Архимаг с пеленок. Том 5

Глава 19 Оборванные нити

Их было целых шесть. Глядя сквозь стену, я прекрасно видел входную дверь. А Сын Неба, до того загораживавший мне обзор, вдруг исчез, больше не мешая смотреть.

Ну я и смотрел — не теряя самообладания, ведь в ком-ком, а в этом духе я абсолютно уверен. То, что он исполнит обещание и поможет нам случится примерно с той же вероятностью, с которой скоро наступит ночь, а потом новый день.

Иной исход, конечно, всегда допустим, но его вероятность исчезающе мала.

Сохраняли спокойствие и наши ключевые бойцы. Встав так, что не видно со входа, Мирон с отцом по одну сторону двери, а Дашков по другую, они резко сконцентрировали ману.

Я почуял это даже сквозь стену — всё-таки у обоняния и звукового восприятия аур есть значительное преимущество перед их видением.

В квартиру ураганом ворвались шестеро здоровых мужиков в чёрных безликих костюмах и таких же масках, полностью закрывающих лица. За их спинами, в нашем огромном подъезде, я успел разглядеть изуродованный женский труп.

Видимо, какая-то соседка неудачно вышла погулять. Что ж, мир её праху.

— Никому не двигаться!!! — прорычал самый здоровый. Именно прорычал, так, что звуки едва разбирались.

Ха! Неужели, пытаются сохранить личины и иллюзию обычного налёта? Да я аж отсюда чую ауры, буквально воняющие гнильём и Скверной!

Генерал не замешкался ни на секунду. В глаза ударила вспышка — это ревущая струя плазмы вонзилась в грудь этого самого здоровяка… Заставив того оглушительно зареветь!

Вот тут личина и испарилась. Прямо вместе с одеждой. Тварь резко… сузилась, две толстые руки разделились на четыре тонких, и каждая оканчивалась кривым костяным клинком.

Начали превращаться и остальные, уже готовые броситься на отца и Мирона… Но тут их просто будто бы слизнуло. Уши заложило от громкого свиста, я всем телом ощутил резкий разрыв самых основ пространства.

И в комнате, помимо троих наших, остался лишь один демон. Тот самый, превратившийся первым. А от остальных — ни следа. Лишь слабый запах озона, долетевший прямо сквозь пространство и до нас.

«В ближайшие месяцы ни в коем случае не пытайся со мной связаться» — раздался в голове мертвенный голос. Голос несомненно принадлежит Сыну Неба.

Но я и сам не дурак — понимаю, как дорого духу-судье обойдётся столь грбое нарушение межмировых законов. Вряд ли он от такого станет демоном, или тёмным духом… Но лечиться придётся долго.

В комнате тем временем всё происходило на пределе человеческих скоростей. А демон так и вовсе явно их превысил! Пронзительно стрекоча костяными жвалами, пылающая тварь выскочила из-под плазменной струи…. чуть не врезавшись в отца.

Наш прекрасный диван, попавший под плазму, тут же испарился. А вместе с ним — здоровенный кусок стены и полкомнаты за ним.

Благо, там находится наша же кухня.

В руках у бати уже плясала откуда-то взявшаяся короткая шпага. Ей он встретил две из четырёх рук демона. Страшный удар, от которого воздух вокруг аж потемнел, отец отразил так легко, будто это поединок кого-то из ребят в нашем клубе Магбоя.

Причём, поединок с наставником.

— Во лафа, а! — хохотнул отец, делая ещё два укола и отгоняя тварь подальше. — Демоны сами к демонологам идут! До чего техника дошла!

Демон юмора не оценил, резко крутанулся на месте, уклоняясь от уже более точечных залпов генерала и бросился к третьему врагу.

Только вот и Мирон не стал лёгкой мишенью. Если отец колол демона своей зачарованной шпагой, то Мирон зарядил чистой Благодатью. Золотистый луч света выстрелил из левой руки, с которой со звоном слетела стальная кисть.

— Куда собрался, ублюдок⁈ — надменно процедил мужчина, загоняя тварь в угол этим лучом. — У нас тут гостей не любят!

— Да я ужз, з-з-з, зпонял! — как-то очень по-простому прострекотал демон… ускоряясь так, что силуэт размыло в воздухе. Только вот бросаться он ни на кого не стал.

Закружил по комнате, беспорядочно маша четырьмя костяными клинками. Этот смертоносный вихрь заполнил почти всё пространство разгромленной гостиной.

А что не заполнял демон — заполняли огненные снаряды генерала.

— Очистись в огне, м-де! — крякнул Дашков, резко направляя руки на ковёр, по которому и скакала тварь.

И ковёр запылал.

О, это явно не простой огонь. Простой огонь не даёт таких золотистых отблесков. Понял это и демон. Стоило ему одной ногой ступить в очаг пламени, как нога тут же предательски подломилась.

Если первый залп плазмы не дал твари с ходу ускориться, то этот «подлый» поджёг ковра — лишил поля для манёвра.

Ну а дальше уже дело техники. Вокруг застывшего на какую-то секунду демона вспыхнуло кольцо золотого огня. Мирон, спешно что-то затолкав в обрубок левой руки, шарахнул новым ослепительным лучом.

А отец, казалось, просто стоял и ничего не делал. Но кому как не магу с моим источником видеть, как закручивается под его волей пространство вокруг твари, как сами законы физики обращаются против его силы.

— Вот почему мы, кинетики, так хороши в демонологии, — усмехнулся отец, когда демон подпрыгнул и с силой врезался в невидимую преграду. — Мы можем брать вас живыми! Достаточно вас лишь слегка… зафиксировать.

О, демон и не думал сдаваться! Он бился и визгливо стрекотал, его руки-клинки с грохотом молотили по невидимым полям. Даже воздух внутри его «клетки» потемнел — столько тёмной демонической энергии он испустил вокруг.

Даже сумел полностью загасить пламя Дашкова. Только чёрный круг прогоревшего пола остался. Но было уже поздно.

— Гзде мои бззратья, мясссо⁈ — прошипел он, громко щёлкая жвалами. Челюстей у него оказалось четыре. И русские слова явно давались с большим трудом.

— Думаю, они уже в лучшем мире, м-де! — хекнул генерал, настороженно приближаясь. — Если у вас, конечно, есть что-нибудь такое.

— Поззчему ззвы не убили ззменя⁈

— А самому пораскинуть мозгами не судьба? — пробурчал Мирон, разыскивая по углами комнаты половину своей левой руки.

Ещё бы! Ведь именно там у него встроенный кофейник, его он и отбросил в бою. О, нашёл. И лицо-то сразу подобрело как-то.

— Целый, слава Богу! — усмехнулся наш главный кофеман. — Будет и дальше будить меня по утрам.

Атмосфера явно улучшилась. Поняв, что даже полный выброс силы не пробил отцовскую клетку, все расслабились и даже пытались шутить.

Глаза с демона, впрочем, не спуская.

— Так. — откашлялся генерал. — Это, м-нэ, не по моей части, вообще-то. Как вы демонов-то допрашиваете? Они ж боли могут, так сказать, не чувствовать!

— Не все. — ответил отец, обходя невидимую клетку кругом. Фасетчатые глаза демона пристально за ним наблюдали. — Но этот боевой, явно может терпеть.

— Могу-ззмогу, даззже не ссомневайсся! — прострекотала тварь, яростно взмахивая костяными лезвиями. — Лучшше убей меня, и вссё!

Ха! Значит, боится. Что ж, отец и сам явно ухватился за эту ниточку.

— Генерал. Займитесь-ка лучше, так сказать, общественным порядком. А то сейчас тут полиции будет больше, чем жильцов. А мы, Мирон, давай-ка упакуем с тобой это чучело и отвезём к Имредану.

— Думаешь, стоит рисковать?

— Думаю, никто лучше него в чужих головах тут рыться не умеет. Ну а если они действительно нас предали, то нам уже мало что поможет, хоть усрись! К тому же, он тоже демон.

Услышав, что его собираются вести к ещё какому-то демону, наш незванный гость как-то резко присмирел, перестал биться и визжать.

Но в отцовской идее всё равно был резон. Так что он резким рывком стянул пространство, отчего демон весь изогнулся как сломанная кукла и болезненно заорал.

— Поосторрррожнее!!!

— Говна пожуй! — брезгливо бросил отец, внимательно следя, чтобы тварь даже кончиком своего клинка двинуть не могла.

Один из кончиков, правда, вонзился демону куда-то между ног. Но он не выглядел сильно обеспокоенным по этому поводу.

Я не стал говорить о том, что и сам мог бы покопаться в башке твари. Ни к чему это сейчас.

Во-первых, у нас есть специалист куда более опытный, а во-вторых, мало ли, что там в голове этого демона. Вдруг обо всех, кто залезает ему в мозги, тут же узнаёт его хозяин?

Или ещё что-нибудь этакое. Это ж не смертный — это у нас мозги примитивные как камни. Демону в голову можно о-очень много «закладок» запихать.

Увы, не тех, которые иногда ищут у забора подозрительные молодые люди.

Демон завалился на полусгоревший пол, упав среди обломков мебели, Мирон прикручивал себе руку, а генерал стоически созерцал проплавленную им дыру в стене.

Отец с размаху пнул повязанную тварь для отведения гнева… И в этот миг из коридора раздался слабый дрожащий голос:

— Э-э… Я так понимаю, Мирон сегодня погулять не выйдет…

Тьфу ты! Это просто Настя — вся бледная, охеревшая от вида пепла и кровищи (тело соседки валялось там же, где десять минут назад), но наша.

Только вот Дашкова это не на шутку напрягло.

— Не вовремя вы, милочка! — прямо-таки втащил он её в квартиру, размётывая ногами пепел. — Ну, ну, заходите! Так…

Он щёлкнул пальцами — и одно из кресел в нашей комнате оказалось под генеральским задом. Быстро-быстро перебирая пальцами и шевеля губами, Дашков размышлял.

— Эй, что за варварство! — выпалила Эльдана, как раз планировавшая на это кресло сесть. Расслабиться — за ходом битвы она следила вся бледная и трясущаяся.

В отличии от детей, которые тоже сидели тихо, но от восторга, а не от испуга.

Все, кто был в гостиной, одновременно обернулись на… ну да. Для них ведь тут глухая стена. Пожалуй, единственная оставшаяся неповреждённой.

— Это Костя всё! — мгновенно сдал меня Сашка, тут же выскакивая из комнаты. — Но он крутой! Мы из-за этого всё видели и слышали!

Ну Сашка, ну ёп… М-да. Теперь уже все мы вышли из комнаты.

— Как и куда будем валить-то? — потормошил генерала отец. Демон к этому моменту уже был спелёнан невидимыми полями до состояния мумии.

— Глайдер-то есть, но с квартирой…

— Да сжечь тут всё, и все дела! — выдохнула Эльдана, уперев руки в боки. — Демоны всё время делают так, нападая на мой народ! Да и… в политике это часто используется.

— Что-то мне подсказывает, это щас весь этаж слышал! — хмыкнула мама, глядя на выбитую дверь. Дашков мотнул головой.

— Нет. Звукоизоляция не повреждена, она же тут чародейская, м-де. Слышали только грохот.

— Так чего мы ждём тогда⁈ Поджигайте тут всё — и валим! Потом страховку ещё получим!

Демона тут же заматали в занавеску, и отец прямо с ним сиганул из окна. Перед этим попросив меня сделать его невидимым, отчего дети уставились на меня с непередаваемым уважением.

Так мы и поступили. Ну а следом… Следом мы все шумно побежали в подъезд, на все голоса вопя «Пожар! Пожар!», а генерал одним усилием воли залил всю квартиру ослепительным пламенем.

Грубый план. Весь шитый белыми нитками. Но расчёт на то, что с самого верха просто придёт указ замять это дело.

Как-никак, демонов-убийц сюда явно не местный участковый вызвал.

Лишь когда два глайдера — наш и Долгоруких — сорвались с места и помчались над дорогами вечерней Москвы, мы все вздохнули с некоторым чувством безопасности.

Интересно, как там Сын Неба? Сил ему. Здоровья крепкого. Но увы, в ближайшее время он нам больше ничем не поможет. А скорее — вообще ничем серьёзным, уж больно ему такое вредно.

Эта нить для нас оборвалась, как и нить информатора Гало.

Мир его праху, или что там у светлых духов его мира положено говорить.

Сын Неба лежал посреди ничего и корчился от нестерпимой боли. Не физической, нет — для духа понятие «физическая боль» вообще что-то очень далёкое и условное.

Он изнывал от боли душевной.

Разумеется, пятерых высших демонов он уничтожил одним лишь усилием воли. Просто утащил их в Тень, а затем… приказал исчезнуть.

Воля Высшего Судьи не сильно уступает закону. Так что демонам не удалось сопротивляться и секунды.

Но вот потом Сына Неба накрыло! Ведь только что он сам, этой самой волей, нарушил закон!

Да какой! Пожалуй, самый важный закон межмирового порядка! Закон о праве на вторжение.

Если бы не он, ограничивающий высшие сущности от свободного перемещения в иные миры, сильнейшие боги и демоны просто приходили бы, куда им угодно, выжирали бы всё, что захотят… А затем воевали бы друг с другом.

А война ТАКИХ существ, где бы она ни происходила, сама по себе способна опустошать десятки ближайших вселенных.

Сын Неба за сотни тысяч лет существования видел такое всего один раз. В той войне исчез и его родной мир. Он ведь не всегда был духом… Но его уже давно ничего не связывает с прошлым.

Даже вселенной, из которой он родом, уже нет на лике мироздания.

— Как… больно!‥ — простонал он. В эту минуту дух-судья, по силе превосходящий иных младших богов, чувствовал себя бессильным мальчишкой.

Будто смертный, только что потерявший самого близкого, или узнавший, что жить ему осталось считанные дни. Только муки в тысячу раз сильнее.

Условное сердце в его условной груди ныло и пылало жутким пламенем не хуже настоящего.

Потому он последним приказом и переместил себя в туман, просто… куда-то в Тень, подальше от других духов. И сейчас этот туман заметно менялся.

А в голове набатом били голоса:

— Нарушитель! Нарушитель!

— Виновен! Постановляю: виновен!!!

— Это шаг в бездну! Уже не первый твой шаг!!!

Нет вины хуже, чем та, которую ты признаёшь сам. Особенно для духа, сама суть которого — воплощать в себе те или иные законы мироздания.

А суть его, Сына Неба, воплощать в себе само подчинение этим законам! И вот… он нарушил один из главных. Уже в третий раз за жизнь.

Туман вокруг почернел, сгустился, обратился в удушливый дым. Сейчас Сын Неба не мог просто обратиться в колоссального дракона-громовержца, принять свой высший облик и исцелиться.

Он скрючился среди закручивающейся воронки силы, тощий бледный мужчина с худыми почти женскими руками, одетый в лазурный халат. Из его тела во все стороны забили молнии.

— Бегите!!! — послал он из последних сил импульс в пространство. — Спасайтесь!!!

О, его условные подданные уже и сами всё почуяли. Пожалуй, на целые миллионы земных километров вокруг не осталось ничего хоть немного живого. Только безжизненный туман.

Жаль, что расстояния в Тени — очень условная штука. И воля такой силы, как у Сына Неба, легко пробьёт себе проход в любой уголок подконтрольной реальности…

Осознав это, дух плотно зажмурил глаза и обратился внутрь себя. Попытался как только мог остро прочувствовать свою вину, свою неправоту!

Обратить всю свою волю и гнев на себя самого.

У него получилось. Предотвратить то, что случилось дальше, было невозможно. Исход Тьмы, так это называют в данном секторе.

Шагнувший в бездну бог, познавший Тьму дух, или падший бессмертный, в последний миг может исторгнуть из себя как бы свою тёмную часть. Весь негатив, скопление которого и приводит к… порче личности. К грехопадению, как это называют в одном из ближних миров Саваофа.

И чем сильнее сущность, тем больше разрушений причиняет такое чудовищно отторжение. А ведь и оно не всегда помогает! Тьма может сидеть в сущности слишком глубоко…

Но Сыну Неба до такого ещё далеко. Он ведь и закон нарушил сугубо из благих для миропорядка побуждений… Во всяком случае, он в этом уверен.

Весь свой гнев, всю ту тёмную энергию вины, стыда, ненависти к себе и зародившегося в груди презрения к слабости, Сын Неба обратил на себя. Пространство вокруг всё равно разорвалось и испарилось, туман сменился кромешной пустотой без капли света.

Но в первую очередь пострадало его собственное астральное тело. И, когда Сын Неба очнулся, когда вспышка тёмной ярости миновала… Он поглядел на то, что возникло перед ним.

На того, кто возник перед ним.

— Кто ты, явившийся в этот мир? — безэмоционально задал ритуальный вопрос Сын Неба.

Он глядел на человека, точную копию себя… но лишь на первый взгляд. Рваный халат цвета морского шторма, белёсое лицо трупа, искажённое гримасой ярости, палыющие чёрными молниями глаза.

А худые длинные ладони увенчаны кривыми грязными ногтями, больше похожими на когти.

— Я буду звать себя Пасынком Неба. — ядовито ответил новоявленный дух. — Я забираю у тебя одну из функций. Отныне карать недостойных буду я, а ты — лишь судить!

Сын Неба ничего не ответил. Что ж. Раз так, раз его тёмная сторона выродилась аж в целого отдельного духа, причём явно могущественного… Раз мироздание вырвало часть сути Сына Неба и отдала… этому…

Значит, так тому и быть. Он не станет дальше идти против мировых законов. Его реальность только что и без того заметно упала.

— Думаю, теперь эти пять демонов продержались бы секунды три. — печально произнёс он, мгновенно оказываясь в своём шатре.

Теперь тот был разделён на две равных половины.

В этот день в десятках окрестных миров поднялись цунами, бушевали ураганы и чудовищные грозы. Некоторые шаманы сходили с ума, или оказывались сожраны собственными разбушевавшимися духами… Но такая уж у шаманов профессия.

И опасна, и трудна.

Разбушевалась гроза и на Земле. На всей Земле. В мировую историю эта ночь войдёт как Ночь Шторма.