Архимаг с пеленок. Том 5

Глава 4 Делу время…

В конце концов, пообщавшись ещё немного, мы все принесли торжественные клятвы — даже договор составили и пальцы укололи. Для одарённых, даже слабых, это имеет очень большое значение.

Мирон рассказал нам, что Дар свой он чувствует, но ни разу не применял. Дело в том, что он ведь очень слабый маг. Сейчас вся его сила — артефакт, заменивший ему большую часть тела.

Так что никакого резона рисковать у него не было. Победить он сможет разве что самого жалкого демона, от чего не будет никакого толку.

А вот если тот сумеет сбежать и донести… О том, что род Пожарских больше не является надёжным партнёром узнает вся легитская аристократия.

Я внутренне похвалил Мирона за благоразумие. Его Дар — очень ценная штуковина. С его помощью можно выманивать и уничтожать даже сильных и значимых демонов.

Глупо было бы потратить свой шанс на бестолковые эксперименты. Тем более что теперь у меня появился лишний вариант того, как находить и убивать демонов…

Для моих, так сказать, духовных задач.

— Блин, ну папа Мирона крутой! — заговорщицки шептала нам Рина, когда мы остались в гостинной одни. — Один пошёл против всех традиций рода! Ещё и сына спас! Когда вырасту, тоже хочу как он!

— Что? — улыбнулся я. — Идти против традиций рода или спасать сына? Тебя мама, вон, тоже спасла от демонов. Тоже очень уважаемо.

— Да, мама классная! Да нет! Я хочу с демонами воевать! И вообще со всеми плохими, чтобы в мире было только хорошее!

— Хорошее — это хорошо. — глубокомысленно кивнул Сашка. — Мы вот хорошие.

Хвостик, развалившийся у нас в ногах, завертелся и одобрительно замурчал.

«Да. Я хороший» — раздалось у всех нас в головах.

По ковру вокруг здоровенного кошака расхаживал Син. Призрачный ворон, кажется, сильно расстроился, что я не взял его в детский дом с собой. Но он у меня вообще вольная птица — летает где-то, искать его ещё…

Времени не было.

— Ты кор-р-ршка! — произнёс он своим каркающим голосом, опасливо подходя к Хвостику. — Ты не мож-жешь быть хор-р-рошим!!! Кар-р-р!!!

Последнее он прокричал, резко взлетая из-под удара толстым пушистым хвостом. Хвостик, соответствуя имени, научился орудовать им не хуже иной обезьяны!

«Уйди, курица. А то я тебя сожру».

— Эх, Хвостик! — ткнул его Сашка. — Ты стопудово не хороший. Ты злой и этот. Агрессор. Кста-а-а-ти! Я вчера такую передачу про Крестовые походы нашёл! Хотите позырим⁈

Кот поднялся, упал на зад, и демонстративно молча начал вылизываться. Но мы уже не обращали на них никакого внимания — всех просмотр про Крестовые Походы заинтересовал.

Меня, прямо скажем, не так сильно, как остальных. Но я всё-таки обычно не упускал шанс узнать что-то новое об истории этого мира.

Так время побежало дальше. Настя и Мироном уже со следующего дня активно взялись за расследование. Я был занят своим детскими делами, так что особо не следил. Но по обрывкам разговоров улавливал, что дело идёт.

— А это вообще законно? — спрашивала как-то Эльдана Мирона на кухне. — Проникать в детдом под видом родителя и всё там снимать?

Тот, судя по всему, только отмахнулся.

— Да какая разница? Даже если незаконно — то не сильно. Главное собрать материал. Мы ведь не в суд с ним пойдём, а шумиху будем поднимать. А Настя отлично сыграла роль богатой родительницы-меценатки. Всё-таки личность в узких кругах известная.

Мы же с ребятами продолжали учиться в школе, а заодно посещать наши клубы. Все занимались усердно.

Рина, после этих событий и рассказа Мирона, явно ещё сильнее загорелась идеей стать сильной и бороться с демонами. Она от и до тренировалась на каждой встрече клуба. Да и между ними тоже.

Когда наступила весна, а потом март перевалил за середину, она за завтраком привлекла к себе внимание и попросила:

— А кто умеет — можете учить меня бегать? И вообще тренировкам всяким! Хочу сама заниматься!

Мы с ней и так каждое утро делали зарядку — Сашка с Лизой тут частенько филонили — так что никого просьба не удивила.

— Отрадно, дочь моя, что в тебе откликается кровь нашего рода! — высокопарно произнесла Эльдана, гладя её по голове.

— Чё? Мам, в смысле? Ты умеешь бегать⁈

Эльдана лишь звонко рассмеялась.

— Дочь моя. Там, откуда мы родом, «королева» и «вождь охоты» — одно и то же слово — элья.

— Вау! Как твоё имя почти!

— Так и есть, солнце. Моё имя означает «дитя охоты». Когда я стала взрослой, мать рассказала мне, что они с отцом назвали меня так потому что… э-э. Меня прямо во время охоты принесла большая птица, которая приносит детей.

Эльдана покраснела, а остальные за столом заулыбались. Мы и раньше сталкивались с тем, что некоторые темы в родном обществе Эльадны табуированы.

Но Рина проявила себя истинной дочерью нашего мира:

— Мама! Да я знаю, как дети появляются!

— Что? Откуда, дочь моя⁈ Кто-то тебе рассказал?

— Не-а. Я как-то сама прочла недавно! — с гордостью воскликнула она. — А потом нашла сайт, где видосы с процессом показывают!

Теперь чуть покраснели уже вообще все. Ну, кроме сидящего тут же призрака, конечно. Он теперь всегда ел с нами.

Имени он своего так и не вспомнил, так что попросил Лизу дать ему новое. Она теперь ходила задумчивая, всё не могла определиться. Но за прошедший месяц полупрозрачный мальчишка легко стал членом нашей семьи.

— Чай будешь? — обратился к нему батя, чтобы развеять повисшую неловкость.

— Угу. Благодарю. — кивнул тот.

Отец залпом выпил свой чай и отдал парню пустую кружку. Со стороны это могло бы показаться глупой и злой шуткой. Но призраки именно так могут есть и пить.

Они поглощают как бы «умершую» пищу. Уже съеденную или выпитую кем-то, но ещё оставившую свой след.

В рот парня полилась полупрозрачная аурическая тень чая.

В общем, кончилось всё тем, что Рину начали учить бегать. Занялся этим батя — сейчас их с Дашковым работа подтормозилась из-за дел Мирона, так что он частенько сидел с детьми.

Конечно же, я тут же к ним присоединился. А вот Сашка с Лизой отказались.

— Да нафиг мне бегать, если Хвостик ещё вырастет и будет меня на спине катать⁈ Он во-о-от такой здоровенный будет! — показал Сашка что-то около двух метров роста.

«Если я стану таким большим, я тебя съем… хотя нет. Тогда у меня совсем не останется прислуги. А катать я никого не буду».

Все заулыбались. Мы прекрасно помнили, как Хвостик катал мелкого Сашку по зимним полям вокруг поместья. При всей своей кошачьей непокорности, когда реально нужно, он всегда приходит на помощь.

Если вежливо попросить.

— А я, я… Ну, я как-то пробовала бегать. — замялась Лиза, обычно не отказывающая мне в предложениях. — Но я как-то устаю быстро… и не нравится мне как-то… Простите.

Я подошёл к ней и потрепал по волосам. Заглянул в глаза и сказал:

— Лиза. Тебе не за что извиняться. Каждый должен расти в тех сферах, которые ему даются, либо в тех, которые ОН считает правильными. Сам человек, а не его друг, брат, сват. Понимаешь?

— Угу.

Не понимает, всё равно смущается…

— Ещё поймёшь. Ты уже не маленькая девочка, ты должна идти своим путём. А друзья тебя просто поддержат. Вот, в детдом ты ведь сама решила поехать. И как здорово всё закончилось. А могла бы тогда пойти со мной гулять и ничего не узнать.

Взгляд Лизы прояснился. На конкретных примерах ей явно пока схватывать проще. Это нормально — и многие взрослые-то дальше образного мышления ребёнка не уходят.

Чего ожидать от настоящего ребёнка?

— Поняла! Да, согласна! — уже уверенно кивнула Лиза. Я остался доволен.

В общем, с тех пор, когда сошёл снег, мы с Риной начали бегать. А Сашка с Лизой, научившись в клубе правилам дуэлей Властелина, всё чаще пытались их моделировать.

Под присмотром бати, конечно. Благо он со своими полями мог плюс-минус уравнивать шансы Хвостика и… Виктора.

Да, Лиза назвала призрачного мальчика Витей. После того как он доблестно принёс ей первую победу в такой дуэли, нагнав на Хвостика и Сашку панический страх.

В общем, жизнь шла своим чередом, жилось нам весело. Конечно, мы не совсем выпадали из общего напряжения взрослых, но одно было ясно:

Даже в семье, которая плетёт обширный заговор, есть место играм с детьми, пробежкам, походам по магазинам и прочим развлечениям.

Иначе ведь и никак — именно нелюдимые затворники без жизни всегда вызывают наибольшие подозрения… и, при этом, меньше всего могут сделать.

Просто потому что они не любят жизнь, ибо нельзя любить то, чего у тебя нет. Я как-то нашёл у бати на кровати книжку в обложке без картинок и подписей. Внутри подписей тоже никаких не оказалось.

Но, когда я открыл её, я просто пропал за чтением — так увлёк меня рассказ её автора.

Книга оказалась мемуарами. И один из отрывков, которые я прочёл там, повествующих о годах заключения в тюремной крепости, особенно ярко лёг на эти мои мысли.

«…Посадить навсегда живым и одиноким в гробницу человека, у которого все жизненные интересы лишь были в общественной и революционной деятельности, — то же самое, как не давать ему ни пить, ни есть, и он естественно увянет. Его мысль обращается прежде всего на воспоминания о прошлом или к мечтам о побеге и вертится, как в заколдованном кругу, пока через несколько лет все перемешается в его голове и он впадёт в тихое или в буйное помешательство. Спасаются в таких случаях только те, у кого были, кроме революционных, научные интересы и значительный запас предварительных разносторонних, лучше всего естественно-научных, знаний, которые можно обрабатывать даже без книг, улетая мыслью из стен своей гробницы в далекие мировые пространства, или в тайники стихийной и органической природы, или в глубину веков…»

Так и наша необычная семья. Когда я прочёл эти строки, я живо вспомнил Эльдану. Такую, какой я увидел её впервые.

Загнанную в угол, зациклившуюся на страхе и беспокойстве, близкую к помешательству женщину, готовую уже и убивать, наверное, если заподозрит в чём-либо неправильном.

Теперь, сбросив с себя это ярмо, она расцвела. Много смеётся, активно интересуется неродным для неё миром, занимается с дочерью и, по мере сил, помогает всем понемногу.

Если бы из плена собственных фантазий она, попав к нам, попала бы в этот самый «заколдованный круг» многолетнего постоянного беспокойства о судьбе нашего заговора — она бы, наверное, давно сошла с ума.

Да и не только она…

— Так-так-так! Кто это у нас запрещёнку читает⁈

Я аж подпрыгнул. Увлёкшись и расслабившись, я и не заметил, как в комнату прокрался отец — так привычна мне стала его аура.

— А что это? Интересная книга. — честно сказал я, сжимая в руках серый потасканный том с пожелтевшими от времени листами.

— Мемуары одного из… знакомых нашего рода. Его шапочно знал наш славный предок Валериан.

— Тот, которого казнили⁈ — удивился я. Говорить, что видел его дух в чертогах разума, не стал. Столь выдающийся тип сам кому угодно явится, если захочет.

Отец кивнул. Взял у меня из рук книгу. Он не отбирал, просто взял и пролистал на одну из случайных, казалось, страниц.

Там, сбоку от текста, оказалась роспись:

«Славному продолжателю славных дел от скромного издателя».

— А это уже деду твоему был подарок. Тоже казнённому, м-да. Славно продолжил славное дело, чтоб его!

— Отец. — серьёзно посмотрел я на него. — Нас ведь тоже могут убить. Даже души наши сожрать, демоны же. Вы не боитесь… за нас?

То, что они с мамой не боятся за себя, очевидно. Иначе бы и не брались, иначе бы не шёл отец раз за разом в демонологи, а мама не покинула бы княжеский род ради жизни в халупе на краю Москвы.

Отец усмехнулся.

— Боюсь, конечно. А уж мама твоя как боится, словами не передать. Она, бывает, плачет по ночам. Знаю, ты у нас серьёзный парень, и поймёшь её. Но что прикажешь нам делать?

Я помолчал немного. Мама. Она всегда производила на меня впечатление самой… обычной во всей собравшейся компании. Не какой-то выдающийся маг, не имела и не имеет высоких чинов, без страшных древних тайн за душой… Просто историк и археолог магии.

Разве это так уж интересно и необычно?

Но, если так подумать… Разве не это делает её самой достойной из нас? Ведь одно дело вершить что-то выдающееся, когда ты Великий Инквизитор, крутой демонолог, полукиборг на магической основе, или беженка-принцесса из иного мира с дочерью полудемоном.

Или полунебожитель и сын загадочного британского богача Адама. Кстати, где он?

Надо бы потрясти Имредана по этому поводу. С нами-то связь он держать и не должен — мы об этом договорились.

Или наоборот, когда ты круглая сирота с самого дна, и вся твоя жизнь — это те, кто просто оказался рядом. Тоже такой себе выбор без выбора.

А вот когда ты обычный человек, «персонаж второго плана», да ещё выбирающий между безбедной роскошной жизнью до смерти, всеобщим почётом и стабильностью — и нищим опальным демонологом, странной и сомнительной работой, участием в опасных заговорах в компании боги знают кого…

Согласитесь, здесь выбор не так очевиден.

— Я понимаю, папа. — кивнул я. — Я не вижу других вариантов, только просто жить для себя.

— Ха, Костян! А мы для кого, по-твоему, живём⁈ — рассмеялся отец, потрепав меня по шевелюре. — Ну так уж мы тут страдаем, так страдаем, сидя на генеральских харчах с доступом к сверхуникальным знаниям и чувствуя себя спасителями мира! Та-а-ак мучаемся, бедолаги!

Я улыбнулся в ответ.

— Думаешь, шанс умереть — хорошая плата за всё это?

Отец вмиг стал серьёзен.

— Костя, ты рассуждаешь очень интересно для своего возраста. Всё-таки, Источник гения прекрасно развивает мозги, я это с детства в тебе видел. Но, думаю, нужно ещё немного времени, чтобы ты понял. Возможность Жить — с большой буквы, как считаешь нужным, как чувствуешь сам — это то, за что ты готов заплатить возможностью и умереть так, как считаешь правильным. Пусть и раньше срока.

Я лишь молча кивнул. Отец-отец… Если бы ты знал, как я тебя понимаю. Как я понимал тебя, когда рисковал и буквально убивал себя ради перерождения здесь. Когда уходил из крестьянского дома бродить по миру и учиться.

Я вновь взглянул на книгу в руках отца.

— Дашь ещё почитать?

— Дам. Но никому кроме наших об этом не рассказывай. За хранение этой литературы полагается от двух до четырёх лет.

Я не стал уточнять, о каких годах идёт речь. Уж явно не о годах пансиона «всё включено».

Хотя… Это ещё как посмотреть.

Тот разговор крепко запал мне в душу. Я вспомнил себя, как я начинал, как шёл к вершине — в том числе, по головам.

Вспомнил и те чувства, которые испытал, поглотив реальность души полудемона. Чувствовал ли я угрызения совести? Даже не смешно.

Я даже сделал мир чуть чище, избавив паренька от шанса переродиться полудемоном вновь.

А вот что я почувствовал — так это силу. А ещё азарт. Азарт экспериментатора-естествоиспытателя! Ведь я смог сам, по своей воле, изменить свою душу! Повысить её реальность, сделать первый шаг к решению проблемы с Универсальным Заклинанием.

Во время очередной пробежки с Риной — мы бегали вокруг двора, так что батя просто смотрел со стороны — я подумал о том, что я прямо сейчас могу делать, не дожидаясь, пока вырасту.

Могу ли я сам охотиться на демонов, раз уж их в Москве, говорят, так дохрена⁈

Кажется, что нет… Или только кажется?

Тогда я живо вспомнил Спецкабинет нашей школы. Те чувства, которые вызвала во мне сидящая там тварь. Настоящий демон, явно посаженный туда зачем-то по согласованию с администрацией.

Вспомнил и как мой бывший «сожитель», ставший теперь Древом Смерти утверждал, что может прманивать к себе всяких мелких демонов.

Не пришло ли время воспользоваться его услугами?

И тут я осознал, что слегка задыхаюсь. Что Рина ускорила темп, и я тут же сбился. Нет. Время ещё не пришло.

Но только от меня зависит, как скоро оно придёт. От интенсивности моих тренировок, от того, что я готов поставить на кон.

Ведь теперь я могу и рисковать частичками души. Ради будущего. Ради всех… и ради себя.

— Рина, слушай. — подозвал я её после тренировок. — А хочешь тренироваться ещё больше и интенсивней?

— Хотелось бы! — печально вздохнула она. — Но это ж вредно!

— Это если просто так, то вредно. — улыбнулся я в ответ. — А если, например, заниматься во сне? Или с помощью специальной магии?

— Что значит во сне? — недоверчиво улыбнулась девочка. — Так же не бывает, во сне тебе всё снится просто.

— Ну-ну. Если поклянёшься, что никому не расскажешь о наших с тобой тренировках, я тебя научу всякому.

— Ужас, Костя! Ты говоришь как всякие плохие дяди, к которым мама учила меня ни за что не подходить!

— Что ж. — показательно вздохнул я. — Каждый сам выбирает, идти ли ему вперёд любыми способами, или плестись кое-как!

Какое же дешёвое взятие «на слабо». Мне даже стало стыдно! Но Рине всё-таки всего восемь, так что…

— Эй! Я не слабачка! Давай свои тренировки, клянусь, что никому ничё не скажу! — и она в порыве защиты чести тут же прокусила себе кончик пальца.

Я хлопнул себя по лицу, как делали в таких случаях в этом мире, но в итоге сделал то же самое.

— А я тогда клянусь помочь тебе стать физически сильнее, быстрее и выносливее безо всякой вредной магии, сделок с тёмными тварями и допингов.

— Хорошо. А чё такое допинги?

— Да неважно. Всякие идиоты заменяют ими собственные успехи. Пойдём. Приступим, когда я буду готов. Рад, что ты согласилась.

Ведь я ещё в детдоме понял — в чужом сне влиять на реальность оказывается проще, чем в моём собственном. Да ещё и с согласия спящего. Так что напарница придётся мне очень кстати.