Странствия клетчатых

Глава 46

Люди на площади прилипли к освещенным окнам ресторанного зала «Ореолы». Все видели, как лорд явился мириться, и теперь смотрели его банкет с актерами как лучшее представление. Вся пантомима была ясна без слов и моментально передавалась по цепочке всем на площади, как передают особо интересные разбирательства стражей закона, если все желающие знать подробности не помещаются в зале суда.

Пьяный или трезвый, лорд отлично отдавал себе отчет, что каждый его заметный шаг скоро становится известным широкой публике. Актеров тем более не смущали зеваки за окном, в этом зале они привыкли обедать под пристальными взглядами поклонников.

Приятели лорда, Ларин, Мелред и третий, с которым даже участники «пикника» официально познакомились только сейчас, поначалу чувствовали себя сковано и пили намного больше. Но вскоре уже хохотали и сыпали комплементами барышням, и наперебой рассказывали каждый свою версию поединка, дополняя друг друга. Но, сколько бы они ни выпили, о первой части «пикника» не только лорд, но и его приятели глухо помалкивали, как будто ничего не было.

— Сынок, ты серьезно насчет замка? — Папаша Баро поймал Краса, когда тот снова проходил вокруг стола, как распорядитель торжества, проверяя, все ли довольны?

— Вполне. Мы редко бывали в замках в большей безопасности. Но завтра, когда Инзель протрезвеет, можешь взять с него клятву о соблюдении законов гостеприимства. Сейчас — бессмысленно.

— Хм, что ж… будем считать, ты знаешь, что делаешь. С него должок, я так понимаю?

— Да.

— Почему, только Веричи твоя сестра, а я кто? — обижено спросила Смея, дождавшись, чтобы красавчик подошел к ней.

— Ты — моя любимая сестра. Лорд понимает узы родства иначе, чем Братство Дороги, — тихо ответил Крас, склонившись к ней из-за спинки обеденного кресла. — Я не прочь, если он решит, что ты мне больше, чем сестра. Это правдоподобнее. И если не только мне, тоже хорошо.

Смея кивнула на Жердина, потом подняла лицо, вопросительно глянув на Краса. Тот подтвердил одними глазами и поцеловал её в висок.

— Мой принц, — Веда погладила его руку на своем плече, когда Крас подошел к ней. — Из-за тебя я пережила, надеюсь, самое ужасное видение в моей жизни.

— Прости. Я не нарочно.

— Я знаю, что твоя вина была только на сцене, больше ни в чём. Но я видела твоё лицо сквозь огонь. Ты улыбался, и я не слишком боялась. Потом я поняла, что это ничего не значит, ты был бы точно так спокоен перед смертью. И мне стало так страшно. А потом это письмо… Как я ругала себя, что всегда вижу худшее и не могу отличить…

— Я тоже так, почти всегда, — улыбнулся Крас. — Но ты единственная не удивилась, когда мы вернулись.

— Я держала лицо, — строго возразила Веда, поджав губы.

— Нет… Ты не дотронулась до меня, в отличие от Смеи. Значит, не волновалась.

— Хитрец, — довольно протянула Веда, сжав его руку. — А потому, что я смотрела в огонь долго-долго и наконец решила, что отличила бы твою предсмертную потустороннюю улыбку от обычной. И ещё… я не знаю точно, что видела, но это правда, что ты — крестник одной из моих сестёр?

— Да. Твоей сестре я обязан жизнью. И сегодня её помощь была бесценна.

— Я всегда знала, что ты — особенный, мой принц. И теперь знаю, почему. Прости, а ты по крови просто человек? — слишком небрежно спросила она.

Крас смущенно отвёл глаза, хоть Веда не могла увидеть его лицо:

— Почти.

— Лес?

— Очень далеко. Процентов семь. На границе первой и второй ступени. У отца — вторая.

— Но это всегда видно!

— Тебе, — засмеялся Крас.

— Всем. — Веда нахмурилась: — Где эта проклятая бумажка с печатью?

— У меня. Но скоро будет в камине. Не бойся, если увидишь, как горит лордский замок, это всего лишь герб на печати.

— Сейчас? Ты уверен?

— Да. Лорд пришёл за ним. Но все эти подарки не только, чтобы вернуть свой приговор. Он хочет всем наглядно показать, до чего мы договорились. И это правда, вражда сгорела. Я не могу ошибиться в желании господ устроить очередную гадость. Сейчас этого нет. Сама проверь.

— Я ничего не вижу, но верю тебе. Похоже, ты прав — ничего нет. Разве что… Жердин снова столкнется с той барышней с цветком.

— В этом и состоит замысел хозяина замка, собрать нас вместе, — успокоил Крас. Веда понимающе склонила голову. Крас подошел к лорду Инзелю. Тот о чем-то вдохновенно беседовал с Веричи. Та вежливо слушала и даже смеялась. — Позвольте вас отвлечь всего на минутку.

Инзель поднял глаза, ожидая, что ещё придумал его бывший противник и новый сообщник. Крас молча достал из кармана камзола лист гербовой бумаги, свернутый в трубочку. Лорд с жадностью схватил свиток, убедился, что письмо настоящее, с силой сжал его в кулаке, оглядываясь по залу.

— Камин, — показал Крас. — Только скажи, чтобы все знали.

Инзель, уже пошатываясь, вышел из-за стола, прошел вокруг, к тлеющему камину, развернул гербовый листок, издали показал всем присутствующим, и с облегчением бросил на угли. Смотрел, пока его письмо вспыхнуло и догорело.

— Я не шутил, что представления вашего театра — дорогого стоят! И за любой компенсацией обращайтесь лично ко мне, — громко проговорил он, объясняя свой жест. — На сегодня мне хватит игр с огнём, не хочу больше! — лорд сделал знак. Его лакеи обслуживали банкет, и один тотчас подал лорду бокал вина. Другие проверили, у всех ли есть вино для следующего тоста. — За дружбу! — провозгласил лорд Инзель и церемонно выпил бокал до дна. Даже перевернул, показывая, что не осталось ни капли.

Актеры поддержали тост намного теплее, чем при первом появлении лорда. Мужчины из солидарности с вельможей выпили стоя. Весело звенели бокалы. Крас наконец вернулся на свое место, напротив Жердина.

— Скажи, почему ты согласился? Только правду, без кокетства, то, что действительно думаешь, — красавчик захотел расплатиться за устроенный им допрос. Жердин усмехнулся, не поднимая глаз.

— Не могу сказать. Язык не повернётся.

— Хочешь, покажу трюк чтение мыслей? Те три слова, которые ты не можешь произнести, отчетливо горят у тебя на лбу. Хочешь, напиши на салфетке, я отвернусь.

— Читай так, — разрешил Жердин.

— «Надо ему помочь», — тихо сказал Крас. — Я угадал?

— Угу, — признал кудрявый актер. И засмеялся: — Что же мне злиться, если за девичью шалость я ещё пострадал меньше всех. Если ты сумел вправить ему мозги, я с удовольствием посмотрю, что он устроит своей красотке. Даже забавно.

— Милорд! — через весь стол спросила Смея. — Вы не боитесь, что ваша гостья, прекрасная Эфирина, действительно близко встретится в замке с нашими артистами?

— Пусть она боится, что в замок прибудут такие красавицы, как вы! — парировал Инзель, отсалютовав бокалом актрисе.

— Браво, — одобрила она. — Что скажете, друзья? Заставим барышню поволноваться? — Смея заговорщицки подмигнула лорду. Его приятели тут же устроили овацию, а зрители на улице могли только гадать, что же такое остроумное сказала актриса, что все так веселятся?

*****

Гулянка в «Ореоле» длилась почти до утра. Собственно, часам к двум ночи, Инзель с приятелями остались за столом одни. Актеры официально простились с благородными господами, сказав, что если лорд желает представление, они должны выспаться. Вернутся к завтраку и, вероятно, ещё застанут его здесь? Отлично, тогда и продолжат.

На следующий день, проснувшись за столом, Инзель потребовал у хозяйки таз ледяной воды, умыться, и заказал ещё вина и горячие поджаристые гренки с яйцом и ветчиной. Как раз, когда лорд заканчивал завтрак, а его приятели только просыпались, актеры после утреннего представления тоже пришли в зал, перекусить.

— Рад вас видеть! — приветствовал их Инзель. Намного менее веселый, чем вчера, с охрипшим голосом, но деловым настроем, лорд жестом пригласил всех к столу. Актеры остались стоять. — Надеюсь, вы обдумали моё деловое предложение? Готовы дать ответ?

— Неужели ваше лордство повторит своё приглашение на трезвую голову? — восхищенно засмеялась Смея.

— Ох, не настолько трезвую… благодарю за добрые слова, красавица, но я не забыл, о чем мы договорились, не надейтесь. Официально, вы ещё не согласились, но дали мне понять…

— Не только у светлейших лордов встречается такая особенность: им говорят «нет», а они слышат «да», — подколол его Жердин. — Так что нелишнее повторить с утра ещё раз все условия. Папаша, мы согласны на представление в Инзель-холле?

— Как будто, да, сынок. Но есть одна загвоздка. Милорд, закон гостеприимства и право гостя не всегда и не полностью защитят тех, кто…

— Я понимаю ваши опасения, — хмуро признал Инзель. — Я сам дал повод… Но, клянусь честью, в моём замке никому из вашего театра ничего не грозит. Ни вашей жизни, ни вашей чести или имуществу… даже вашей славной лошадке. Ни одна блёстка с костюмов не пропадет, я обещаю. Если вы только соизволите принять мою клятву, — он исподлобья глянул на Краса. Тот незаметно показал рукой: «Спокойно. Договоримся», — а вслух сказал:

— Кто усомнится в вашей клятве чести, милорд? Тем более, во время визита в фамильный замок. Вы же не хотите, чтобы герб ваших славных предков рухнул вам на голову?

— Не хочу, — криво усмехнулся Инзель. — Тогда я выезжаю вперед и соберу гостей. Будет небольшой круг избранных. А вы приедете, когда вам удобно. Представление вечером. Оплата…

— …зависит от программы, — дипломатично сказал Папаша Баро. — После обговорим.

— Что нужно приготовить?

— Только удобный зал, не слишком большой, с хорошей акустикой, где хватит места с удобством разместиться гостям и останется место для сцены. Можно и во дворе…

— У меня есть отличный охотничий зал, как раз подходит. Там есть колонны, чтобы поставить щит. Я бы особенно хотел увидеть ваши чудеса меткости — наслышан.

— Само собой, — пробормотал Папаша. — Тогда до встречи в замке, милорд.

Инзель кивнул и бросил на стол тяжелый кошелек:

— Задаток. Тридцать золотых. Это за вчерашний сорванный вечер.

— Какая щедрость, — скептически оценила Смея. — Уточним, вы приглашаете нас на единственное представление?

— Да, одно. Сегодня, ближе к вечеру. Ужин, ночлег, комнаты, разумеется, ждут вас. С утра вы уже полностью свободны. Можете просто погостить у меня, если вам понравится Инзель-холл.

— Заранее благодарим, милорд. Мы будем вовремя, — от имени всех сделала вежливый реверанс Смея.

*****

Лорд расплатился с хозяйкой и ушел, забрав своих дружков, даже не дав им толком проснуться и промочить горло. Актеры получили свой заказ и сели завтракать. Половину задатка, пятнадцать золотых, Папаша Баро отдал хозяйке Ореоле, в счет вчерашних убытков из-за закрытого ресторанного зала. После завтрака, не торопясь, собрали фургон и проехали прощальный круг по ближайшим кварталам. Толпа, провожающая фургон, могла слышать песенку, прощальный марш на трубе, видеть нескольких актеров, сидящих на крыше и впереди фургона, ловить воздушные поцелуи барышень в нарядных платьях. Горожане смотрели из окон, некоторые бросали на крышу монетки и цветы, прощаясь с театром.

Впереди фургона бежала стайка уличных мальчишек и громко провозглашала, что едут лучшие артисты всех миров — дорогу! Люди смеялись, многие шутовски кланялись, выражая своё восхищение вчерашним особенным спектаклем с участием лорда Инзеля. Проезжая ворота, Папаша бросил в ящик для добровольных сборов золотой — неслыханная щедрость. Южный Брок не знал такого даже от самых удачливых азартных игроков за всю свою историю, а те, обычно, не скупились на благодарность фортуне.

— Какой дорогой ближе проехать в Инзель-холл?

— После моста сразу сворачивайте влево, а потом, на развилке — к югу, — ответили стражи ворот. — Замок хорошо виден за рощей. Удачи!

— Счастливо оставаться!