Военный инженер Ермака. Книга 2

Глава 26

…В избе сидели трое — сам Ермак, Мещеряк и Прохор. У всех лица хмурые. Особенно у Ермака. Хмурый, злой и мрачный, будто не выспался из- за плохих новостей.

— Садись, — сказал Ермак, когда я зашел.

Я кивнул и опустился на лавку.

— Повтори для Максима, — бросил Ермак в сторону Лиходеева.

Тот вздохнул и проговорил:

— Вчера наш шаман, как мы и думали, встречался с татарами. Отправился к своим, но по дороге остановился. Рассказывают, что оглядывался и вертел башкой так, что думали, она отвалится. Мои близко не подходили, но видели, как свернул к берегу, потом ушёл в лес. Был там довольно долго, потом сел обратно на свою лодку, а из чащи, недалеко оттуда, вышли четверо татар, вскочили на коней и бегом умчались. Сейчас шаман вернулся, будто ездил к своим только поздороваться. И ещё — напротив Кашлыка на той стороне реки какие-то движения. Вроде татары, но я команды проверить пока не давал. Наблюдатели, скорее всего. Похоже, будут следить, куда мы отправимся и сколько человек поплывет.

— И что все это значит? — спросил Ермак, хотя все он прекрасно понимал.

— В округе около пятидесяти татар, — пожал плечами Прохор. — Может, и побольше. Думаю, они почти все будут в засаде. Им надо будет действовать быстро, чтоб никто из наших не успел убежать обратно на струги. Поэтому постараются засыпать стрелами. Еще один небольшой отряд будет где-нибудь на берегу, спрячется в лесу, чтоб добивать раненых и убить тех, кто останется в стругах, не высадится на берег. Но их будет человек десять, не больше.

— А сколько мы можем отправить для проверки золота? — спросил Ермак.

— Если больше двадцати и двух стругов — никто не поверит, что действительно пошли за золотом, — сказал Прохор. — Но можем захватить нескольких разведчиков. Их никто не хватится, потому что они не в городе.

— То есть получается двадцать пять против пятидесяти, — проворчал Ермак. — Да еще и разделиться надо будет, чтоб сразу два отряда уничтожить. Рискованно задумали.

— Если тихо снимем часовых и заберемся на холм, все получится, — ответил Лиходеев. Там человек десять будет нужно. И еще десять для второго отряда, который на берегу. Я знаю, где он будет. Слева в лесу, не доходя до места. Больше там спрятаться негде.

Ермак перевёл взгляд на меня.

— А у нас есть чем золото добывать? Я в этом не силён.

Я кивнул.

— Нет, но сделаем быстро. Нужны лотки для промывки, сита и все такое. Очень несложно. За день сделаем. Тем более, что мы пока что идем проверять, нам много не надо.

— Сложный бой, — повторил Ермак второй раз за два дня. — Очень сложный. Можем победить, а можем и потерять людей. Может, сделать как-то попроще? Дождаться, когда Кум- Яхор пойдет снова на встречу с татарами и всех их там положить? Вогулам так и объясним — были вместе, разбираться было некогда? Давай Малый Круг собирать. Пусть все скажут.

…Через несколько минут в избе сидели все сотники. Прохор рассказал о ситуации и о том, что запланировали делать.

— Молчите про шамана, — не то напомнил, не пригрозил Ермак. — Ни жены, ни десятники не должны про это знать. Ляпнет кто-нибудь по дурости — и ничего у нас не получится. А то и сами в засаду попадем.

Все закивали.

— Кто что хочет сказать, говорим.

К моему удивлению, обсуждать долго не стали. Все хотели наказать татар и шамана. При этом все понимали, что просто так с ним разделаться, действовать без доказательств — значит, привести к себе еще одну войну, теперь с вогулами.

— Я поведу людей, — снова повторил Мещеряк.

С ним спорить не стали.

Савва Болдырев, правда, выдвинул идею — перед тем, как отправлять струги, провести тщательную разведку. То есть не непосредственно перед нападением, а раньше. Как убедимся, что татары именно там, где мы и предполагаем, тогда и пойдем.

— А иначе может получиться плохо, — развел он руками. — На месте можно не успеть понять, как тут что. К тому же надо чтоб точно не заметили, что мы людей высаживаем, а вместо них кафтаны с соломой оставляем. Да и день- другой ничего не решат. К тому же, татары, пока посидят в засаде, расслабятся. Так человек устроен! И наши успокаиваются, долго сидючи на одном месте, и враги. И дозоры их перестанут смотреть пристально, а для нас самое главное — тихо с ними разделаться.

С ним все согласились. Ермак даже похвалил Савву.

— Молодец, рассуждаешь по- умному.

— И еще вот что, — сказал Иван «Гроза». — Врасплох их мы, может, и застанем. И с холма начнем бить, высота даст нам преимущество. Но дальше как? Кого-то убьем, а остальные спрячутся за деревьями около берега, и что с ними делать? Получится, что ни мы в них не попадем, ни они в нас. Ни мы к ним не подойдем, ни они к нам. Я помню то место. Деревья там и пищаль их не пробьет.

— Тоже правильно, — кивнул Ермак. — Что тогда будем делать?

— Можно вот как поступить, — пришла ко мне мысль. — Дымом выгнать их оттуда. Положить в горшок гриб-трутовик, хвою и навоз, бросить им в перелесок. Будет тлеть, и дымом им глаза выедать, не давать дышать. Выбегут, никуда не денутся. Даже если не выбегут, стрелять толком не смогут.

— Землей забросают, — скривился Иван.

— Мы будем кидать поближе, на открытые места, чтоб подойти не смогли. А если кто начнет забрасывать, того стрелами и пулями.

— Можно, — подумав, стали соглашаться сотники. — Хорошая мысль.

— Но добросим ли? — опять засомневался Иван. — Тяжелый камень на тридцать саженей не бросишь, даже если силы в тебе немеряно.

— А мы будет кидать пращой, — ответил я. — Вкладываешь бомбу посередине веревки, берешь в руку оба конца, раскручиваешь над головой, отпускаешь один конец, и бомба летит куда дальше, чем если б ее рукой швырнули. Мы потренируемся перед тем, как идти.

— Тогда решили, — подвел итог Круга Ермак. — Прохор — отправляй по берегу разведчиков или осторожно ночью, организуй наблюдение. Максим — делай бомбы и снаряжение для добычи золота. Нет, не так — пусть его делает Лапоть, он умеет. А ты займись другим. И надо будет найти из казаков кого поздоровее, чтоб бомбы кидал.

…Тогда, как говорится, поехали. Я поговорил с Лаптем, и он начал делать сита, желоба, широкие «промывочные чаши» и прочее.

Технология добычи золота проста дальше некуда.

Промывочная чаша, она же золотой лоток, она же вашка, представляет собой деревянную или металлическую чашу (но нам железная точно не нужна). Она широкая, плоская, с закруглёнными краями. В неё набирали песок и глину, заливали водой и круговыми движениями вымывали лёгкие породы. Так как золото тяжелее, оно оставалось на дне.

Жёлоб, или дражный лоток, делается в виде длинного наклонного ящика из досок. Внутреннюю поверхность выстилают шерстью, мхом или войлоком. Сверху подают смесь песка с водой. Вода уносит всё лёгкое, а тяжёлые золотинки задерживаются в волокнах. Позже мох или войлок вынимают и извлекают из него золотой концентрат.

Ситечко или решето — из ивовых прутьев либо из кожи с отверстиями. Оно нужно для первичной промывки, чтобы отделять крупные камни и гальку.

Для Лаптя эта работа элементарна. Самое сложное — за мхом сходить.

Лишних вопросов он не задавал, хотя прекрасно понял, для чего это все (в том смысле, что для добычи золота, а не для засады). Также он понимал, что всем рассказывать об этом не надо, но и особо прятать то, над чем работает, тоже нет необходимости, потому что я ему об этом бы сообщил.

Для нашего случая это было идеально. И не болтаем — и Кум- Яхор, приложив некоторые усилия, мог узнать, что в мастерских делают инструменты для золота.

Он, кстати, не замедлил появиться. Что- то ему было нужно в окрестностях мастерских. Прошел, как бы думая о своем, но скосил глаза на лежащий около входа в мастерскую почти доделанный желоб. Смотри — смотри, подумал я. И не забудь сообщить об этом своим татарским друзьям.

Дурак ты, шаман. До прихода Кучума сибирские татары хоть и были знакомы с исламом, но официальной религией он не являлся. А Кучум стал вытеснять их верования, когда мягко, а когда и железной рукой. Ты думаешь, тебя это не коснется? Еще как! Если Ермак огнем м мечом не заставляет менять веру, то у Кучума другие взгляды. Тебе не будет места в новом мире, если Кучум победит. Неужели это так сложно понять?

Чем же он тебя завербовал? На каком, черт побери, компромате? Или пообещал много чего? Покрыть твою юрту золотом?

Неизвестно. Да впрочем, и неважно. Что бы тебя не привело на эту дорогу — конец у нее будет один.

Кстати, о золоте. Грустно, если все эти сита и желоба так и останутся лишь заманухой для татар. Но интуиция мне усиленно подсказывала — не торопись печалиться, это только начало. В Сибири золото есть, надо только его найти, для начала разобравшись с текущими вопросами. А с золотом будет уже другой разговор. Уже можно будет не просить помощи у господ Строгановых, а самим покупать то, что нужно.

И это, как говорится, совсем другая история. Но я сейчас забегаю вперед. Через ступеньку прыгать не надо — большой риск поломать ноги.

Значит, так.

Лапоть — на золоте, а я — по грибы, точнее, за трутовиком. Его функция в наших химических бомбах — тлеть и жечь хвою с навозом.

Трутовик в Сибири есть, и его достаточно. И хвои, разумеется.

В окрестностях Кашлыка много берёзы и осины, на которых растут трутовики: так называемый «берёзовый» и «настоящий трутовик». Они массово встречаются на живых или погибающих берёзах и валежнике.

Трутовик надо просто собрать. Вот это уже лучше сделать аккуратно, без лишних глаз, поэтому в лес со мной пойдут только казаки из числа тех, кто отправится «добывать золото». Для этого я поговорю с Матвеем, пусть выделяет людей. Для таких мероприятий моих полномочий уже не хватает.

Затем трутовик надо будет высушить, потому что сырой гриб будет тухнуть и давать мало дыма.

Время сушки зависит от размера куска, погоды и выбранного способа. На открытом воздухе летом при солнце и ветре мелкие пластинки толщиной один–два сантиметра высыхают за три–четыре дня, а крупные шляпки могут сохнуть до недели–десяти дней. У костра или в печи при умеренном жаре, но не прямо в пламени, разрезанный трутовик подсыхает за полдня. Главное, чтобы он не обуглился, иначе потеряет тлеющие свойства. В помещении у печи, на жердях на приличном расстоянии над тёплой печкой тонкие пластинки обычно становятся сухими за два–три дня.

Значит, действуем по плану: снять трутовик с дерева, нарезать его пластинами толщиной с палец, чтобы быстрее сох, развесить их на жердях у костра на расстоянии около метра от огня или в наших избах- сушилках, и сушить медленно, пока куски не станут лёгкими и твёрдыми, без сырости. Если вплотную к печи, то это будет почти аналог костра.

Признаками готовности служат ломкость вместо гибкости, лёгкий вес и ровное тление от искры или уголька.

А сколько нам нужно бомб и сколько на них пойдет ингредиентов?

Я поговорил с Прохором, он описал мне рощицу над «заливом», в котором якобы будет собираться золото. По его словам, она площадью примерно двадцать на двадцать метров (но, конечно, не квадратная, и не в метрах он мне сообщал площадь). Там будет, скорее всего, около сорока татар, и еще десяток — на берегу.

Ну, с врагами у воды мы справимся другими способами — они окажутся в ловушке. Со стороны леса их будет теснить хорошо вооруженная вторая группа казаков, и, отходя, они попадут под выстрелы оставшихся на стругах.

А для основного отряда надо как минимум пятнадцать-двадцать пять бомб, насколько я смог прикинуть-посчитать.

Если взять горшки весом примерно от шести сотен граммов до килограмма, с крышкой и отверстиями, наполненные смесью сухого трутовика, сырой хвои и навоза, они будут давать устойчивый дым десять–двадцать минут. При слабом ветре или штиле этого хватит, чтобы заполнить перелесок дымом и вынудить людей покинуть укрытие.

При раскладке шестнадцать горшков надо швырять их через каждые несколько метров, чтобы дымовые облака перекрывались и не оставляли чистых зон. Для большей надёжности лучше использовать двадцать пять горшков, тогда дым равномернее ложится под кронами и не остаётся «пятен» воздуха.

Сначала закинем большую часть горшков, примерно две трети, а через три–пять минут добавим остальное, чтобы дымовая завеса не рассеялась. Несколько горшков всегда стоит держать в резерве, чтобы быстро перекрыть те места, где «что-то пошло не так».

Если будет ветер, даже легкий, то бомб надо побольше, хотя в кустах и среди деревьев дым сгустится.

То есть, пятнадцать-двадцать пять, как учит наука математика. Но мы сделаем немного больше. Округлим число. Я вообще люблю круглые числа. На сколько округлим?

Вдвое. Увеличим число бомб ВДВОЕ.

Да, именно так. И это будет не паранойей. Кто-то очень умный сказал, что если что-то может пойти не так, то оно обязательно пойдет не так — для военных действий этот закон справедлив еще больше.

Может, бомбы наши упадут не туда. Может, Лиходеев что- то перепутал. Может, татары окажутся очень устойчивыми к дыму. Да все что угодно случится, причем запросто! Задуманная операция очень сложная. Стрельба на руднике из партизанских деревянных пушек рядом с ней — первый класс по сравнению с институтом.

Да и, кроме шуток, кидать для начала придется на простреливаемое нами пространство, чтоб создать распознающееся облако. А потом, когда видимость у татар ухудшится, можно будет и дальше.

Так что — пятьдесят бомб, не меньше. Нести их на позицию будет непросто, но мы справимся. Несколько человек станут носильщиками. Пусть тащат и жалуются на судьбу.

Итого. Сведем дебет с кредитом.

На пятьдесят литровых бомб надо собрать двадцать- тридцать килограмм трутовика, хвои из расчета на одну бомбу сто-сто пятьдесят грамм и столько же навоза. Из чего делать корпуса бомб?

Думаю, из бересты. Ее много, и работать с ней легко.

Снимаем с березы бересту, из неё сворачиваем цилиндр или коробочку, затем сшиваем края сыромятными ремешками либо закрепляем деревянными шпильками. Чтобы получившийся сосуд не воспламенился от жара, его можно обмазать глиной. После высыхания получится лёгкий и прочный горшок одноразового использования. Сверху делается крышка из доски или плотного куска бересты, в которой оставляем несколько отверстий для выхода дыма.

Внутрь мы набиваем смесь слоями. На дно кладём сухой трутовик, чтобы поддерживать устойчивое тление. Сверху добавляем сырую хвою или мох, которые дают густой белый дым. Для едкости подмешиваем навоз. Смесь утрамбовываем так, чтобы оставались небольшие промежутки воздуха, иначе тление быстро гаснет.

Чтобы поджечь такую «бомбу», мы делаем пропитанный жиром фитиль. Его поджигаем факелом, он горит и разжигает содержимое. После этого горшок начинает тлеть и выпускать густой дым через отверстия в крышке.

Использовать такие устройства мы можем по- разному: бросить рукой или запустить при помощи пращи. При ударе о землю берестяная оболочка может треснуть, и дым тогда будет выходить ещё сильнее.

Один такой горшок чадит до двадцати минут — этого нам должно хватить.

Отлично.

Довольный собой, я пошел к Мещеряку и тот мигом команду собирать трутовик, бересту и хвою. Сам я остался в Кашлыке, не царское это дело (шучу, много другой работы, которую за меня не выполнит никто). За навозом отправлю кого-нибудь из рабочих нашего старосты, так уж и быть. Мне это «кастовое» разделение очень не нравится, но сейчас бороться с ним нельзя — начнется недовольство, возгласы и прочее, а в условиях секретности операции это очень неуместно.

Из оружия у нас уже есть два с половиной десятка арбалетов- многозарядников и два с «английским воротом». Многозарядники хороши тем, что смогут отразить атаку лобовую татар своими тяжелыми болтами — здесь они гораздо эффективнее луков, а мощнейшие с «английским воротом» смогут пробивать ветки в перелеске, в котором будут прятаться враги и «снимать» часовых.

А потом мне в голову пришла еще одна идея.

Просто гениальная! Дымовые бомбы — это хорошо, но можно их дополнить так, что мало не покажется никому. И это все нам по силам!

И тут около мастерской, в которой я был, появился Ермак.

Собственной персоной. Не отправил кого-нибудь, чтоб позвали меня к нему, а лично пришел. Заглянул в открытую дверь, заметил меня и мой удивленный взгляд, и жестом позвал меня на улицу.

Что- то случилось, понял я, вздохнул и вышел.

Ермак отвел меня подальше и сказал вполголоса. Так, чтоб другие не слышали.

— Все отменяется. Алып — тоже предатель

Конец 2-го тома.

Продолжение истории — в третьей книге!

https://author.today/reader/483757