Барон особого назначения, том 2

Глава 25 Не к столу будет сказано

Наша группа пришла одной из первых, с каждой секундой народу вокруг становилось всё больше. На невысокой переносной трибуне перед нами стояла Распутина, скрестив руки за спиной. Лицо её не выражало никаких эмоций, она холодно наблюдала за тем, как прибывают всё новые учащиеся и перешёптываются те, кто уже был на месте. К трибуне подошёл Зорин, что-то шепнул, ректор кивнула и обратилась к нам:

— Дорогие студенты! Вынуждена вам сообщить, что сегодняшний подъём по тревоге — результат сбоя охранной системы. Кто-то решил подшутить и нарушил принципы действия сигнального контура.

Ректор дождалась, пока утихнут возмущённые возгласы.

— Тем не менее, — в голосе Распутиной зазвенела сталь, — виновные будут наказаны. Что до остальных — плохо! Суматоха, лишние движения, все столпились вокруг лифтов, будто лестницы и вовсе не существует!

На этом моменте Бочаров легонько ткнул меня в бок и подмигнул.

— В связи с тем, что эвакуация прошла из рук вон плохо, в будущем мы повторим это мероприятие, чтобы удостовериться в том, что вы способны не терять рассудок в моменты, когда от вас требуется соблюдать спокойствие и концентрацию.

Ректор отвлеклась на мгновение, заметив подошедшую к трибуне Романову. Последняя выглядела слегка уставшей, хоть и тщательно это скрывала.

— На этом, дорогие студенты, я передаю слово нашему проректору — Ивану Сергеевичу Ду́гину.

На сцену вышел светловолосый мужчина сорока лет. Держался он уверенно, но скорее как бывалый военный, чем аристократ. Обведя взглядом присутствующих, он громко произнёс:

— Подведём итоги! Дефект сигнализации устранён, на территории академии спокойно и безопасно. Прошу вас всех организованно вернуться в свои покои. Впереди выходные, проведите их с пользой! Вольно!

Перед тем как уходить, я поймал на себе взгляд Романовой. Куратор едва заметно покачала головой, затем кивнула на Зорина. Яснее не стало, но по крайней мере будет что спросить у Паши за ужином.

— Ну дела, — раздосадованно махнул рукой Бочаров, — я-то думал, будет приключение!

— Я тоже на это надеялся… — понуро заявил Антон.

— Не переживайте, парни, — я улыбнулся, ткнув рукой в Райдена, что от этих речей начал клевать носом, — я уверен, приключений у нас будет хоть отбавляй!

— Кар, — тихо крякнул фамильяр мне в ухо.

— Такой сон обломал! — возмутился я, стряхивая пернатый будильник с груди.

Приподнялся на локтях: в комнате светло. Утро субботы у студента одна радость — как следует выспаться. И все этого правила придерживались. Разве что Антон листал какой-то древний талмуд. Парень выглядел свежим и отдохнувшим.

Я натянул штаны, рубашку и, укутавшись в плед, подхватил Райдена, терпеливо ожидающего на тумбочке. Маленький обжора делал вид, что я сам проснулся и ему ничего не нужно.

Выйдя в гостиную, я поднёс фамильяра к подоконнику и выгрузил очередную порцию вкусняшек. Аппетит у пернатого по утрам был волчий, так что управился он довольно быстро, сам открыл клювом окно и камнем бросился вниз. Я припал к подоконнику, наблюдая за тем, как ворон несётся к земле и расправляет крылья в последний момент.

— Долго отсюда падать, — равнодушный голос Антона заставил меня дрогнуть.

— А?

— Не прыгай, побойся бога, — криво улыбнулся он.

— Думаешь, не стоит? — подыграл я.

— Не-а. Нам без тебя никак, дружище.

— Нет незаменимых людей, — пожал я плечами, снова развернувшись к окну.

— Ты особенный, Бронин, — сосед бесцеремонно повернул мою голову обратно и посмотрел прямо в глаза, — я точно это знаю. И ты поверь.

— Ясновидящий што ль? — я недоверчиво прищурился.

— Мутнозрячий! — рассмеялся новый товарищ. — Чего, в город сегодня поедешь?

— Ага, поступление буду отмечать, — я расплылся в мечтательной улыбке. — А ты?

— А что я? — Ложкин пожал плечами, копируя мою манеру. — Я тут посижу, пожалуй. Безродным редко выделяют деньги на рестораны, а напрашиваться я не буду. Да и в столице уже бывал.

— С собой и вправду не позову, но что-нибудь вкусненького захвачу, по крайней мере для своих!

— Вот это другой разговор! — Антон немного повеселел. — А пока схожу-ка я по парку прогуляюсь, пока народу во дворе нет.

Полтора часа до завтрака тянулись долго. Пытался почитать, но соседи начали просыпаться и стало слишком шумно. Пришлось умыться и выйти подышать свежим воздухом.

В столовой собрались почти все наши, за исключением пары человек, которые уехали до завтрака.

— Ложкин! — крикнул через весь стол Иван Прутков. — А чего ты в дворянскую команду записался-то? Не стыдно?

— И вправду, — вставил свои пять копеек Миша Бобров, лидер дворянской группы, — нечего всякой швали таскаться за благородными.

— Тем не менее, — я встал, упершись руками в стол и посмотрел в глаза нахальному графскому сынку, — ты с благородными таскаешься постоянно.

Тон у меня был спокойным, но вызывающим. И это подействовало.

— Ты меня сейчас швалью назвал? — Бобров вскочил с места, его слащавое лицо исказилось в презрительной гримасе и начало наливаться краской.

— Не я это сказал, — пожал я плечами, — так что тебе виднее.

— Дуэль! — выпалил Бобров, окончательно побагровевший от злости. — Магическая!

— Ага, — буднично ответил я, — в понедельник, после обеда.

— Покажу тебе, кто здесь шваль! — графский сынок развернулся и хотел было уходить.

— Бобров, успокойтесь! — окликнула его Распутина. — Вернитесь и сядьте на место.

Дождавшись, пока Бобров займёт своё место, ректор продолжила:

— Мы здесь осуждаем насилие, но право на дуэль — священно. Выберите секундантов из волонтёров, определитесь с датой и временем и помните: отношения в нашей академии выясняются на словах либо на дуэльной арене. В остальных случаях к нарушителям будут применены санкции, вплоть до отчисления. Вопросы? Отлично. Хорошего вечера.

Как только ректор покинула нас, ко мне подошёл Мельник.

— Возьмешь в секунданты, тёмная лошадка? — с улыбкой спросил он.

— Если скажешь, кто тут ставки принимает, — усмехнулся я.

— Какие ставки, барон? — подмигнул мне Андрей, — у нас таким не промышляют…

Закончив с завтраком, я распрощался со своими, поймал на себе цепкий взгляд Боброва, улыбнулся ему во все тридцать два и поспешил к выходу.

Морозный воздух ударил в лёгкие. Когда-нибудь я привыкну к тому, что академия имеет собственный микроклимат. Со стороны парковки ко мне торопился Пантин в компании молчаливого Савыча.

— Здравствуйте, Ян Борисович! — поприветствовал меня глава группы. — Налегке сегодня?

— Вроде того, Ник, — я пожал руки обоим телохранителям, — Надо будет забрать большой заказ из Поножовщины, так что да, лишнего не брал. Зорина видели?

— Уже в машине, — кивнул Пантин в сторону парковки, — сказал, что таким макаром все ноги отморозит в парадных туфлях. И вы давайте внутрь!

— Пойдём. Где поселились?

— Так вон, считай через дорогу! — Ник ткнул рукой в сторону внушительного отеля, стоящего напротив.

— Кучеряво живёте! — удивился я. — Небось, ещё и ванна в номере есть?

— А как же без неё, Ян Борисович! — расплылся в довольной улыбке Пантин. — Мечта, а не работа!

— Рад за вас, и за то, что мне не приходится за это платить, — усмехнулся я, забираясь внутрь машины.

План был простой: заскочить в Поножовщину и забрать заказ либо его часть, если таковая найдётся, а затем найти неприметный ресторанчик на окраине с хорошим видом и хорошенько напиться. Последний пункт предложил Зорин, а я внезапно понял, что за всё это время и не бухал-то толком. И действительно. Столько всего успел сделать… Почему бы не выпить?

Помедитировал я прямо в машине, пытаясь воспроизвести технику, которую мне показал Сянь. Получалось хреново, а если быть точным, не получалось.

— Не тужься, Ян Борисович! — сказал щуплый Козин, заметив, что моя тренировка не задалась, — время придёт — оно само получится. У меня вот всегда так!

— Потому-то у тебя всё через жопу и происходит! — тучный Лебедь ткнул его в бок, от чего парниша чуть пополам не сложился.

— Атмосферка у вас, конечно… — я отвлёкся от медитации и откинулся в кресле, — Савыч! Я помню, ты не очень много болтаешь, но чего смурной такой?

— Порядок, Ян Борисович, — вяло отмахнулся наёмник, — не выспался просто. Извиняюсь.

— Может, вы, парни, кофе хотите? — спросил я без задней мысли.

Парни переглянулись и пожали плечами.

— Можно… — неуверенно произнёс Савыч, уставившись стеклянными глазами в пол. — Спасибо.

— Ник! — я подобрался к водительскому сиденью, — знаешь, где по дороге можно кофейка перехватить? Только хорошего!

— А как же не знать, босс! — командир группы улыбнулся мне в зеркало заднего вида. — Минут пять и будем на месте!

Кофе вышел действительно неплохой, а вот Глеб, тот что Савыч, мне совсем не нравился. Видно было, что мужика что-то гложет, я таких уже видал, как до автомата доберутся… Впрочем, тут другой случай. Да и не нянька я им, хоть ребята и славные. Сами разберутся.

Ателье «Поножовщина» встретило нас своим лоском и запахом новых тканей. Я подошёл к стойке управляющей, но меня не узнали — в этот раз была другая девушка.

— Добро пожаловать в Поножовщину! — меня встретили выверенным до миллиметра поклоном. — Помочь вам с выбором, или вы за заказом?

— Здравствуйте, — кивнул я в ответ, — за заказом, Бронин.

— А-а-а! Господин барон! Ваш заказ полностью готов, но не было адреса доставки… — девушка повернулась в сторону и негромко крикнула, — Витя! Принеси заказ господина Бронина!

— Кстати, об адресе! До начала лета доставки можете доставлять прямиком в академию имени Вагнера. Видел сегодня утром вашу машину у входа, доставляете же туда?

— С поступлением вас! — улыбнулась девчушка. — Сегодня доставляли шторы. Мы шьём их для академии. Обычно мы не доставляем заказы в академию, но я уточню у Екатерины Владимировны.

— Ваш заказ, господин! — крепкий парень опустил на стол две внушительного размера коробки. — Дюжина костюмов и две пары туфель на все случаи жизни. И рубашки. Подгонять будете?

— А вы тоже…? — замялся я.

— Швея шестого разряда, господин барон! — наигранно обиделся Витя. — Но вообще, я в ночной смене обычно. Просто попросили выйти. Днём у нас жаркий сезон, а ночью вот наоборот… — парень грустно вздохнул, — затишье…

Примерка не заняла много времени. Все костюмы сели как влитые, а туфли ощущались чуть ли не на уровне спортивной обуви. Виктор наскоро подправил один пиджак, показавшийся мне слишком свободным, мы распрощались с прекрасным персоналом Поножовщины, а я даже успел обменяться загадочными взглядами с владелицей заведения, наблюдающей издалека.

— Ночная смена — это у них наёмники? — спросил я у Зорина, пока мы утрамбовывали мои обновки в багажник.

— Ассасины, — кивнул он. — Хорошие, к слову. Даже несмотря на то что большинство из них отменно шьёт.

— А то что у них не сезон?

— То и значит. Не заказывают их, вот и выходят подрабатывать в дневную. Значит, если понадобится поработать в ночную, Белая сделает нам хорошую скидку.

— Надеюсь, не понадобится, — крякнул я, придерживая багажник. — Поехали, парни!

Ресторанчик на юге города встретил нас приятной атмосферой. Был он небольшим и выходил не на улицу, как у других людей, а на уютный задний двор с высаженными елями. Кухня была грузинской, как и официанты с поварами. Едва войдя внутрь, я ощутил пряный аромат тысячи и одной специи.

— Ну песня запах, скажи? — Зорин воодушевлённо ткнул меня в бок.

— Вах! Гамарджоба, господа! — воскликнул радушный бармен, стоящий за стойкой поодаль. Говорил он почти без акцента, хотя явно был с юга. — Просто покушать желаете, или, как у вас говорят, полный фарш дэлать?

— Полный фарш! — не дал мне вставить слова Паша. — Господин барон угощает!

— Верно, — кивнул я. — Не найдётся ли у вас более приватной комнаты, но с видом на эту замечательную рощу?

— А вы, Батона, тоже считаете это рощей? — просиял бармен. — Большая часть нэвоспитанных чэловеков утверждать хочет, что это йэльник, не иначе. А я им: какой же йэльник, если существуют йэловые рощи, вот же такая, перед вами!

— И вправду, — усмехнулся я, — еловая роща. Не иначе. Так что насчёт места, где я смогу отдохнуть со своими людьми?

— На шэстерых? — бармен оглядел взглядом нашу компашку. — С запасом! Пройдёмте! Моё имя Георгий. Ну, или Гога, для биджо!

— Мадлоба, биджо, веди! — вдруг вспомнил я по-грузински «спасибо» и «друг».

Комнаткой я бы назвал это с трудом. Полноценный балкон на втором этаже, возвышающемся над окраиной города. Мы даже застали ранний закат, пока ждали заказ. Господа из моей новой охраны поначалу сопротивлялись, ссылаясь на то, что по долгу службы пьянствовать им не положено, но всё же сдались под тяжёлым напором Зорина и разнообразием грузинских вин. Тимбилдинг девятнадцатого века, ничего не поделаешь. Впрочем, в следующие пару столетий он тоже работал безотказно, насколько я мог судить.

Зал для дорогих гостей был довольно защищённым, так что сюрпризов быть не должно было — ещё один аргумент, из-за которого Пантин с товарищами согласились выпить. Принесли нам кучу съестного, при виде которого действительно разбегались глаза. А запах… не передать словами! Хинкали, люля, шашлык, овощное соте, просто печёные овощи и ещё с десяток всяких закусок. Но в центре стола стояло шесть больших бутылок грузинского домашнего вина разных сортов.

— Друзья, — я встал из-за стола, когда бокалы уже наполнились, а первая партия блюд переработана по назначению. — За простые вещи. За поступление. За то, что нашли друг друга и не подставим в драке. И за выходные, в которые никого из нас не увезут в санитарке.

Гога подкатил ещё блюда и, заглянув в зал, шепнул:

— Комплимэнт от шэфа, друзья! Чача! Аккуратнэй с нэй!

— Слышали? — кивнул Пантин, разливая по рюмкам. — По одной — и хватит. Мы всё-таки на работе.

— Сегодня можно и побольше, — возразил Паша, поднимая рюмку. — За тех, кто прикрывает спину!

Снова звон стекла, смех, разговоры про еду, кто как впервые пробовал хинкали и сколько раз их можно уронить, прежде чем уж точно нельзя будет есть. Мирон спорил с Лебедем, чем люля отличаются от кебаба. Сошлись на том, что практически ничем.

— Обожаю эту работу! — откинулся в кресле Пантин.

— Да-а-а… — пробасил Лебедь, последовав его примеру. — Хорошо!

— Вижу, кофе не помог, Глеб? — спросил я мужика, с понурым видом ковыряющего вилкой запечёную кукурузу. — Ты в порядке?

— А? — он растерянно оглянулся по сторонам. — Порядок, Ян Борисович…

— Просто Ян, забыл? — улыбнулся я. — Свои же.

— Свои… — грустно кивнул Савельев.

— Ну правда, Савыч, ты чего? — ткнул его в бок Мирон. — С семьёй чего-то случилось?

— Да ну вас! — озлобленно крикнул Глеб, поднялся на ноги и осушил бокал чачи залпом. Рухнув обратно в кресло, он обхватил голову руками и упёрся лбом в стол. На миг повисла гробовая тишина.

— Предатель я херов! — выдохнул он и ударил кулаком по столу. — Поняли? Развели здесь! Мир, дружба, чача!

— Объяснись, — твёрдо сказал Пантин, поднимаясь на ноги.

— Дай ему минутку, — я мягко потянул Ника за локоть.

— Спасибо, — выдохнул Савыч, безвольно растекаясь в кресле. — Кабзда мне, парни! Люську мою черти какие-то уволокли, да сказали мне, мол, сдашь барона — получишь обратно. Ночью этой, значит. А поутру весточку прислали, мол, в засаду заведи да скрутить помоги. А я что… Люська-то у них!

— Ну ты, Савельев! — злобно рыкнул Пантин. — Мы ж к тебе как к родному!

— А что мне делать, если жена моя у них? — скривился Глеб, опрокидывая очередную рюмку.

— Ладно, ладно! Тише! — я поднялся на ноги и упёрся руками в стол, пристально глядя в глаза несостоявшегося предателя. Что же с ним делать?

— Кто заказчик? — я говорил спокойно и ровно, стараясь не спугнуть собеседника.

— Да говнари какие-то, — покачал головой Савельев. — Не могу знать, кто такие.

— Кто-нибудь из них носил балахон? — я подался чуть вперёд.

— Я одного только видел… в маске. Без опознавательных знаков…

— Ладно, — остановил я его, — делать нечего. Молодец, что сказал. Я этого так не оставлю. Постараемся помочь твоей Людмиле.

В комнате было тихо. Кто-то смотрел на Глеба, кто-то на меня. Но атмосфера была спокойной. Вероятно, ребятам требовалось время, чтобы свыкнуться, что в их рядах чуть не случился предатель. А сразу после этого попытаться его понять.

— Значит, так, — я начал наливать горячительное по стопкам. — Сейчас мы по-быстрому допиваем, закусываем, оперативно трезвеем, а после окольными путями, объезжая засаду, заваливаемся обратно в Поножовщину. Наведём справки.

— Может сработать, — кивнул Зорин, — у Белой сильная сеть информаторов.

— Отлично, — я поднял рюмку вверх. — Найдём ублюдков, и напомним, что красть людей им не стоит!

— А если не успеем? — обречённо сглотнул Савыч.

— Всё мы успеем! — подбодрил я его. — Давайте по плану: пьём, закусываем, трезвеем, едем. Приступать!

Мы вышли из ресторана под лёгкий вечерний снегопад. Морозный воздух обжигал горло. Зорин закурил, а вместе с ним и Савельев. Пару минут мы стояли молча, смотря то на крупные хлопья снега, падающие в свете фонарей, то друг на друга.

— Ну что, Ян Борисович, — сказал Пантин, — по плану?

— По плану, — кивнул я.

Из переулка за рестораном донёсся металлический звон, будто кто-то уронил оружие. Мы переглянулись.

— А может, и искать никого не придётся, — настороженно сказал я и медленно потянулся к амулету на груди.

— Вы нэ говорили, что ждёте гостэй! — из переулка вышел Георгий с сияющим клинком наперевес. Он ловко подкинул оружие, и то растаяло в воздухе, осыпавшись на снег сияющей пыльцой. — На заднэм дворе мои парни скрутили пятерых нарушитэлэй. Ещё двоэ удрали. Шустрыэ, гады!

— Спасибо, биджо, — сказал я, — если удрали, значит, скоро доложат своим. Ублюдки выкрали жену одного из наших, нельзя допустить, чтобы с ней что-то случилось.

— Скоро у них нэ выйдет! — возразил Гога, — пэрэсекались с их шэфом. Знаю, что засэли они на другом концэ города, в заброшэнной лэсопилке, что графу Прусакову принадлэжала! Но про дэвушка ващэ нэ слышал…

— Знаю, где это! — выпалил Ник, — если поедем сейчас, сможем опередить ублюдков!

— В машину, бегом! — скомандовал я, срываясь с места. — Спасибо, Гога!

— Заглядывай, биджо! — донеслось со двора, пока я пулей заскакивал в салон.

— Едем! — последним в машину запрыгнул Лебедь, отчего её знатно качнуло.

Магический двигатель загудел, колёса забуксовали по брусчатке и наш минивэн рванул с места. За окном замелькали Петроградские дома, вскоре мы выехали на объездной тракт. От скорости и плохого сцепления с дорогой машина начинала немного вилять, но Ник держался отлично.

Окинув взглядом присутствующих, я не заметил ни страха, ни мандража. В глазах каждого из команды телохранителей горела решимость — прийти, одолеть, спасти. Даже несчастный Савыч выглядел готовым к бою, причём похлеще остальных. Для него это было личным.

— Будем надеяться, она там и всё в порядке, — поджал губы Глеб.

— Идём с опережением. Будем действовать слаженно — и всё обойдётся, — подбодрил его я.

— Валить или нейтрализовать? — буднично спросил Зорин, натягивая кожаные перчатки.

— Наша цель — вытащить девушку, — твёрдо ответил я. — Будет угроза ей или нам — без разницы: валим ублюдков.

— Километр до места, — крикнул с водительского сиденья Глеб.

— Гаси фары. Подъезжай метров на триста, дальше идём пешком, — я скинул пальто и выставил руку в бок, пытаясь наладить ментальную связь с фамильяром. — Давай, пернатый. Ты мне нужен!