Странствия клетчатых

Глава 24

Через неделю, когда покидали третье селение, один сундук пришлось загрузить льдом из погреба, чтобы хранить «нежные» продукты.

Новит уже уверенно показывал переброску мячами на сцене. Смея за это время самостоятельно каталась на колесе почти безотказно. Вначале или в конце её ещё страховали, но больше половины песни она держалась сама и лихо колесила по сцене, научившись даже резко разворачиваться на месте. Жердин завёл себе круглый, гладко обточенный чурбак, который накрывал дощечкой. Становился сверху, балансируя на катающемся чурбаке, точно на качелях. В таком виде он мог хоть говорить монолог, хоть танцевать, хоть жонглировать факелами.

Запас денег почти не рос, зато запас еды еле-еле помещался в «кухне». Глава театра считал, что можно сделать перерыв в выступлениях, самое время начинать репетиции новых сценок. Но для этого нужны городские лавки. Только там они добудут нужный реквизит.

— Селения это очень мило и просто, но пора нам встряхнуть ближайший городишко и показать на что мы способны на самом деле, — решил Папаша. — Что там поближе?

— Баронское гнездо, — Старик развернул подробную карту Западного края. — Две тыщи взрослых жителей, вырос вокруг старинного замка. Главного промысла нет, торговый городишко.

— После гранитного карьера оно и лучше, — буркнул Папаша. — Ключ на гербе?

— Да, потомки баронского рода всё ещё держат городок под покровительством. Вся стража — частная гвардия с присягой баронам.

— Разве он на границе? Есть угроза?

— Всего лишь перекресток. Осенние набеги, видимо.

— Стены двойные?

— Да.

— Съездим, посмотрим, — Папаша хмуро вырезал ножом головки и шкурил до гладкости новые палки для факелов. Делал вид, что городские представления его не беспокоят, но полностью прогнать тревогу не удавалось.

— А если приглашение в замок? — спросил Жердин. — Сразу сбежим? Успеем ли?

— Говорю, посмотрим. Смотря, кто там держит этот городишко. Если он — ничего, можем рискнуть. Веда, что скажешь о владельце замка?

— Не знаю, порадует вас или огорчит, но в этом городе всем заправляет женщина. Не знаю, дочь барона, жена, вдова, свободная наследница…

— О, это в корне меняет дело! — оживился Папаша. — Крас, твой выход!

— Как же, — лениво потянулся красавчик. — Как что, так «Крас»! А если эта вдовушка по интересам ближе вам со Стариком?

— Тем более удача, — подхватил Жердин. — Старик женится на наследнице, и город будет наш!

Когда стих смех и актеры окончательно решили навестить Баронское гнездо, Новит потихоньку спросил приятеля, чем обычно оборачивается приглашение в замок? Все ли замковладельцы такие уж самодуры, и на что идут, чтобы развлечься?

— Не все, конечно, — вздохнул Жердин. — Выступление в замке — хороший куш за один вечер. У нас есть всякие страховки, право гостя, сразу просчитываем пути к отступлению, Смея обязательно заряжает под корсет ножны кинжала… Но риск велик и никаких гарантий. И чем дальше, тем хуже риск.

— Почему?

— Веричи. Сейчас она ещё выглядит совсем девчонкой, когда старается, а дальше?

— А звание, равное дворянскому? Она может в крайнем случае поставить предел?

— В теории — да. Но это же Веричи, — Жердин сокрушенно покачал головой. — Её легко сломать. Думаешь, главная опасность, если кто-то слишком настойчиво вцепится в наших девочек? Да их только тронь, себе дороже, и мы защитим, если что. А кто защитит нас? Бывает, в замке или в любом особняке собирается компания друзей хозяина. А после представления в доме — всегда ужин для гостей и артистов — как равных, вместе. Сбежать трудно, обида щедрым хозяевам.

Если речь об осеннем сезоне, загородные дворцы, охота — никогда не принимать приглашение! И то, неизвестно, сбежишь ли? Было дело, гнались через поля и через лес. Слишком много оружия под рукой. Спьяну на охотников обычно находит желание повторить театральные чудеса меткости. Хорошо, если так, просто во дворе. Бывает и в цепях, чтобы не отказались.

— Как вы до сих пор живы? — вздрогнул Новит.

— Так опытная мишень знает, куда полетит нож или пуля. Можно чуть уклониться. От хлыста — труднее. Один раз мы, ох, попали… Осенью. Тоже в красивом замке. Отказать не могли, фургон столкнулся с охотниками в лесу. Шутки о том, что мы — богатая добыча, сыпались сразу, но все изображали поклонников театра. Выбраться оттуда ночью не удалось — охраняли. Наутро пьяницы сползлись во двор и пошло веселье…

Почему-то, тамошние охотники считали, что венцом их меткости будет нас всё-таки прикончить. Ведущая актриса пробовала их образумить, но её не слушали даже те, кто был, вроде бы, полностью покорен её красотой. Но, знаешь, ночью говорят одно, наутро — уже другое. Веричи нас спасла. Ей было лет одиннадцать, поэтому её крики и слёзы не обернулись условием, как именно она должна оплатить нашу свободу. Им просто расхотелось веселиться, видя её в прицеле. А отогнать её от нас не мог никто, ни слуги, ни собаки.

В тот раз нам повезло. Но теперь знаем, что будет, если её шантажировать чьей-то жизнью. Никого не послушает, и мы её не защитим. Наша семья — её худшая угроза. Смея что-нибудь придумает. Обнимет предводителя, пригрозит отрезать ему ухо или вырвать глаз и будет менять его жизнь на нас. Веричи — нет. Это ужасно для странствующей артистки быть такой искренней и нежной. Но самое ужасное — она актриса по призванию. Сколько раз Папаша пытался устроить её где-нибудь в братстве. Или хоть в пансион благородных девиц, когда деньги были. И в семьи её хотели взять, сделать своей наследницей. Безнадёжно. Ни-за-что.

— И как быть? Постоянно помнить об опасности?

— Угу. Стараемся не нарываться. Она сама всё понимает, прячется. Младшая доченька, конечно, наша радость, но и постоянная тревога. На сцене она сыграет даже коварную стерву, но в жизни…

*****

Представление в замке прошло мирно, баронская вдова никак не угрожала чести и свободе молодых артистов, но ей доставило большое удовольствие степенное общение с Папашей. Глава театра строго хмурился, слыша насмешки своих «деток», но не возражал. Считал приглашение большой удачей. Молодой наследник, к счастью, отсутствовал. Все охотно верили, что он прекрасный обходительный господин, да мало ли… Всем без него спокойнее.

Получив щедрую плату за вечер, актеры впервые в бытность Новита в театре поделили заработок. Соединив баронские деньги и кошелёк Новита, делили на десять равных частей. Восемь — артистам, одна часть для крошки Матильды и ремонта фургона, если понадобится. И еще часть на общие нужды театра: грим, костюмы, реквизит. Вот её-то Папаша Баро собирался истратить первой.

В торговых рядах Баронского гнезда глава театра купил плоский портфель из настоящей кожи, цвета свежей золотой древесины. Он был так широк, что в него по диагонали влезала короткая шпага, как у пажей. В театральном магазинчике для Новита выбрали клетчатое трико и черный длинный плащ с белой шелковой подкладкой. Его дорожный костюм дополнили мягкие невысокие сапоги, дорогие, но очень легкие и прочные. Кроме того Новиту собрали «выходной костюм», похожий на городской дворянский, но чисто актерский, с особым фасоном и расцветкой, как полосатый камзол Жердина.

Новит выбрал серо-стальной камзол с красными вставками на рукавах, такие же штаны с красными шнурами на боках и широкий боевой пояс. Завёл себе и настоящую шпагу и кинжал. Трофейное оружие, отобранное у бандитов в лесу, почти всё продали, оставив пару удобных пистолетов и запас пуль. Ещё для Новита купили сценический костюм школяра — форменный сизо-синий круглый плащ с прорезями для головы и рук. И запас белых сорочек с острыми отложными воротниками без кружев, без которых никакой костюм не будет смотреться.

Новичок был тронут заботой Папаши, растерян и готов как можно скорей доказать, что вложенные в него средства вернутся сторицей.