Стольный град Ряжск

Фрагмент 24

45

Никитин

Выбор нами самоходных барж-плашкоутов для создания «торгового флота» колонии в XIII веке обуславливался, в том числе, и их габаритами. Для перевозки от села Кипчаково, куда они смогли дойти по Ранове своим ходом, до «дыры» в Шелемишевском арсенале. Меньших по ширине просто не нашлось. Да и то головной боли у соответствующих служб было немало, чтобы доставить грузовыми тралами эти посудины по дорогам общего пользования.

Судите сами: ширина — 4,3 метра, полторы полосы движения на шоссе занимает. Длина — 17 метров, масса — почти 30 тонн. Дооборудование проводили уже «на той стороне». Зато кораблик получился просто замечательный. Мало того, что практически непотопляемый из-за конструктивных особенностей, так ещё и защищённый после установки «перекрытия» над трюмом и «зубастый», благодаря пулемётам. Пусть после доработок грузоподъёмность и снизилась с сорока тонн примерно до 33–34, но это всё равно 6–8 больше, чем берут на борт здешние «ушкуи», и в 4–5 раз больше, чем ставшие уже появляться на Волге «дощаники» новгородского типа. А про скорость и вовсе говорить нечего: куда уж вёсельному и парусно-вёсельному судёнышку тягаться с дизелем, мощностью за двести «лошадок».

Кстати, про дизель.

Нашему КБ дали «полную волю» в вопросе примитивизации технических решений, лишь бы избавиться от технологически сложных устройств. Вот ребята и посчитали, что впереди нас ждёт «век пара». То есть, возврат от двигателей внутреннего сгорания к паровым машинам. Вот и решили переоборудовать один из плашкоутов, установив на него вместо «дизелька» паровой ротационный двигатель, неплохо зарекомендовавший себя в качестве привода электрогенераторов. Только «масштабировали» его, сделав мотор «двухслойным». Ну, это как в поршневой авиации были двигатели схемы «двойная звезда».

Конечно, это по точности обработки трущихся поверхности отнюдь не примитив, но, как показала опытная эксплуатация, 120–150 тысяч километров судёнышко с таким мотором сможет пройти. Три, три с половиной экватора! Причём, на абсолютно любом горючем, включая уголь и дрова, которых здесь — просто завались. Испытывать плашкоут в длительной эксплуатации будем на Дону, и для этого его перевезли к крепости Воронеж (тоже не такая уж простая задача, как оказалось, хоть и не потребовалось никакого сопровождения автоинспекции), как только это позволила просохшая дорога.

Ответ на вопрос, почему это я, круг ответственности которого лежит в области вооружений, и вдруг занимаюсь техникой, предназначенной для торговли с соседями, прост. Эти самые «торговые» судёнышки имеют двойное назначение. Пулемёты, стоящие на ходовых рубках, всего лишь часть того, что могут нести плашкоуты. При нужде в трюм могут устанавливаться миномёты для обстрела береговых целей и даже башни от боевых машин пехоты с автоматическими пушками на случай столкновения с военными кораблями. По крайней мере, чертежи такой переделки из «купца» в ударную силу «военно-речного флота» имеются.

Ничего невозможного. Похожие переделки американских аналогов «наших» катеров «Танкист» применялись во Вьетнаме. Причём, на них устанавливались и пара 20-мм «автоматов», и 40-мм зенитки, и даже 105-мм гаубицы в бронированной башне. Не говоря уже о крупнокалиберных пулемётах, автоматических гранатомётах и тех же миномётах.

Кое-кого (не будем показывать пальцем), конечно, подмывало «разжиться» либо одним-двумя речными артиллерийскими катерами «Пчела» с 76-мм пушками в башне плавающего танка ПТ-76, но этих катеров у ВМФ России остались считанные единицы. Ну, или «взгромоздить» такую башню на плашкоут. Стройся наш городок на Черноморском побережье или на Балтике, где существует вероятность нападения достаточно крупных кораблей, возможно, такое решение и имело бы смысл. Только с кем воевать таким мощным оружием на Ранове, Проне или даже Оке? К тому же, пара тысячедвухсотсильных двигателей «Пчелы» даже на крейсерской, экономичной скорости «съедает» почти пять тонн топлива на дистанции всего в шестьсот километров. Разорение одно!

Если переделка катеров и была для нас срочным «заказом», поскольку они позволяют «выкачивать» из соседей серебро для пополнения нашей казны, но не является основным делом. Основное — разработка чертежей, техпроцессов и оснастки для производства в будущем «примитивного» огнестрельного оружия. Как на дымном, так и на бездымном порохе. Но обязательно — казнозарядного, чтобы получить более или менее приемлемую скорострельность.

Да, боеприпасы, как патроны к стрелковому оружию, так и к артиллерии, сохраняют годность лет пятьдесят. При правильном хранении, разумеется, Собственными глазами видел на складах арсенала снаряды для «трёхдюймовки», пролежавшие полвека. Причём, при стрельбе ими нареканий у артиллеристов не возникает. «Лежалые» патроны, конечно, иногда огорчают осечками, но это не массовое явление. Но ведь и они не могут храниться вечно. А значит, когда-нибудь придёт пора отказаться и от них.

Наладить собственное производство этого добра? Нереально. Просто потому, что даже изготовление тянутой латунной или стальной гильзы — сложнейший и точнейший процесс. И специальные порохА, точно соответствующие оригиналу, замучаешься получать. Значит, придётся применять пороховые смеси «попроще». Учитывая же нестабильность нитропорохОв, полученных «на коленке», надёжнее и проще будет вернуться к чёрному дымному пороху.

Заколачивать пули со стороны дульного среза и совать заряды в пушки через ствол, как это было в исторической реальности, тоже не дело, поскольку скорострельность дульнозарядного оружия не отвечает нашим потребностям. Особенно — при отражении атак конницы. Будем извращаться, вытачивая стальные картриджи-гильзы по типу охотничьих и применять сменные зарядные каморы, которые появились практически с момента изобретения пушек, но были вытеснены дульнозарядными орудиями из-за сложностей со стандартизацией этих камор и обеспечения обтюрации между ними и «телом» ствола. Так что наш выбор — либо переломные нарезные ружья небольшого (10–12 миллиметров) калибра, либо «револьверные», с быстросменными барабанами и обтюрацией по схеме револьвера «Наган». Это позволит отказаться даже от картриджей.

Отдельная «песня» — пули. Разумеется, в полевых условиях ни о каких оболоченных и полуоболоченных пулях с медной оболочкой речи идти не может. Да и усложнять техпроцесс накладно. Значит, придётся лить просто свинцовые, но по типу остроконечных пуль Минье-Петерса, с выемкой в хвостовой части, распираемые давлением пороховых газов для плотного прилегания к нарезам. При этом точность стрельбы и убойное действие сохраняется до дистанции, ни много, ни мало, 500–600 метров.

Артиллерия? Тут тоже не нужно изобретать никакого велосипеда. Ствол без нарезов, чугунное ядро против крепостных стен либо свинцовая картечь против масс конницы и пехоты. Набор стандартизированных сменных камор и упаковка уже готового заряда в холстяной мешочек значительно ускоряют и облегчают процесс зарядки орудия. Обтюрация — куском кожи, а прижим каморы к стволу осуществляется поворотом каморы в гнезде, как это делается в орудийном затворе поршневого типа. Самое главное — не надо пробанивать длинный ствол после каждого выстрела, чтобы избавиться от тлеющих клочков несгоревшего холста и избежать вспышки пороха при следующем заряжании: это сделают при снаряжении куда более короткой каморы.

Были, конечно, экзотические предложения по созданию пневматического, парового и даже «дизельного» (с воспламенением паров эфира от сжатия) оружия. Но все они обладают существенными недостатками в сравнении со «старым добрым» порохом. И даже его собственное производство для метательного оружия — только в долгосрочной перспективе, когда запасы оружия и зарядов к нему будет на исходе.

46

Речкалов

Вот и простились мы с княжичем Фёдором. Как, впрочем, и было запланировано сделать после смерти рязанского князя Ингваря Игоревича. Да, помер старик. А Рязанское Княжество возглавил его младший брат Юрий, подписывавший с нами мирный договор. Так что пришлось отпускать парня, поскольку это было оговорено в том самом договоре, и теперь он сможет жениться на своей гречанке Евпраксии. Ну, об этом пусть уже его батюшка, Юрий Игоревич, заботится.

Фёдора мы, разумеется, содержали не как пленника, пусть даже высокопоставленного, а на правах почётного гостя. Всё-таки нам нужно добиться того, чтобы Рязань превратилась в дружественное государство, а не поминало нам при каждом удобном случае нанесённые ей обиды — разгром войска и «отжатую» территорию. Ну, и плотно «работали» с ним, чтобы, вернувшись к отцу, он мог влиять на него в нужную нам сторону.

Как и с мокшанской «принцессой» Нарчат, первым делом взялись за обучение его нашему языку и грамоте. Не то, что он вообще не умел читать, но в наших планах со временем поменять азбуку, убрав из неё все эти «юсы», «яти» и совершенно излишние твёрдые знаки после согласных в конце слов. Но первым делом — ввести цифровое, а не буквенное обозначение чисел, что просто на порядки ускорит вычисления и вообще подтолкнёт развитие математики. А уж математика будущему князю нужна будет позарез.

В этом деле всё обошлось без пропагандистских уловок, обращаясь к обычному здравому смыслу, поскольку удобство такого письма и вычислений видно, что называется, «невооружённым глазом». А вот демонстрация наших технических и особенно военных возможностей не обошлись без «тонкого яда» намёков на то, что дружба с нами для рязанцев куда выгоднее вражды. И мы готовы делиться секретами производства некоторых видов продукции и оружия с нашими искренними союзниками. Кстати, и Нарчат, и Фёдор присутствовали в качестве зрителей при разгроме войска Каир-хана на Становой Рясе. И, судя по всему, сделали выводы из этого.

Следующим шагом в «воспитании» княжича стали беседы о ближайших ожидаемых событиях. А чтобы постоянно не возникало вопроса «да откуда вам это всё известно», пришлось ему раскрыть «секрет» (информация всё равно просачивается, и пусть она пока обсуждается как мало похожая на реальность сказка, но кое-кем действительно обсуждается) нашего происхождения.

— А как же тогда ваши слова о Великом Князе, Волею Божьей спасающем свой народ в заморских землях от гибели?

— И Воля Божья на то есть, и народ есть, и угроза его гибели есть. Только не в дальних заморских землях, а в другом времени. И вы — наши дальние пращуры, которым мы хотим помочь устоять против надвигающейся с восхода неминуемой погибели. Не случись её, может быть, и не пришлось бы нам в наше далёкое прошлое возвращаться.

Хорошее понятие «Воля Божья»! Им можно всё объяснить людям, не способным разобраться в технических вопросах, в которых даже люди с высшим образованием «плавают».

Далеко в историческое будущее мы не лезли, ограничившись трёхсотлетним татаро-монгольским игом. Причём, даже рассказывая о предстоящих событиях ближайших шести-семи лет, говорили, что с нашим появлением всё пойдёт иначе. Но только при условии, что русские княжества не останутся в стороне при отражении нашествия Батыя. Мы-то отобьёмся, вопросов нет. Но ведь стратегия Субуде-багатура основана на том, что монгольские войска действуют на нескольких, от трёх до пяти, направлениях, концентрируясь лишь для решительного сражения. И если мы рассчитываем разгромить часть вражеского войска, направленного разорить именно наши владения, то Батый с основной частью своих сил всё равно окажется под Рязанью.

— Призывайте на помощь всех, кого можете: владимирцев, муромчан, новгородцев, смоленцев, хоть те и слабы сейчас. Всех зовите, кого можно.

— А черниговцев?

Пришлось дать парню прочитать, как отреагировал на просьбу о помощи Черниговский князь в нашей истории… Ох, и разозлился! Хорошо, хоть я не рассказал о том, что предпочтёт Пуреш, иначе бы его, в общем-то, неплохие отношения с Нарчаткой вмиг испортились бы, хоть её вины в том не будет.

В общем, почти полтора года пребывания у нас наследника рязанского престола прошли для него с пользой. И грамотнее стал, и уважением к нам проникся, и в вопросах тактики и стратегии, что для князя не менее важно, чем знание экономики и основ управления (в этом тоже Фёдора поднатаскали), получил знания.

Передавать «заложника» с рук на руки отцу отправился я лично. С богатыми дарами, предназначенными выразить уважение к заступившему «на пост» правителю соседнего государства. В основном, в виде богато украшенных доспехов и оружия, сделанных из высококачественной стали, но был среди них и «эксклюзив»: гигантское по местным меркам, в половину человеческого роста, зеркало в резной дубовой раме, действительно качественные цветные ткани (а не китайская синтетика «кислотных» расцветок), а также массивная посуда «с гранением» производства Гусевского хрустального завода.

После нашего Ряжска, Рязань, конечно, выглядит несколько блёкло. Пожалуй, это осознавал и сам Фёдор, когда возглавлял нашу процессию после въезда в город: домишки небольшие, чаще всего, крытые соломой, с подслеповатыми крошечными оконцами, улицы узенькие, заваленные мусором и конским помётом, люди одеты в рваньё, если сравнивать с жителями нашего города. Но на его лице разочарование сменялось радостью от того, что он вернулся в родные стены.

Пожалуй, если бы не княжьи дружинники, сопровождавшие нас и наш обоз с дарами, его вряд ли узнали бы. Тем не менее, зеваки приветствовали княжича возгласами, пялились на меня и пятерых моих сопровождающих, а также на странные телеги (не «самобеглые коляски», а именно телеги) на широких резиновых колёсах от какой-то легковушки. Да, мы посчитали, что иногда выгоднее будет перевозить грузы не автомобилями, а на телегах, но поскольку узкие деревянные колёса с железными шинами менее «проходимы», чем автомобильные, предусмотрели для них именно такой вариант «обувки».

Возниц на эти телеги выбрали именно из числа бывших жителей города. И тоже неспроста. Их же непременно начнут расспрашивать о нынешнем житье-бытье старые знакомцы, вот и пусть рекламируют собственный «путь к успеху» и достижения тех общих знакомых, кто остался в Ряжске или его окрестностях. Нам приток людей очень нужен, а одетые в добротные одежды люди, хвастающиеся новой просторной избой со стеклянными окнами и печью «с трубой», обилием железных инструментов в хозяйстве, бесплатно учащимися детишками, сытой жизнью — лучшая реклама того, чего можно добиться, переселившись в «Великое Княжество Русское».

Я, конечно, не особо «отсвечивал» во время мирных переговоров между президентом и Юрием Игоревичем, но князь меня узнал. Потому «верительная грамота», подписанная Максимом Андреевичем Деевым и скреплённая «малой государственной печатью», была простой формальностью. Ведь и без того понятно, что человек из окружения «Великого Князя» явился с дарами от соседнего государства отнюдь не по собственной воле и уполномочен вести какие-то переговоры. Так что встретились мы как старые знакомые. Ну, а слова Фёдора о том, что я был среди тех, кто его «наставлял» послужили дополнительной рекомендацией. В общем, на пиру, посвящённом возвращению наследника, я оказался среди почётных гостей. По правую руку от княжича, сидевшего рядом с отцом.

Разумеется, никаких переговоров на самом пиру не случилось. Я ограничился лишь приветственным словом к новому Князю Рязанскому, поздравлением с возвращением в родной город его сына и вручением подарков от имени «Великого Князя Русского Алексея Васильевича». Но протокол подобных мероприятий и не подразумевает никаких переговоров. Переговоры будут позже, через день-два.