Сага о Головастике. Изумрудный Армавир

Глава 11. Суперменские будни

Вернулся я как раз вовремя. Было уже половина второго. Хорошо, что по дороге домой догадался попросить Скефий о сокрытии, а то бы прилип задом к ремню за беспардонный прогул. Пришлось снова надевать школьную форму, брать портфель и выходить за калитку. А вот когда вышел, так сразу вспомнил, что ни классных работ в тетрадках, ни домашних заданий в дневнике, ничего-то этого у меня не было.

«К Ольге сходить, и у неё всё срисовать? Или к близнецам на поклон вернуться? Но у них по-другому всё может быть. То же самое, но другое. И глаза на них смотреть не хотят. К Вадьке или Серёге сходить? Потребуют объясниться, почему это у меня своего ничего нет. Ведь я, вроде как, с ними целый день околачивался», — размышлял я, стоя на улице, и колебался, решая, что бы такого предпринять.

— Скефий Дедморозыч. Какие у меня есть варианты? К Ольге прокрасться? — спросил у мира.

— Чмок! — сразу же получил по лбу.

— К Вадьке сходить?

— Чмок! — снова то же самое.

— Твоя очередь предлагать, — буркнул я и занялся смахиванием с головы и формы нежных снежных ответов.

— Хлоп! — заполировал мои страдания Скефий, метнув мне по маковке Оленькиным портфелем, доверху заполненным девчачьими сокровищами и школьными знаниями.

— Можно и так, — согласился я, припомнив киношную фразу, и поднял портфель с тротуара. — Тогда я опять домой. Уроки делать. А ты пока поищи мне подходящее одеяние. Я же Угоднику обещал за бананами слетать, а в полёте прикинуться каким-то Суперменом. Так что, будь ласков. С тебя маскарадный костюм. Умеешь же портфели воровать.

Без лишних церемоний, отдал родному миру нахальные распоряжения и, как ни в чём не бывало, вернулся домой. Словно это не я, а он у меня состоял на верной службе. Будто так понукал им каждый божий день.

«Хамовато, конечно, получилось. Ну, прости шалопая», — извинился я мысленно и принялся исследовать Оленькин портфель.

Вытащив дневник и тетрадки, углубился в копирование классных работ и домашних заданий. Причём, решил сразу их выполнить, памятуя о праздничном вечере с Угодником за столом и плацебо на столе. Пришлось читать, писать, думать и запоминать.

Так увлёкся нехитрым повседневным занятием, что не заметил, как на диване появился комплект из ярко-красного плаща-накидки и такого же яркого, но уже синего трико. Красные плавки и какая-то невменяемая обувка или, скорее, кожаные носки прилагались к костюму в нагрузку и находились рядышком.

— С размером, вроде как, накладка вышла, — констатировал я, когда представил себя в этом нелепом взрослом одеянии, в котором наверняка бы «утонул».

— Чмок! — не согласился со мной персональный Хоттабыч.

— Подрастить меня собрался? — испугался я, что снова стану большим и неуклюжим.

— Чмок! Фух!

— А это что значит?.. Стоп-стоп. Лучше молчи. Вернее, не отвечай, — попросил я временного перемирия и вернул все школьные принадлежности обратно в Ольгин портфель. — Возврати с благодарностью. Какой – сам решишь. А пока, размагнить меня, пожалуйста. Мне нужно «домой вернуться».

Портфель, прошмыгнув в дверь, возвратился обратно к соседке, а я через минутку откашлялся, привлекая к себе внимание домочадцев.

— Я дома. А задержался потому, что сразу в школе домашнее задание делал, — доложил всем и сделал вид, что только что прибыл домой.

— Переодевайся и кушай, — донеслось из огорода от мамы. — Мы все уже пообедали.

— Не дождались, значит, — буркнул я недовольно и начал переодеваться.

Переодевался, переодевался, а когда мельком взглянул на себя в зеркало, чуть в обморок не упал.

— И как это его… Меня угораздило плавки поверх трико напялить? — возмутился я, когда увидел в отражении незнакомого худосочного парня, одетого красно-синим Суперменом в трико и плаще. — Шуточки? Рожу мне выстругал, как того у манекена в магазине «Одежда». Ещё букву на груди нарисовал. «S» – Skefiy. В общем, конечно, не уродливый, но только, что на это мамка скажет?

— Чмок!

— Её «чмоки» побольнее твоих будут. И крику… Как та сирена у пожарной машины, — на удивление, хладнокровно высказался я обо всём происшедшем, и поплёлся на кухню. — Как хочешь, а я на голодный желудок суперменствовать отказываюсь.

Я чинно пообедал, представляя, что снова стал взрослым и нахожусь в Кристалии и, сложив грязную посуду в тазик с водой, вышел во двор.

— Красавец, — всплеснула руками мама. — Смотри, Серёжа. Какой у тебя братик.

— Мама что, меня видит? — ужаснулся я вслух и присел на порог, прямо в нелепых красных плавках.

— Фух! — запоздало получил тёплое подтверждение.

— Чай не слепая. Вижу. Вырядился как в детском садике, когда играл роль Огня. Тогда ты тоже в красном плаще был и ёлочку сжечь обещал. Ну, так по сценарию было, — спокойно без сирен рассказала мама.

— Всемогущий я Огонь. Берегись! Меня не тронь, — процитировал я, вспомнившиеся реплики из детского спектакля.

— Помнишь, — обрадовалась мама. — Иди уже, куда собирался.

Я не то чтобы от такого её панибратства опешил, я потерялся в собственном дворике с мамой, Серёжкой и Туманом в качестве трёх незыблемо-сосенных ориентиров. Заблудился в захлестнувших мыслях и чувствах.

В полном отсутствии сознания выходил из родного двора, заполированный родными мурашками, буквально, ничегошеньки не соображая.

— Мама, а я сегодня Супермен, — глупо сказал в открытую калитку и был таков.

По взвизгнувшему Серёжке и ахнувшей маме, понял, что взлетел прямо у них на глазах.

— И что ты учудил? — попытался докричаться до Скефия сквозь встречный ветер. — На сверхзвук! Давай на сверхзвук. Как можно быстрее. Как в Кристалии было. И ветер свой выключи!

Ветер пропал. Я погрузился в оглушавшую тишину и понёсся в неизвестную сторону, в незнакомую страну, за неведомыми бананами.

— А я ихние доллары забыл, — пожаловался я извозчику, но тот никак не отреагировал, а только пришпорил невидимых сверхзвуковых коней.

* * *

Разноцветные прямоугольники полей сменились горами. После гор было Чёрное море. После моря снова поля, города, дороги, реки, снова горы, снова города, и так до бесконечности. Все мелькало, сменяя друг друга, как в калейдоскопе, пока внезапно не закончилось берегом океана.

То, что подо мной оказался Атлантический океан, я и понятия не имел. Если честно, совершенно не знал о том, что лечу на запад к восточному побережью настоящей заграничной Америки.

Слава Богу Скефий не обиделся на прозвище Дедморозыч и не стал переносить меня через Северный полюс. То, что через полюс дорога короче, я узнал уже гораздо позднее, когда с дедом летал на Курилы.

А Скефий всё нёс, и нёс меня дальше, хорошо что не слишком высоко. По крайней мере, гораздо ниже облаков, а поэтому я всё вокруг довольно хорошо различал, и мог не только запросто разглядеть дома, деревья, автомобили, людей, а даже почувствовать разные запахи и небольшие изменения в температуре и влажности воздуха.

Летать мне, конечно, нравилось, но в тот день решительно никакого настроения не было. Я даже не глазел по сторонам, когда пролетал над разнородной и разноцветной Европой. Просто, ушёл в себя, в свои невесёлые думы о неведомой «обструкции», которую мне устроили, или будут устраивать мои коллеги-посредники и их родные миры. Не забывая, конечно, чередовать размышления с оптимистическими помехами в виде мелькавших и вращавшихся геометрических фигур.

За всю дорогу я не проронил ни слова, не выказал никакого восторга или восхищения стараниям молчаливого Скефия. Если бы не его неожиданный крутой вираж влево, после весьма длительного прямого перелёта над тёмно-бирюзовой океанской гладью, я бы так до бананового магазина изображал обиженного и глухонемого Супермена.

— Мы передумали лететь в Америку? — как бы, между прочим, спросил я.

— Чмок!

— Значит, не передумали. Тогда, зачем свернули?

— Фух!

— Значит, так надо. А ты мне поможешь с ними на американском разговаривать? — спохватился я.

— Фух!

— Только сразу как-нибудь переводи их вэлкамы на наши слова. А мои, соответственно, на их. Так ведь можно будет? — осенило меня.

— Фух!

— Слава Богу. Хорошо иметь… Родиться в умном мире.

Не успел успокоиться, как вдруг увидел впереди настоящий грузовой кораблик. Этот кораблик плыл ко мне навстречу по глади океана и увеличивался в размерах.

— Ого! — разволновался я, когда осознал, что именно к этому теплоходу нёс меня мир-извозчик. — Он что, в помощи нуждается?

— Чмок!

— Мы в его помощи? — ещё сильнее струхнул я.

— Чмок!

— Давай вернёмся к холодным ответам. Надоели твои снежки, — обиделся я, но больше сам на себя, оттого что не мог сообразить, для чего нам понадобился этот корабль.

А корабль прямо на глазах вымахал в исполинский трансокеанский грузовой рефрижератор. «AtlanticWinner» — успел я прочитать название на его высоченном и остроугольном носу, а Скефий сразу же заложил крутой вираж вокруг этого «Виннера».

Я выставил обе руки вперёд, что бы хоть как-то уравновесить себя на крутых поворотах, и сразу же получил в лицо встречным морским ветром.

Нелепый красный плащ моментально захлопал в ладошки где-то за спиной, дыхание начало спотыкаться о невидимые препятствия, глаза заслезились крокодиловыми слезами, а я пожалел настоящего Супермена, у которого нет такого расторопного помощника, как мой всемогущий мир.

— Ты на кой отключил… Ой! — только и смог вымолвить, когда увидел непостижимую разуму картину.

Из квадратного выреза, распахнутого прямо в борту корабля, вылетали цветастые коробки с непонятным содержимым. Дружно так вылетали, забористо, но ни дыма пожара, ни каких-либо других признаков беды, объяснявшей данное зрелище, видно не было.

И всё бы ничего, только эти самые коробки-изгои, так и не достигнув океанской воды, повисали в воздухе. Не просто повисали, а выстраивались сначала в пунктирную линию, а потом, уже за кормой корабля, сами складывались на летевшую за судном прямоугольную платформу неизвестного происхождения.

— Дирижабль ты специально не копировал? — спросил я Дедморозыча, когда тот в очередной раз заложил свой невидимый руль, чтобы сделать ещё один вираж вокруг плывшего корабля и парившей платформы.

— Фух!

— А в коробках что? — решил уточнить, от чего именно так весело избавляется экипаж прямо посреди океана.

Скефий вместо ответа поднёс меня к платформе, предварительно замедлив скорость нашего вращения вокруг «Виннера», и приземлил прямо на коробки, некоторые из которых оказались открытыми.

— Мать честная. Это же бананы. Только не совсем жёлтые. На кой их в воду выбрасывают? — опешил я, разглядев содержимое картонных ящиков. — Увидели, что им нагрузили недозрелых, и по дороге перебирают? Уточнить бы, вдруг, они не просто так их выбрасывают? Вдруг, они ядовитые? Или больные? А мы их наберём и потом сами отравимся.

Но Скефий ничего не ответил. Да и не мог он ничего вразумительного ответить своими снежками или поцелуями на все мои нескончаемые причитания. Он, просто, зашвырнул меня на самый верхний этаж «Виннера», прямо на ходовой мостик, словно простого котёнка. Моргнуть не успел, как оказался на крыле рулевой рубки.

— Welcomeon board, mister Superman, — услышал я за спиной знакомую голландскую речь.

— Размагнитил-таки, Змей Горыныч, — подосадовал я, но сразу же расправил плечи и обернулся на голос.

Позади меня, словно на параде, прямо на крыле ходовой рубки построились несколько офицеров во главе с капитаном. Все в чёрных выглаженных костюмах с золотыми погонами и в фуражках с кокардами. Все, как один, растерянно улыбались, глядя на меня вытаращенными от удивления глазами.

— No-no. No “Three-heads Dragon”. Her call-name is “Atlantic Winner”. Perhaps, mistake?

— Switch on the translator! — потребовал я у Скефия, хотя, всё, о чём говорил капитан, понял.

— Извините, но переводчика у нас нет. А вы на каком языке хотите общаться?

— Не имеет значения, — не совсем вежливо перебил я капитана, когда в голове услышал «перевод». — А вы всегда при полном параде на мостике? Или из-за меня?

— Как только мне доложили, что ящики не падают в воду, я сразу же поднялся на мостик. Некоторые офицеры последовали моему примеру, — доложил капитан.

— Извините. Это не моя инициатива. Не совсем моя. Зачем же вы от них избавляетесь? У вас ни пожара, ни пробоины не видно.

— К сожалению, наши поставщики нас снова подвели, — начал капитан объяснения. — Загрузили какое-то количество из Эквадора. Мы, кстати, следуем из Колумбии в Голландию. В Амстердам. Стоим на этой линии. Так вот, со времени прошлогоднего путча в Эквадоре, наша компания перенесла свой бизнес в Колумбию. А поставщики не гнушаются и эквадорскими поставками. Затаривают их в свои коробки и отправляют.

— Они что, какие-нибудь неправильные? Которые из Эквадора? — решил я уточнить о качестве бросовых плодов.

— Никак нет. Они качественные. Но только при дальней перевозке на автотранспорте к месту нашей погрузки режим их хранения, конечно же, не соблюдался. Потому эти плоды начинают незапланированное созревание прямо в наших трюмах. Выделяют чрезмерное количество газа, от которого, собственно, все перезревают. Портятся, не достигнув пункта назначения. Сами переспевают, и соседние плоды заражают.

Поэтому приходится выборочно избавляться от некоторых ящиков, чтобы сберечь остальной груз. Для этого в борту прямо из трюмов предусмотрены открывающиеся люки. Чтобы исправлять такие ошибки.

— Но они съедобные? Кушать их всё ещё можно?

— Конечно, можно. Вне всяких сомнений, — заверил капитан. — Ещё немного дозреют, и самое то. Положите их вместе с яблоками, и они тут же доспеют.

— Значит, вы не будете против моего самоуправства? — спросил я.

— Конечно же, нет. Совсем наоборот. Вы же таким образом поможете нам не засорять мировой океан. Только, как вы всё со своей платформой…

Да, о чём я? Вы же Супермен. А мы все думали, что вы вымышленный герой. Фантазия.

— Ещё какая фантазия, — признался я. — Ещё сегодняшним утром не знал, что стану Суперменом. Но рекрутирован на совершение… А на кой мне теперь в Америку? Бананами я уже разжился…

— Чмок! — сразу же получил по лбу за крамольные речи.

— Wow! — удивились офицеры, увидев мой мирный диалог воочию.

— Вот так и живу, — безрадостно поведал я о тяжёлой суперменской доле. — Чуть что не так, сразу образумят. Так вы, значит, все голландцы?

— Нет-нет. Мы под панамским флагом. Экипаж интернациональный. Я из Ирландии. Офицеры из Испании и Португалии. Часть команды из Голландии. А так же из Панамы, Канады, Норвегии, и ещё…

— Из Гонконга и Австралии, — подсказал капитану один из его помощников.

— Вот это да. Мировой рабочий класс, — поразился я пёстрому международному сотрудничеству.

— А вы, извиняюсь, не американец? Вы из… — растерялся капитан.

— Он же с планеты Криптон, — снова подсказал тот же помощник.

— Ага. Оттуда, — поддакнул я и засобирался в дорогу. — Спасибо вам за сброс банановых отходов.

— Сфотографироваться с вами можно? А автограф? А спросить? — посыпались на меня вопросы, как из бананового трюма ящики.

— Ничегошеньки у вас не получится. И о нашем свидании вы, скорее всего, ничего не вспомните, — понадеялся я, что Скефий заметёт наши с ним следы в памяти любопытного экипажа.

— Очень жаль, — начали сокрушаться офицеры.

— Ничего не поделаешь. Такая у меня работа. Делаю всякое, а сказать об этом никому не могу. Не имею права. Нельзя смущать умы небывальщиной. Ну, прощайте. Будете у нас на Криптоне…

— Но ведь ваша планета погибла! — вскрикнул всё тот же помощник, который оказался не только умником, а ещё и знатоком Супермена и его приключений.

— Это Зах Дженн погибла. Прошу не путать, как все ваши писатели. И там синекожие Супермены жили, а не такие, как я.

После моей отповеди, Скефий медленно поднял меня в воздух, чтобы смог попрощаться с экипажем «Виннера», что я не преминул сделать.

— До встречи на экранах кинотеатров и телевизоров! — крикнул им на прощание, и мир пришпорил сверхзвуковых коней.

Когда корабль остался далеко позади, и Скефий снова засунул меня в ветронепроницаемую капсулу, я спросил:

— А платформу ты за нами следом потащишь?

— Чмок!

— А куда? Домой? В Армавир? Угодник килограмм бананов просил, а не вагон.

— Фух! Фух! Чмок!

— Тогда выгружайся на Фортштадте. Потом я что-нить придумаю. После возвращения. Только от глаз её сокрой, окаянную. И пусть все бананы захлебнутся своим газом и поспеют к вечеру. А «Виннеру», если конечно можно, скорости бы прибавить. Или газ этот из трюма откачать, чтобы остальные бананы не портились.

— Фух! — согласился помочь кораблику Скефий, а я расслабился и погрузился в американские размышления.