Дары Инферно

Глава 7

Глубокой ночью, когда Хогвартс погрузился в сон, Сахиби приступил к подготовке ритуала связи. Он тщательно запер дверь своих комнат, наложив несколько слоев защитных заклинаний, которые не только препятствовали проникновению, но и блокировали любые попытки магического наблюдения.

В центре гостиной он передвинул мебель, освобождая пространство для ритуального круга. Из внутреннего кармана своего пиджака он извлек маленький мешочек, наполненный серебристо-синим порошком, и аккуратно высыпал его по окружности, формируя идеальный круг. Затем он расставил три свечи из темного воска, которые загорелись синим пламенем от одного его взгляда.

Сняв очки, Сахиби встал в центр круга. Синее пламя из его глазниц усилилось, отбрасывая призрачные тени на стены комнаты. Он достал медальон и перстень Равенкло, положил их перед собой и начал произносить слова на странном языке — древнем наречии, не принадлежащем этому миру.

Воздух в комнате уплотнился, стал тяжелым, словно насыщенный невидимой энергией. Порошок в круге вспыхнул, образуя стену синего пламени, поднимающуюся до потолка. В центре этого огненного вихря начал формироваться силуэт — высокая фигура в длинном одеянии с лицом, скрытым тенью, и глазами, горящими тем же синим пламенем, что и у Сахиби.

— Малик, — произнес Сахиби, склонив голову в знак уважения.

— Мой верный Сахиби, — голос, доносившийся из пламени, звучал глубоко и отдаленно, словно проходил через пространство между мирами. — Я чувствую, что у тебя есть новости.

— Да, хозяин. Я нашел первый артефакт — диадему Равенкло.

Пламя вокруг фигуры Малика вспыхнуло ярче от этих слов.

— Превосходно! Я всегда знал, что могу положиться на тебя. Где она?

— В тайнике в самом замке, — объяснил Сахиби. — В месте, известном как Выручай-комната. Но есть осложнение.

Он рассказал о крестраже, вплетенном в структуру диадемы, о своем открытии и о работе со Снейпом над очищающим зельем. Малик слушал молча, его горящие глаза не отрывались от лица Сахиби.

— Крестраж, — наконец произнес Малик, когда Сахиби закончил. — Редкая и крайне темная магия. Тот, кто создал его, должен был быть могущественным и отчаянным волшебником.

— Я предполагаю, что это был Волан-де-Морт, — сказал Сахиби. — По словам призрака Елены Равенкло, какой-то "красивый и умный мальчик" нашел диадему и осквернил ее. Хронологически и по характеру магии это совпадает с тем, что мы знаем о Темном Лорде.

— Вероятно, — согласился Малик. — Но это создает проблему. Крестраж содержит часть души создателя. Если Волан-де-Морт действительно не умер полностью, как ты предполагал ранее, он может почувствовать уничтожение фрагмента своей души.

— Именно поэтому я ищу способ отделить крестраж от артефакта, не уничтожая ни то, ни другое, — кивнул Сахиби. — Зелье, которое мы готовим со Снейпом, может помочь, но для полного разделения понадобятся более мощные средства.

Малик задумался, его фигура в пламени стала менее четкой, словно он сосредоточился на чем-то далеком.

— Слеза феникса, кровь единорога и фрагмент философского камня, — произнес он наконец. — Да, это может сработать. Но процесс будет сложным и опасным.

— В Хогвартсе есть феникс, — сказал Сахиби. — Он принадлежит Дамблдору. В Запретном лесу обитают единороги. Но философский камень…

— Оставь это мне, — прервал его Малик. — В нашем мире есть свои версии того, что здесь называют философским камнем. Я могу предоставить тебе эквивалент, который будет работать в алхимическом ритуале.

— Как я получу его? — спросил Сахиби.

— В следующее полнолуние, — ответил Малик. — Граница между мирами будет достаточно тонкой, чтобы передать небольшой предмет. Проведи ритуал открытия в том же месте, где вы собирали лунноцвет. Символизм имеет значение — вода, отражающая полную луну, создаст идеальный проводник.

Сахиби кивнул:

— Я буду готов. А пока продолжу эксперимент с очищающим зельем. Даже если оно не решит проблему полностью, мы сможем узнать больше о структуре крестража.

— Действуй осторожно, — предупредил Малик. — Этот Снейп может оказаться полезным, но не раскрывай ему истинную природу твоей миссии. Люди этого мира редко понимают значение истинного могущества.

— Разумеется, хозяин, — заверил его Сахиби. — Я представляю свой интерес как чисто академический.

— Что с остальными артефактами? — спросил Малик. — Есть прогресс?

— Меч Гриффиндора хранится в кабинете Дамблдора, — ответил Сахиби. — Я видел его, но доступ к нему ограничен. По легенде, меч появляется только перед истинным гриффиндорцем в момент крайней нужды. О чаше Хаффлпафф и медальоне Слизерина у меня пока мало информации, но я продолжаю поиски в библиотеке и через контакты в магическом мире.

— Хорошо, — голос Малика стал тише, его фигура начала таять в пламени. — Наше время истекает. Помни, Сахиби, диадема — лишь первый шаг. Когда все четыре артефакта будут собраны, мы сможем открыть врата, которые изменят этот мир навсегда.

— Я не подведу вас, Малик, — пообещал Сахиби, когда фигура его повелителя почти растворилась в огне.

— Я знаю, — последние слова Малика прозвучали как шепот. — В следующее полнолуние. У ручья. Не забудь.

Огненная стена опала, превратившись в тонкий слой пепла по окружности круга. Сахиби остался один в тишине своих комнат. Он медленно надел очки, скрывая синее пламя своих глаз, и начал приводить комнату в порядок, стирая все следы ритуала.

Разговор с Маликом придал ему новую решимость. Теперь у него был план действий и обещание помощи для решения проблемы с крестражем. Оставалось лишь провести эксперимент со Снейпом и подготовиться к следующему полнолунию.

Два дня спустя, как они и договаривались, Сахиби пришел в лабораторию Снейпа с небольшой коробкой, обернутой в защитную ткань. Внутри лежал старинный кинжал с потускневшим лезвием и рукоятью из почерневшего серебра — один из проклятых артефактов, которые он использовал для демонстраций на уроках.

Снейп уже ждал его. Зелье в серебряном котле приобрело удивительный вид — оно светилось мягким серебристо-голубым светом и, казалось, было текучим серебром, но при этом прозрачным, как вода.

— Выглядит многообещающе, — заметил Сахиби, глядя на котел.

— Лучше, чем я ожидал, — согласился Снейп. — Лунноцвет оказался исключительно сильным. Что вы принесли для эксперимента?

Сахиби аккуратно развернул ткань, открывая кинжал:

— Ритуальный кинжал XV века. Использовался для кровавых жертвоприношений, что оставило на нем сильный отпечаток темной магии. Не смертельно опасен, но вызывает чувство страха и отчаяния у того, кто держит его.

Снейп внимательно изучил кинжал, не прикасаясь к нему:

— Идеальный тестовый объект. Достаточно темный, чтобы проверить эффективность зелья, но не настолько опасный, чтобы создать угрозу в случае неудачи.

Он подготовил небольшую серебряную чашу и с помощью хрустальной пипетки перенес в нее часть зелья из котла.

— Для процедуры очищения артефакт должен быть полностью погружен в зелье на точно определенное время, — объяснил Снейп. — Для предмета этого размера и с такой степенью осквернения… — он на мгновение задумался, производя какие-то расчеты, — я бы рекомендовал семь минут. Символическое число очищения в алхимической традиции.

Сахиби кивнул и с помощью серебряных щипцов аккуратно поместил кинжал в чашу с зельем. Эффект был мгновенным — жидкость вокруг лезвия потемнела, словно впитывая в себя скверну. От поверхности зелья начал подниматься темный дым, который, однако, не распространялся по комнате, а собирался над чашей в плотное облако.

— Процесс идет, — тихо произнес Снейп, глядя на чашу со смесью научного интереса и напряжения. — Зелье вытягивает темную магию из металла.

Они молча наблюдали за процессом. Темное облако над чашей становилось все плотнее, в то время как само зелье постепенно возвращало свой первоначальный серебристо-голубой цвет. Через семь минут Снейп взмахнул палочкой, произнеся заклинание на латыни, и темное облако вспыхнуло безвредным голубым пламенем, полностью рассеявшись.

— Теперь можно извлечь кинжал, — сказал он.

Сахиби осторожно достал артефакт из чаши. Изменения были очевидны — лезвие блестело, как новое, а серебряная рукоять вернула свой естественный блеск. Но главное изменение ощущалось на энергетическом уровне — зловещая аура, окружавшая кинжал, полностью исчезла.

— Впечатляюще, — искренне произнес Сахиби, проверяя кинжал несколькими диагностическими заклинаниями. — Вся темная магия нейтрализована. Теперь это просто старинное, но абсолютно безопасное оружие.

Снейп позволил себе легкую, едва заметную улыбку удовлетворения:

— Очищающий раствор работает даже лучше, чем я предполагал. Но это был относительно простой случай — скверна не была интегрирована в саму структуру предмета, а лишь наслоилась на него со временем.

— Да, для более сложных случаев понадобится более мощный метод, — согласился Сахиби. — Тот, о котором вы упоминали — с использованием слезы феникса, крови единорога и фрагмента философского камня.

Снейп взглянул на него с легким подозрением:

— Вы говорите так, словно намерены попробовать этот метод. Но, как я уже сказал, добыть эти ингредиенты практически невозможно.

Сахиби пожал плечами:

— Теоретический интерес, профессор Снейп. Хотя… — он сделал паузу, — феникс Дамблдора и единороги в Запретном лесу делают два из трех компонентов потенциально доступными. Остается лишь философский камень.

— Даже если бы у вас был доступ ко всем трем компонентам, — медленно произнес Снейп, внимательно наблюдая за реакцией Сахиби, — ритуал очищения требует исключительных навыков и глубокого понимания древней алхимии. Ошибка может привести к катастрофическим последствиям.

— Разумеется, — согласился Сахиби с легкой улыбкой. — Но разве не интересно обсудить теоретические возможности? В конце концов, мы оба ученые в своих областях.

Снейп некоторое время молчал, видимо, взвешивая, стоит ли продолжать этот разговор:

— Теоретически, если бы все компоненты были доступны, ритуал потребовал бы создания алхимического круга из чистого серебра, с символами четырех стихий и астрологическими знаками, соответствующими моменту проведения ритуала. Осквернённый предмет поместили бы в центр. Слеза феникса, символизирующая возрождение, кровь единорога, символизирующая чистоту, и фрагмент философского камня, символизирующий преображение, должны быть расположены вокруг предмета в форме треугольника.

Сахиби внимательно слушал, мысленно отмечая детали:

— А затем?

— Затем проводящий ритуал должен создать магический резонанс между тремя компонентами, используя заклинания на древнем арамейском языке, — продолжил Снейп. — Когда резонанс достигнет определенной силы, компоненты сольются в единую субстанцию, которая окружит осквернённый предмет. В идеальном случае произойдет разделение — чистая сущность предмета отделится от скверны.

— А скверна? — спросил Сахиби. — Что происходит с ней?

— Вот здесь и кроется главная опасность, — Снейп понизил голос. — Скверна не исчезает. Она должна куда-то перейти. В традиционном ритуале ее принимает на себя жертвенный сосуд — обычно другой предмет, достаточно прочный, чтобы удержать ее.

— Интересно, — задумчиво произнес Сахиби. — А если скверна — это часть живой души, как в случае с крестражем?

Взгляд Снейпа стал острым:

— Вы говорите о крестражах? Это крайне запрещенная тема, профессор Алов. Даже теоретические обсуждения могут привлечь нежелательное внимание.

— Чисто гипотетически, — мягко настоял Сахиби. — Если бы осквернение было такого рода, работал бы ритуал?

Снейп долго смотрел на него, словно пытаясь разгадать истинные мотивы этих вопросов:

— Теоретически — да. Но жертвенный сосуд должен быть особенно сильным. И, что важнее, должна быть причина, почему фрагмент души предпочтет перейти в новый сосуд, а не остаться в своем нынешнем вместилище.

— Что могло бы стать такой причиной? — спросил Сахиби.

— Большая совместимость, — ответил Снейп после паузы. — Душа тянется к тому, что ближе ей по природе. Если новый сосуд каким-то образом ближе к сущности души, чем старый, переход может произойти естественным путем, без принуждения.

Сахиби задумался. Это была ценная информация. Если крестраж в диадеме действительно принадлежал Волан-де-Морту, нужно было найти что-то, что имело бы с ним большее сродство, чем артефакт Равенкло.

— Благодарю за это теоретическое обсуждение, профессор Снейп, — сказал он наконец. — Оно было чрезвычайно познавательным.

Снейп кивнул, но его взгляд оставался подозрительным:

— Надеюсь, ваш интерес действительно чисто теоретический, профессор Алов. Практические эксперименты с подобными материями могут привести к последствиям, которые сложно предвидеть.

— Разумеется, — заверил его Сахиби. — Я вполне доволен нашим сегодняшним успехом с очищающим зельем. Простой кинжал — это одно, но более серьезные артефакты лучше оставить в покое.

Они закончили эксперимент, тщательно убрав все следы своей работы. Снейп сохранил оставшееся зелье в нескольких хрустальных флаконах, один из которых передал Сахиби:

— Возможно, вам пригодится для ваших уроков. Демонстрация очищения проклятых предметов может быть полезной для старших курсов.

— Весьма признателен, — Сахиби принял флакон, понимая, что этот жест означает определенную степень доверия со стороны обычно сдержанного мастера зелий.

Покидая лабораторию Снейпа, Сахиби уже планировал свои дальнейшие действия. До следующего полнолуния оставалось меньше месяца. За это время ему нужно было подготовить всё необходимое для ритуала и, самое главное, найти подходящий сосуд для фрагмента души Волан-де-Морта.

"Что-то близкое ему по природе", — размышлял он, поднимаясь по лестнице из подземелий. — "Что-то, связанное с его сущностью, с его историей…"

И тут его осенило. Если Темный Лорд создал крестраж из диадемы Равенкло, возможно, он не ограничился одним основателем. Что, если другие реликвии тоже стали вместилищами частей его души?

Эта мысль требовала проверки. Сахиби ускорил шаг, направляясь к своим комнатам. Ему предстояло много работы, и время не ждало.

В следующие недели Сахиби вел двойную жизнь — днем исполнял обязанности профессора защиты от темных искусств, а ночами погружался в исследования, ища подтверждение своей теории о крестражах. Его уроки получили признание как среди студентов, так и среди коллег — практичные, информативные, с идеальным балансом между теорией и практикой. Даже МакГонагалл, поначалу настроенная скептически, однажды заметила за обедом, что дисциплина по защите от темных искусств наконец обрела достойного преподавателя.

Библиотека Хогвартса стала его вторым домом. Сахиби методично изучал все доступные материалы об основателях и их реликвиях, а также собирал крупицы информации о Томе Реддле — юноше, который впоследствии стал Волан-де-Мортом. Он нашел старые школьные записи, упоминающие блестящего ученика Слизерина, получившего награду за особые заслуги перед школой, просмотрел фотографии в старых ежегодниках.

Однажды вечером, когда библиотека уже опустела, а мадам Пинс занималась каталогизацией новых поступлений в дальнем углу, Сахиби обнаружил интересную деталь в книге "Великие волшебники XX века". В разделе о восхождении Волан-де-Морта упоминалось, что молодой Том Реддл проявлял необычайный интерес к истории Хогвартса и его основателей, особенно к Салазару Слизерину. Более того, он тратил летние каникулы на поиски исторических мест, связанных с жизнью основателей.

"Судя по всему, Реддл был одержим идеей связи с основателями, особенно со Слизерином," — размышлял Сахиби, делая заметки в своем блокноте. — "Диадема Равенкло — лишь часть его плана. Что, если он действительно нашел реликвии каждого из основателей и превратил их в крестражи?"

Эта мысль была тревожной, но логичной. Если Волан-де-Морт стремился к бессмертию и выбирал для своих крестражей значимые магические артефакты, то что могло быть более символичным, чем реликвии самих основателей Хогвартса?

В один из вечеров, продолжая свои исследования, Сахиби наткнулся на неожиданного посетителя библиотеки. Директор Дамблдор неслышно появился среди стеллажей и, заметив нового профессора, направился к его столу.

— Добрый вечер, профессор Алов, — поздоровался Дамблдор, глядя на разложенные перед Сахиби книги. — Вижу, вы не теряете времени даром.

— Директор, — Сахиби слегка кивнул, незаметно прикрыв свои заметки другой книгой. — Стараюсь расширять свои знания. История Хогвартса и его основателей — увлекательная тема.

— Действительно, — согласился Дамблдор, присаживаясь напротив. — Особенно история их личных реликвий. Я заметил, что вы проявляете к ним особый интерес.

Сахиби сохранил невозмутимое выражение лица, хотя под очками его глаза на мгновение вспыхнули ярче:

— Как специалист по магическим артефактам, я не могу не восхищаться такими выдающимися творениями. Сочетание мастерства и магической силы их создателей делает эти предметы уникальными.

— Вполне понимаю ваш профессиональный интерес, — кивнул Дамблдор, его голубые глаза внимательно изучали собеседника. — Меч Гриффиндора, который вы видели в моем кабинете, действительно выдающийся артефакт. Как и диадема Равенкло, жаль только, что она давно утеряна.

— Утеряна, но не забыта, — заметил Сахиби. — Легенды о ней до сих пор вдохновляют многих исследователей.

— Как и медальон Слизерина, и чаша Хаффлпафф, — добавил Дамблдор. — Знаете, профессор Алов, иногда я думаю, что эти реликвии не просто исчезли — они ждут своего часа, чтобы снова сыграть роль в истории магического мира.

Сахиби почувствовал, что директор говорит не просто так, будто проверяет его реакцию:

— Возможно, вы правы, директор. История имеет свойство двигаться по спирали, и то, что было забыто, может вновь обрести значимость.

Дамблдор слегка улыбнулся:

— Философский подход, профессор. Кстати о философии… я слышал, вы проводите интересные эксперименты с профессором Снейпом в области алхимии?

Сахиби внутренне напрягся, но внешне остался спокоен:

— Небольшое научное сотрудничество. Профессор Снейп — выдающийся мастер зелий, а некоторые аспекты защиты от темных искусств тесно связаны с алхимическими процессами. Мы изучаем методы очищения проклятых артефактов.

— Благородная цель, — кивнул Дамблдор. — Северус действительно талантлив, хотя его методы иногда могут вызывать вопросы. Надеюсь, ваше влияние будет на него благотворным.

— Мы учимся друг у друга, — дипломатично ответил Сахиби.

Дамблдор внезапно сменил тему:

— Я получаю превосходные отзывы о ваших уроках, профессор Алов. Студенты говорят, что вы делаете защиту от темных искусств по-настоящему понятной и при этом увлекательной. Особенно впечатлен Регулус — а он, поверьте, нечасто выражает восхищение преподавателями.

— Регулус — способный ученик, — заметил Сахиби. — У него глубокое понимание темной магии, что необычно для его возраста.

— Да, их семья имеет… определенные традиции, — Дамблдор слегка нахмурился. — Тем ценнее, что вы направляете его интерес в академическое русло. В нынешние времена так легко сбиться с пути.

— Времена действительно непростые, — согласился Сахиби. — Хотя Темный Лорд исчез, его идеи всё ещё живы среди определённых кругов.

— Именно так, — Дамблдор внимательно посмотрел на Сахиби. — Вы очень проницательны для человека, недавно прибывшего в нашу страну. Волан-де-Морт мог исчезнуть физически, но его тень всё ещё лежит на многих семьях и институтах.

— В моих путешествиях я научился распознавать последствия темной магии, даже когда её источник больше не активен, — ответил Сахиби. — Как раны на теле живого существа, так и раны на обществе требуют времени для заживления.

Дамблдор кивнул:

— Мудрое наблюдение. Что ж, не буду больше отвлекать вас от исследований. Но если вам понадобится доступ к более… специализированной литературе, пожалуйста, обращайтесь ко мне напрямую. Как директор, я могу предоставить вам разрешение на работу с некоторыми редкими текстами.

— Благодарю за предложение, директор, — Сахиби слегка поклонился. — Я непременно воспользуюсь им, если возникнет необходимость.

Дамблдор встал:

— Доброй ночи, профессор Алов. И не засиживайтесь слишком долго — даже самые увлекательные книги не заменят хорошего отдыха.

Когда директор ушел, Сахиби еще долго сидел неподвижно, размышляя об этом разговоре. Дамблдор явно что-то подозревал или, по крайней мере, интересовался его исследованиями больше, чем следовало бы. Нужно было действовать ещё осторожнее, особенно при подготовке к ритуалу полнолуния.

За три дня до полнолуния Сахиби начал собирать необходимые компоненты для ритуала. Самым сложным было получить слезу феникса. Ему нужен был доступ к Фоуксу, фениксу Дамблдора, что казалось практически невозможным без ведома директора.

Однако удача улыбнулась ему. В четверг, когда у Сахиби было окно между занятиями, Дамблдор был вызван в Министерство магии для срочных консультаций. Об этом Сахиби узнал от профессора МакГонагалл, которая временно взяла на себя обязанности директора.

Воспользовавшись отсутствием Дамблдора, Сахиби отправился в директорский кабинет под предлогом консультации по учебной программе. Горгулья, охранявшая вход, без возражений пропустила его, когда он назвал пароль, услышанный от МакГонагалл — "Сахарные перья".

В кабинете его встретил Фоукс, сидящий на своем насесте. Феникс внимательно следил за Сахиби своими умными глазами, но не проявлял беспокойства.

— Здравствуй, красивый, — тихо сказал Сахиби, медленно приближаясь к птице. — Мне нужна твоя помощь.

Он снял очки, позволяя фениксу увидеть синее пламя, горящее в его глазницах. Птица издала мелодичный звук, словно в знак узнавания. Фениксы были существами огня, и Сахиби, как носитель вечного пламени, был в некотором смысле родственен им.

— Я не причиню тебе вреда, — продолжил он. — Мне нужна лишь одна твоя слеза для алхимического ритуала. Чтобы очистить древний артефакт от скверны.

Феникс склонил голову набок, изучая странного посетителя. Затем, к удивлению Сахиби, птица расправила крылья и слетела с насеста прямо к нему на плечо. Фоукс внимательно посмотрел в его огненные глаза и, словно приняв решение, моргнул. Единственная серебристая слеза скатилась по его оперению.

Сахиби был готов. Он быстро поднес крошечный хрустальный флакон, поймав драгоценную жидкость. Феникс издал еще один мелодичный звук и вернулся на насест.

— Благодарю тебя, — искренне сказал Сахиби, снова надевая очки. — Твой дар будет использован во благо.

Тщательно спрятав флакон, он быстро осмотрел кабинет. Меч Гриффиндора всё еще находился в стеклянной витрине, недосягаемый пока для него. Сахиби сделал несколько ментальных заметок о расположении других артефактов и защитных заклинаниях кабинета, затем покинул его так же незаметно, как и вошел.

Следующим компонентом была кровь единорога, данная добровольно. Это было сложнее, чем слеза феникса, но Сахиби знал, как подойти к этой проблеме. В ночь перед полнолунием он отправился в Запретный лес с небольшим флаконом редкого эликсира, который создал из лунноцвета и других ингредиентов, собранных со Снейпом.

Единороги были недоверчивыми существами, особенно к взрослым мужчинам, но они были чувствительны к магии. Сахиби расположился на той же поляне у ручья, где они собирали лунноцвет, и начал медитировать, постепенно выпуская крошечные спирали синего пламени из кончиков пальцев. Огонь не сжигал, а мягко освещал окружающее пространство, создавая завораживающий узор.

Через час его терпение было вознаграждено. Из леса бесшумно вышел молодой единорог, привлеченный необычным светом. Существо было ослепительно белым, с серебристым рогом и копытами, которые, казалось, не касались земли, когда оно двигалось.

Сахиби не шевелился, позволяя единорогу приблизиться по собственной воле. Он просто продолжал создавать узоры из синего пламени, которые, казалось, завораживали магическое существо.

Когда единорог подошел достаточно близко, Сахиби очень медленно поднял руку с флаконом эликсира:

— Я прошу твоей помощи, благородное создание, — прошептал он. — Мне нужна капля твоей крови, данная добровольно, для очищения древнего артефакта от темной магии.

Единорог смотрел на него своими глубокими, понимающими глазами, затем осторожно обнюхал флакон. Сахиби открыл его и позволил единорогу почувствовать аромат эликсира — чистый, с нотами лунноцвета и утренней росы.

К его удивлению, единорог опустил голову и коснулся рогом своего собственного плеча, создав крошечную царапину, из которой выступила капля серебристой крови. Затем существо наклонилось, позволяя капле упасть прямо во флакон с эликсиром.

Жидкость мгновенно изменила цвет, став переливающейся, словно жидкое серебро с радужными проблесками.

— Благодарю тебя, — прошептал Сахиби, закрывая флакон. — Твой дар не будет использован во зло.

Единорог кивнул, словно понимая его слова, затем развернулся и исчез в лесу так же бесшумно, как и появился.

Сахиби бережно спрятал флакон. Теперь у него было два из трех необходимых компонентов. Оставалось дождаться полнолуния и эквивалента философского камня, который обещал прислать Малик.

Ночь полнолуния выдалась ясной и холодной. Луна висела в небе огромным серебряным диском, заливая Запретный лес призрачным светом. Сахиби тщательно подготовился к ритуалу: в его сумке лежали серебряный порошок для создания алхимического круга, хрустальные флаконы со слезой феникса и кровью единорога, свечи из особого воска и другие необходимые компоненты.

Он выбрал для ритуала ту же поляну у ручья, где они собирали лунноцвет со Снейпом и где он встретил единорога. Символизм места был важен для успеха.

Когда он прибыл на поляну, полная луна уже отражалась в воде ручья, создавая идеальные условия для ритуала. Сахиби методично начал подготовку: очистил круг диаметром в три метра, затем высыпал серебряный порошок, формируя идеальную окружность с алхимическими символами по периметру. Внутри круга он расставил три серебряные чаши в форме треугольника — для трех ключевых компонентов.

Закончив подготовку, Сахиби встал в центр круга и снял очки. Синее пламя из его глазниц осветило поляну призрачным светом. Он поднял руки к лунному небу и начал произносить слова на древнем языке — не арамейском, как предполагал Снейп, а на языке своего родного мира, известном лишь ему и Малику.

Воздух на поляне начал уплотняться, насыщаться магией. Лунный свет, отраженный в ручье, стал ярче, словно концентрировался в одной точке. Сахиби продолжал заклинание, и постепенно в центре ручья начало формироваться светящееся пятно, которое становилось всё более интенсивным.

Внезапно луч лунного света прорезал воздух, соединив отражение в воде с настоящей луной в небе. В этом луче начала формироваться крошечная сияющая точка, которая постепенно опускалась на поверхность ручья.

Когда точка коснулась воды, произошла вспышка — не ослепляющая, но яркая, словно миниатюрная звезда на мгновение родилась и тут же угасла. В месте соприкосновения луча с водой теперь плавал небольшой предмет.

Сахиби осторожно подошел к ручью и извлек его из воды — это был кристалл размером с небольшую сливу, идеально прозрачный, но с пульсирующим синим огнем внутри. Даже не держа его в руках, Сахиби чувствовал мощь, заключенную в этом камне.

"Эквивалент философского камня", — подумал он, возвращаясь в центр круга. — "Малик сдержал своё обещание."

Теперь, когда все три компонента были собраны, можно было приступать к подготовке к основному ритуалу — очищению диадемы Равенкло. Но для этого требовалось ещё кое-что: подходящий сосуд для фрагмента души Волан-де-Морта.

Сахиби тщательно собрал все материалы, убедившись, что не оставил следов ритуала на поляне, и направился обратно к замку. В его разуме формировался план. Теперь, когда у него были все необходимые компоненты, он мог приступить к финальной стадии первого этапа своей миссии.

Через неделю, в самую темную ночь месяца — идеальное время для ритуалов трансформации и разделения — он вернется в Выручай-комнату и освободит диадему Равенкло от темной магии Волан-де-Морта. А затем… первый артефакт основателей будет готов к тому, чтобы занять своё место в грандиозном плане Малика.

Луна светила ему в спину, когда он шел через Запретный лес к замку, и тени впереди него казались длиннее и темнее, чем должны были быть.