Стольный град Ряжск

Фрагмент 2

1

Деев

Я знал президента ещё с тех давних пор, когда молодым лейтёхой пришёл под его, на тот момент уже капитана госбезопасности, начало. Потом наши дорожки разбежались, а сошлись уже после увольнения обоих из органов, в родном для нас Нижнем Новгороде. Он тогда работал заместителем губернатора, а я консультировал довольно крупную машиностроительную компанию. И пусть тоже успел дослужиться до полковника, Алексея Васильевича воспринимал именно как старшего товарища.

Мужик он жёсткий, очень жёсткий, если что-то не так. Пусть и выглядит этаким неприметным простачком, немного склонным к полноте. Только эта видимая склонность тоже обманчива: со времён «капитанства», как мне кажется, он до сих пор так ничуть не располнел. Да, заматерел, набрался мышечной массы, но никаких жировых складок под футболкой, в которой он предпочитает ходить в нерабочее время, я не заметил. А вот у меня они появились, несмотря на то, что регулярно «качаюсь». И шевелюру я начал терять, что заметно даже с короткой стрижкой. Может, дело в типе волос? У меня они русые, слегка вьющиеся, а у него, как был жёсткий чёрный «ёжик», так и остался. Потому и кличку среди «своих» носит соответствующую — «Ёж». Собственно, этот характер, умение держать подчинённых «в ежовых рукавицах» и привели Алексея Васильевича в президентское кресло: жёсткие времена потребовали жёсткого главу страны, а чиновники в Нижегородской области при нём «ходили строем», в губернии порядок наблюдался практически во всём.

Но пережал, пережал в международных делах, когда переселился в кремлёвский кабинет. Первый срок «наши зарубежные партнёры» его терпели в надежде вскоре заменить на кого-нибудь «покладистого», но успех на выборах и второй президентский срок взбесил их до такой степени, что они уже не скрывают подготовки к войне, намереваясь, если не получится вызвать экономическим давлением внутреннего взрыва, то потягаться военными силами уже в открытую.

Вот по этому-то поводу он меня и позвал поговорить. Вернее, прислал помощника, который на словах сообщил, что его патрон хочет наведаться в мою заимку неподалёку от Павлова. Рыбки половить на окских озёрах-старицах: я там её взялся разводить, когда отошёл от «активного» бизнеса и передал руководство корпорацией наёмным менеджерам.

— Ситуация, Максим Андреич, наихреновейшая. У нас есть максимум три года, после чего — либо мне придётся идти на эшафот, либо на нас навалятся всем НАТО и прочими соседями. Вплоть до бомбёжки ядрён-батонами. Сибирь и Дальневосточная Республика, конечно, вряд ли присоединятся к этой коалиции, но вполне могут открыть небо и пропустить по железным дорогам натовские войска. Чисто из желания «насолить веками паразитировавшей на их шее Москве». Сам понимаешь, ни один вариант, ни другой меня не устраивает. Если я объявлю об отставке, меня в тот же день арестуют и выдадут «партнёрам». Ну, а чем грозит их суд, ты знаешь по делам аналогичных «тиранов» в Азии, Африке и Южной Европе.

— А перейти на нелегальное положение?

— Ну, и сколько времени я смогу прятаться? От силы годик, а потом — то же самое.

— А слинять за границу?

— Куда? В те страны, откуда меня не выдадут, через полмира пробираться. Нет, Андреич. Это тоже не годится. Но есть один вариант. Тебе он может показаться сумасшедшим. Ну, или я могу показаться сумасшедшим, предлагая тебя заняться его организацией. Но, поверь мне, это не бред, не фантазии какого-нибудь писаки с богатым воображением. Возьмёшься?

— Ты, Алексей Васильевич, так и не сказал, что от меня требуется.

Пока президент тянул шикарного карпа (зря, что ли, я его именно на это озерко привёз?), подводил под него сачок, обмен мнениями шёл только о трофее.

— Ты должен, ни много, ни мало, построить небольшой город в таком месте, где его никто не найдёт. Город, промышленную зону при нём, несколько карьеров, сельхозпредприятия, обеспечивающие его обитателей продуктами. Ну, и создать достаточно мощную и хорошо вооружённую структуру, которой сразу же придётся начинать с ведения боевых действий. Лёгкой артиллерией, бронетехникой, оружием, боеприпасами и прочими расходными материалами обеспечим.

— Не вяжется, — покачал я головой. — Ты говоришь, что эти чёртовы «партнёры» не остановятся даже перед применением «ядрён-батона» и широкомасштабного вторжения в страну, чтобы избавиться от тебя и твоих сторонников. И тут же предлагаешь сконцентрировать их в специально выстроенном для этого городе. Да его даже не ядерными, а обычными боеголовками можно разнести в пыль в течении суток. С полной гарантией, что никого там не останется в живых.

— Туда, где ты его будешь строить, если согласишься мне помочь, конечно, ни одна их боеголовка не прилетит. И ни один их морской пехотинец или рейнджер не дойдёт. Мало того, ни одним спутником эту стройку не обнаружат. Возьмёшься? Почему я именно тебя выбрал? Во-первых, отлично тебя знаю. Во-вторых, у тебя в составе корпорации есть и мощная строительная компания с большим опытом строительства сложных проектов, и сельхозпредприятия, и машиностроение тебе не чуждо, и даже охранные структуры имеешь. В-третьих, военный опыт имеешь, а он нам очень пригодится. В-четвёртых, насколько мне известно, тебя ничего особо не держит, чтобы взять, как я, и исчезнуть. В-пятых, не делаешь из денег культа. Ну, а в-шестых, ты из той категории людей, которым за державу обидно.

— «Государство — это я?», — не удержался я от порыва поёрничать.

— Если согласишься, я тебе всё расскажу. Но учти, что при исчезновении тебе придётся расстаться практически со всеми ныне существующими «заводами, газетами, пароходами».

— Даже так? А что взамен?

— Именно так. А взамен — власть. Очень большая власть. Лишь немногим меньшая, чем будет у меня. Нуждаться ты точно не будешь. Мягко говоря. Ну, и очень, очень интересная и, надеюсь, достаточно долгая жизнь.

— Сколько, говоришь, у нас времени? Три года?

— Да, около того. Поэтому раскачиваться некогда.

— Финансирование государственное или за мой счёт?

Наш «гарант Конституции» — человек, как я уже говорил, человек очень жёсткий, и были, знаете ли, прецеденты, когда бизнесмена, в чём-то провинившегося, призывал пред свои синие очи и поручал ему вложиться в какой-нибудь важный для страны проект. Очень затратный, с окупаемостью в пару десятков лет, а потому «не популярный» среди инвесторов. Альтернатива? Пустить в ход материалы, собранные «силовиками». Может, адвокатам и удастся лет через пять «отбояриться», но все эти репутационные потери, обыски в офисах, увольнения ключевых сотрудников, аресты счетов… Правда, за собой я грехов, из-за которых на меня можно было бы «повесить подобную инициативу», я не знаю. Ну, мультимиллионер, каких много, давным-давно отошедший от «сомнительных» сделок. Не более того. Да и сделки те были именно сомнительными, а не откровенно криминальными.

— Если захочешь вложиться, то я только поприветствую. Даже на заключительном этапе, когда завершишь реализацию своих активов: нам «в свободном плаванье 'золотой запас пана Грициана Таврического» лишним не будет. Но и вешать такую сумму на трещащий по швам бюджет мне совесть не позволяет. Государственное финансирование — только в рамках расходов на утилизацию устаревшей боевой техники и боеприпасов, а также обновление запасов складов Госрезерва. Основная часть расходов ляжет на… некоторые зарубежные фонды, созданные для моего свержение. Удалось, знаешь ли, установить контроль над их счетами. Ну, и на добровольные пожертвования российского бизнеса.

О! А что я только что вспоминал⁈

— С тебя, в первую очередь, работа. Огромный объём работы в сложнейших условиях. И подбор квалифицированного, умеющего держать язык за зубами персонала. У тебя ведь, насколько я помню, ещё и собственная сеть «херовых» контор имеется? Вот и задействуешь её.

«Херовые конторы» — это не характеристика их качества, это вольная интертрепация ставшей модной аббревиатуры агентств по найму персонала, HR.

А неплохо помощники президента поработали, составляя досье по моей «бизнес-империи»! Впрочем, зная характер моего бывшего начальника, нечему удивляться.

2

Нарский

Ох, и возни было с этими листами нержавейки! Человек, составлявший текст «послания потомкам», несомненно, был гениален, и разбираться в полёте мысли подобных личностей очень непросто. Особенно — когда это касается формул, коэффициентов и схем. Ведь главной «изюминкой» устройства, описанного им, является программа управления оборудованием, которую невозможно было бы выгравировать даже на десятке подобных стальных листов. Особенно сложной оказалась та часть, что задаёт координаты открытия «дыры в прошлое» (терминология автора изобретения), описанная буквально парой предложений: какой параметр установки на что влияет. Поэтому за двенадцать лет работы, до того момента, когда мы получили первый пробой, нам удалось реализовать лишь упрощённый вариант, позволяющий «путешествовать» лишь во времени, но не в пространстве.

Ситуация осложнялась ещё и секретностью, возраставшей постоянно и неуклонно. Особенно — в последнюю пару лет первого президентского срока Чичерина. Ну, это и понятно, учитывая то, что устроили нашей стране «западники». Будь у них информация о том, что мы занимаемся такой темой, нашу группу и всех, связанных с ней родственными или дружескими отношениями, пришлось бы запереть в какой-нибудь тюрьме особо строгого режима. Чтобы не выкрали или не имели возможности шантажировать.

Возникли и некоторые сложности с технической терминологией, и это напрямую указывает на то, что наш мир после проникновения в него того самого изобретателя развивался несколько иначе. В целом, правда, вектор технического развития совпадает. Как выразился покойный ныне Григорий Максимилианович Овечкин, познакомивший меня с теми самыми «артефактами», «исторический процесс проявил высокую эластичность». Видимо, некоторые физические открытия в том, другом мире совершили другие люди, и терминам дали иные имена. К тому же, имеются некоторые отличия в нашем языке и языке «прародины» автора «послания». Вполне понятно филологу, но вызывает удивление у прочих. Так что, прежде чем начать разбираться с технической частью задачи, в буквальном смысле того слова, кое-что пришлось «переводить с русского на русский».

О секретности. В полной мере о том, чем мы занимались, было известно не более, чем десятку человек. Включая нашего куратора из Госбезопасности, руководителя «конторы» и обоих президентов, в правление которых это происходило. Но бывший, как и Григорий Максимилианович, вскоре после «сдачи поста» нынешнему ушёл в мир иной: буквально через полгода после отставки его «сожрал» рак. Все остальные трудились и продолжают трудиться над Проектом «Саженец» «втёмную».

К предупреждению автора необычного послания о последствиях нарушения причинно-следственных связей в результате преднамеренного или случайного влияния при проникновении в более ранние времена мы восприняли очень серьёзно. И начали работать с обитателями «Серой крепости», «Злого города № 2» именно в те сроки о которых они просили. Подполковник Денисенко, ушедший в отставку после обвинения в «военных преступлениях» в ходе «оказания интернациональной помощи» Казахстану в войне с Северным Исламским Эмиратом и вынужденный «исчезнуть», был первым человеком из нашего мира, собственными глазами увидевшим, что «Серая крепость» — вовсе не исторический миф, а реальный камешек, попавший в сапог монгольского завоевателя. И в параллельной реальности потомки её обитателей должны быть благодарны тому, что они сейчас живы. И не только они, но и те, кто на тот момент жил в десятках городов, так и не павших под ударами армии Батыя. Как мне кажется. Увы, ни проверить, ни опровергнуть это предположение невозможно, поскольку помощь, предоставленная Серой крепости, изменила не наш мир, а какой-то параллельный.

Вот только после того, как просьбы жителей Серой крепости были удовлетворены, установку близ Воронежа пришлось демонтировать и перенести совсем в другое место. К великому неудовольствию ученика Овечкина, Юрия Барисовича Атмасова (я не допустил ошибки в его отчестве, отца Атмасова звали Барисом Хакимовичем), очень уж рвавшегося посмотреть, что будет происходить на Руси в 1240−41 годах. Подавить это недовольство удалось лишь долгим разговором с самим президентом, совершенно неожиданно для нас решившим вникнуть в тему нашей работы очень глубоко. Очень глубоко!

Есть такой анекдот про картёжника, которого спросили, как ему удалась в Англии выиграть огромные деньги. Он потребовал от партнёров по игре предъявить заявленные карты, а ему ответили, что у джентльменов принято верить друг другу на слово. «И тут мне как попёрла карта!». Вот и нам после того разговора, состоявшегося после подтверждения работоспособности установки и длившегося практически полный рабочий день, «как попёрла карта!». Сразу же нашлось финансирование на переделку нашей, можно сказать, лабораторной установки в «промышленную», способную месяцами работать на максимальной мощности. В общем, и года не прошло после «прокола» в 1 ноября 1239 года, как уже на новом месте, в огромном складском помещении, в которое, превратив две торцевые стены в «железнодорожные» ворота, провели подъездные пути, загудели трансформаторы и запахло озоном от установок с ионизирующим излучением. А территорию прямоугольника со сторонами примерно 400 на 800 метров, и без того расположенную на строжайшим образом охраняемом объекте министерства обороны (ракетно-артиллерийский арсенал), оцепили дополнительными рядами заборов из колючей проволоки, между которыми круглосуточно «бродят» часовые.

Честно говоря, зная наш традиционный российский бардак, первое время жутковато было знать, что вокруг тебя складированы миллионы тонн взрывчатки. Ну, может, не миллионы, если учесть, что после краха российской социал-демократии и развала Российской Социал-Демократической Федерации было принято решение о сокращении запасов вооружений, а из арсенала уже несколько лет вывозятся для утилизации просроченные боеприпасы. Ну, и для продажи другим странам, а также использования в локальных конфликтах на пост-федеративных просторах. И не просто работать «внутри пороховой бочки», но и жить, поскольку ради всё той же секретности мы и наши семьи могли перемещаться только в пределах примыкающего к арсеналу посёлка, где обитают семьи офицеров, служащих на нём.

С началом работ над вторым этапом проекта «Саженец» «случайно совпало» постановление правительства о реорганизации Шелемишевского арсенала в базу хранения Госрезерва. А к работам в этом направлении, поимо военно-строительных частей армии, была допущена гражданская строительная организация (бывший строительный трест) из Нижнего Новгорода. Как утверждают злые языки, принадлежащая одному из друзей президента. Может быть, и так. Меня личные отношения нашего «главного заказчика» работ по «Саженцу» с подрядчиками, в отличие от многих его недоброжелателей, нисколько не волнуют. Главное для меня — чтобы дело делалось.

Первым человеком, воспользовавшимся новой открывшейся «дырой», снова стал уже знакомый мне подполковник Денисенко. Да не один, а в сопровождении десятка бойцов, от внешнего вида которых у меня мурашки по коже пошли. Во-первых, вооружены и экипированы они так, как вооружаются и экипируются самые-самые «крутые» бойцы сил специального назначения. Ну, все эти бронежилеты с множеством карманов под боеприпасы и непонятные мне элементы снаряжения, висящие на подвесных кольцах гранаты, футуристического вида автоматы, шлемы с миниатюрными видеокамерами и встроенными гарнитурами индивидуальных радиостанций, очки-бинокли с возможностью ночного видения, ножны с «лезвиями», прицепленные в самых неожиданных местах, кобуры с пистолетами. Да и вообще навешано на них столько всего, о предназначении чего я даже не всегда догадываюсь. Но самое главное — взгляды. Взгляды волкодавов, для которых порешить человека — самое привычное дело.

Или всё-таки эти мурашки пошли от прохладного ветерка, потянувшего из «дыры»? Там ведь, куда она ведёт, сейчас вовсе не месяц май, а первые числа апреля. Года 1233-го. За целых три года до того, как, насколько мне теперь известно, стала строиться та самая «мифическая» Серая крепость.