положить глаз на тутошних женщин.

С трудовым резервом тоже немного вопросов. Крестьяне, охотники, рыбаки, лесорубы, землекопы и даже воины — вот кто получится из «хроноаборигенов». А кто-то, может, и более сложные профессии освоит. После соответствующего обучения, конечно.

Вот с вопроса обучения и стартует то, что я назвал кадровым резервом. Именно с зимы начнётся реализация социальной программы «Ликвидация неграмотности». Начнётся с детей и тех взрослых, которые изъявят желание научиться читать и писать. Позже и остальных понемножку подтянем. И я просто уверен в том, что среди обучающихся найдутся те, кто проявит способности. И со временем дорастут до того, чтобы заменить «стариков» на их постах и рабочих местах.

Да, оборудование для наших производственных мощностей мы будем завозить достаточно современное, но оно «протянет» не так уж и долго. А по мере его выхода из строя мы уже запланировали «откат» к технологиям XIX века с элементами начала ХХ века. Именно к освоению знаний для свободного владения технологиями этого уровня мы будем готовить тех, кто придёт нам на смену. Это будет даже не университетское образование, поскольку нынешние уже ставшие достаточно многочисленными университеты способны дать примитивнейшие знания, а академическое. И выпускники нашей технической школы «одной левой» заткнут за пояс крупнейших учёных этого времени.

В частности, ещё и поэтому мы стараемся сделать жизнь «соседей» более качественной, более сытой. Ведь, как известно, пустое брюхо к ученью глухо, а голодной куме лишь хлеб на уме. И действуем при этом в полном соответствии с «классикой»: не рыбу даём, а удочки, которыми те смогут сами поймать ту самую рыбу.