Странствия клетчатых

Глава 28

— Крысы! Трусливые крысы! — разъяренная рыжая девка выскочила из-за столика и, нетвердо держась на ногах от выпитого, обвинительно повела пальцем по залу. — Вы же понимаете, о чём он! О Брандите и его шайке! Кто отравляет нашу жизнь? Дня не проходит, чтобы они к кому-то не прицепились! Кто отнимает в переулке у пьяных последние гроши? Кто грабит вас, заставляя покупать им выпивку, хотя вы не друзья? Кто гонит из зала всех, кто не по нраву этим наглым индюкам? Кто пристаёт к вашим девкам, а вы и слова возразить не смеете! Не знаете? А кто сегодня пролетел через весь зал и откатился под тот стол? Кто видел, никогда этого не забудет! Браво! — девица символически поаплодировала, не имея сил хорошенько хлопнуть в ладоши. Чем сильнее заплетался её язык, тем меньше она думала о последствиях своих речей.

— И где тот мальчик, что посмел дать отпор? Я же всё видела! Не говорите, что вы его не помните! Ты был здесь… и ты… и ты… и ты, хозяин! Ты знаешь…

— Я ничего не знаю! — взвизгнул хозяин, действительно похоже на крысу, которой прищемили хвост. — Я был за стойкой и на кухне, неотлучно! Все помощники подтвердят.

— А кто побежал на задний двор, когда услышал шум?

— Я ничего не слышал!

— Ну… может, и не слышал, — вздохнула девка. — В любом случае, помощи от тебя никакой. Но ты всё видел, как и я… — Теперь её мутный от слёз и темного эля взгляд обратился к Папаше. Она сморгнула пьяные слёзы и рассказала: — Когда ваш артист вышел, он дал мне монетку, просто так, а я пошла за ним. Потому что, вот это мужчина! Я тогда ещё не пила, и выглядела получше, но я боялась подойти, чтобы он меня сразу не отшил. Хотела посмотреть… и если он свободен…

Я встала на крыльце, в тени, он вышел за угол, и тогда я пошла, но тут же услышала крик Брандита, прижалась к стенке и пряталась за ней. Я видела, как его прихвостень, Моргот взмахнул дубинкой. Парень упал, их было много, вся шайка. Сбежались на зов главаря, когда он выкатился из зала, и поджидали. Они набросились все вместе. Но скоро поняли, что он ничего не чувствует, без сознания, или того хуже… Брандит стал ругаться, что ударили слишком сильно, но они всё равно не остановились. Я оглянулась и видела хозяина во дворе, возле палисадника. Он слышал шум драки и юркнул за стену с другой стороны, боялся, как бы его не заметили. Но оттуда видел их, я знаю. Тогда я закричала: «Убивают! Стража!» — девка отлично продемонстрировала свой вопль, так что зал вздрогнул.

— Они кинулись врассыпную, как будто их облили водой. Хотя тут стража, ни днем, ни ночью сроду не появлялась. Брандит им приплачивает, чтоб обходили «Барабан» десятой дорогой. Кого мне было звать на помощь, когда вокруг одни трусливые крысы? Я подбежала, увидела, что мальчик ещё жив. Я помогла ему подняться, хотела проводить, а он сказал: «Спасибо, мне тут рядом…» Не думаю, что он меня вообще видел, ему сильно досталось.

— Видел. Он сказал, что его спасала прекрасная дама, и в её волосах горело солнце, — Крас, не вставая, поклонился в сторону девицы из «Барабана». — Благодарим от имени нашего брата. Также, по молниям из ваших глаз, освещающих вон тот угол, мы можем догадаться, что виновники происшествия всё ещё здесь. Может, не все, но предводители шайки — точно. Этим и объясняется подавленное настроение у многих в зале. Вы их боитесь? Только скажите, мы вас избавим от их присутствия.

— Можете даже не просить, — хмыкнул Папаша, — но если они вам очень дороги, подайте голос в их защиту, и мы сразу уйдем. А впрочем… — после паузы добавил он, когда зал глухо молчал, — достаточно слова хозяина. — Что ж, любезный храбрец, тебе решать, внутри твоего заведения или снаружи, во дворе, нам продолжать беседу с этими уважаемыми господами?

— Только не в зале! — поспешно воскликнул хозяин, даже не осознав, что поднял голос против местных «королей». Из-за его порыва приободрились и другие посетители. Хмурые работяги ворчали: «Да сколько можно терпеть все их бесчинства», «Житья нет от этой шайки», «Убирайтесь». Это звучало негромко, но массово.

— Договорились, — солидно кивнул Папаша. — Мы не позволим себе устраивать драку внутри столь почтенного заведения, которое вот-вот присоединится к нашему братству. Но, для полной ясности, попросите господина Брандита, его помощника и прочих господ, которые нам не представлены, покинуть этот зал.

— Уходите! Прочь! — грозно махнул посудным полотенцем хозяин «Барабана». — Больше вам тут не рады. А вы помогите им, проводите! Да чтобы не споткнулись!

Самые крепкие мужчины в зале переглядывались с неуверенными ухмылками. Раньше им не приходило в голову объединиться, не верилось, что можно сделать что-то против шайки, способной отловить всех по одному и рассчитаться. Так шайка и внушала всему кварталу, что трактир в конце Кленовой улицы — не для них.

Как только посетители действительно включились в изгнание и зашумели, провожая шайку, артисты тоже встали и вышли во двор харчевни следом за Брандитом и компанией.

*****

— Благодарим за помощь, — любезно, на редкость мягко сказал Крас, когда всех «более неугодных» вытолкали из «Золотого барабана» во двор. — Отпустите их, дальше мы сами.

— Сбегут, — мрачно предупредил крепкий работяга, у которого явно кулаки чесались свести счеты с шайкой. Но артисты не собирались уступать ему свою очередь.

— Откажутся от настоящей битвы за территорию? — усомнился Папаша. — Вряд ли… Впрочем, их право. Пусть бегут. Тогда придётся догонять. А вы идите, а то супчик остынет, или что там у вас, — глава театра подошел к плетёному забору, растущему вдоль грядки с зеленью. Присматривался к здоровенным кольям, торчащим из земли. С двух сторон от грядки был каменный двор, мощеный большими плитами, а посредине — палисадник.

— Что вам нужно? К чему этот спектакль? — спросил тот, кого называли Брандитом, по виду действительно приказчик из богатой лавки. Предводитель старался не показать страх и говорил надменно. Актеров это нисколько не впечатлило.

— Удивлены, что мы отослали помощников? — поняла Смея. — Вы ожидали расправу в своём духе? Но вас же больше! Чего бояться? Что-то насчет трусливых крыс прозвучало обидно, но, видимо, правдиво.

— Заткнись, ты… — Брандит не закончил фразу, у него перехватило дыхание после короткого знакомства с кулаком Краса.

— Спокойнее. И, разумеется, дама не будет участвовать в нашем… гм, поединке. Новит, ваша задача подбирать упавшие ножи, следить, чтобы никто не сбежал и не зашёл сзади. Нападайте все вместе, господа, как вы умеете, не стесняйтесь, — Крас широко развёл руки в приглашающем жесте, заодно показав, что он без оружия. Местные задиры переглядывались, как стая шакалов, но Брандит не мог им ничего скомандовать, его отвел в сторонку Папаша. Оставалось слушать второго приказчика, постарше. По словам рыжей девицы, его звали Моргот, он тоже полыхал рыжими космами.

— Хотите устроить потасовку здесь, в людном месте, средь бела дня? — окрысился Моргот. — А стражи не боитесь? Они быстренько вышвырнут бродяг из города!

— Посмотрим, если появятся, что скажут, — самоуверенно улыбнулся Крас. — Восемь на одного? Да, вы легко изобразите несчастных жертв. Думаю, недавно вас было ещё больше? Предпочитаете встретиться вечером? Увы, вечером у нас работа. Но здесь вполне удобно, возле ограды достаточно густая тень… Вам же время суток и солнце не помешало напасть на нашего брата?

— Тоже хочешь получить по башке и попробовать на вкус эти камни? — приказчик выдернул из-за пояса короткую тяжелую дубинку. — Желание клиента — закон! Окружай, ребята…

Новит оттащил Смею подальше, под прикрытие высокого крыльца.

*****

Папаша Баро в это время отогнал Брандита от остальных его прихвостней.

— Кто занимался твоим воспитанием, паршивец? Закон гостеприимства — не то, что позволено нарушать таким уродам, как ты и твои молодцы.

— Не надорвись, папаша! Я уже многому обучен, могу ответить так, что не обрадуешься, — огрызнулся местный предводитель.

— Не знаю, кто и чему тебя учил, но те учителя явно пожалели хорошей палки! Придётся мне это исправить.

Папаша подошёл к ограде, одной рукой выдернул заранее облюбованную самую длинную крепкую жердь. Опробовал в ладони:

— Надеюсь, хозяин не обидится, если я одолжу этот прутик для доброго дела? Я же верну… если не сломаю. А сломаю, так мне по карману оплатить и несколько таких. Начнём урок?

— Убери! — Брандит выхватил нож, но тут же получил по пальцам. Нож звякнул на камнях, Папаша ногой бросил трофей в сторону Новита.

— Значит, так ты обучаешь своих бездельников, что они потом бросаются на приличных людей? — от первого настоящего удара Брандит увернулся. Но Папаша Баро видел главный смысл в том, чтобы гонять главаря шайки по широкому полукругу перед харчевней, пока Крас дрался во дворе. Наверняка изнутри завсегдатаи «Барабана» смотрят в окна. Дневное представление шло полным ходом. Брандит петлял, как заяц, палка трещала по камням со всех сторон.

— Резвее, поворачивайся, — командовал Папаша Баро. — А теперь прыгай, если не хочешь, чтобы я перешиб тебе ноги! Пляши, пляши! Бездельники, говоришь? Вот так артисты зарабатывают свой хлеб. Это легко? Да что так тяжело дышишь, сынок? Набегался? Это же весело! Ещё разок, прыгни повыше, да осторожней, не споткнись! Где, на этом месте ты поджидал своего обидчика? А? Нет? Правее? Ближе к стене? Вот здесь? Здорово ты рассчитался с ним? И думал, не получишь сдачи? А так? Вставай… — Папаша пару раз огрел местного «королька» палкой по плечам, так что Брандит упал на четвереньки и рычал снизу, злобно зыркая на нового обидчика. — Ты снова думаешь о мести, значит, урок мой не усвоил и ещё не устал. Продолжим…

*****

Крас, вызвав всю шайку, делал всё ровно наоборот. Сам уклонялся, так, что его не могли достать, но пока не ударил ни разу. Только отбрасывал нападающих, если не было возможности проскользнуть мимо них.

Вскоре несколько мелких бандитов от этой тактики так вымотались, что впали в истерику, и стали молотить чем попало, не разбирая, достаётся их же приятелям или противнику. Крас смеялся, но дожидался, чтобы его хоть кто-то задел. Тогда коротко отвечал, одним ударом сразу посылая в нокаут.

Ножи и кастеты время от времени вылетали из рук шайки на мостовую, высекая искры. Тогда Смея или Новит кидались вперед, как коты на мышь, и подбирали трофей. Обычно первый бросок делала Смея. Новит смотрел по сторонам, не покажется ли, вопреки обычному, стража? Видел, как Папаша гоняет Брандита. Если к шайке вдруг явится подкрепление — милости просим присоединиться к уроку вежливости.

Несколько раз упавшие пытались встать и снова бросались в драку, но вскоре, сговорившись или выдохшись, только лежали и преувеличено стонали, отказываясь драться.

— Знаю этот приёмчик, — Крас обходил лежащих противников. — Если не встанете, то я вас и не трону, так? По-вашему, я должен чтить уличные правила, которые для вас ничто? Удивительно! А мне ведь ничего не стоит поднять любого из вас на ноги, и снова уложить, снова, и снова… Новит, ты не помог бы? Воспитание не позволяет мне бить лежачих. Подержи вот этого за шкирку, будем считать, что он стоит и угрожает нам. Мы же актеры, люди с богатым воображением. М-м?

— Хм, действительно, угрожает, — с готовностью подскочил Новит и дернул лежащего за воротник. Это оказался рыжий Моргот. Он так отчаянно отбивался, точно загнанная в угол крыса, кидаясь сразу на двоих, что даже вырвался от Новита. Моргот кинулся на Краса и получил прямой удар в челюсть, опрокинувший его обратно в руки новичка.

— Другое дело. Можешь считать, ты пострадал в честном бою, — одобрил Крас. — Ещё полезешь или хватит? Следующий!

Новит бросил Моргота и подхватил за плечи другого, но тот безжизненно повис, не желая драться. Зато Моргот, улучив момент, выхватил дубинку и стукнул Новита по ноге. Крас мигом перехватил оружие и так крутанул руку с дубинкой, что приказчик покатился кубарем по двору.

— Новит, забери трофей. — Моргот снова вскочил, и Крас усадил его на камни, ударом под дых. Подручный Брандита икнул, ловя ртом воздух. — Не нравится? Обидно, что ты не ценишь мою милость. Одним ударом я мог запросто сломать тебе грудину и раздавить сердце. Но очень стараюсь этого не делать. Вам крайне повезло — наш брат всё-таки жив. Но если кто-то ещё пострадает от вашего трусливой и тупой жестокости, кто будет виноват? Я, потому что не убил вас? Не хочется таких обвинений.

— Пощадите, господин артист! — заскулили наиболее сообразительные из «жертв». — Мы вам клянёмся, больше никогда…

— Чем вы клянётесь? Честью, которой у вас нет? Клянитесь жизнью, тогда нерушимый договор с небом убьёт вас, если возьметесь за старое. Новит, по одному!

Новенький поднимал членов шайки по очереди, и те клялись своей жизнью, что прекратят бесчинства, больше не станут помогать Брандиту, Морготу или другим главарям, не будут вести неравных драк, обижать всех, кто слабее и кажутся легкой добычей. Не будут нарушать законы улицы, хотя бы, если других законов они не знают.

— Так мы того, пойдём? — робко спросил один.

— Куда так сразу? Представим, что всё-таки вы напали, и сдадим вас стражам порядка?

— Нет, умоляем, смилуйтесь! Мы больше никому не опасны, мы клялись!

— Что ж, убирайтесь. Помощи вашему главарю от вас и правда никакой. Я не услышал слов сожаления и раскаяния. Смея, ты слышала?

— Ни слова! Думаешь, они ещё хотят приставать к артистам? Или грабить пьяниц? Или обижать барышень? Нет?

— Мы сожалеем… что связались с вами, — прошипел Моргот и это можно было счесть искренним раскаянием.

— Кстати, вы не бывали на нашем представлении? — любезно пригласил Крас. — Так приходите вечерком, будем рады. Мы стоим на Солнечной площади. Сегодня, думаю, ещё не уедем. Но если на сцену полетит хоть один хвостик яблока, не говоря уж о камнях и палках, стражи порядка заранее будут знать имена всех наших горячих поклонников! Хозяин «Барабана» всех нам назовёт, не сомневайтесь.

— Будьте прокляты, клетчатое отребье, — Моргот и остальные из бывшей шайки Брандита поковыляли со двора, оставив поле боя актёрам.

Папаша мимо них втолкнул во двор главаря, уже изрядно потрепанного уроком.

— Что ж ты с ног валишься, это всего лишь легкая разминка! А голос? Мы совсем не тренируем твою речь. Говори громко: «Простите, господа, больше не буду».

— Прости… иди ты к дьяволу, толстяк! — прохрипел Брандит, цепляясь за край забора и повиснув на нём. У него пересохло в горле от беготни и злости.

— Не слышу! Громче, чётче! — стукнул палкой, как жезлом, Папаша. — В дальних рядах тебя не слышат! Шевелись. Выйди на открытое место, стань ровно и скажи с чувством… Или никто так и не увидит твоё представление! Напрыгался? Мы же бездельники, что же ты так устал? Где твой коронный номер? Давай ещё разок, на «бис»!

— Хватит! Довольно! — визгливо заорал Брандит. Упал, обхватил колени руками, пригнул голову и скорчился на плитах двора. — Чего ты хочешь? Что сказать? Я всё скажу!

— Да мне плевать на твои слова. Важнее, что ты сделаешь, — хмуро сказал Папаша, стоя над ним, поигрывая палкой. — Видишь, актером тебе не быть, таланта не хватает. Твоя мелкобандитская карьера тоже скончалась в муках. Что теперь? Ты, кажется, помощник в лавке? Там без гибкости и вежливости не удержаться, но по тебе не скажешь, что ты способен угождать людям.

— Он потому и бесится здесь, что там всем угождает, — бросил Новит. — Может, хоть его сдадим страже?

— Откупится. Смертельная клятва свяжет его крепче тюрьмы. Мы ждём, дружок!

Брандит, постанывая и шатаясь, встал, цепляясь за такой же прут в заборе, родной братец которого наставил ему синяков. Поклялся жизнью, что больше не нападёт на безоружных и никаких неравных драк, шантажа, вымогательств… Всего, чем он прославился в «Золотом барабане». И рыжей девке ничего не угрожает. Он не сможет даже нанять кого-то поквитаться с ней, иначе тут же упадёт замертво.

— Что ж из тебя клещами тащить каждое слово? — укорил Папаша. — Брысь! Больше на пушечный выстрел не приближайся к моим детям. А их у меня много… Стой, — артист придержал бывшего главаря, готового прошмыгнуть со двора. — Посмотри на окна.

Брандит хмуро глянул и тут же отвернулся. Посетители прилипли к окнам «Барабана», стараясь не пропустить ничего из урока вежливости. И хотя почти не слышали слов, но смысл отлично понимали. И, не сговариваясь, стали ритмично хлопать. «Барабан» трещал изнутри, словно настоящая барабанная дробь возвещала конец сражения. Брандит бежал подальше, но ещё долго слышал страшный звук преследующих его аплодисментов.

Актеры церемонно поклонились зрителям и покинули площадку возле «Золотого барабана». Папаша напоследок аккуратно вернул опору плетня на место, как обещал.