Утро нового века

Эпилог

— Что надумали, то Пашенька? — Никитин-старший ласково провёл рукой по щеке сына.

— Поедем к Соломину, в Южную Африку. — улыбнулся молодой майор.

— Так, коли ты теперь от Маши не прячешься, может, останешься? — с трудом подбирая слова, проговорил отец.

— Нет, батюшка. Мы с Машей думали-думали, но всё же у нас и поместий-то пустых уже нету…

— Так, деньгами возьми! Ты же сможешь заводик поставить — у меня и намётки есть!

— Батюшка! — покачал головой бывший офицер, — Мне по душе только служба воинская да лошади. Где у нас найти такое?

— Прав ты, Пашенька. Пусть душа у меня и стонет, но ты прав… — старший Никитин потёр переносицу, — Всё забываю, что ты — офицер, а не мальчик, который яблоки в саду у Лаврентия воровал… Маша-то не будет скучать по семье?

— Она сказала, что за мной на край света пойдёт. Недаром же она меня ещё в детстве выбрала! — гордость промелькнула в голосе Павла.

— Ох, петушок! — засмеялся отец, с нежностью глядя на сына, — Вот, уже и майор, а ведь мальчишка совсем. Ты про мать-то с отцом не забывай! Пиши нам хоть.

— Батюшка! — слёзы выступили на глазах бывшего кавалериста.

— Ладно уж тебе сырость разводить, сынок. Пойдём-ка лучше свадьбу планировать — Лаврентий заждался уже…

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

Солнце светило так жарко, словно собиралось дотла спалить всю землю. На широкой веранде, скрытой от жестокого светила настоящими зарослями плюща, церемонно пили чай. Во главе стола сидела улыбающаяся Кэтрин Бишоп. Женщина нежно смотрела на своих детей и Джорджа Бедфорда, живущего в их доме. Подростки изображали из себя взрослых, с максимальной точностью соблюдая все полагающиеся ритуалы под чутким взглядом миссис Комб.

Но даже в этих жёстких рамках было отчётливо заметно, что молодой Бедфорд не сводит влюблённых глаз с Фрэнсис, та чуть смущённо, но одновременно и с больши́м любопытством бросает взгляды на воздыхателя, а за ними обоими со скрытой насмешкой следит Джеймс-младший. Это было так очаровательно, что сердце Кэтрин просто таяло от умиления.

Бедфорд обещал стать очень красивым молодым человеком, в меньший степени напоминавшем своего отца и больше походившем на покойную мать. Яркий высокий блондин с голубыми глазами, он ещё по-детски сильно сутулился, словно опасаясь задеть потолок, и не знал, куда деть непослушные руки с длинными пальцами. Ему под стать была и Фрэнсис, чьи ярко-зелёные глаза и невероятно яркие чёрные волосы привлекали внимание каждого юноши в Ричмонде. Джеймс же Бишоп, очевидно, пошёл в отца и напоминал его и статью, и лицом.

— Такие чудесные дети! — непрерывно крутилась мысль в голове у владелицы поместья, отодвигая всё накопившееся беспокойство за пропавшего мужа и разоряющееся хозяйство.

— Миз Бишоп! Миз Бишоп! — вбежал на террасу старый негр, занимавшийся домом.

— Вильям! Что случилось? — удивилась и испугалась Кэтрин, сразу понявшая, что так нарушить принятые обычаи слуга мог только в чрезвычайных обстоятельствах.

— Миз Бишоп! Там масса Бишоп! Он вернулся!

— Господи! Благодарю тебя! — воскликнула женщина, пытаясь вскочить из-за стола, но ноги её подвели, она рухнула на стул. Оба юноши тут же подскочили к ней, не давая ей упасть, а дочь забегала вокруг.

— Но где же он? Где же мой Джеймс! — Кэтрин была на грани истерики.

— Он лежит в наёмной коляске и… — оправдывался Вильям.

— Так чего же ты ждёшь? Помоги ему! — вскрикнул Джеймс, крепко державший свою мать, неуверенно покачавшуюся на стуле.

— Я сейчас! — почти пискнул Бедфорд и кинулся на улицу, за ним также метнулся и слуга.

Капитан Бишоп полусидел в коляске, намертво вцепившись в поручень. Он был очень бледен, его чёрные волосы стали пепельными, а густота их серьёзно пострадала. С виду он постарел лет на пятнадцать.

— Джейми! Мальчик мой! — прохрипел мужчина, глядя на юношу, — Ты так похож на отца! Прости меня, мальчик мой, я вернулся один. Джосайя остался в полях у Монреаля.

— Что? Как? — Бедфорд оцепенел. Губы его тряслись, глаза неподвижно замерли, словно мальчика хватил удар.

— Джосайя был верен себе, он спас меня в последний раз. — на глазах вернувшегося капитана стояли слёзы, — Мы лежали рядом на русской повозке, которая везла нас в госпиталь, он просил меня только об одном, чтобы я не оставил его сына. А я — повторял и повторял, что такое для меня невозможно и без его слов. Он не дожил до врача, а меня вылечили, но…

Бишоп откинул плед, которым был укутан, и открылось отсутствие правой ноги. Вместо неё была культя, аккуратно подвязанная штаниной. Юноша в ужасе отшатнулся.

— Мальчик мой, твой отец был совершенно прав, когда просил меня не влезать в эту войну! Как же сожалею, что сделал такую глупость и не послушал его! Не стоило нам воевать с русскими! — плакал мужчина, не стесняясь утирая слёзы.

А на вернувшегося калеку и молодого человека, обнимавшего его, с ужасом смотрели жена и дети Бишопа и его слуги.

⁂⁂⁂⁂⁂⁂

— Да, а Обрин мне и говорит: «Будьте любезны, отведайте ещё и мяса морской коровы, Иван Богданович! Оно наисвежайшее и невероятно нежное, а уж моя Марта готовит просто потрясающе! Вон, посмотрите, как Матвей Филиппович его ест! Отведайте, а то Вам и не достанется!». — лейтенант Гешев, словно тетерев выпевал слова, восторженно глядя на свою юную спутницу.

— Так уж прям и сам Тимофей Иосифович! — хитро стреляла ярко-чёрными, как звёздная ночь, глазками Анна Вардановна.

— Ей-ей он! — уже мнивший себя опытным морским волком лейтенант, рядом с девушкой держался будто неоперившийся мальчишка, настолько по сердцу пришлась ему дочь побратима старого корабела, — Благодаря его детям мы смогли найти «Святого Онуфрия», который золото вёз.

— Наверное, и орден Ваш за это дело? — почти без внешнего интереса спросила Попова, но в глазах её горел огонёк любопытства, по крайней мере, именно так хотелось думать молодому моряку.

— Да, Аннушка, точно так! Вы на редкость проницательны! — восторженно брякнул юноша.

Девушка зарделась и попробовала перевести разговор:

— Вы, значит, с Обриным хорошо знакомы?

— Конечно! Каждый раз обязательно у него причаливали — его уважить и стряпню его Марты отведать. Марта Иосифовна — великая мастерица по этой части, сам генерал-губернатор не пропускает случая на Ирландском острове погостить. А уж дети их — просто чудо!

— Неужели и вправду Обрины привечают всех сирот в Петропавловске?

— Тимофей Иосифович каждый месяц приезжает в город, никому не отказывает. Он рассказывал, — увлечённо говорил Гешев, — что вначале они мечтали своих во множестве нарожать, но Бог дал только троих сыновей, а потом на пристани он увидел сиротку, рыжую и конопатую, и не смог её не забрать, а Марта его плакала от счастья…

— Так что, у него и дочки есть? — глаза у Аннушки загорелись ревностью.

— Конечно! Старшая, та самая, тоже, как и Вы, Анна, великая искусница в лекарском деле. Её сам Патриарх велел всем медицинским премудростям учить! А вторая, Елизавета…

— Хватит! — решительно прервала своего кавалера купеческая дочь, — Вот и бухта неплохая! Здесь купаться и станем.

Девушка почувствовала, что продолжись разговор о знаменитом пиите и чадолюбивом родителе, не миновать ссоры, а склоки ей были не по нраву, зато очень даже по сердцу пришёлся молодой лейтенант, приплывший на Острова с поклоном от старого корабела к её отцу, да и загостившийся в её доме.

Иван Попов, старший сын и наследник Вардана, и капитан небольшой шхуны, которую богатый торговец отправил покатать гостя, с едва сдерживаемой улыбкой направил судно в небольшой заливчик, на который указала его сестра. Матросы тоже едва не хихикали, видя, насколько забавно выглядят молодые влюблённые.

— Ой, что это? — испуганно пискнула девушка и прижалась к лейтенанту, который от такого внимания раздулся, словно тетерев.

Сейчас свет падал на гладь залива так, что вода была прозрачной на большую глубину, и там на дне виднелось нечто огромное и тёмное.

— Так это же затонувший корабль! — первым сориентировался Попов, — Вот смотрите, там был бушприт[1]…

— Точно! — поддержал его тёзка, — Давно здесь лежит, остров маленький, жителей нет… Давайте нырнём, глянем, что это за судно, а?

У Аннушки загорелись глаза, но брат и жених в категорической форме отказали ей в участии в этом опасном деле. Та надулась на них, но её сердце было растоплено, когда отлично плававший Гешев положил к её ногам малый судовой колокол с почти заросшей, но всё же ещё заметной гравировкой.

— Резолюшн[2]. — медленно ведя пальцем по поверхности рынды, прочитала девушка, — Английский корабль…

— По-моему, мой отец… То есть, не родной, а приёмный! — чуть смутился лейтенант, — В общем, он служил на таком судне, когда его англичане захватили… Это была экспедиция Джеймса Кука, она пропала в океане…

— Я читал об этой истории. Вот они, где навсегда остались… Невероятно. Как судьба свела… — покачал головой Попов-младший.

— А вы задумывались, мальчики, как могла бы пойти история, не останься этот Резолюшн в этой безымянной бухте? — тихо спросила девушка.

[1] Бушприт — горизонтальная либо наклонная мачта, выступающая вперёд с носа парусника.

[2] HMS Resolution — шлюп Королевского флота, на котором капитан Джеймс Кук совершал свои второе и третье плавания.