Червь-4

Глава 10

Видок у Юриса мягко сказать хуёвый. Мужик явно не спал всю ночь; вздувшиеся красные глаза и опухшее лицо говорили сами за себя. Когда мы идём к его дому, со стороны его маленькой фермы раздаются уставший вой коровы и повизгивания свиньи. Животные и сами не прочь лечь на боковую, но в их головах явно царило безумие, засевшее так глубоко, что только проломив мечом череп можно будет облегчить их жизни.

Я не думаю, что тому виною — погода. Или плохое питание. Виновник происходящего ждал меня в одной из комнат хаты Юриса.

Мы зашли в дом.

За столом дремала Жена Юриса. На голове — пара подушек, прижатые руками. Даже толстенные стены кухни не в состоянии защитить от изнуряющего воя. Но дикий вой — это полбеды. Из-за двери, что ведёт в комнату Инги, доносятся женские крики. Она орёт во всю глотку, пол дребезжит от глухих ударов, как будто кровать взмывает к потолку и тут же обрушивается на толстенные доски. Любопытно, сколько бы еще Юрис мучал свою семью, прежде чем пустить скот под нож? Или решился бы придушить Ингу?

— Эдгарс, сделай хоть что-нибудь! — умоляет Юрис.

— Сейчас-сейчас!

Юрис отпёр дверь и встал в сторонку, приглашая меня войти первым.

Инга выглядела куда лучше. Бледность спала. И что особенно меня порадовало — силы вернулись в это юное тело. Привязанная к кровати, она изгибалась как кошка, купающаяся в лучах солнца. Одеяло валялось на полу, трусы и повязка на груди были влажными от пота.

И мухи. Всюду жужжали мухи. Насекомые ползали по влажному телу, сидели на стенах, на кровати. Кружили возле окна. Присмотревшись, я увидел на посеревшей от крови повязки, что плотно опоясывала плечо Инги, еще с десяток мух. Их лапки прилипли к застывшей сукровицы, и всё, что могли насекомые — беспомощно раскрывать крылья и громко жужжать Инге в ухо.

Хороший знак. Очень хороший…

Раненое плечо Ингу явно не беспокоило, она выкручивала руки, словно гимнаст на брусьях. Увидев меня в дверях, она на секунду замерла. Глаза полного безумия вцепились в моё лицо, а когда я чуть улыбнулся, громкий стон резанул слух.

— ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! — завопила Инга.

Я шагнул к ней, но, когда Юрис зашёл в комнату вслед за мной, пришлось его тормознуть.

— Юрис, покинь комнату.

— Зачем? Тебе нужна помощь!

— Нет, я справлюсь один. Вдвоём мы пугаем её.

— Но Эдгарс…

— Юрис, я понимаю твою обеспокоенность. Давай так, если я один не справлюсь — позову тебя. Обещаю!

Уставшее лицо Юриса отяжелело от неудачной попытки состроить хмурую гримасу. Сопротивляться моим просьбам у него не было сил, он послушно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Отлично! Пора действовать.

Я упал на колени возле кровати. Инга отвернула голову к стене, как только я протянул свои руки. Ну ничего, сучка, давай поборемся. Не хочешь по-хорошему, будет как я скажу!

Левой рукой хватаю её за подбородок, правой — за макушку. Скользкие от пота волосы не дают крепко схватиться. Рука выскальзывает. Я наваливаюсь на неё всем телом. Стираю пот с ладони об наволочку и хватаю девку за лоб. Так лучше. Поворачиваю голову к себе лицом. На выпученных от ужаса глазах я вижу своё отражение — морщинистое лицо с разбитым носом.

— Инга, послушай меня, я не причиню тебя вреда.

Я только попытался наклониться к её губам, как он вдруг плюнула мне в лицо и громко завизжала. Дурдом!

Заткнись! Пожалуйста, заткнись!

— ЗАТКНИСЬ!

Она с новой силой попыталась вырваться из моих рук, но верёвки как поводок крепко держали буйную сучку на привязи. Никуда не денешься!

Делаю новую попытку прикоснуться к её губам. Она всё поняла — стиснула зубы, сжала губы, да так, что они побелели. Ну, ничего страшного. У меня есть и черный вход.

Я мог бы проникнуть в её мозг через глазницу, но боюсь, что моё тельце достигло таких размеров, что я просто выдавлю ей глаз, а разместившись в лобной доле — есть вероятность повредить мозг. Зараза!

— ОТКРОЙ РОТ!

Мои вопли не остались незамеченными.

— Эдгарс! — кричал Юрис из-за двери. — Нужна помощь?

— Нет! Я пытаюсь влить ей зелье. Всё хорошо, не беспокойся.

В образовавшейся тишине я продолжил свою работу.

Разжимать губы, а тем более открывать рот девка явно не собиралась. Держа в ладони её подбородок, пальцами сдавливаю её щёки. Давлю сильно. Так сильно, что через плоть ощущаю её зубы. Ногти вгрызаются в кожу, а ей хоть бы хны. Упёртая девка! Ну ничего! Поборемся…

Пальцами правой руки зажимаю ей ноздри. Долго так протянешь? Ну хорошо, давай подождём.

Когда мои пальцы затряслись от усталости, губы Инга зашевелились. Долго продержалась. И, возможно, продержалась бы еще дольше, но её организм потребовал глотка кислорода.

Она слегка разжала губы. Ага! Хрен тебе! И я тут же накрыл их ладонью. Нет, девочка, так не пойдёт. Посасывать воздух я тебе не дам. Ты или откроешь рот целиком, или потеряешь сознание! Её тело прекратило грациозно извиваться на кровати. Она успокоилась. На глазах блеснули слёзы. Я точно знал, когда отпустить руку. Главное — дождаться нужного момента.

Она начала мычать — просила воздух. Я терпеливо ждал. И дождался.

Только её тело охватил озноб удушья, а глаза начали закатываться, я отпустил ладонь. В ту же секунду её губы и зубы жадно раскрылись в попытке схватить как можно больше воздуха. Я вдавил пальцы в щёки, пропихивая плоть между зубов. Зафиксировал голову. Теперь можно действовать.

Моя грязная работёнка заняла меньше минуты. Девка даже не сопротивлялась, приняв свою участь. Я быстро выскользнул из дряблого тела Эдгарса и через влажный поцелуй устремился в юное тело Инги. Разместившись уже в знакомом мне месте — в горячих и влажных кишках, я принялся метать молофью. Борьба меня сильно возбудила, и я быстро кончил.

Раздался грохот. Я открыл глаза. Возле кровати без сознания лежал Эдгарс. Утратив последние силы, старик завалился на коврик и затих. Так, всё хорошо, план удался. Но у меня по-прежнему связаны руки и ноги. И как только я вспомнил о своих конечностях, боль скрутила всё тело. Инга так долго пыталась вырваться из ловушки, что её мышцы успели пропитаться молочной кислотой. Любое движение отдавало резью в каждом мускуле. Я успокоился. Плечо не болело. Повязка скрывала рану, и оценить её состояние было невозможно.

— Эдгарс! — утомлённо проорал Юрис из-за двери. — Вой ушёл. Скот повалились в сон. У тебя получилось!

Эдгарс тебе ничего не ответит, он сам провалился в глубокий сон.

— Юрис! — крикнул я. — Всё хорошо! Можешь входить.

— Инга? — испуганный голос Юриса был пропитан сомнением.

Дверь чуть отварилась. В появившейся крохотной щёлке мелькнул мужской глаз. Он внимательно оглядел меня, после чего дверь отварилась целиком. Юрис шагнул в комнату с опаской, словно боялся, что я как рысь прыгну на него с кровати. Поняв, что я по-прежнему крепко связан, уверенно припал к телу стрика.

— Эдгарс, — Юрис тряхнул старика. — Что с тобой?

— Он отключился, — спокойно произнёс я. — Влил мне какую-то дрянь в рот, а потом я словно очнулась после долгого сна. Но увидев перед собой старика, я сразу его не признала. Испугалась. И как вмазала ему лбом в нос. Он и упал.

Юрис взирал на меня с недоверием, но, прикинув что к чему, принял верное решение.

Развязывая ноги, он не спускал с меня глаз. Убедившись, что я не представляю никакой опасности, распутал узлы на руках. Еще минуту я лежал застывшим на кровати, боясь пошевелить конечностями. Всё тело окостенело.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Юрис.

— Нормально. Помоги вытянуть руки вдоль тела.

После того как я кое как уселся на кровать, Юрис сходил за чистой одеждой. Я не удержался — снял повязку. На покрасневшей коже блестел широкий рубец. Рана быстро затянулась, но рубцовая кожа была тонкой, могла лопнуть в любой момент. Я попросил Юриса положить новую повязку из чистой ткани. Так надёжнее.

Мы уложили Эдгарса на кровать. К этому моменту он начал приходить в себя, бурча и мыча себе под нос старческое нытьё.

— Мне надо уходить, — сказал я Юрису.

— Куда?

— Туда, откуда и пришла.

— И что там?

— Война.

— Какая война? С кем?

— С «труперсами».

— Этого не может быть, — мужчина устало рухнул на кровать. — А почему мы не знаем? Нас никто не предупредил!

После этих слов, Юрис вдруг вскочил с кровати.

— Моя семья! Я должен… я…

В полной растерянности он завертел головой. Мысли его были нечисты, но благородны. Он думал о семье. Только подумав об их смерти, он взорвался.

— Инга! Я пойду с тобой!

Нуууу, начинается.

— Ты умрёшь, даже не успев поднять меч, — сказал я, глядя ему в глаза. В них не было страха или испуга. Они были пусты. Пусты от безысходности.

— Но этой мой долг! И не важно, что со мной произойдёт! Если я смогу хоть чуть-чуть приблизить нашу победу — я пойду. И ты меня не отгово…

Полный страха крик, раздавшийся на кухне, оборвал Юриса.

— Вы кто? — кричала его жена.

— Сиди! — приказал ей в ответ женский голос.

Пиздец! Это полный пиздец!

Я узнал этот голос. Я даже мог и не оборачиваться на дверь. И так всё было ясно. Они нашли меня.

Юрис прыгнул к двери и резко замер. Уродливое лезвие меча уткнулось ему в грудь. Мужчина лишь испуганно прокряхтел:

— Что вам нужно?

— Мне нужна девчонка…

За огромной спиной Юриса я увидел красивое женское лицо с быстро расползающейся улыбкой. Веснушки стиснулись друг к другу, нарисовав на щеках одно большое серое пятно. Огромные рыжие косы струились по кожаному доспеху и кончиками касались широко пояса и сумки, висящей на бедре. Сумки Эдгарса.

Рыжая. Осси нашла меня.

Лезвие надавило на мужскую грудь, впихивая Юриса обратно в комнату. Войдя следом, Рыжая тут же поинтересовалась:

— Что с Эдгарсом?

Юрис сумел открыть рот, но красноречивые слова затерялись внутри глотки.

— Он без сознания, — ответил я, и сразу же спросил: — Ты пришла убить нас?

Она окинула взглядом комнату. Уставившись на Юриса, подмигнула мужчине, и только потом ответила:

— Нет. Я пришла за ответами. И на этот раз, — она перевела взгляд на меня и проорала, — ты расскажешь мне всё!

— Ты… — в голове у меня начала складываться картинка. — Ты помогла Эдгарсу сбежать?

— О, у нас такая игра: ты мне, я тебе? Ну хорошо. Не знаю, что задумал старик, но его выходка была глупой и опрометчивой. Своими расспросами Эдгарс поставил Бориса в тупик. Старик словно чувствовал, что всюду льётся лож. О вашей с ним связи я даже и подумать не могла, но когда нашла это… — её рука скользнула в сумку Эдгарса и выудила маленький свёрток, — … уверена, ты догадываешься, что я там нашла.

Да, наконечник стрелы.

Она продолжила:

— Возвращение Бориса с поле битвы породило много слухов, и один меня волновал больше остальных. Ты была там — на поле боя рядом с Борисом! Он не просто так хотел тебя убить, и ты мне всё расскажешь!

— Что? Что ты хочешь услышать?

— Не строй из себя дуру! — взревела Рыжая.

Она шагнула ко мне, направив на меня меч. Лезвие упёрлось в раненое плечо, причинив мне лёгкую боль.

— Говори! Это был Андрей?

— Я точно не уверена. Но когда главарь приблизился к нам, Борис назвал его «Великий Андрей.»

— Великий Андрей… — вдруг ожил Юрис, промычав услышанное имя себе под нос. — Он вернулся?

— Заткнись! — гавкнула Рыжая на Юриса.

Она подошла ко мне еще ближе, встав нос к носу. Лезвие меча опустилось и упёрлось мне в пупок.

— Почему Борис хотел убить тебя? Ты знаешь Андрея?

— Он заподозрил меня в предательстве. Обрушился на меня, думая, что я знаю Андрея.

— Это правда?

— Я точно не уверена, но вроде, я знала его раньше.

— Мы все его знали! Что ты из меня дуру делаешь!

Я окончательно запутался. Мне вспомнился рассказ Бориса о том, как они уже убивали его, а потом он переродился, и начались нападения на деревню. Уверенности, что это был именно он — Дрюня — ни у кого нет. Лишь подозрения и догадки.

— Вы знали Андрея? — спросил я, в надежде получить хоть какие-то ответы.

— Ты хоть и молода, но правление Великого Андрея должна была застать. Или в вашей деревне никто не знает, что происходит за пределами леса? Ты! — она резко прильнула к Юрису, наставив меч на него. — Расскажи мне, кто такой Великий Андрей.

— Я помню его… — замямлили Юрис. — Все помнят! Все помнят времена, когда он дал нам фермы, дал нам земли для расширения полей… Он научил нас…

— Хватит!

— А потом что? — любопытство распирало меня. — Что случилось с Андреем?

— Борис сместил его, — Осси успокоилась, — а точнее — убил. Мы все поверили в это, да и сомнений не было ни у кого. Изуродованный труп Андрея притащили на площадь, распотрошили на глазах у всех жителей Оркестра. Мы видели, как потроха клевали птицы. Твой меч, как ты думаешь, чью кожу взяли для его создания?

Всё это время я шлялся по лесам и лугам с куском сушёной кожи моего другана. Кто бы мог подумать?

— Но если было всё так хорошо, зачем Борис его убил?

— Власть. Он вернул себе законную власть.

— Значит Борис правил до Андрея?

— Дурочка, — Рыжая засмеялась. — Ты как будто только вчера родилась. Калле — отец Бориса, он правил. Это были не лучшие времена, но правителей не выбирают. Мы так считали. Андрей считал по-другому. Природа наградила его не только сильнейшей бронёй, которую ни один стальной клинок не мог пробить, но и жаждой обладать всем, что попадалось ему на глаза. Не скажу, что он был лучше Калле, но жизнь стала куда спокойнее. И если быть честной, я скучаю по этим временам. После свержения отца, Борис кинулся в бега. Где-то обосновался, собрал вокруг себя сторонников, с которыми смог обрушиться на Андрея и победить.

— Ты была среди сторонников Бориса?

— Нет. Но мне пришлось примкнуть к новой власти. А когда начались нападения «труперсов», я влилась в отряд «кожагонов». Люблю охотиться на уродцев. Наблюдая за Борисом, я начала подмечать странное поведение, выдававшее в нём сомнения и страхи каждый раз, когда он стоял над телом убитого «труперса». Борис явно что-то скрывал. Но однажды, на рассвете, за пару мгновений до атаки на деревню, я лично услышала стихи знакомой песни, что так любил напевать Андрей в местной забегаловке. Они доносились из леса, где за каждым деревом прятался уродливый воин. Их слышал и Борис, смотря в глаза главарю «кожагонов», что так любил выйти вперёд, а потом взмахом меча обрушить свой отряд на деревню. Мы справлялись с набегами. Да, мы несли потери, но мы побеждали! Наше оружие из плоти поверженных «труперсов» с лёгкость кромсало всё новые и новые отряды. Понимал ли Борис, что долго мы так не протянем? Не знаю. Его взгляд утратил былую уверенность. Он стал сам не свой. Страх и безумие поселились в его голове. Он стал одержим идеей уничтожить всех «труперсов». Убить всё, до чего коснулась отравленная рука Андрея. А потом появилась ты.

— Ты знала Андрея лично?

— Это тебя не касается!

Рыжую затрясло от злости, но она быстро погасила в себе вспыхнувшее пламя гнева. Опустила меч. Окинув нас строгим взглядом, её глаза замерли на Эдгарсе, бормочущем какую-то ерунду на кровати.

— Сейчас у Бориса есть дела куда важнее, — сказала Осси, — чем гоняться по лесам за стариком, но ему не стоит покидать деревню. Думаю, он понимает всю серьёзность своего поступка. Да и сами вы никуда из деревни ни ногой.

С лица Рыжей смыло какую либо агрессию к нашим персонам, но на место злобному оскалу пришла загадочная улыбка. Решимость её действий читалась в каждом движении. Она убрала меч в ножны, взглядом попрощалась с нами. Но когда уже собралась выйти из комнаты, я крикнул ей:

— Куда ты собралась?

— А ты наглая девка, — она обернулась, — Действительно хочешь знать?

— Да!

— Пойду, прогуляюсь до Андрея. Хочу повидаться со старым другом.

Часто в жизни необходимо принимать решения молниеносно. Не раздумывая.

— Я с тобой!

— Инга! — вспыхнул Юрис. — Девочка, у тебя горячка!

Рыжая засмеялась. Кинув на огромного мужика презрительный взгляд, она прошипела:

— Ваша девочка здорова, — женские глаза метнулись на меня. — Ты будешь для меня обузой…

— Эта обуза привела вас в логово «труперсов». Или ты забыла?

— И зачем тебе это?

— Борис забыл кое-что у Андрея. Мне дорога эта вещь.

Рыжая засомневалась. Всё что мне требовалось — чуть надавить аргументами. Подойдя к ней, я сказал:

— Одна ты не справишься.

Она рассмеялась мне в лицо.

— Ты кого из себя возомнила, девка деревенская? Занимайся разведением кур и свиней. Или стадо коров за собой потащишь?

— «Труперсы» убьют тебя. Или пустят по кругу, а потом обратят в осклизлую шлюху. Или, наоборот, я не знаю, как они любят.

Тут я, конечно, перегнул палку, но слушать унижения в мой адрес меня окончательно достало. Уродливый меч вырвался из ножен и сразу же уставился мне в лицо. Я не испугался. Хотела бы убить — убила.

— Ну, давай, — сказал я, — убей меня!

Её пухлые губы сжались от злости. Ноздри раздулись, и она громко фыркнула. Юрис попытался одёрнуть меня за плечо, возможно, он был готов подставить свою грудь под лезвие меча, но я успел шагнуть вперёд. Рыжая отступила, не дав лезвию проткнуть мне щёку.

— Ты без меня не справишься, — настоял я.

— Ты не представляешь, на что подписываешься!

— Мне нечего терять. Но если есть возможность остановить войну, мы должны воспользоваться любой возможностью!

— Остановить войну⁈ И как ты себе это представляешь? Через пять ночей Борис выдвинется со своей армией! Его никто не остановит.

— На чьей ты стороне? — спросил я, пялясь ей в глаза.

— А ты?

— Я хочу убить Бориса!

— Тебе придётся встать в очередь, — процедила Осси сквозь стиснутые зубы.

— Инга… — Бледное лицо Юриса тестом потекло к шее, — … убить? Да что ты говоришь такое?

— Глупец! — взревела Рыжая на Юриса. — Борис вас всех пустит в расход. Швырнёт к ногам «труперсов», как кусок мяса голодным собакам. Можешь не переживать за свою девочку, ей никто не даст приблизиться к Борису на расстояние вытянутого меча.

Осмыслив услышанное, Юрис успокоился. Бедняга, толком и не понимает, какой ужас творится в этом мире. Лишь чудом рука смерти еще не коснулась этих спокойных мест.

— Я иду с вами! — встав позади меня с широко расставленной грудью заявил Юрис.

— Дурак! — Рыжая смотрела поверх моей головы. — Сиди дома. Спи в своей уютной кроватке в обнимку со своей семьёй, пока есть такая возможность!

— Нет! — взревел Юрис. — Я иду с вами!

— Я сейчас твоей ненаглядной снесу башку, и оставлю тебя здесь страдать в обнимку с остывающим трупом.

— Ты не посмеешь…

Рыжая вдруг занырнула вглубь кухни. Жена Юриса продолжала сидеть за столом в немом ступоре наблюдая за происходящем. Она даже не шелохнулась, когда девушка рысью нырнула ей за спину, а уродливое лезвие прижалось к её нежной шее.

— Не тронь её! — крикнул Юрис, спихивая меня со своего пути.

Весь красный от злости, он паровозом подлетел к столу, возле которого стояла его жена с лезвием у горла. Мужские кулаки сжаты, но руки продолжают свисать вдоль тела. Боится. Боится за своих любимых.

— Еще шаг — и война придёт в твой дом! — крикнула Рыжая.

Подойдя к Юрису, я кладу руку на его огромное плечо. Мужчина весь дрожит.

— Юрис, не надо, — говорю я. — Успокойся.

— Но… но…

— Мы пойдём вдвоём — и точка. Мы вернёмся, я обещаю.

Юриса охватил адреналин. Его грудь быстро раздувалась и сдувалась. Но увидев слезы, хлынувшие из глаз его любимой жены, он начал успокаиваться. Успокоилась и Рыжая. Её меч больше никому не угрожал. Она ясно дала понять — кто тут главный, и кто решает все вопросы. И вопрос о моём участии в дальнейшем путешествии мы тоже быстро порешали.

Выйдя во двор, мы двинули в сторону лошадей. По пути Рыжая сказала мне:

— Наш путь небезопасен. Да и ты уже сама всё видела. Мой меч и лук принадлежат мне, делиться я не собираюсь. И я не собираюсь становиться твоей нянькой и прыгать грудью на каждого врага, чтобы только тебя защитить. С мечом ты умеешь управляться, я видела, и только поэтому беру тебя с собой. Но вот загвоздка — меч ты свой потеряла, а всё, что я могу тебе предложить… — встав рядом с рыжей кобылой, Рыжая запустила руку в сумку, привязанную к седлу, — … его.

В её руке сверкнул кинжал размером с мою ладонь. Для чистки рыбы он и хорош, но вот идти с ним на «труперсов» — гиблое дело. Им я только смогу рассмешить, перед тем как мне размажут череп ударом меча.

— Ты не против, если мы заскочим в одно место? — спросил я.

— Что за место? — переспросила Осси, запрыгивая в седло.

— Тут не далеко. Я обещаю, ты будешь удивлена.