Записки нечаянного богача – 4

Глава 12 Затишье

— Ну что, орлы? У кого какие планы? — как по мне, так излишне бодро спросил серый кардинал, стоило нам выйти из секретного лифта в той самой часовенке, откуда и заходили. Каким способом и куда вышел фельдмаршал — я не спрашивал и не планировал даже.

— Я так понимаю — завтра в рейд? — уточнил я у него, покосившись на Головина. Его активная лексика всё сильнее прилипала к моему сугубо гуманитарному вокабуляру.

— Да, и очень надеюсь, что пораньше отправимся. Места там заповедные, былинные, я бы даже сказал. На машинах будем часов восемь пилить, — от мощного старика прямо тянуло энергией и азартом. Приятно смотреть на увлечённого любимым делом человека, что и говорить.

— Я бы в гости Вас зазвал, Михаил Иванович, да не знаю, как это по протоколам безопасников — можно, нельзя? — перевёл я взгляд с него на умницу и эрудита, стоявшего за плечом шефа.

— А мы спросим, мы ж не гордые и не глухонемые? — он повернулся и действительно спросил, — Фёдор Михалыч, скажи нам, подзащитным вашим, можем мы у Димы дома переночевать перед завтрашним турне? Или опять велишь в «Московскую звезду» на Большой Никитской? Или во «Всесезонку» на Охотном?

— Я думаю, Михаил Иванович, что при Вашем желании — вполне можно, — неторопливо, явно взвешивая варианты, причём наверняка с непостижимой скоростью, ответил тот. Удивив не только Второва, но и нас с Тёмой. Но видно день такой был: чего ни спроси — всё сбывается.

— Вот и чудно! — продолжал только что не искрить владелец всего и всего остального. — И у мангала посидим, и отдохнём по-людски в кои-то веки, да и выспимся нормально. А завтра оттуда прямо и стартанём. Тогда по маршруту завтрашнему решай, а мы, наверное, с ребятами до места своим ходом доберёмся? — с любопытством глянул он на старшего Головина.

— Дима, какая у вас машина? — уточнил тот, будто уже начав жалеть, что дал слабину и не отправил начальство в закрытые на все замки́ пять звёзд.

— Шевроле Экспресс, вроде того, на каком катались шаурму кушать в тот раз, — честно ответил я. И был перебит Тёмой.

— Экспресс ушёл, Дима. У ворот стоит Раджа и две машины сопровождения, — про две машины он говорил вроде бы мне, но смотрел на брата. Тот удовлетворённо кивнул. А я аж разулыбался — по машинке за это время и вправду соскучился, здорово, что ребята Артёма пригнали.

— Только надо будет по пути заехать еды купить — мы с самолёта сразу сюда, там, поди, в холодильнике да на полках шаром покати, — развёл я руками. Да, продумывать наперёд на много шагов всё и сразу — не мой конёк, определённо.

— Вы его не слушайте, господа, — со сдержанным, но бесспорным превосходством белогвардейского офицера над распоследним обозником обратился к старшим Головин, — он просто никак не привыкнет к тому, что не всё надо делать самостоятельно. Это тлетворное влияние советских детских садиков, я полагаю. Дима, мальчик мой, — во как в роль-то вошёл, прям профессорским тоном вещает! — тебе Ланевский телефонный номер выдал — ты его где дел?

Зря я его раньше времени хвалить взялся. Своим «где» он едва не спровоцировал меня повторить за внутренним скептиком ответ, что называется, «в рифму, но не в кассу». Хотя прав был стальной человек полностью — никак я не мог привыкнуть ко всем этим статусным штукам и буржуйским ухваткам. Хоть и стоял в компании, пожалуй, самого влиятельного и богатого человека страны, будучи наряженным почти так же, как и он сам. Только его пальто было тёмно-коричневым, бурым, а не серым, как у и меня. И обувь тоже была в тон, какого-то прямо-таки шоколадного оттенка, а не чёрная, как на нас с Головиными.

Телефон я, понятное дело, не потерял. Потому что заботливо переложил бумажку во внутренний карман, когда переодевались в микроавтобусе на ходу. А теперь извлёк её, вид имеющую прискорбный вполне, и начал набирать номер. Мог бы сразу в телефон записать, да. Но, как и следовало ожидать, снова не подумал. Поэтому на действия мои Второв и Фёдор смотрели с улыбками добрыми, а Тёма — с сожалеюще-издевательской.

— Да, Дмитрий Михайлович! — сразу за первым гудком отозвалась трубка чуть взволнованным, но приятным женским голосом.

— Татьяна? — осторожно поинтересовался я у барышни. Заставив младшего Головина закатить глаза и страдальчески застонать. Ну да, на бумажке имя было написано. Но мало ли?

— Да, Дмитрий Михайлович, — кажется, она кивнула и чуть улыбнулась. — Можно — Таня, так быстрее.

— Тогда можно — Дима, так тоже недолго, — ляпнул я.

— Хорошо, — явно улыбаясь уже гораздо шире над робкой придурью нечаянных богачей, ответила помощница.

— Таня, мы едем к дому. Я там давно не был, помню только, что ключ — под горшком справа. Надо за полтора часа навести там хотя бы условный порядок, проветрить, наверное. И привезти припасов для встречи гостей. Дорогих, — добавил я покосившись на ожидавшее меня трио. Где старшие почти в голос смеялись. И Тёма подхрюкивал. — Очень дорогих, — зачем-то уточнил я.

— Ваш дом в полном порядке, уборка по графику раз в два дня, проветривание ежедневно, — похоже, эта помогайка там, по ту сторону радиоволны, тоже потешалась от всей души. — Бар полон, холодильник тоже, отправила фото.

В ухе динькнуло — и я недоверчиво отодвинул экран. Как это можно звонить и слать фотки одновременно? Но как-то было можно,оказывается: на картинке мне широко и ярко улыбался битком набитый Борман. Это воодушевило.

— Чудесно! Тогда нужно застелить кровати и включить греться баню, — такое ощущение, что я старался надавать неизвестной Тане нерешаемых задач, словно в отместку за то, что так растерялся. Глупое ощущение, честно говоря.

— Баня греется, кровати будут готовы в течение четверти часа, — отрапортовала чёртова трубка. Да, видимо, и вправду день был удачным — всё срасталось. Билет разве лотерейный купить?

— Спасибо большое, — чувствуя себя редким кретином, особенно рядом со ржавшим Головиным, сообщил я.

— Не за что. Этот номера на связи в любое время и в любом мессенджере, мы ждём указаний, — сквозь слышимую улыбку ответила она.

— А спать когда? — продолжал нещадно тупить я. Тёма уже слёзы утирал, едва не повиснув на старшем брате.

— А спать некогда — работа нервная! — вот язва, а? Издевается над нечаянными богачами! — Извините, говорю же — нервы, — продолжила она. Кажется, сдерживая смех. — Нас тут три Тани, мы посменно работаем, но решаем задачи и создаём комфорт круглосуточно!

Тут смех раздался уже отовсюду — и из трубки, многоголосый, преимущественно женский, и снаружи ото всех троих слушателей. Кажется, даже скептик с фаталистом ржали надо мной внутри. И только реалист улыбался понимающе. К хорошему люди, конечно, быстро привыкают, но не на столько же?

— Я соболезную вашему графику, нагрузке и ответственности, но горд и счастлив, что попал в такие умелые, цепкие руки, — не удержался от ответной шпильки. — Спасибо ещё раз, Тань. Споёмся.

И положил трубку, потому что окружающим надо было дать передохнуть — они и так красные все стояли.

— Артём — за руль, — скомандовал Фёдор, пока я обходил вокруг и осматривал Раджу, как верного коня, которого долго не видел. Автомобиль выглядел отлично, чисто и блестяще. Я удивлённо обернулся на эрудита, услышав, что руль уплыл из моих рук.

— Прости, Дим, я не знаю, как ты водишь. Вот тут уже точно протокол не позволяет, — развёл руками он. Ну да, обижаться и вправду было глупо. А поездок на мой век точно хватит. Тем более, что тайный подмосковный гном Кирилл, что присватал мне Хонду, уверял, что машина вечная. Да особенно, если принимать во внимание мою редкую способность не проходить мимо каждой первой возможности отлететь к предкам.

— Никаких проблем, Фёдор Михайлович, надо так надо, — успокоил я его. И полез на заднее сидение за Тёмой, что устраивался за рулём поудобнее.

Открывая дверь, отметил, что усилие пришлось приложить неожиданно большее, чем раньше. Вряд ли я за этот отпуск так ослаб. И вспомнил, что обратил внимание, подходя, будто Раджа как-то ниже к земле теперь стал, словно в хищной стойке перед прыжком. А потом Головин запустил двигатель — и снова удивил: шума почти не было.

— Бэ-пять? — спросил умница и эрудит, садясь на переднее пассажирское кресло у брата.

— Бэ-семь, — довольно ответил тот, оглаживая руль так, что я аж взревновал.

— Ранил! Во что хоть играете-то? — не удержался я от вопроса.

— Классы бронирования, Дим, — отозвался стальной приключенец, не переставая мять руль моего автомобиля. — Пулемёт твой Раджа теперь выдержит некоторое время, осколки тоже. На 7,62 и меньше даже внимания не обратит, будет ехать, как и ехал. Ты же помнишь, Коляну наладил встречу с Кириллом?

Да, было дело. Об их совместных каких-то делах в этой самой машине, но, кажется, лет двести назад мне начинал рассказывать Серёга возле Могилёвского аэропорта, но разговор не задался, потому что в кармане у меня лежало недрёманное ухо товарища Колоба, который, слава Богу, оказался вполне приличным мужиком.

— Так вот они развернулись на па́ру так, что туши свет! Открылись в Питере и Владике, широко известный в узких кругах бренд ультра-супер-премиум-вип, — довольно поведал Артём. — У них из скандинавов, европейцев и китайцев очереди на год вперёд. Толковый друган у тебя оказался.

Да уж, кипучую натуру Кола, сколько себя помню, удержать могла только необходимость срочного ремонта или обслуживания машины. Когда они с его отцом объявляли «парковый день» — половина гаражей приходила любоваться работой. Скамеечки возле ворот ставили, как в театре. В остальном же Колян был из тех, кого называют в лучшем случае разолбаем. Про таких, как он, пел Высоцкий: «меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел!». А вот гляди ж ты, что творится. Ну дай-то Боги.

По пути домой мы сидели на заднем диване с серым кардиналом. Он что-то дальнозорко рассматривал в смартфоне, потом давал какие-то команды и распоряжения, потом снова что-то смотрел и писал. Жуткая, изматывающая это работа — кардинальство такое. Врагу не пожелаешь.

— Васильич, здравствуй, родной! — весело сказал в это время в трубку своего телефона старший Головин. И я, кажется, догадывался, кому именно. — Поздравляю тебя! Как — с чем? Жилец твой беспокойный с отпуска прилетел.

Пару минут он молчал, только охая да посмеиваясь. Видимо, Василий Васильевич, начальник охраны нашего посёлка, откуда мы улетели прямиком под Читу, рассказывал о том, как сильно скучал по мне. В цветах и красках своего героического секретного прошлого. Внутренний фаталист, чуткая душа, тут же начал громко икать.

— Ну ладно, ладно, не кипятись так, кардиограмму испортишь! Он сейчас прямо к тебе едет, с друзьями. Нет, не на броне, и без хвоста тачанок и улюлюкующих абреков. Со мной он. С нами шеф и брат мой, Тёмка. Откуда? А-а-а, и молчит сидит, — Фёдор с одобрением покосился на брата, который выпрямился настолько горделиво, насколько позволяла командирская посадка за рулём. — Ну, раз в курсе — нашим проще. Давай, расчехляй зенитки, встречай, и гляди там, чтоб не пальнули в нас на радостях-то. Да шучу я, шучу!

В посёлок заехал только Раджа — остальные машины остались за территорией. Въезд на которую, кстати, опять перекрывали памятные бетонные блоки на тележке из швеллеров. Старший Головин вышел из машины, обнялся с Васильичем, как со старым другом, и мы поехали к дому — остальным он выходить не велел. Только пообещал, что «сам к нам заглянет старый, куда денется».

Дом, который я впервые видел в зимнюю пору, выглядел всё так же замечательно, разве что лужайка перед ним была белой, а не зелёной, и каштан стоял, зябко ёжась без листвы. Дверь открылась бесшумно, затхлостью, покинутостью и одиночеством не пахло — видать, и вправду проветривали. Сразу поставил чайник, а Тёму отправил разжигать огонь на заднем дворе в цепном казане — костровой чаше. Ну, раз он сверхсекретный и продуманный — пусть и дрова продумает, как найти в снегу.

На двор вышли уже с чашками, и одну взяли для него. Зря я надеялся, что он хоть немного устанет или отвлечётся — площадка была вычищена, а дрова лежали прямо в каком-то сварном не то стеллаже, не то шкафу под односкатной крышей, сухие до звона. Часть из них уже потрескивала в костре. Головин принял кружку крепкого чаю с благодарным кивком.

— Ты выдыхай давай. Тут сейчас спокойно и безопасно, как у Христа за пазухой. Шёл бы лучше нашим позвонил, мол, долетели, всё в порядке.

— Так там же связи не было? — удивился я.

— Так это когда было? — в тон мне отозвался приключенец. — Всё, шутки в сторону. Там теперь и мобильники ловят, и спутников над той Танзанией сроду столько не бывало, как сейчас. Так что звони, теперь что звук, что видео — полный хай-фай.

В Африке всё было хорошо — девчонки загорали, поглощая витамин Д в промышленных объёмах. Лорда в отеле не было — он пропадал возле горы, на что Мила робко посетовала. Я обещал поставить Ланевскому на вид. Вечером собирались на охоту на жирафа с шамбала, под присмотром Умки, Мутомбы и ещё каких-то крепких «военных пенсионеров, друзей Ильи, что заселились только сегодня, совсем недавно». Надя по видеосвязи делала мне незаметные знаки лицом, которые те «военные пенсионеры», надо полагать, и со спины видели прекрасно. Успокоил жену, сказав, что это правильные военные, приехали вовремя и бояться их не надо. Что встреча наша прошла хорошо, и что мы заехали домой с Головиными и Второвым. Успокоил ещё раз, уверив, что тут чисто и нет бардака. Антошка, пожив в пустом доме пару месяцев, устал готовить и убираться, поэтому съехал в общежитие, которое каким-то хитрым образом сам и выбил. Там явно было проще — Надя хохотала, рассказывая о негодовании сына, когда он устроил в пустом доме тусу. Народу набилось человек с полсотни, а наутро всех как ветром сдуло, и убираться им пришлось с Ваней и парой девчонок. Я тогда только усмехнулся — у меня была ровно такая же история в юности. И тогда со мной остались наводить порядок Кол с Доком. Так, наверное, впервые проверилась и успешно выдержала испытание наша дружба. Глядишь, и в этот раз что-то хорошее может получиться.

Надя велела вести себя хорошо, теплее одеваться и во всём слушаться Головиных. Я торжественно, при них же, это пообещал. Застрахованный-то я, может, был и хорошо, но споры с беременными вряд ли входили в те перечни рисков.

Когда на решётке уже сердито шипело вниз, на угли, мясо, пришёл Васильич. И утащил нас в дом, оставив смотреть за шашлыками парня, которого привёл с собой. Они с Тёмой молча хлопнули друг друга по ладоням, улыбнувшись. Случайных людей дома не было по-прежнему, и это было очень хорошо.

Потом мы, как самые обычные мужики, вырвавшиеся от дел и жён, парились в бане, а после смотрели по телевизору хоккей, шумно болея, хотя вряд ли кто-то из нас был таким же азартным, как Васильич — он переживал за игру «красно-синих — самых сильных» так, что едва мне плитку на полу не пробил своим протезом, а уж крику-то было. Особенно, когда продули.

Давно стемнело, и, хотя время было самое детское, все разошлись по комнатам, проводив гостей, снабдив их в дорогу мясом и закусками: щедрый Борман не поскупился, а неизвестная Таня не подвела — еды дома было навалом. И уже перед самым расходом, после того, как старший Головин озадачил тем, что «вылет в семь тридцать», Михаил Иванович втихую опустил что-то мне в карман, проходя мимо, пожелав спокойной ночи.

На моей памяти это был первый и единственный раз, когда мощный старик ошибся настолько.

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Со следующей главы включится оплата за книгу.

Сейчас самое время подписаться, отметиться в комментариях или наставить сердечек, если кто забыл или до этой поры стеснялся)