Стольный град Ряжск

Фрагмент 4

5

Деев

Отрицательный результат — тоже результат. Именно так я воспринял доклад группы Денисенко о разведвыходе в район Скопина. Точнее, места, на котором он стоит в нашем мире.

Ну, как отрицательный? И он, и капитан Архипов положительно оценили возможность постройки укреплённого поселения и промзоны на месте города. Ресурсы в виде строевого леса и торфа тоже есть в огромном количестве, с водоснабжением, включая питьевую воду, тоже никаких проблем. Но самое главное — рядом, всего в семи километрах от трассы железной дороги «нашего времени» находится край одного из богатейших участков буроугольного бассейна.

Проблемы в другом. Во-первых, однозначно невозможно строительство малой гидроэлектростанции. Не проблема поставить станцию на торфе или буром угле, но, учитывая необходимость его добычи, это резко удорожает стоимость киловатт-часа. Во-вторых, из-за необходимости обхода болот придётся существенно увеличить протяжённость железнодорожной ветки от «дыры» до города, а это тоже дополнительные затраты.

Мордовское поселение? Ерунда! Живёт там около сотни человек, занимающихся охотой и рыбалкой. Специально его построили так, чтобы к нему невозможно было добраться из-за окружающих болот и Вёрды с каким-то ручейком-притоком. Учитывая грядущий масштаб строительства, к нам «с наездом» не полезут. Просто перепугаются такого количества людей. А то и просто сбегут куда-нибудь в другие места, чтобы случайно не влезть в какой-нибудь конфликт.

Пока Денисенко ходил в район Скопина, его заместитель майор Зеленков (позывной Зелёный) занималс организацией постоянного поста по охране «дыры», работающей пока на небольшой мощности, достаточной для пропуска лишь людей да небольшой техники, вроде мотоцикла или квадроцикла. Кроме того, пришлось спилить несколько деревьев, чтобы эта техника могла беспрепятственно переходить из одного мира в другой: не на луговине переход открыли, а среди леса. Вот и пришлось жужжать бензопилой, а потом оттаскивать обрезки брёвен в сторону.

Зато появилась возможность протащить на ту сторону вагончик-балок для организации караульного помещения и коротковолновой рации, чтобы в следующем выходе разведгруппы у неё имелась постоянная возможность для связи с «базой». Балок для караула, потом балкИ для лесорубов. В какую бы сторону нам ни пришлось тянуть «железку», а площадку вокруг «дыры придётся расчищать от леса. Хотя бы для того, чтобы строительная техника могла начать работу, а на ночь 'припарковаться». В общем, на обратном пути разведчикам даже не пришлось искать «дыру»: по звуку работающей техники и инструмента определили, куда идти.

Два дня на отдых и подготовку отчёта, и новый рейд, на этот раз в район Ряжска, который мы изначально рассматривали как основной вариант. Пусть, если исходить из рельефа местности, для создания укрепления придётся приложить больше усилий. Зато совсем рядом находится месторождение огнеупорных глин, необходимых для плавки металла и производства стекла.

Почему тогда начали со Скопина? Во-первых, тренировка наших разведчиков на работу в непривычных условиях. Тренироваться надо «на кошечках», поскольку окрестности будущего Ряжска заселены намного гуще, чем Скопина. По подсчётам археологов, только вблизи будущей железной дороги, самого города и его окрестностях находится не менее пяти поселений. Во-вторых, сам Денисенко настаивал на том, чтобы первый выход был с минимальным составом группы. В-третьих, путь к Скопину не требовал переправ через реки, а к Ряжску и месторождениям глин и фосфоритов, которые тоже надо проверить, требуется переправляться через Ранову и Хупту. Сначала туда, потом обратно.

Отчёты от группы поступали по радио дважды в день. Именно поэтому о двух селищах, мордовском и русском, на берегах Рановы неподалёку от места, где должен встать железнодорожный мост, мы знали уже в первый же день выхода. Именно селища, что для нас хорошо: не придётся сразу же вступать в серьёзный конфликт с местными властями.

Увы, но надежда на то, что не придётся сталкиваться с властями, развеялась, когда люди Денисенко добрались до самого места, где мы планировали строительство городка. По его докладам, помимо откровенно сельскохозяйственного поселения, расположенного всего-то в километре от вершины холма, чуть дальше, через овраг от него, строилась ещё и небольшая крепостца. Судя по данных археологов, крепость относится к XIII — XIV векам, и они предполагали, что появилась она уже после Батыева нашествия. Но ошиблись. Случается…

Имеется в тех местах и дорога, ведущая от Рязани на юг, в наши Липецкую, Тамбовскую, Воронежскую области, полностью или частично входившие до нашествия Орды в состав княжества Рязанского. Хотя, конечно, если исходить из логики, основной «транспортной магистралью» должны служить Ранова и Хупта, куда более полноводные, чем в начале XXI века.

Ещё «веселее» оказались новости с места залежи фосфоритов. В непосредственной близости от них находились сразу два укреплённых поселения. Одно на противоположном, левом берегу Рановы, а второе — в непосредственной близости от места добычи, на берегу небольшой речушки-ручейка. Причём, поля этого поселения нам придётся затронуть, создавая инфраструктуру горнодобывающих мощностей. Не хотелось бы из-за этого конфликтовать с местными, но придётся: без освоения окрестностей нет никакого смысла что-то затевать.

Данные, принесённые военным строителем, мои специалисты сверили с тем, что имелось на сегодня. И пришли к выводу, что плотину малой ГЭС следует ставить рядом с существующей в наше время деревней Подвислово, немного ниже места впадения в Ранову реки Моша. Леса для строительства ряжей-срубов вокруг навалом, грунт для их засыпки и формирования плотины водохранилища можно будет брать прямо в пойме. А само водохранилище станет преградой для войск, которые будут пытаться подступиться к нашему городу с севера и северо-востока. И самое главное — не требуетсся строительство железнодорожного моста через Хупту, для перевозки «стекольного» песка и фосфоритов (удобрение для полей) можно обойтись только автомобильным, что резко сокращает затраты.

Такое место постройки электростанции выбрали ещё по одной причине. Пусть это будет и далековато от города, километрах в десяти, но зато в зону затопления не попадёт место добычи огнеупоров. Да и, какой-никакой, а прирост дебита воды за счёт стока реки Моша повышает потенциал электрогенерации.

С чего начинать? С постройки дороги до Ряжска и создания на холме над Хуптой укреплённого поселения. Собственно, просеку под железнодорожную насыпь лесорубы уже сейчас прорубают. А поскольку не вручную шышыркают пилой «Дружба-2», то дела продвигаются неплохо. За две недели, прошедшие с момента открытия «дыры», уже прорезали в лесу пятидесятиметровую просеку длиной в километр. Такая широкая для того, чтобы на ней умещалась и одноколейная железнодорожная ветка, и двухполосная грунтовая автодорога.

Процесс нужно срочно ускорять. А потому я отдал распоряжение сузить ширину просеки до двадцати метров. Железная дорога подождёт, доставку грузов для начального этапа строительства города можно организовать и автотранспортом. Первоочередная задача — добраться до места, где через Ранову будет переброшен мост. Сначала наплавной, понтонный, а потом и стационарный, автомобильно-железнодорожный. К середине лета он должен заработать.

Как мне подсказали военные строители, дорогу можно было бы проложить специализированной техникой, к которой относятся инженерные машины разграждения. Мои гражданские специалисты посоветовались с ними и пришли к выводу: стоит попробовать. Пусть и колонный путь, прокладываемый ИМР, составляет в ширину чуть больше трёх с половиной метров, но прокладку дороги до намеченного места на берегу Рановы можно сократить буквально до двух суток: день туда, день обратно. Пусть лесорубам придётся помаяться с разгребанием поваленных «сикось-накось» деревьев, но нам важно время.

Как оказалось, приобретение минимум трёх ИМР было запланировано в смете начального этапа строительства, но для использования этих машин в качестве бульдозеров при строительстве оборонительных валов города. Мои проектировщики просто не знали о пригодности ИМР ещё и в качестве «лесоруба». Но пока ждали прихода платформы с первой машиной, и живые лесорубы не «курили», а работали в две смены. Им-то (а точнее, их охране) и пришлось установить первый контакт с местным населением.

6

Денисенко

Строители размахнулись широко. Если после первого нашего выхода «в поле» мы вернулись в крошечный городок с несколькими жилыми вагончиками, то после разведки в районе Ряжска застали на свободной от леса площадке уже приличных размеров посёлок, обнесённый колючей проволокой, и уходящую на северо-восток широкую просеку. Причём, спиленные деревья сложены в штабеля по породам и пригодности для использования в тех или иных целях. То же самое — на краях просеки, по которой снуют трелёвочные трактора, таскающие хлысты к этим самым штабелям. Бензопилы визжат, двигатели тракторов рычат, на краю посёлка лесорубов тарахтит мощный дизель-генератор, рассчитанный явно «на вырост». И так — от темна до темна.

Едва отдохнул и отписался, как пришлось снова отправляться в «дыру», принимать сооружённую на «куриных ножках» винтовых свай казарму, собранную из щитов. А вы думали, что только наши предки умели за один день поставить в деревушке рубленную церквушку? С современными технологиями из «кубиков» таких панелей за день собрать казарму на сотню человек — тоже не проблема. При наличии требуемого количества строителей, техники и этих самых панелей, между стенками которых проложена теплоизоляция.

В казарме будет жить охрана «транспортно-складского узла». Потом, когда заработает дорога непосредственно к будущему городу. Сейчас же, помимо сотрудников частной охранной фирмы, принадлежащей Дееву (именно они и будут постоянно базироваться здесь), сюда переправляют прошедших первоначальную подготовку «боевиков». Но и те, и другие числятся в моём подчинении, поскольку именно я, выражаясь местными терминами, после присвоения звания полковника назначен «тысяцким». Как выразился руководитель Проекта, «хватит тебе, Спиридон Иванович, бегать с автоматом наперевес, пора переходить к руководству людьми».

Вот и приходится руководить. И не только охраной объекта, но и строительством инфраструктуры для этого подразделения. В первую очередь — огневых точек для обороны. Специфика охранной фирмы в том, что её сотрудники привыкли, большей частью, к патрулированию границ охраняемых объектов или, на крайний случай, к ведению огневого контакта с преступниками «с колёс». Поэтому пришлось хорошенько подумать о создании защищённых от метательного оружия укреплений. ДЗОТЫ, мини-блокгаузы, стрелковые ячейки с перекрытиями от навесного огня. А поскольку строители заняты другими делами, «в качестве физзарядки» мои подчинённые сами роют и рубят всё это «богатство». В перерывах между упорной учёбой.

Никакой шагистики! Слаживание групп, стрелковая подготовка, «работа» в лесу. А ещё — обязательная языковая подготовка: хоть местные и называют свой язык русским, но неподготовленному человеку крайне сложно «въехать» в то, что они лопочут. Не зря же я, пока сидел в Серой крепости и ездил под Владимир с конвоями, при общении с «хроноаборигенами» «писал» на видео буквально всё. Просто потому, что люди, называющие себя лингвистами, очень и очень отдалённо представляют себе, как звучит в этом времени живая речь. А моим людям придётся очень много общаться с «туземцами», и они должны понимать, что те говорят.

Это касается не только древне-русского языка. Рязанщина — государственное образование, на территории которого живут и другие народы. Мокша, эрзя, марийцы-черемисы. Сюда забредают половцы, а с приходом монголов появится куча представителей огузских племён и народов Великой Степи. О прочих кавказцах, предках таджиков и самих монголов даже не вспоминаю: нашим представителям тюркских и финно-угорских народов справиться бы с освоением древних версий языков своих предков! Вот и налегают на этот вид подготовки преподаватели, скорректировавшие представления о языках на основании моих видеозаписей.

Но и прочие обязанности с нас никто не снимал. В паре сотен метров впереди лесорубов скрытно движутся мои «орлы»: шум ведь все эти бензопилы, тракторы и рушащиеся стволы деревьев поднимают такой, что за пару километров слышно. И наверняка найдутся любопытствующие, решившие выяснить, что тут происходит.

Максим Андреевич совершенно неожиданно вызвал меня к себе в штаб и объявил:

— Вы, товарищ «воевода», показали себя неплохо при создании укреплений вокруг лагеря лесорубов. Теперь необходимо будет создать нечто подобное в том месте, где мы будем строить мосты через Ранову. Да, мосты. Первый — понтонный, чтобы поскорее «застолбить» за собой место на месте будущего города, и уже потом — стационарный железнодорожно-автомобильный. Это, конечно, будет долгострой, строителей поселим там же, и потому надо исходить из того, что охраняемая территория окажется ничуть не меньше, чем вокруг «дыры». Но это решится, когда строители точно укажут места, где будут расположены оба моста. Лучше было бы выдвинуться на местность и наметить всё уже по месту. И поторопитесь: по моим подсчётам, дорога достигнет Рановы уже послезавтра, а уже на следующий день начнётся укладка понтонов.

У меня чуть глаза на лоб от удивления не полезли: три недели ковырялись, чтобы прорубить два километра, а на оставшиеся до реки восемь — всего два с половиной дня? В чём хитрость, Деев, конечно, пояснил. И ведь действительно так может получиться! Пришлось брать ноги в руки и мчаться сначала к нашему строителю-разведчику, а потом — в «дыру», чтобы сформировать группу для выхода.

Правда, пришлось отложить выход, поскольку по рации пришло сообщение о том, что дозор отловил какого-то мужичка с луком, пытавшегося прокрасться к бригаде лесорубов.

— Кто таков? — добравшись до места, спросил я связанного «лазутчика».

Мелкий, чернявый, глаза почти чёрные, чуть раскосые, но типаж лица сильно отличается от степняков, на которых я насмотрелся, воюя на стороне казахов. Рядом с моими архаровцами выглядит подростком, но на внешний вид — лет двадцать пять-двадцать семь. То есть, по меркам этого времени, умудрённый опытом мужчина. Смотрит испуганно, явно не ждёт от пленителей ничего хорошего.

— Арысь, — представился тот и назвал ничего для меня не значащее название деревушки.

— Мордвин?

— Мокша! — гордо вскинул тот голову.

Мордва — это собирательное название мокши и эрзя, близких финно-угорских народов, тем не менее, очень сильно враждующих друг с другом.

— Что здесь делаешь?

— Шёл охота, слышу — шумит. Шёл смотреть, кто так страшно шумит. Боялся сильно, — на ломаном древнерусском пояснил охотник.

— Не ходи больше сюда и на другой шум. И другие пусть не ходят. Плохо будет: молния убьёт.

— Молния бог бьёт. Или Илья-пророк. Ты не бог, он, он и он не бог. И не Илья-пророк. Неправда говоришь!

Про бога и Илью Пророка знает, значит, деревня «интегрирована» в русское общество, а сам, скорее всего, крещённый. Таких «инородческих» поселений на землях княжества Рязанского полным-полно. Насколько помню из обзорного курса истории начала тринадцатого века, мокша сейчас в союзе с рязанцами. Но после прихода Батыя к границам Рязанских земель их «князь» перейдёт на сторону Орды, пытаясь спасти свой народ от уничтожения. Правда, самого предводителя и его сына это не спасёт: и их, и многих, отправившихся вместе с монголами в Западный поход, сами же ордынцы и вырежут где-то в Польше. А потом в сражениях с татарскими войсками погибнет и «княжна-богатырка» Наровчат, до сих пор почитаемая в Мордовии как национальная героиня.

— Правду, правду! — передёрнул я затвор пистолета-пулемёта, выстрелил одиночным в ствол недалеко стоящего молодого деревца, и пуля, пробив его насквозь, вместе со щепками полетела куда-то дальше. — Тебя в этот раз отпустят. Чтобы ты всем в деревне сказал: в этот лес ходить нельзя. Меня зовут тысяцкий Спиридон, я воевода этих русских людей. И если кто на моих людей нападёт, тот умрёт и родня его умрёт. От молнии. А она далеко бьёт, дальше твое лука.

— Руский люди такой одежда не ходят, так, как они говорят, — кивнул он на дозорных. — Руский не говорят…

— Мои русские ходят. Мы издалека сюда пришли, потому и говорим иначе, чем рязанские русские. И лес этот теперь наш. Ты понял?

— Понял. Только где теперь мокша охота ходить будет?

— Тебе лесов в округе мало?

— Соседи ругаться будут. Этот лес наш был.

— Был ваш, стал наш, — отрезал я.

Жёстко? А что делать? Нам в местных порядках много придётся через колено ломать. И мокше из той деревушки, стоящей, скорее всего, где-то близ деревни Чирково мира будущего, придётся приспосабливаться к новым реалиям. Или уходить в другое место. Третьего, увы, не дано.

Арыся отпустили, вернув ему лук, стрелы и охотничий нож, а мы, выждав немного, выдвинулись к Ранове.