Буран, Тайга и Асмодей. Выход

Глава 13

– Какого черта ты влез, придурок?! Кто тебя просил?! – рычала сквозь зубы Вероника, когда я подбежал к ней и Пикселю.

К моему удивлению, на ее лице не было ни тени злорадства или удовлетворения, только злость и отчаяние, при этом она уложила голову Пикселя себе на колени и судорожно пыталась нащупать в подсумке пузырек с исцеляющим зельем.

– Я сохранился…, а ты нет, – с трудом, сквозь кашель, выдохнул Пиксель.

На миг Вероника замерла, удивленно взглянув на меня, но едва Серёга закашлялся снова, сунула ему под нос пузырек, приказав:

– Пей, придурок!

Вся суета вокруг будто перестала существовать для нас. Эльфы, взбудораженные появлением мага, еще носились по площади, высматривая порталы, но мы этого не замечали. Я держал Серегу за руку, говорил ему какую-то ободряющую чушь, но он, казалось, не слышал меня и только морщился от боли, а под ним расползалась большая лужа крови.

Когда Дарлис с Андреем подоспели к нам, Пиксель уже едва соображал и совсем ослаб. Вероника подхватила его голову и взялась сама вливать в рот зелье, но уже было ясно, что оно не поможет. Жизнь уходила из Сереги быстрее, чем зелье успевало затянуть жуткую рану!

– Твою мать, кто его так?! – спросил Андрей, бухнувшись на колени рядом с нами.

– Маг…, падла из портала подстрелил, – кое-как объяснил я.

– Ты сам видел? – спросил Меркрист, бросив мимолетный взгляд на Веронику.

Его намек был ясен, но в этот момент минувшие распри казались мне такими пустяковыми, а отчаяние в глазах Вероники таким настоящим, что я огрызнулся в ответ:

– Да, бл…ть!

– Я тоже, – прибавляя веса моим словам, кивнул Дарлис.

– Сука! – зарычала Вероника, отшвырнув пустой пузырек, когда Серёга судорожно дернулся и в конец ослабев закрыл глаза.

– Бл…ть, не вздумай отрубаться! – так же рыкнул Андрей.

Он схватил Серегу за плечи и потряс, будто заглючившую технику, но не добившись никакого эффекта, отпустил и словно завис. Серега больше не дышал… Его глаза были чуть приоткрыты, но уже ничего не видели, а на лицо наползала мертвенная бледность. Рана лишь чуть-чуть затянулась и жизнь успела выбраться через нее.

Какое-то время мы просто молча пытались осознать произошедшее, потом Меркрист посмотрел на меня с надеждой, словно на эксперта:

– Он ведь должен загрузиться? Сейв ведь сработает?!

Теперь у меня было еще больше причин желать этого, но я не знал ответа на вопрос Андрея и молча сжимал руку Сереги, ощущая, как из нее уходит тепло. Получив возможность проверить медальон, я осознал, сколь высокую цену мы можем за это заплатить.

– Он сохранился? – спросила Вероника и к нашему удивлению, в ее голосе надежды было не меньше, чем в голосе Андрея.

– Да, твой медальон предложил ему, – мрачно ответил Игорь, – Но мы не знаем, сработает это или нет.

Убедившись, что враги больше возвращаться не намерены, вокруг нас собрались эльфы во главе с Элидрис. Состояние Пикселя вопросов не вызывало и все они скорбно склонили головы. Элидримы успели узнать Серегу и их скорбь явно была искренней. С такой же грустью на Пикселя смотрели трое уцелевших гвардейцев с Терсиольдом. Никто из нас не мог найти слов, чтобы заполнить воцарившуюся тишину, возможно просто потому, что мы надеялись на сохранение и отказывались верить, что Пиксель погиб окончательно. Серега как будто просто дремал на коленях у Вероники, и мы все надеялись, что он скоро проснется.

Наконец, выдержав положенную минуту молчания, Элидрис отдала краткие приказы, отправив эльфов грузить раненых в телеги. С ними ушли и гвардейцы. Сама же Владычица осталась рядом с Андреем, положив руку ему на плечо. Страх за друга сковал нас всех и очень долго мы не могли прийти в себя, сидели рядом с ним и ждали, что он вот-вот воскреснет, но Серега ничем не отличался от тел, усеявших площадь и подниматься не спешил.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Элидрис твердо произнесла:

– Надо ехать, иначе нам еще многих придется похоронить.

Несмотря на завладевший мной страх за друга, я напомнил себе о Санрайз, о том, что она также может погибнуть, если мы не поторопимся и сделав над собой усилие кивнул:

– Возьмем Серегу с собой и…, будем надеяться, что сейв сработает.

Последние слова я добавил тихо, хотя Элидрис было известно о нашем бессмертии. Она тут же пообещала позаботиться о Сереге и направилась за лошадьми и телегой для него, а мы остались рядом с другом, будто вопреки надежде должны были проститься с ним.

Я положил руку на грудь Пикселя, пытаясь отогнать прочь мысли о том, что мы прощаемся навсегда. Мой взгляд зацепился за блеск цепочки на его шее, и я невольно взглянул на Веронику. Теперь она могла вернуть свой медальон и я не был уверен, что помешал бы ей, ведь вполне возможно, что Пикселю он больше ни к чему, в то время, как Веронике мог еще пригодиться. Но она словно не замечала ничего вокруг, только смотрела на мирное и спокойное лицо Сереги.

– Думаю, медальон стоит оставить при нем, – обратился я к Андрею с Дарлисом, не отрывая глаз от Вероники, – Возможно без него сейв не сработает.

Спорить никто не стал, в том числе и Вероника, хотя мы все ждали от нее возражений. Но она лишь произнесла надломленным голосом:

– Почему он это сделал?

Она не спрашивала кого-то конкретно, будто обращалась к всё ведающим богам, но ответил ей Андрей:

– Потому что он хороший друг.

Вероника иронично хмыкнула и покачала головой:

– Мне он другом не был…

– Только потому, что ты этого не хотела.

Вероника оторвала взгляд от Пикселя, посмотрев на Андрея, но не нашлась с ответом. В этот момент вернулась Элидрис с элидримами и телегой, запряженной лошадьми, потерявшими своих наездников в минувшем бою. Только теперь Вероника бережно опустила голову Пикселя на землю, позволив нам с эльфами уложить его на телегу. Элидрис к моему удивлению сняла свой плащ и укрыла им тело Сереги.

– Он был хорошим человеком, воином и другом моего народа и я надеюсь, что он вернется, – тихо произнесла Владычица, – А если нет…, он обретет бессмертие в наших легендах и песнях как благородный воин, один из великих Всадников и защитник Кельморна.

В тот момент, когда я только прочел условия дополнения к игре, мне казалось, что я получил шанс спасти своих друзей и у меня непременно получится, как у героя какого-нибудь эпического романа, который обязательно найдет выход, не совершит ни одной ошибки, а если и совершит, то последствия будут ничтожными. Но теперь…, после слов Элидрис, будто над могилой моего друга, я уже не был уверен в счастливом финале нашего похода. Слезы туманом застили глаза и только угольки надежды в душе не давали им пролиться рекой. Но чем дольше мы ждали возрождения Пикселя, тем сильнее угасала надежда на то, что это произойдет.

Слезы блестели и в глазах Дарлиса, а Андрей и вовсе ими заливался, но куда удивительнее были слезы в глазах Вероники, впрочем, едва я их заметил, как она отвернулась и молча направилась к своему коню.

– Едем, – сказала Элидрис, снова тронув раскисшего Андрюху за плечо.

Медленно, словно во сне мы оседлали лошадей и наконец оставили за спиной залитый кровью Тиверхолм позаимствовав у него телеги для наших соратников. Теперь наша прежде стремительно несущаяся к Эглидею армия больше напоминала траурную процессию, в центре которой ехали мы, окружив телегу с Пикселем, которой правил Андрей с Элидрис. Мы с Дарлисом пристроились по бокам, а Вероника позади в тяжелом и куда более мрачном молчании, чем прежде.

Близился рассвет, но небо снова застили тучи и тени не спешили разбегаться от светлеющего горизонта, отвечая нашему скверному настроению. Каждый из нас то и дело поглядывал на укрытого плащом Пикселя, ожидая хоть какого-то признака жизни. Всякий раз, когда телега наезжала на камень или корень, тело Сереги вздрагивало, внушая надежду, но она не оправдывалась.

И прежде редкие разговоры теперь вовсе не клеились. Все мысли из головы вытеснил Пиксель и я напрочь забыл о встрече с магом «защитником душ» и драке с Родмунтом, пока Дарлис не напомнил нам, что скорбь не должна лишить нас бдительности:

– Уцелевшие маги могут вернуться с подкреплением. Как бы нам теперь самим не угодить в засаду…

– Уцелел только один маг и он едва ли вернется, – ответила Элидрис.

– Вы убили еще одного? – спросил я удивленно.

Не то чтобы я сомневался в способностях своих друзей, скорее опасался, что уцелевшие маги сбежали, едва поняли, что битва проиграна.

– Вероника убила, – ответила Элидрис, бросив взгляд на нашу спутницу, которая словно закрылась от всего мира, полностью погрузившись в себя.

В этот раз мне как будто не составило труда увидеть ее чувства, словно она их впервые не скрывала. Ледяная равнодушная маска треснула, обнажив явную печаль и тлеющее где-то чувство вины, которое я не столько прочел на лице Вероники, сколько ощутил в воздухе вокруг нее. При этом мне казалось, что Вероника винит себя вовсе не потому, что Пиксель отдал за нее возможно последнюю жизнь. А потому что между ними так и осталась взаимная недосказанность, нерешенный конфликт, который теперь терзал девушку, вопреки нашему о ней изначальному мнению.

– Хотя мы опасались, что она этого не сделает, – заметил Андрей, вернув меня к разговору.

– Почему? – насторожился Дарлис.

Андрей пожал плечами:

– Когда запахло жареным этот чертов маг предложил ей переметнуться. Типа маги должны держаться вместе и еще какая-то чушь…

– Бл…ть, а второй мне втирал, что это эксклюзивное предложение для меня, – качнул головой я.

Друзья удивленно посмотрели на меня и я кратко рассказал им о своей встрече с защитником душ. На время мы отвлеклись от скорбных мыслей, раздумывая о том, что это могло значить и сколько еще магов воюет на стороне Кранаджа. В конечном счете сошлись на том, что предложение магов скорее всего было липой, на которую не повелся ни я, ни Вероника.

– Честно, я думал, что она не упустит возможность отомстить нам…

Андрей снова посмотрел на девушку, но теперь я не видел в его взгляде прежних сомнений и недоверия.

– …но она не задумываясь послала мага на х…й, – с уважением в голосе продолжил он, – А после проткнула его ледяным шипом.

– Ее речи доверия не вызывают, но чувства искренни, а поступки благородны, – заметила Элидрис, – Все же до самого Разлома она вела себя достойно и оступилась лишь в конце пути.

Вспомнив свое общение с Вероникой на пути в Асагрион, я был склонен не согласиться с Владычицей, но куда она клонит понимал. Элидрис явно надеялась на примирение между Всадниками. И теперь мне казалось, что Вероника тоже этого хочет. Словно соглашаясь с моими мыслями, Владычица заметила:

– А теперь она готова искупить свою вину.

– Но Пиксель второй раз гибнет из-за нее, – вздохнул Дарлис, правда без какой-либо злости в голосе.

– Но не по ее вине, – напомнила Элидрис.

Возразить нам было нечего и вроде бы никто не собирался. Но едва разговор вернулся к болезненной теме смерти Пикселя, как мы опять погрузились в молчание. Впрочем, теперь я думал не о Сереге, а о Веронике. После ее реакции на гибель Пикселя, после ее слез, которые она безуспешно пыталась скрыть, я был склонен согласиться с Элидрис. Взглянув на девушку, я испытал к ней искреннюю не омраченную сомнениями жалость. Она вроде бы равнодушная ко всему, то и дело поглядывала на Пикселя, закусывая губу, будто пытаясь решить невообразимо сложную задачу и мне казалось, я знал, какую.

Осадив Черенка, я, в сопровождении заинтересованных взглядов друзей поравнялся с ней и когда ее конвоиры учтиво придержали коней, оставив нас наедине, спросил ее:

– Как ты?

Вероника только пожала плечами, спешно отвернувшись от Пикселя. Но спустя пару минут все же ответила:

– Чувствую себя должником, а я терпеть не могу оставаться в долгу!

– Уверен, если бы Пиксель…, – у меня не повернулся язык сказать «выжил», поскольку для этого следовало признать его окончательно мертвым, потому я продолжил иначе, – Он прикрыл тебя не для того, чтобы ты оказалась в долгу.

– А для чего?

Я почувствовал на себе взгляд Вероники и, повернувшись к ней, пожал плечами:

– Чтобы ты выжила.

Девушка вздохнула, снова опустив взгляд к телеге:

– Мне казалось, это последнее чего он хотел…, чего хотела я.

Последние слова она произнесла едва слышно, но я все же разобрал их. Выходит, мне не показалось и Вероника действительно была готова умереть в Тиверхолме. И едва ли только для того, чтобы проверить свое бессмертие. Я был почти уверен, что она надеялась погибнуть окончательно и теперь испытывал к ней еще большую жалость. Настолько сильную, что впервые по собственной воле хотел прикоснуться к ней и как-то утешить. Но между нами было слишком большое расстояние и я не решился его преодолеть…

– Но теперь ты знаешь, что это не так, – вздохнул я, отвернувшись.

– И не знаю, что делать.

Здесь я ей помочь не мог. Пока Пиксель не воскреснет, мы все не знали, что делать.

– А если бы он выжил, что бы ты сделала? – спросил я.

Вероника снова пожала плечами:

– Врезала бы по яйцам за то, что он такой идиот!

Она произнесла слова резко, но без прежней злости или ненависти.

– И…, извинилась бы, – неожиданно добавила она, опустив взгляд, – Знаю, что возможно уже поздно и это меня бесит!

Очевидно, Вероника не знала, как искупить свою вину. Быть может от того и желала смерти. А теперь ее тяготил не отпущенный Пикселем грех, не состоявшееся покаяние перед ним. Я вспомнил, как Вероника бросилась к нему, как отпаивала его зельем, слезы отчаяния на ее глазах и решил:

– Мне кажется, он тебя уже простил.

Конечно, я не мог говорить за Пикселя, но был уверен, что он бы не стал спорить, особенно если бы знал историю Вероники и видел ее сейчас.

Мы одновременно посмотрели на покачивающееся в телеге тело.

– С чего вдруг? – спросила Вероника.

– Иначе он бы не прикрыл тебя.

Девушка вздохнула, снова погрузившись в себя. Только спустя минуту или две она качнула головой:

– Что если сейв не сработает?

Эта мысль крутилась в голове у каждого из нас и против воли я представлял себе дальнейшую жизнь без Пикселя. Даже когда я выбрался из игры и оказался в мире, где моих друзей не существовало, мне было проще смириться с этим, потому что где-то в душе я всегда был уверен, что они живы здесь. Мне казалось, что проблема не с ними, а со мной, что это я умер, а не они. Но теперь ставки в игре выросли и я мог лишиться не только Санрайз, но и Андрея с Дарлисом. Как бы не был труден наш путь к Разлому, тогда мы все были бессмертны, а теперь… каждое решение, каждый шаг вперед требовал невероятной смелости и готовности потерять друзей навсегда! Или отдать свой медальон. Но он был один… Невольно вспомнилась гадкая идея Пикселя завладеть медальонами Джеймса и Вероники, забрать у них бессмертие и спасти таким образом своих друзей. Но даже так медальонов на всех не хватит, а выбирать между друзьями я не мог. И был уверен, что Пиксель тоже. Он даже Веронике не мог позволить погибнуть, при всей той неприязни, которую испытывал к ней.

– Я не знаю, – наконец ответил я, – Не знаю, что тогда и надеюсь нам не придется узнать.

Вероника кивнула и снова погрузилась в себя, а я, лягнув Черенка шпорами, вернулся на свое место возле телеги Пикселя.

– Как она? – тут же спросил меня Андрей.

– Как мы все, – вздохнув, ответил я.

– Значит и вправду совесть проснулась.

Он посмотрел на девушку:

– Черт, едва это случилось, мне показалось, что она оплакивала Серегу…

– Не показалось, – уверенно ответил я, – Она не хотела его смерти.

– Но в Разломе…

– Она просто хотела выбраться, как и мы все, – перебил Андрея Дарлис.

Меркрист взглянул на него, но спорить не стал и только задумчиво кивнул:

– По крайней мере, теперь я верю, что история не повторится.

Остаток пути до рассвета мы проделали в молчании. Добравшись до небольшой низины возле реки, вдоль которой когда-то давно я ехал вместе с Рыжиком на встречу с химерой, мы остановились на короткий привал, только дать отдых лошадям и перевести дух.

Спешившись, мы опять собрались у телеги Пикселя. Только Вероника предпочла устроиться в стороне на берегу реки, все еще избегая нашей компании, хотя теперь никто из нас не питал к ней скверных чувств. Впрочем, возможно она просто не хотела находиться рядом с Пикселем, погибшим ради нее.

Никаких признаков того, что он мог ожить в ближайшее время, мы не обнаружили, напротив, его телом все больше завладевала смерть, отмечая синюшными трупными пятнами и соответствующим запахом. Выносить долго это зрелище никто из нас не мог и мы отошли в сторону, пренебрегая едой и налегая на эльфийское вино. Оно не пьянило, но неплохо успокаивало мысли, что было очень кстати. Какое-то время мы просто молчали, но тут Андрей поднял вопрос, который мы с ним однажды уже обсуждали, когда я боялся за жизнь Санрайз:

– Димон, помнишь мы говорили о примирении со смертью?

Тогда я отказывался сохраняться из-за Санрайз и Андрей хотел, чтобы я вспомнил о своей прежней смертности и смирился с тем, что могу потерять Санрайз. О таком сложно было забыть и я кивнул:

– Помню.

– Ты ведь больше не сохранялся после Тиверхолма?

Взглянув на друга, я сразу догадался, к чему он вел и покачал головой:

– Нет.

– Знаю, раньше я тебе говорил не заморачиваться на счет сейвов, но…, – он вздохнул, явно пытаясь подобрать слова, но я ответил раньше, чем он продолжил свою мысль:

– Я не стану сохраняться, пока ситуация с Серегой не прояснится.

Андрей, помедлив, кивнул:

– Если сейв ему не поможет вернуться, перезагрузка останется его последним шансом.

Иными словами, я должен буду умереть. Но Андрей не решался рядом с погибшим другом говорить об этом прямо.

– Но не факт, что это сработает, – покачал головой Дарлис, – Возможно и Веронике придется умереть, а я не уверен, что она согласится на это.

Мы все уставились на девушку и я уверенно ответил:

– Согласится.

Мне казалось, что она была готова прямо сейчас поменяться местами с Серегой, если бы знала как.

– Черт, как же все скверно складывается, – вздохнул Меркрист.

– Ну, умирать нам уже доводилось.

– Знаю. Я бы и сам умер за Серегу, но не хочу, чтобы умирал кто-то из вас…

– Не волнуйся, это будет не твое решение, – ответил я, – Если ради возвращения Сереги мне нужно будет умереть, я умру. В конце концов, моя смерть точно не должна быть окончательной.

Хотя теперь, даже если бы у меня была единственная жизнь, я бы наверняка отдал ее за Пикселя или любого из своих друзей. Даже за Веронику. После пережитого в этом мире я был в этом почти уверен…, почти, потому что на все сто в таких вещах уверенным наверно быть невозможно.

– Только не знаю, как это лучше сделать.

– Думаю, в Эглидее будет масса вариантов, – мрачно заметил Дарлис, – Но я надеюсь до этого не дойдет.

А я, вопреки прежним мыслям, надеялся, что туман сохранения не появится до тех пор, пока судьба Пикселя не решиться тем или иным образом.

Наш привал закончился и мы снова оседлали лошадей. Следующие день и ночь мы провели в молчании, изредка нарушаемом дежурными фразами. От тягостных мыслей, которые возникали всякий раз, когда мы находили Пикселя все там же под плащом в телеге, мы спасались только тем, что высматривали врагов в кустах и чащах, но к счастью ни монстры, ни северяне нас больше не тревожили, хотя следопыты элидримы периодически находили их следы.

Несмотря на то, что мы спешили на помощь осажденному городу, с приближением к нему мрак у меня в душе стал отступать. Я снова думал о Санрайз, не допуская мысли о ее гибели и отчего-то теперь мне казалось, что в Эглидее Пиксель каким-то чудом оживет. И словно в ответ на мои смелые надежды, на утро следующего дня, в конце которого мы должны были прибыть в Эглидей случилось то, чего мы все ждали: Пиксель внезапно исчез! Мы заметили это, когда уже сворачивали лагерь и готовились выезжать. Уже по привычке я заглянул в телегу, где до сих пор покоился наш друг, но обнаружил только плащ Элидрис! Меня тут же охватила радость, а на губах сама собой возникла улыбка. Я закрутил головой, в надежде увидеть целого и невредимого Пикселя, но измученный тревогой мозг тут же предложил куда более прозаичное объяснение исчезновению Сереги. Он мог вывалиться или кто-то мог вытащить его, пока мы, почти потеряв надежду от невыносимого зрелища разлагающегося друга не решались его проверить, но еще прежде, чем окончательно убедиться в этом, я завопил:

– Дарлис, Андрюха!

Побросав седла и подпруги, они тут же подбежали ко мне и как и я озадаченно уставились в пустую телегу.

– Исчез! – с сияющими от радости глазами выдохнул Андрей, будто это гарантировало воскрешение Пикселя.

Но даже если он действительно исчез сам, без посторонней помощи, я не мог себя убедить в том, что он непременно вернется, ведь мы все еще не знали, как должен работать украденный сейв. Наша активность возле телеги привлекла внимание Элидрис и Вероники. Девушки подошли и настороженно заглянули внутрь, будто опасались увидеть там что-то страшное, но в их глазах также засветилась надежда.

– Получилось? – спросила Элидрис.

Мы с Дарлисом обменялись взглядами и оба пожали плечами.

– Пока не понятно, – ответил я, – Но он исчез и…, я надеюсь это добрый знак.

– Добрый, если он вернется…, – нахмурилась Вероника, мрачно добавив, – А если нет, то нам пи…дец.

– Почему? – нахмурилась Элидрис.

– Мой медальон исчез вместе с ним.

Только сейчас этот факт дошел до нас. Андрей схватил плащ Элидрис в телеге, но под ним не осталось ничего. После смерти Сереги мы напрочь забыли о главной задаче медальона Эольдера, который должен был вернуть нас домой. С одной стороны, его исчезновение тоже могло быть добрым знаком, предвещавшим воскрешение Пикселя, но если он не вернется, то и о возвращении домой придется забыть!

– Твою мать! – выругался Андрей, схватившись за голову.

– Нужно обыскать местность! – предложил Дарлис, – Пиксель мог загрузиться где-то поблизости!

Мы тут же закрутили головами, выбирая направление поисков, но Элидрис остудила наш пыл:

– Эглидей в осаде, у нас нет времени на поиски.

Она посмотрела на Андрея, явно рассчитывая, что он ее поддержит, но тут вступила Вероника:

– Мне насрать на ваш Эглидей! Если Пиксель где-то поблизости мы должны найти его!

Мы с друзьями переглянулись и Андрей обратился к Элидрис:

– У нас около трехсот воинов, если разделимся, то быстро прочешем окрестности.

Владычице идея не понравилась и было ясно почему: мы были уже не далеко от Эглидея и если нас застигнут врасплох воины Кранаджа, мы можем поплатиться за то, что разделились, но запретить нам искать друга Владычица не могла и только вздохнула:

– Для этого воинам придется объяснить, кого мы ищем.

– Мы ищем Пикселя, можешь так и сказать! – отрезала Вероника и тут же направилась к своему коню.

Мы обменялись взглядами и кивнули Элидрис. Сейчас главное было найти Серегу, а его чудесное воскрешение будем объяснять, если найдем.

Новость о поисках погибшего Пикселя элидримы восприняли спокойно, вероятно потому что были уверены, что ищут украденный хищниками или монстрами труп. Мы разделились по сторонам света и стали медленно прочёсывать окружающие кусты, рощицы, взгорки и низины у реки. Вопросы у эльфов и гвардейцев возникли лишь тогда, когда Вероника, пренебрегая возможными опасностями, стала звать Пикселя, но вместо пояснений мы последовали ее примеру в надежде, что Серега отзовется. Но он не отзывался.

Через час, за который мы прочесали всю округу в радиусе километра от лагеря, стало ясно, что Пикселя поблизости нет.

– Он мог оказаться на другом сервере и тогда мы его уже не вытащим, – обреченно вздохнул Дарлис, когда мы все вернулись в лагерь с угасшей надеждой.

– А может он вернулся домой, – без особой уверенности предположил Андрей.

– Или он загрузился там, где сохранился, – неожиданно произнесла Вероника.

Мы тут же переглянулись. Мысль казалась логичной и преисполненной надежды, но, чтобы проверить догадку Вероники, нам нужно было вернуться назад, почти к самому Кельморну!

– Где ты сохранялся в последний раз? – спросила Вероника меня.

– В паре дней пути назад, – вздохнул я, посмотрев на друзей.

– Бл…ть, – выругался Дарлис.

Андрей тоже скис, но Вероника и бровью не повела, а тут же развернулась к своему коню.

– Ты куда? – спросила Элидрис.

– На пару дней назад!

Мы все уставились на нее как на чокнутую, а Владычица тут же запротестовала:

– Мы не можем повернуть назад только из-за призрачной надежды застать там Пикселя!

Вероника вскочила в седло и сверкнула глазами:

– А я могу!

В ее голосе натянутой струной звенела решимость и никто из нас не мог найти повода удержать ее. Никто кроме Элидрис.

– Там все еще обитают монстры, могут подстерегать мертвецы и ты думаешь, что сможешь добраться туда в одиночку? – спросила Владычица.

Вероника многозначительно перевела взгляд на нас и я тут же почувствовал как меня охватили жестокие противоречивые чувства.

– Вы со мной? – спросила Копипаста.

Мы с Дарлисом переглянулись. В иных обстоятельствах на этот вопрос мог быть только утвердительный ответ, но в осажденном Эглидее нашей помощи ждала Санрайз и мы с Игорем словно онемели. Андрей же перевел взгляд на Элидрис, которая смотрела на него с тревогой, будто в этот самый момент он должен был выбрать между ней и Пикселем, между этим миром и своим.

– Ясно, – прежней кривой гадкой улыбкой улыбнулась Вероника, – Вот она ваша суровая мужская дружба! Променяли Пикселя на искусственных баб! А еще меня предательницей обзывали!

Я судорожно пытался найти какое-то оправдание не столько перед Вероникой, сколько перед собственной совестью. Я был готов забыть родителей, с которыми уже давно не жил вместе, забыть собственный мир ради Санрайз, но я не мог так запросто предать друга, который всегда прикрывал меня и за которым я вернулся в этот мир. Проклятье!

– Мы не знаем наверняка, там он или нет, – наконец кое-как выдавил Игорь, защищаясь.

– И он для вас недостаточно важен, чтобы проверить? – тут же вскинула бровь Вероника.

Это обвинение из ее уст казалось удивительным, учитывая ее собственное отношение к Пикселю. При этом мы ничего не могли возразить ей. Я был готов погибнуть за Пикселя, как мне казалось, но также я не мог оставить в беде Санрайз и теперь завис не в силах выдавить ни слова. Дарлис пребывал в том же состоянии и только смотрел то на Веронику, то на Андрея, в надежде, что кто-то сможет принять решение за нас.

– Нас ждут в Эглидее, – напомнила Элидрис, обратившись к нам.

– Меня не ждут! – твердо ответила Вероника, – Я пришла спасать игроков, а не ботов, так что мне в вашем Эглидее делать нечего.

– Но ты все еще под конвоем, – напомнила Элидрис.

Вероника смерила взглядом Болика и Лелика, настороженно ожидавших приказа в стороне, после чего снова посмотрела на Владычицу, опасно сузив глаза:

– Ты мне не хозяйка, а я не твой муж-подкаблучник! – буквально прошипела она, – Можешь приказывать ему, но не мне!

Здесь Андрей уже не выдержал и ответив Веронике одним лишь пылающим взглядом произнес:

– К черту, я еду за Пикселем!

– Наконец-то, бл…ть, – откликнулась Вероника, – Теперь понятно, кто из вас настоящий друг Пикселя, а кто нет.

Смерив меня с Дарлисом презрительным взглядом, она развернула коня, уверенная, что теперь, когда ее поддержал сам правитель Кельморна, конвоиры отступят, но тут Элидрис заступила дорогу Меркристу:

– Андрей, ты не можешь ехать с ней!

Я был уверен, что Элидрис на правах жены Андрея будет давить на жалость и непременно упрекнет его за готовность оставить ее одну руководить армией, идущей в бой. Но Элидрис была мудрой эльфийкой и понимала, как Меркристу дорог Серега. Простые человеческие истерики, коих стоило ожидать от девушек в нашем мире, ей были чужды и она взывала не к чувствам Андрея, а к разуму:

– Что если вы снова столкнетесь с северянами или этими монстрами канумами? Вдвоем вам не справиться с ними!

– Ну так выдели нам отряд! – вспыхнула Вероника.

– Нас впереди ждет осажденный город, часть нашей армии навсегда осталась в Тиверхолме и каждый отряд может быть на счету! Повернув назад, вы ослабите нашу армию и сами можете сгинуть, даже не добравшись до места сохранения Пикселя!

Элидрис пронзила Веронику взглядом, напомнив:

– Ни у тебя, ни у Андрея нет волшебных амулетов с бессмертием и этот путь может оказаться для вас последним!

– Меня смерть не пугает, – не очень уверенно ответила Вероника.

– А смерть еще одного друга по твоей вине?

Выпад был молниеносный, словно заранее подготовленный и Вероника ожидаемо пропустила его, вздрогнув, будто ее пронзила холодная сталь.

Элидрис рассуждала здраво и мне хотелось как-то поддержать ее, но это значило предать Пикселя и я не знал, что делать!

– Что ж, твоя правда, – будто бы сдалась Вероника, но тут же криво улыбнулась Андрею, – Оставайся со своей мамочкой, а я сама управлюсь.

– Это тупо! – вспыхнул я, напомнив Веронике, – Раньше игроки возрождались рядом, значит Серега тоже возродится рядом с нами.

Я не был уверен в этом, но говорил уверенно. По крайней мере, почему должно быть иначе?

– Возможно нужно просто подождать, – закончил я, обведя друзей взглядом.

Вероника фыркнула, качнув головой:

– А возможно, пока мы ждем, Кранадж или какая-нибудь тварь прикончит его окончательно! Пиз…уйте спасать свою Санрайз, а я еду искать Пикселя и, если не хотите, чтобы ваша сраная армия стала еще меньше, не пытайтесь меня остановить.

С этими словами Вероника дернула поводья, смерив ледяным взглядом своих конвоиров и уже было направилась к дороге, как Дарлис неожиданно напомнил:

– Кранадж точно так же может схватить и тебя. И тогда ты уже вряд ли вернешься домой. Тогда никто из нас домой не вернется. И снова по твоей вине!

Похоже, Дарлис так же разобрался в чувствах Вероники и умело нанес хоть и подлый, но эффективный удар. Девушка развернулась, так же как мы зависнув в противоречиях, а Дарлис добавил, вероятно, чтобы как-то сгладить прежний выпад:

– Если Дима прав, то ты только все усложнишь, если уедешь. Возможно Пиксель с минуты на минуту окажется рядом с нами, а ты сгинешь где-то по дороге и уже не воскреснешь.

Я заметил, как Вероника поджала губы в бессильной злобе. Она явно хотела вернуть долг Пикселю и поэтому надеялась найти его, но Дарлис нашел брешь в ее плане.

– Если мы хотим выбраться, нам нужно держаться вместе, – закончил он максимально примирительным тоном.

– А если он там? Если вы так боитесь, что я не доеду до него, то как он в одиночку сможет добраться до нас?

– Мы можем выслать разведчиков! – неожиданно предложил Андрей, взглянув на Элидрис, – Небольшой отряд не станет большой потерей для нас, если Вероника со своей магией останется с нами. Они хорошо знают окрестности, могут передвигаться быстро и скрытно. Кроме того, они едва ли заинтересуют Кранаджа.

Идея Элидрис явно не нравилась, но теперь мы все, включая Веронику, смотрели на нее с надеждой и она уступила. Это было не то, чего хотела Вероника и не то, чего хотела Владычица, но это был компромисс, который позволил нам всем унять муки совести и наконец, двинуться дальше. Отряд из шестерых эльфов в маскировочных плащах направились обратно к Кельморну на поиски «магическим образом спасшегося» Пикселя, а мы, оставив опустевшую телегу, где прежде покоился Серега, повернули к Эглидею.

Несмотря на все признаки того, что сейв сработал и достигнутую договоренность с совестью, тревога не покидала нас. Казалось, проверить место сейва было последним вариантом и с ним были связаны все надежды на воскрешение Пикселя. Если разведчики его не найдут там, и он не появится рядом с нами, значит смерть в Тиверхолме стала для Сереги последней и мы не только лишились друга, но и части медальона, который мог вернуть нас всех домой. С этими мыслями мы и продолжили путь: позади неизвестно живой или нет Пиксель, а впереди неизвестно живая или нет Санрайз.

На этот раз Вероника не отрывалась от нашего коллектива и ехала рядом со мной. Как и прежде, мы крутили головами, осматривая окрестности, но теперь не столько в поисках врагов, сколько в надежде увидеть воскресшего Пикселя. Но рощи и поля были совершенно безлюдны. А между тем высматривать врагов было самое время. Мы были уже не далеко от города и вот-вот могли наткнуться на армию северян. Как обычно, Элидрис послала вперед троих разведчиков и только когда они вернулись доложить о сожженных домах в предместьях Эглидея, мы смогли отвлечься от мыслей о Пикселе и сосредоточится на окружающей реальности. Теперь мы заметно сбавили темп и внимательней осматривались по сторонам, прислушиваясь к малейшим посторонним шорохам.

Вскоре мы смогли лично увидеть следы вторжения северян в пригород Эглидея. У небольшой березовой рощи с другой стороны реки в небо упирались черные балки, оставшиеся от небольшого домика, а на берегу мы различили обожженные останки местного жителя. Теперь хотели мы того или нет, но о Сереге стоило забыть, хотя бы на время. Чем ближе к городу мы подъезжали, тем большего следов вторжения встречали на своем пути: сперва сожженные одинокие фермы, а через километр целую деревню.

Здесь, в отличие от пустого Тиверхолма мертвых тел было в достатке. Северяне прошли по пригороду разрушительным пламенем, обратив в пепел каждый второй дом, но при этом оставив тела мирян лежать там, где их застала смерть.

– Странно, что этих никто не оживил, – нахмурилась Вероника, провожая взглядом упокоившихся рыцарей Серебряной гвардии, вероятно удерживавших подступы к деревне.

– Может Кранадж оставил резерв на случай отступления, – предположил Андрей.

– Или он слишком торопился, – нахмурилась Элидрис.

Земля еще дышала дымом под копытами наших лошадей. Мы ехали по ней словно призраки и высматривали затаившихся врагов, но никого не видели. С каждым шагом вперед мы, обнажив оружие ждали встречи с армией Кранаджа, осадившей город, но когда, наконец, впереди показались стены Эглидея, оказалось, что никакой осады под ними нет! Только сизый вечерний туман, все еще пахнущий дымом стелился по равнине, саваном укрывая множество изувеченных тел. Казалось битва отшумела здесь уже давно и теперь только вороны пировали на утихшей земле, залитой кровью. Я призвал магическое зрение, но ничего нового не увидел. Ни живых, ни оживших… Элидрис знаком остановила войско и мы вместе с разведчиками, спешившись стали подбираться ближе к границе поля боя. Укрывшись за небольшой изгородью, каким-то чудом уцелевшей в минувшем сражении, мы растерянно уставились на жуткий пейзаж, силясь понять, что здесь произошло.

– Зае…сь, похоже тут без нас управились, – решила Вероника.

– Или мы опоздали, – качнула головой Элидрис.

– Но ворота целы, – разглядел Дарлис.

– Если город сдали предатели, то ломать их не было нужды.

Мы с тревогой присматривались к стенам города, различая лишь силуэты стражей наверху. Были ли это живые гвардейцы или оживленные мертвецы на таком расстоянии понять было невозможно.

– Это может быть ловушкой, – предположил Андрей.

Не сложно было вообразить, как мы ступаем на поле боя и мертвецы тут же оживают, окружая нас. При такой вероятности посылать к воротам разведчиков было равносильно их убийству и мы приняли решение, что поедем все вместе. Так у нас хотя бы был шанс отбиться от возможного нападения.

Мы снова вернулись к лошадям. Элидрис велела эльфам поднять стяги и держать оружие наготове. Я по обыкновению призвал защитные руны на друзей и во главе эльфийского войска мы направились к воротам Эглидея.

Едва мы выступили из чащи, как со стен города раздался утробный рев сигнальной трубы! Силуэты на стене засуетились, но больше ничего не произошло и Элидрис не стала останавливать наше войско.

– Едва ли это засада, если они так трубят, – решил Дарлис.

Возможно засаду нам и не устроили, но с другой стороны трубить могли и северяне, призывая союзников готовиться к битве. Я снова активировал магическое зрение, пытаясь разглядеть укрытых плащами-невидимками северян и в тревоге ожидая, что сейчас вокруг нас возникнут магические порталы, из которых повалит целая толпа магов вместе с армией Кранаджа. Но равнина оставалась тихой и спокойной, словно кладбище. Изувеченные тела, от которых мы старались держаться подальше не подавали признаков жизни и вставать судя по всему не планировали. Только ветер трепал плюмажи на шлемах да волосы на головах рыцарей счастливо избежавших участи быть воскрешёнными некромантией. При этом Терсиольд, который вместе со своими людьми ехал за нами, цедил проклятия сквозь зубы при виде погибших товарищей, называл их имена и клялся отомстить. Но врагов, с которыми капитан мог бы поквитаться по-прежнему видно не было. Несмотря на прозвучавший сигнал, ворота города никто открывать не спешил и рыцарей на стене вроде больше не стало. Это внушало надежду на то, что Эглидей выдержал осаду и каким-то образом отвадил от своих стен вражескую армию, хотя я не представлял, как защитники могли удержать магов, способных перемещаться через порталы.

– Димон! – внезапно окликнул меня Дарлис, ткнув пальцем куда-то левее ворот.

Там ворохом обугленных останков лежали некогда живые северяне. По крайней мере судя по росту. Но внимание Игоря привлекли не они. Мое сердце тревожно забилось, когда я различил отчетливый обожженный круг земли, в котором лежали тела. И он был не один! Словно рисунки пришельцев на полях, эти круги расползлись по дуге у самых ворот! Перед моими глазами сразу возникла Санрайз отчаянно защищающая город от полчищ нежити. Пламя вихрем кружит вокруг нее, поглощая проклятых северян и может даже магов, присланных Кранаджем. Теперь я был уверен, что город выстоял! Выстоял благодаря моей Санрайз! Но страх в душе не унимался и теперь вынуждал меня искать ее среди мертвых тел. Краем глаза я заметил, что Дарлис занят тем же, но к счастью наши поиски ни к чему не привели, а в следующий миг под новый рев трубы мы оказались у ворот города.

Теперь мы отчётливо могли видеть рыцарей на стене и к нашему облегчению они явно были живыми. Впрочем, дружелюбными они при этом не выглядели, а некоторые и вовсе целились в нас из арбалетов.

– Именем короля Слидгарта назовите себя и повод, по которому явились к воротам Эглидея! – провозгласил стражник с пурпурным плюмажем на сверкающем шлеме, замерший над самыми воротами словно на трибуне.

– Глаза разуй, еблан, не видишь, помощь приехала! – выкрикнула Вероника, прежде, чем Элидрис успела открыть рот.

– Я вижу стяги Кельморна, но Эглидей был предан и теперь знамена уверенности в благих намерениях не вызывают.

– Тогда поверь мне, владычице Кельморна! – наконец, получив возможность лично ответить стражам, представилась Элидрис, – А если вам этого мало, то со мной капитан Серебряной гвардии Терсиольд и Всадники, которых знает весь Оскернелий!

Стражник будто растерялся, затем вместе с остальными пригляделся к нам, обмениваясь недоверчивыми перешептываниями. Уже через мгновение арбалеты были убраны, а лица гвардейцев посветлели, будто они испытали не меньшее облегчение, чем мы, обнаружив живых, а не оживленных воинов.

– Выходит сержант Лантерн все-таки сумел добраться до вас, – наконец произнес капитан стражи, дрогнувшим голосом.

– Да, – подтвердила Элидрис, – И мы сразу поспешили к вам на помощь, чтобы дать бой северянам, осадившим ваш город.

Капитан окинул взором все наше воинство и качнул головой:

– Уверен, герцог Бранкель оценит ваш благородный порыв, однако боюсь, ваша помощь запоздала. Как видите, осада снята.

Мы снова оглядели окрестности, усеянные трупами. Сложно было проверить, что мы избежали битвы так просто и у внезапно меня закралось подозрение, что северяне все же пробились в город и теперь быть может выставили прежних стражей у ворот только чтобы усыпить нашу бдительность. Судя по выражению лиц моих спутников, они думали так же.

– Значит вы сами управились с северянами? – спросил Андрей.

Я видел, как разочарованно скривилась Вероника, явно сожалея о том, что мы впустую потратили силы и время, еще и Пикселя потеряв по дороге.

– Увы, но нет, милорд…

Слова прозвучал будто подтверждение наших подозрений, но в следующий момент капитан пояснил:

– Они просто ушли, получив что хотели.