Буран, Тайга и Асмодей. Выход

Глава 4

Убедившись, что поблизости не осталось бомба-монстров, мы собрались у тела чудовища, зализывая раны и приходя в себя. Как оказалось, из двух дюжин рыцарей, вошедших в деревню, осталась половина. Переведя дух, капитан Терсиольд рассказал нам, как отряд рассредоточился по домам, но поскольку стрелы тварь не брали, дать ей достойный отпор не выходило и она легко угробила сразу шестерых, иной раз даже не утруждаясь пробираться в дом, поскольку ее «бластер» прошивал дерево с завидной легкостью. Теперь мы могли рассмотреть диковинное оружие гада, которое пряталось в какую-то ячейку за спиной. Оно действительно походило на бластер и при этом было связано проводом с броней или шкурой монстра. Ничего подобного никто прежде не видел, кроме нас троих, знакомых с научной и околонаучной фантастикой. Так или иначе, бластер засранца я благополучно сломал смерчем и от идеи разжиться трофеем пришлось отказаться. Идею отрезать оружие от монстра для дальнейшего изучения я тоже забраковал, поскольку мы понятия не имели, чем питается эта пушка и возможно при попытке ее отсоединить боезапас сдетанирует нах…й и мы все разлетимся по округе. С заметной досадой мои спутники согласились со мной.

Словно занавес в конце спектакля снова полил дождь, но теперь нам было где укрыться. Вдоволь наглядевшись на пришельца, мы оставили его тушу под дождем, а сами вернулись в дом, где прятались раньше. Лишившись половины отряда мы теперь легко в нем поместились и расчехлив вино решили подвести итоги сражения.

Пока гвардейцы примолкли, поминая товарищей, мы с капитаном вернулись к теме невиданного монстра. Для начала решили придумать ему имя. Дарлис вспомнил, что по традиции охотников, название новой твари придумывает тот, кто ее прикончил. Несмотря на наш весомый вклад в уничтожение монстра, последний удар все же был за капитаном Терсиольдом и все уставились на него. Под нашими взглядами он скромно опустил глаза:

– Боюсь, мне недостанет фантазии придумать этой твари достойное название, хотя мерзавец определенно заслуживает грозного имени.

– Тогда пусть зовется «падлой»! – сплюнула Вероника, обиженная на монстра за полученное ранение, – Вполне сурово и отражает всю суть.

– Может «стрелок»? – предложил Дарлис.

– Х…йня какая-то, – покачала головой Вероника.

– Тоже вариант! – Дарлис вскинул палец с улыбкой, – Но слишком длинно и мы будем путаться, поскольку х…йни здесь хватает.

Мне было пофиг, как назовут монстра и участия в разговоре я не принимал, потягивая вино и погрузившись в мысли о Санрайз. Взглянув на поникших и потрепанных гвардейцев, я подумал, что если подобная тварь проберется во дворец Бранкеля? Теперь защита Санрайз не казалась мне надежной. Тем более, если таких монстров будет больше одного…. Мною снова завладело желание вернуться в Эглидей, но в этом не было смысла. Если мы не остановим Кранаджа сейчас, потом может быть поздно и мое слабодушие лишь отсрочит гибель Санрайз и Элана. И все же, поразмыслив, я решил, что от следующего сохранения могу отказаться. Если мы все погибнем, я вернусь в тот момент, когда Санрайз жива и невредима… В конце концов, Дарлис с Пикселем и Меркристом как-то умудрились здесь прожить три года без сохранений, значит и я могу!

– Канум, – неожиданно произнес капитан.

Окинув нас взглядом, он пояснил, пожав плечами:

– Так звали демона где-то далеко на юге. В детстве бабушка меня часто пугала сказками о нем.

Мы переглянулись и Дарлис кивнул:

– Окей, звучит не плохо, пусть будет канум.

Он поднял мех с вином и торжественно объявил:

– Нарекаем этого дерьмо-демона канумом и надеемся, что он был единственным в своем роде!

– Пф, – фыркнула Вероника, – Это уж вряд ли!

Здесь все вынужденно согласились с ней, а один из гвардейцев разумно заметил:

– Если тут еще такой бродит, я бы не стал его дожидаться.

Мы все непроизвольно уставились в окна, мысленно поддерживая рыцаря. Несмотря на проливной дождь, у нас не было никакого желания оставаться в заминированной деревне и мы единогласно решили продолжить путь.

Но прежде чем выехать, нам предстояло отловить своих лошадей. К счастью, большая их часть благоразумно убралась из деревни и не пострадала, а учитывая, что некоторые остались без наездников, лошадей оказалось даже больше, чем нам было нужно.

Моему адскому скакуну Черенку повезло уцелеть, и это был прекрасный повод в ответ на подколы Дарлиса, спросить чей конь теперь больше напоминал труп, но взглянув на друга, я сдержался. Оказалось, Дарлис успел привязаться к своему коню, и теперь, когда разжился новым, также назвал его Сароксом.

– Ты прямо как ведьмак со своей Плотвой! – криво улыбнулся я, надеясь как-то развеять печаль Игоря.

– Ну а что, имя прикольное, нафиг новое выдумывать?

С конем Дарлис получил и замену утраченным вещам, поскольку прежнему хозяину они были уже ни к чему. Поначалу гвардейцы хотели собрать тела павших товарищей и предать огню, как подобало, но мы с капитаном сочли эту идею не безопасной, поскольку в трупах уже могли обосноваться бомба-монстры, которых Дарлис лаконично обозвал дронами.

Снова собравшись вокруг трупа монстра, но уже верхом, мы задумались, не стоит ли прихватить его в город эльфов для изучения. Свободные лошади у нас были, но тащить с собой здоровенную тушу, когда мы торопились, казалось не лучшей идеей.

– Как его грохнуть мы уже знаем, а как устроен его внутренний мир лично мне пох…й, – высказалась Вероника.

– Я его зарисую, как приедем. Потом вместе накатаем статейку для бестиария.

Дарлис обвел нас взглядом, ожидая одобрения и мы молча согласились.

Наконец, опять в сопровождении дождя, мы направились к выезду из деревни. Разговоры снова притихли и каждый думал о своем. Так в тишине мы добраться до изгороди, окружавшей Стручную и едва проехали за хлипкие ворота, как на нас внезапно опустился туман сохранения!

Несмотря на то, что его появление было логичным, я все же не был готов к нему. Туман никогда не был холодным и казалось вообще не имел ничего общего с реальным, но в этот раз я почувствовал дрожь по всему телу, словно меня окатило ледяной водой. Прежде, после подобного боя я бы ни секунды ни медля сохранился, но тогда Санрайз всегда была со мной и я мог быть относительно уверен в ее безопасности, а теперь нет… Зависнув, не в силах найти верное решение, я только сейчас подумал, что мог бы поговорить с Дарлисом. Он бы точно понял мои сомнения и может, помог бы их разрешить, но сперва мы не были настроены общаться, а теперь я застыл вместе с миром, пока не приму решение! Сука! Я никак не мог отделаться от видения, в котором на Эглидей идет целая армия канумов, но в тоже время, не был уверен, что отказ от сохранения как-то поможет защитить Санрайз. Если в грядущих битвах Вероника выживет, я могу возродиться рядом с ней и до Эглидея так и не доберусь… Стиснув зубы, я все метался мыслями, пока туман внезапно не развеялся, лишив меня выбора! Время вышло и я просто не успел ответить! Как ни странно, но в этот момент я испытал облегчение, словно решение было принято за меня и я уже никак не мог повлиять на него.

– Опочки, вот и сейв! – улыбнулась до ушей Вероника, едва мир вокруг снова ожил.

Она посмотрела на меня, будто желая разделить радость и даже не догадываясь, что я свое сохранение проворонил.

– Сейв? – вскинул брови Дарлис, – Вы сохранились?!

– Агась, – ответила Вероника, язвительно добавив, – Завидуешь?

– Пф, я здесь три года без сейвов, уже привык, – не очень убедительно ответил Дарлис, добавив, – Зато голова соображает лучше, когда жизнь всего одна.

Я невольно усмехнулся про себя. Бессмертие все еще было при мне, но я все же примерил слова Игоря на себя, со вздохом осознав, что соображать лучше не стал. В конце концов, сохраняюсь я или нет, значения не имело. Санрайз может погибнуть, а я об этом даже не узнаю, какой тогда смысл отматывать время вспять? И как далеко я готов его отмотать? Одолев Кранаджа, мы можем вернуться в Эглидей с победой и только тогда узнать, что Санрайз больше нет… Даже если мне хватит духу вернуться в прошлое, Вероника едва ли составит мне компанию. А даже если она все же погибнет, то где и когда загрузится неизвестно, ведь она-то будет сохраняться при любой возможности. Кроме того, оставался Джеймс, если он вошел в игру! Проклятье, я совершенно не понимал, как это все работает!

Пока Дарлис пикировался с Вероникой, я оглянулся назад, чувствуя, что чем дальше мы уезжаем от Санрайз, тем сильнее моя тревога за нее.

– Эй, Димон, забыл что-то?

Дарлис посмотрел на меня и уже по его взгляду мне показалось, что он знает, о ком я думаю.

– Нет, – покачал я головой.

В этот момент мне вдруг пришло в голову запоздалое решение. Я должен был просто оставить медальон Санрайз! Пусть я не был уверен, что с ним она получит мое бессмертие, но это был хоть какой-то шанс защитить ее, находясь далеко! На миг эта мысль так захватила меня, что я было решил повернуть назад, домчать до Эглидея и воплотить ее, но вовремя сообразил, что на это уйдет уйма времени. Снова оглянувшись, на этот раз на рыцарей, ехавших позади, я подумал, что мог бы поручить это дело одному из них, но не было никаких гарантий, что рыцарь доедет до Эглидея…

– Думаешь за нами кто-то едет? – нахмурился Дарлис, заметив смятение на моем лице.

В этот раз я только пожал плечами:

– Надеюсь, что нет.

Наконец смирившись с принятым решением, я уставился вперед, пытаясь сосредоточиться на дороге. Прислушиваясь к шелесту дождя, я кое-как унял свои беспокойные мысли и решил довериться судьбе.

Мы миновали березовую рощу и свернули с окончательно размокшей дороги. Теперь мы ехали вдоль нее по молодой траве, приглядываясь к деревьям, которые то приближались, то удалялись с обеих сторон.

Спустя десять минут молчаливой езды Дарлис внезапно вспомнил о том, что Вероника в очередной раз спасла ему жизнь. Вероятно, он думал об этом уже довольно долго и просто не находил слов, чтобы подступиться к ней, но совесть не позволяла ему просто промолчать и помявшись он обратился к девушке:

– Вероника.

– Чего? – откликнулась она, даже не взглянув на Дарлиса.

– Ты прикрыла меня, а я так и не поблагодарил тебя.

– Ааа. Да, ты говнюк, – глубокомысленно кивнула бестия.

– Бл…ть, почему с тобой так сложно! – вздохнул Игорь и собравшись с духом выпалил, – В общем спасибо тебе.

Вероника только пожала плечами, словно речь шла о каком-то пустяке, но ни я, ни Дарлис так не считали и Игорь озадаченно нахмурив брови признался:

– Не ожидал такой милости от тебя. Почему ты это сделала?

Только теперь Вероника удостоила Игоря взглядом и в типичной манере ответила:

– Потому что я бессмертна, а ты нет, дурачок.

Ответ явно не был исчерпывающим.

– Не думал, что тебя это волнует.

– Мог бы просто ограничиться благодарностью, – шепнул я Дарлису, – Если случилось чудо, не ищи его причин, можешь разочароваться.

– Ты бываешь полезен, – пожала плечами Вероника.

– Ну вот…, – скорчив гримасу Игорю, вздохнул я, хотя все еще надеялся, что Вероникой руководил вовсе не расчет.

– Но в следующий раз если так подставишься, я тебя прикрывать не буду.

– Хэй, кто бы говорил! – обиделся Дарлис, – Тебя монстр вообще едва не грохнул! Скажи спасибо Димону, что вытащил тебя и отпоил зельем.

Вероника тут же уставилась на меня со своей фирменной улыбкой:

– Ох, это так мило! Спасибо, Димчик!

Возможно она говорила искренне, но тон заставлял в этом усомниться.

– Пожалуйста, – ответил я.

– И за руну тоже.

В этот раз ее слова прозвучали серьезней и, взглянув на Веронику, я убедился, что теперь в них не было иронии.

Несмотря на местами язвительный и высокомерный тон Вероники я еще больше утвердился в своих мыслях о ней. О руне она не знала, пока тварь не рубанула ее мечом и все же сунулась под удар, зная, что для Игоря он может стать последним. Едва ли из одного лишь расчета она была готова испытать муки смерти. Возможно мы и вправду оказались ее единственным друзьями и она где-то в душе дорожила этим… где-то очень глубоко в душе…

– Да, Димас, и от меня тоже, – подключился Игорь, – Черт, если бы не вы, я бы уже отбыл на тот свет!

– Не забудь об этом, когда я решу одолжить у тебя кучу денег, – подмигнула Вероника.

– Эх, вот не была бы ты такой стервой, была бы нормальной девчонкой.

– Но так было бы не интересно, да? – с наигранной грустью вздохнула Вероника.

– Я не против проверить.

Вероника только хмыкнула, но в последний момент, перед тем как она снова отвернулась, мне показалась, что на ее губах мелькнула совершенно нормальная и даже как будто веселая улыбка, на которую хотелось ответить.

И снова погода будто откликнулась на нашу милую беседу, уняв дождь и разогнав тучи. Солнце стремилось к закату, но все еще припекало, великодушно высушивая наши плащи. Под его лучами и после выпитого вина мысли о минувшем сражении стали униматься, позволяя, наконец, немного расслабиться.

Спустя пару часов, за которые мой зад основательно одеревенел, мы добрались до живописной речной долины. Если верить Дарлису, отсюда до Танстреда оставалось часа четыре езды.

– А если свернуть к той роще и ехать вдоль реки, можно добраться до шикарного водопада, – продолжал экскурсию по своим воспоминаниям Дарлис, – Мы там как-то рыбачили с Пикселем и Андрюхой.

Ни мне, ни Веронике не довелось застать спокойное время в этом мире, но я все же смог представить себе эту пасторальную картину: трое моих друзей сидят на берегу чужого мира, словно у себя в деревне, потягивают «лучшее пиво в округе» из Строганицы, травят анекдоты и вспоминают былое…

– Может передохнем там, а то я уже задницы не чувствую? – внезапно предложила Вероника.

Поскольку дорога выдалась не простой, а отдохнуть после Стручной мы толком не успели, предложение Вероники одобрили все, кроме капитана, который надеялся добраться до Кельморна как можно скорее. Я бы тоже предпочел мчать без остановок, но мне было нужно время, чтобы привести мысли в порядок и быть может поговорить с Дарлисом тет-а-тет. В итоге, Терсиольд был вынужден подчиниться решению большинства.

Следуя указаниям Игоря, мы свернули с намеченного курса к реке, петлявшей среди высоких деревьев. Как оказалось, дорога к обещанному водопаду превратилась в настоящее болото и мы добирались до него добрые двадцать минут, каждую из которых капитан Терсиольд сетовал себе под нос на чрезмерную трату времени. Впрочем, когда мы, наконец, извилистой тропой добрались до места, притих даже он.

Открывшаяся нам в лучах ползущего к закату солнца картина по-настоящему завораживала! В своем бесконечном стремлении к большой воде, река лихо срывалась с высокого обрыва и продолжала свой путь среди укрытых зеленью берегов. Насытившись минувшим дождем, она раздалась почти к самым корням деревьев и игриво серебрилась бликами, заведя умиротворяющую шелестящую песню.

– Ух ты, вот это красотень! – обрадовалась Вероника, окинув взглядом живописный водопад, легким потоком срывающийся в серебристую реку.

В брызгах еще сверкало солнце, от чего вода казалась бурлящим шампанским.

– Вы как хотите, а я искупаюсь, – заявила Вероника, бодро спрыгнув с коня.

После бесконечного дождя воды с меня было достаточно, но взглянув на свои сапоги и плащ, обильно украшенные грязью, я был вынужден признать, что умыться не помешает.

– Мы потеряли много времени и, с вашего позволения, я предлагаю долго не задерживаться здесь, – обратился капитан ко мне с Дарлисом.

– Поддерживаю, – кивнул я, – Умоемся, просохнем, поедим и в путь.

Гвардейцы спешно расседлали лошадей, но костры разводить не стали. К ночи надеялись добраться до Танстреда, поэтому время берегли и довольствовались холодными закусками. Некоторые, как и Вероника были не против искупаться и, скинув броню гурьбой направились к реке.

Мы же с капитаном устроились чуть в стороне под высоким вязом, раскидав на еще мокрой после дождя траве плащи. Закинув в рот пару сухарей и залив их вином, Вероника отправилась искать укромное место, чтобы искупаться.

– Не вздумайте за мной подглядывать! – сурово ткнув в нас пальцем, потребовала она.

Хотя я бы не удивился, если бы Вероника отправилась купаться нагишом прямо в толпе гвардейцев.

Заверив ее, что наши помыслы чисты и никому она не всралась, мы вернулись к еде. Я надеялся поговорить с Игорем о Санрайз, но капитан не спешил оставить нас наедине, а я не мог придумать, как отослать его. В итоге Дарлис, блуждая взглядом по округе, взялся вспоминать упомянутую ранее рыбалку. Терсиольд оказался заядлым рыбаком и охотно поддержал беседу, которая мне очень быстро наскучила.

– Пойду тоже умоюсь, – решил я, сняв латы и оставшись в рубахе и штанах.

– Давай, – одобрил Дарлис, – Если ничего себе не отморозишь, я тоже искупнусь.

С таким напутствием я направился к реке. К вечеру и вправду стало прохладно, но это меня только бодрило. Сперва я думал присоединиться к рыцарям, которые шумно плескались в воде и обменивались впечатлениями от похода, начищая свою броню, но потом свернул к небольшим зарослям дальше по течению. Усталость, выпитое ранее вино и умиротворяющий шелест реки располагали к одиноким размышлениям. Впервые за долгое время я вспомнил о телефоне, с ироничной улыбкой посетовав, что не могу просто позвонить Санрайз, как сделал бы в своем мире. От недоступных средств связи я перешел к доступным, снова вспомнив нашу переписку с ней. Это был идеальный момент, чтобы написать Санрайз и впервые мы были с ней в одном мире, но я не представлял, как передать письмо. Конечно, можно было послать одного из рыцарей в Эглидей, но толика еще трезвого разума подсказывала, что это глупо. Послание может не дойти или опоздать и даже если я получу ответ о том, что Санрайз жива и здорова, к тому моменту, как он окажется в моих руках, ответ может быть уже не актуальным. Да и сколько мне потребуется гонцов, чтобы писать Санрайз всякий раз как меня одолевает тревога? Наконец, пробираясь сквозь кусты шиповника в какие-то дебри, я решил, что мог бы вести дневник. Писать Санрайз о том, что происходит вокруг, о своих чувствах и если вдруг судьба позволит нам снова встретиться, я просто отдам ей этот дневник, доверив ему сказать то, что не мог выразить вслух. Идея мне понравилась, но ощупав себя, я сообразил, что при мне нет ни бумаги, ни пера!

– Бл…ть, – вздохнул я.

– Ну ты глянь, а!

От раздавшегося рядом голоса я едва не подскочил, тут же обернувшись на звук.

– Бл…ть, – снова сорвалось с губ, когда мой взгляд уперся в абсолютно голую Веронику, выходящую из воды в лучших традициях девушки Бонда!

– Только выехал за порог, оставив свою ненаглядную, а уже за другими девушками подглядывает!

Ничуть не смущаясь наготы, Вероника уткнула руки в бока, сверля меня взглядом.

– Я не подглядывал! – поспешно отвернувшись и густо краснея, ответил я.

– Ага. Небось, сидел тут в кустах и наяривал вовсю.

– Нихрена подобного!

Оглянувшись, я попытался отыскать путь, чтобы ретироваться, но почему-то вокруг оказались сплошные кусты и ломиться через них казалось нелепым, хотя я, похоже, проделал это минуту назад, даже не заметив. В тоже время Вероника не планировала облегчать мне восприятие реальности и хотя бы прикрыться.

– Я не знал, что ты здесь.

– Неужели?

Не выдержав нелепых обвинений, я повернулся к Веронике усиленно таращась ей в глаза:

– Думай, что хочешь, но я за тобой не подглядывал!

Выпалив эти слова, я тут же отвернулся снова, пытаясь найти проход через кусты и уже было наметил маршрут, как Вероника внезапно оказалась рядом и ухватила меня за руку, развернув к себе:

– К чему это нелепое смущение, Димчик? Ты ведь уже видел меня с Нагзаром и в купальнях.

Ее бровь хитро изогнулась, а на губах заиграла хищная улыбка. Я не был готов к тому, что Вероника прямо сейчас припомнит те события и, растерявшись, ответил:

– Это не значит, что хочу увидеть снова.

– Неужели? Я тебе настолько противна?

Такого вопроса я не ожидал и против воли мой взгляд скользнул по ее обнаженному телу, но тут же опомнившись, я снова уставился куда-то в сторону, спешно сменив тему:

– Ты решила припомнить мне прошлые обиды?

Вероника театрально поджала губы, прижав палец к подбородку:

– Да, представляешь, не могу перестать думать об этом. Ты ведь в купальнях сам подпустил меня к телу своей ненаглядной.

У меня внезапно пересохло во рту и язык прилип к небу, отказываясь выдавать какие-то оправдания. Мой взгляд от смущения поплыл вниз, но наткнувшись на соблазнительную грудь Вероники, тут же вильнул в сторону на какую-то корягу.

Ощущая, что оказался в ловушке, я едва слышно пробормотал:

– Я не думал о тебе.

– Да, воображал меня Санрайз, верно?

Решив буквально сбежать от ответа, я пробурчал что-то себе под нос и спешно развернулся, уже готовый ломануться через кусты к лагерю, но тут передо мной поднялась ледяная стена!

– Бл…ть, ты совсем что ли еб…лась?! – вскинулся я.

– Еще нет, – все так же улыбаясь, ответила Вероника, – Бежишь от взрослого разговора, потому что нечего ответить?

Она внезапно шагнула ко мне, простерла руку, от чего я заметно дернулся, но протянула ее мимо моего плеча к торчащим острым сосулькам. Все также, не отрывая взгляда от меня, она отломила кусочек льда и ее рука скользнула к груди. Мы смотрели в глаза друг друга, но я знал, что происходило ниже по экспрессивной мимике Вероники. Кусочек льда скользил по ее коже, обводя грудь, касаясь нежных сосков, которые все сильнее набухали от холода и возбуждения. Одно лишь осознание происходящего пробудило во мне предательскую мужскую натуру и знакомые ощущения, подтверждающие, что мой новый аватар ничем не отличается от реального мужского тела.

– Ты мне должен, Димчик и теперь можешь отдать долг, – наклонившись ко мне, сладостно прошептала Вероника.

Ее рука, словно бабочка скользнула по моему плечу так легко, что отшвырнуть ее казалось чрезмерной грубостью.

– Теперь у тебя есть, чем порадовать девушку.

Я, было, думал, что меня выдает мужское тело, но оказавшись в ловушке игривого взгляда осознал, что дело вовсе не в нем. Также легко и просто Вероника играла со мной, когда я был в теле Санрайз и тело Санрайз отвечало ей. Черт!

– Я тебе ничего не должен, – ответил я, также невольно убавив звук до шепота.

Лед продолжал скользить по тонкой коже, дразня соски и теперь я видел этот танец собственными глазами. В тоже время вторая рука Вероники добралась до шнуровки на моей рубашке и замерла там. Вдруг ее ногти болезненно впились в мою грудь, вызвав судорожных вздох. Я растерянно поднял взгляд, наткнувшись на полные губы, нежно розового цвета, все еще растянутые в улыбке, которая внезапно показалась совсем не лукавой и вполне даже ласковой. В следующий миг моих губ коснулся холодный кусочек льда, который секунду назад чертил мокрые узоры на груди Вероники. Я ощущал холодную влагу и жар во всем теле, но тут Вероника внезапно засмеялась и отступила от меня:

– Так значит, не думал обо мне?

Ощутив себя идиотом, я раздраженно вытер губы и отвернулся от голой мерзавки.

– Ты не умеешь врать, Димка. Санрайз бы мне никогда не позволила того, что позволил ты. Еще бы чуть-чуть и ты бы сам вручил мне свое достоинство!

– Нихрена! – обиженно фыркнул я, невольно ощущая, как проходит возбуждение, – Я думал о ней, а не о тебе!

– А сейчас? Если бы ты думал о ней сейчас, то на шаг бы меня к себе не подпустил! Ты ведь ее любишь, разве нет?

Выпад оказался болезненным, но в этот момент я удивительным образом больше злился на себя, нежели на Веронику. Возможно именно этого она и добивалась…

– Но ее здесь нет, – произнесла мерзавка, сделав шаг ко мне, – И она нас не застукает.

Об этом я не думал, поскольку несмотря на реакцию собственного аватара был совершенно равнодушен к Веронике, однако невольно представил себе, как нас застает Санрайз и где-то внутри кольнуло болезненное чувство, что ей было бы все равно. Да, стараниями Вероники она узнала о событиях в купальнях и после спрашивала меня о них, но я не был уверен, что ее одолевала ревность, скорее обида на то, что я воспользовался ее телом. Возможное равнодушие Санрайз пугало меня куда больше необоснованной ревности. По крайней мере, ревность могла бы говорить о том, что я нужен ей… и не только как друг.

Внезапно Вероника подкралась ко мне сзади и обвила руками, словно хищный ядовитый вьюнок, но мысли о Санрайз развеяли ее чары и вернули меня в реальность. Я снова ощущал мир вокруг и себя в нем. Стряхнув руки Вероники, уже добравшиеся до моего паха я резко отступил, злобно выпалив:

– Какого черта тебе нужно?!

– Всего лишь немного ласки, – совершенно буднично ответила она.

Поймав мою руку, она уже было поднесла ее к призывно колыхавшейся груди, но я успел вырваться и почти рыкнул:

– Нет!

Какое-то время она смотрела мне в глаза, потом ее игривый взгляд будто погас и она отвернулась, обняв себя за плечи.

– Думаешь, сможешь забрать ее с собой?

Этот вопрос, брошенный словно нож, застал меня врасплох. На какой-то миг я действительно задумался о такой возможности, но все еще не знал, согласиться ли Санрайз, если эта возможность появится. Я уже почти смирился с этим миром и был готов остаться здесь ради Санрайз, но, похоже, такой вариант Вероника считала слишком безумным даже для меня.

– Какая тебе разница? – вздохнул я.

Плечи Вероники дрогнули. Она так и не повернулась ко мне и только через пару мгновений озвучила свой жест:

– Никакой.

– Вот и хорошо. Тогда нам стоит вернуться в лагерь и ехать дальше.

Устав от странного разговора с голой Вероникой, я обошел ее ледяную стену и направился обратно.

– Дима!

Вероника окликнула меня, когда я уже ломился через кусты. Предчувствуя, что пожалею об этом, я все же замер, но не стал оглядываться.

– Помнишь тогда в купальнях…, я говорила о своем отце.

Еще тогда я был почти уверен, что она навешала мне лапши на уши, лишь бы затащить в свою ловушку и теперь казалось глупым вестись на туже приманку снова.

– Помню, что ты ничего толком не рассказала.

– А ты бы выслушал?

Такого вопроса я не ожидал и даже повернулся к Веронике, внезапно застав ее грустно смотрящей на воду. Выслушал бы я? В любое другое время я бы послал ее вместе с папашей куда подальше, но сейчас она выглядела совсем не так как обычно: все еще напоминал ядовитый цветок, но поникший и увядающий. Ко мне вернулись прежние мысли о том, что она вовсе не по своей воле плюется ядом. Психолог во мне говорил, что Вероника глубоко несчастная девушка, потому такая стерва. А если она действительно считает нас единственными друзьями, мог ли я послать ее? В этот момент ее нагота не казалась вызывающей, напротив, она выглядела чрезвычайно хрупкой и ранимой, но я все еще помнил, насколько лукавое создание стояло передо мной. Вздохнув про себя, я ответил чуть грубее, чем планировал:

– Если хочешь рассказать, рассказывай.

Как ни странно, но мой тон не задел Веронику. Взглянув на меня, она смущенно улыбнулась:

– Если ты не против, мне бы не хотелось кричать об этом на всю округу.

Меня вдруг снова посетило чувство дежавю. Будто все той же неведомой историей об отце Вероника надеялась заманить меня в свои коварные объятия. Но что-то в ее образе говорило, что в этот раз она искренна настолько насколько может себе позволить.

– Хорошо, я подойду, но только если ты оденешься.

Она молча ушла к одному из кустов, где лежала ее одежда. Я ждал чуть в стороне не решаясь подойти ближе и смотрел на медленно ползущую реку. Только когда Вероника сообщила, что готова, я рискнул повернуться к ней. К своему удивлению я не обнаружил на ее лице привычной хищной улыбки и жгучих огоньков в глазах. Только мокрые розовые волосы, словно окрас, предупреждающий об опасности, напоминали о ее ядовитой природе.

– Уверена, ты считаешь меня злобной шлюхой, – внезапно объявила она, усевшись на землю.

Начало было интригующим, хотя на самом деле я считал, что проблемы Вероники гораздо масштабней, но в ответ только покачал головой, выдавив из себя:

– Нет.

– Да, мне не впервой развлекать мужиков вроде Нагзара. Но мой первый опыт был вовсе не в игре.

Здесь я не сдержав удивления, посмотрел на Веронику все так же пустым взглядом уставившуюся на реку.

– Ты говорила, над тобой надругался твоей отец, – робко напомнил я, когда ее молчание затянулось.

Вероника как-то странно хмыкнула и призналась:

– Нет. Тогда я соврала… почти.

Это меня не удивило, но я все же уточнил:

– Что значит «почти»?

– В этом смысле он меня не трогал. Его куда больше интересовали другие способы расслабиться. Он торчал на «хмуром».

– Хмуром? В смысле героине?

Вероника кивнула и снова погрузилась в молчание, хотя очевидно это было не все, что она хотела рассказать мне о своем отце. Я терпеливо ждал, пока она продолжит и через пару минут она вздохнула:

– Денег у нас не водилось, как у большинства торчков, а работать ему было впадлу.

– А твоя мама?

– У меня ее нет.

– Эм, извини, – вздохнул я.

Мне вдруг вспомнились собственные родители и на фоне того, что рассказывала Вероника мое беспечное желание выбросить их из своей жизни показалось совершенно идиотским и эгоистичным. Помедлив, я сел рядом с Вероникой, все также глядя на воду.

– Тебе еще интересно?

– Да, – рассеяно кивнул я, – Продолжай…, если хочешь.

Какое-то мгновение Вероника меня разглядывала, будто пыталась прочесть мои мысли, потом отвернулась и продолжила.

Как оказалось, ее отец в вечном поиске денег на дозу внезапно сообразил, что может зарабатывать на дочери вполне очевидным способом. История не была оригинальной, но благодаря удивительной искренности, с которой Вероника ее рассказывала, она казалась действительно пугающей. Папаша укладывал свою малолетнюю дочь под знакомых дилеров и получал заветную дурь. Сам он к ней прикасался только кулаками, что Вероника находила единственным плюсом в своей прежней жизни. Тогда она еще жила в какой-то глухомани и никого особо не волновал ее потрепанный внешний вид, а сама Вероника боялась рассказать о «бизнесе» папаши, который далеко не всегда шел успешно. С тех пор как ее отец подсел на наркоту, ей не доводилось есть досыта, об иных благах она и не мечтала, потому что между необходимыми ребенку вещами и дурью выбор для отца Вероники был очевиден.

– Всякий раз, когда его ломало, я надеялась, что он сдохнет! – с неподдельной злобой произнесла Вероника, ожесточенно глядя на реку, будто в ней тонул ее отец, – Но дружки его вытягивали и все продолжалось как обычно: физическое воспитание отцом вместо школьного днем и его поганые приятели между ног по ночам. Эта сука даже за моим циклом следила, чтобы внуков не заиметь!

Потрясенный нарисованной картиной я смотрел на Веронику, ловя себя на мысли, что предпочел бы, чтобы эта история оказалась ложью. Но Вероника даже не смотрела на меня, словно ей было безразлично, поверю я или нет. Казалось, собственное прошлое настолько поглотило ее, что она бы не заметила, даже если бы я встал и ушел.

– А ты не пыталась сбежать? – спросил я, когда молчание Вероники затянулось.

Она засмеялась, посмотрев на меня как на дурачка:

– Сбегала и не раз! Но его дружки меня быстро находили и возвращали домой. А там он уже прививал мне «любовь к семейному делу», но без фанатизма, чтобы его приятелям было не так противно на меня смотреть.

Она снова замолчала, погрузившись в себя. По ветвям деревьев прошелестел ветер. Солнце неумолимо клонилось к закату и мне казалось, что прошло не меньше часа, хотя едва ли больше пятнадцати минут. Я все еще не знал, могу ли доверять словам Вероники, но ее история не казалась выдумкой и многое могла бы объяснить в ее характере.

– И что было дальше? – спросил я, осознавая, что действительно хочу знать.

– Очередная ломка и попытка сбежать, которая неожиданно удалась. До сих пор думаю, что папашка сдох захлебнувшись собственной блевотой и только поэтому меня не стали искать. Я успела прихватить кое-какие деньги и сбежала в Москву к тетке.

Я думал, что на этом история и закончится, но у нее оказалось такое же скверное продолжение. В Москве Веронику не ждали и получив весть о смерти отца определили ее в интернат. Припрятанные деньги тетка прибрала к рукам, а причитавшееся сиротам пособие никто в интернате не получал полностью. Новая жизнь оказалась не лучше прежней и вскоре Вероника вернулась к тому, что уже неплохо умела благодаря постоянной практике с дружками отца. Благо подробности своей «работы» она опустила ужав этот период своей жизни до пары предложений.

– А потом, когда я уже выбралась из этого дерьма и поверила, что жизнь вот-вот наладится, появилась эта чертова игра!

Вероника окинула взглядом окрестности с ироничной улыбкой:

– Думала, развеюсь, поиграю чуток.

Я покачал головой, оценив иронию:

– Наверно мы все с этой мыслью сюда пришли.

– Но не всех игра поимела также как меня. Меня оттр…али в буквальном смысле!

Вероника посмотрела на меня, внезапно улыбнувшись и снова превратившись в знакомую стерву:

– Хотя тебе тоже не плохо досталось.

– Спасибо, что напомнила, – криво улыбнулся я.

– Может только поэтому я решилась рассказать тебе о себе.

Возможно, оказанное доверие должно было польстить мне, но я все еще не понимал, чем оно вызвано.

– Кроме тебя я доверилась только одному человеку в этом мире.

Мне на ум тут же пришел Джеймс, который не знал русского и точно не мог кому-то проболтаться, если бы Вероника хотела сохранить свой секрет, но я ошибся.

– Его звали Рома. Один из тех отмороженных игроков, с которыми я шла к Разлому в третий раз. Он казался самым адекватным из них и я позволила себе обмануться. Доверилась ему так же, как тебе сейчас.

Я уже знал чем закончилась история того похода и терпеливо ждал подробностей, но Вероника молчала. Наконец я спросил:

– Это он тогда напал на тебя?

Сказать «изнасиловал» у меня почему-то не повернулся язык. Вероника покачала головой и я уже решил, что история с изнасилованием все-таки оказалась выдумкой, когда Вероника ответила:

– Его дружки… Когда этот гон…он все им разболтал они решили, что я охотно их обслужу, ведь мне не привыкать!

Впервые в глазах Вероники я заметил блеск слез, но она тут же вытерла их. Я не знал, что мне делать и корил себя за дурацкий вопрос. Я уже нерешительно потянулся рукой к Веронике, чтобы как-то утешить ее, но она резко встала, объявив:

– Вот и все, такая вот, еб…ть ее, история!

Я поднялся, не зная, куда деть взгляд и рассеяно бродил им где-то под ногами, пытаясь найти там подходящие слова, пока не произнес первое что пришло на ум:

– Мне жаль,

– Да, да, я знаю! Но мне не нужна жалость!

– Тогда почему ты мне рассказала об этом?

Вероника как-то обреченно пожала плечами:

– Может, решила вернуть тебе долг.

– Долг?

Она бросила взгляд на меня, вздохнув:

– Я раскрыла твой секрет остальным. Теперь ты можешь поделиться моим.

Слова Вероники прозвучали так по детски, что у меня мигом сложился картинка в голове. Пережив страшное детство, она отрастила шипы, но как и любой человек нуждалась в объятиях! Она нуждалась в друзьях, но в своем изувеченном прошлом не научилась их заводить и даже толком не понимала, как с ними общаться! А печальный опыт в игре еще больше ожесточил ее. И теперь мне казалось, что она впервые пытается убрать свои шипы и подпустить к себе кого-то…

– Я умею хранить секреты, – серьезно ответил я.

– Да уж, это я заметила.

Вероника посмотрела на меня, но на этот раз улыбка на ее губах не казалась ядовитой.

– Мне жаль, что все так вышло в Разломе, – неожиданно призналась она, – Вы совсем не такие, как мои прежние спутники. Для них игра так и осталась игрой и надеюсь они никогда из нее не выберутся. С ними я бы покончила в Разломе без всяких сомнений!

Взгляд Вероники ожесточился, но через мгновение снова смягчился:

– Но с вами все было иначе и если бы было возможно, я бы…

Она опустила глаза, потерявшись в мыслях, но я уже знал, что она хотела, но не умела сказать.

– Поэтому ты вернулась?

Вероника качнула головой, нервно облизав губы:

– Сперва мне казалось, что в том мире я смогу начать все заново, забыв о своем прошлом и о том, что произошло здесь. Но после наших приключений…, я больше не хотела быть одна.

Я вдруг вспомнил, как Дарлис, едва мы оказались в Герсан-Гироте, предвкушая скорое освобождение из игры воображал, как мы все вместе соберемся в какой-нибудь пиццерии и будем вспоминать о своих приключениях. Теперь мне казалось, что Вероника действительно хотела воплотить эту фантазию в реальность, хотя еще тогда знала, что всем выбраться из Разлома не удастся.

Сам того не осознавая, я встал рядом с Вероникой, уставившись на листья, плывущие по реке.

– Ты не будешь одна, если перестанешь язвить и плеваться ядом.

Я посмотрел на Веронику как можно более теплым взглядом, впервые не испытывая к ней презрения. Посмотрев в ответ, она усмехнулась:

– Черт, меня не предупреждали, что будет так сложно!

– Это не сложно, просто стоит иногда задумываться о чужих чувствах.

– С моими раньше никто не считался…

– Это было раньше.

Я вскинул бровь, улыбнувшись уголком губ:

– Ты ведь хотела начать новую жизнь?

Вероника как будто впервые смутилась по-настоящему и кивнув робко посмотрела на меня:

– Ты мне поможешь?

Ее пальцы снова скользнули по моей груди и глядя на меня из-под ресниц она знакомым льстивым голосом добавила:

– Я тебя отблагодарю.

В ее глазах заплясали прежние огоньки и я вдруг решил, что меня снова провели. Что вся история Вероники ложь, а я наивный дурачок! Но я не мог в это поверить. Так лгать невозможно. Или я просто не хочу признать себя обманутым…

– Благодарность оставь при себе, – твердо ответил я, перехватив руку Вероники.

Она не сопротивлялась и даже наоборот будто расслабилась, хотя в глазах была какая-то растерянность и следы прежнего смущения. Опустив взгляд, она облизав губы, неожиданно спросила:

– Ты не хочешь узнать меня еще глубже?

Двусмысленность этих слов, в которые она явно вкладывала совершенно определенный смысл, на миг озадачила меня, а когда я уже был готов выдать жесткое «Нет!», рядом внезапно раздался хруст ветки.

Не сговариваясь, словно испуганные коты, мы синхронно оглянулись на звук и встретились взглядами с Дарлисом.

– Эмм, я не помешал? – озадаченно вскинув бровь, спросил он.