Книжные черви 3

Интерлюдия Чацкого

«Он шёл искать по свету, подальше от столиц, безумные ответы средь рек, камней и птиц», – доносилось откуда-то сверху. Слова еле улавливались, голова раскалывалась, а в глазах всё двоилось.

Парень пришёл в себя, лёжа на грязном ковролине среди окурков, бутылок и шприцов. Рядом, на полу, находились ещё несколько подростков. Они почти не реагировали на происходящее, каждый просто лежал и бесцельно смотрел в потолок. Смотрел так, словно в чешуйках отслаивающейся штукатурки можно было найти смысл жизни.

«Он шёл искать по свету, подальше от столиц, безумные ответы средь рек, камней и птиц», – произносилось детским противным голосом четверостишие, словно кто-то поставил его на бесконечное повторение.

Парень перевернулся со спины на бок, и его тут же непроизвольно вырвало пеной. Руки тряслись. Тело ломило от боли. Сердцебиение учащалось.

– Помогите, – стуча зубами, прошептал подросток.

Но ответом ему было лишь дурацкое стихотворение. Парня вырвало вновь, и он застонал от спазма в желудке. Во рту был отвратительно горький привкус, и чудовищная жажда мучила его. Юноша на четвереньках пополз в другую комнату в поисках хоть какой-то воды. По дороге он заметил валявшуюся на паркете бутылку с жидкостью. Он открыл её, сделал глоток желанной влаги… и через несколько секунд его скрутило ещё сильнее. Неконтролируемая рвота вернулась.

Парень переполз в другую комнату и прислонился к холодной кафельной стене. Он чувствовал себя мотыльком, пригвождённым к бумаге. Других ощущений не было вовсе.

Когда день превратился в ночь, по квартире стали расползаться и другие «мотыльки», бледные, со впалыми глазами, худые. Они искали какую-то еду. Хоть что-нибудь.

– Санчес, иди достань жорева и сиг, – пробормотала покачивающаяся девица. Опустилась на пол рядом с молодым человеком и протянула ему несколько смятых купюр.

Подросток тут же взял их. В парадной набросил первую попавшуюся куртку и стал спускаться по лестнице. Осенний Петербург был полон людей, огней и громких звуков. Отрок брёл по подворотням в магазин, спотыкаясь, но уверенно – к своей цели.

На кассе он протянул продавщице пару батонов, пачку майонеза и дешёвые сигареты. Женщина, морщась, взяла у мальчишки деньги. Ни копейки не осталось. На все купил.

Парень поковылял обратно к дому. Разглядывая вывески, юный скиталец вдруг понял: он не знает, кто он такой и как здесь очутился.

*

Алла получила квартиру в наследство от бабушки. Убитая «двушка» в полуразвалившемся доме на Петроградке была хоть каким-то прибежищем для неё и троих друзей, которых свела судьба в детском доме. Валера – рослый парень в прыщах и веснушках – воровал. По его логике, раз мир не был милосерден к нему, он не планировал быть милосерден к миру. Ира торговала на рынке: денег было не много, зато любые испорченные овощи можно было утащить домой. Сама Алла ещё в детском доме поняла, что мужчины смотрят на неё совсем не так, как на других девочек, и решила зарабатывать себе на жизнь, продавая своё тело. Саша же был бедовым и бестолковым. Ни на одной работе он не мог удержаться дольше пары дней. А из-за скверного и истеричного характера часто бывал бит. Иногда Саша воровал вместе с Валерой. Иногда убирал рынок. А иногда грязь рынка казалась ему манной небесной.

Но выбора не было. Саше больше всех нужны были деньги. Дезоморфин, мефедрон, метамфетамин были недешёвыми развлечениями. А из всех четверых наркотики стали смыслом жизни только для одного Александра.

Недавно в метро он сорвал с женщины жемчужный браслет. Денег из ломбарда хватило на несколько доз «крокодила», которые парень решил не растягивать; и, проваливаясь в коматозное состояние, он будто бы видел чёрные тени на стенах. А затем он провалился в другое время. В старину. Мчался в карете куда-то прочь из Москвы. Но он не знал куда.

В этот миг у подростка по имени Александр остановилось сердце от передозировки. Но только на мгновение. Вскоре сердечная мышца вновь продолжила работу. Но сознание, скомканное и расплывчатое, принадлежало совсем другому человеку. Призыв совершился.

*

Алла пришла домой рано и первым делом побежала в комнату прихорашиваться. Саша курил и смотрел на пролетающих за окном голубей.

– Куда ты так?

– Позвали в один клубешник. Говорят, элитный.

– Прислуживать будешь местным «давалкам»? Они тебе работы не дадут.

– Вот и проверим, – скривилась девушка. – Валеру видел?

– Нет.

– Он сказал, что мы все скоро переезжаем. Вроде как, провернул одно дельце. Так что я попробую тоже достать бабла, и рванём куда-нибудь. Вон, в Турцию поедем. Или в Москву.

Саша махнул рукой. Он знал, что Валера давно пытается достать деньги, чтобы начать новую жизнь, но не верил в возможность этого. Всё, что окружало подростков, были лишь нищета и злость мира. И вряд ли они смогли бы это победить.

– Пойду с тобой прогуляюсь, – равнодушно сообщил Саша.

– Ты поодаль от меня иди. Чтоб никто не подумал…

– Да знаю я.

*

Петроградская всегда была злачным местом. Ещё с девятнадцатого века наибольшее количество публичных домов располагалось именно здесь. Алла прошмыгнула между двумя бугаями в подземелье, откуда доносились басы электронной музыки. Саша подошёл ближе, но при виде него два здоровяка-охранника насторожились.

– Спокойно, парни, я мимо пройду, – злясь, сказал Саша.

И секьюрити, пожав плечами, открыли дверь.

– Ну, проходи, – как ни в чём не бывало сказал один из них. И Саша, совсем наплевав на безопасность, проник в заведение.

Если бы он когда-нибудь был в настоящем дворце, то дворец бы выглядел именно так. Много огней, людей, позолота и фотографии высокопоставленных лиц и артистов вместе с девочками на стенах. На столах лежали три меню. Синее – барное, золотое – для еды и бордовое – на услуги девочек. А судя по фотографиям, не только девочек, как отметил Саша.

Он постарался слиться с людьми, которые толпились у сцены.

Свет с зелёного переключился на фиолетовый и красный. К пилону вышла эффектная стройная девушка с длинными светлыми волосами, из одежды на ней было подобие стрингов с кучей ярких стразов на ниточках, которые разлетались в такт её шагам, чулки и серебряные туфли на шпильке. Соски на её упругой груди все были облеплены блёстками.

Она упала перед пилоном. Страстно облизнула губы, изогнулась в ритм музыке и начала свой танец. Каждое движение её живота, бёдер производило гипнотический эффект. Она легко заскочила на пилон и продолжила выступление уже на нём. Почему-то Саша не мог оторвать от неё глаз. Первый раз в жизни он увидел нечто совершенное и прекрасное. Её движения были точно выверены. Каждый мужчина в зале сейчас мечтал оказаться на месте этого шеста. Но казалось, что девушка будет с любым живым слишком холодна. Постепенно соблазнительница избавлялась от той немногой одежды, что была на ней. Она сбросила в восторженную толпу свои туфли, за них чуть не началась настоящая драка. В танце избавилась от чулок, затем от трусиков, оставаясь лишь в этом ремне со стразами. Вот она вновь забралась на пилон, сделала несколько элементов, словно зависла в воздухе на долю секунды… Спрыгнула, завершая свой номер эффектным шпагатом, будто призывая всю эту толпу, чтобы её взяли здесь и сейчас.

Саша смутился от одной этой мысли. От мысли, что и сам не против быть среди тех, кто жаждал прикоснуться к этой молодой женщине.

Когда танец закончился, парень заметил, как в одну из приватных комнат вместе с тремя мужчинами ушла Алла. Юноша поморщился и поспешил выйти из клуба.

Какое-то время он просто сидел неподалёку от заведения, со стороны запасного выхода. Потом мельком услышал скрип двери. И мелодичный женский голос сказал:

– Дай сигарету.

Саша обернулся. Словно в самой сладкой наркотической галлюцинации позади него стояла та самая танцовщица. Судя по всему, она надела своё красное пальто на голое тело. Туфли также были надеты на босу ногу, и парень долго рассматривал эти тонкие ножки.

– Возьми… те, – прошептал он.

– Как ты попал в клуб? – спросила, затягиваясь, девушка.

– Прошёл просто.

– Ты такой замухрышка. Из «Кобры» бежал?

– Что?

Девушка махнула рукой.

– Неважно. Мелкий ты ещё по таким заведениям ходить. У тебя есть дом?

– Да.

– Ну так и иди домой, – сурово произнесла незнакомка.

– Как тебя зовут? – глупо спросил парень.

– Соня, – ответила жрица любви.

Это имя больно кольнуло Сашу, но почему?

Красавица докурила, выбросила сигарету и вернулась обратно в здание. Подросток, все ещё пытающийся понять, что с ним происходит, отправился гулять.

Вернулся домой он уже под утро. На кухне сидела и тряслась Алла, а её пытались успокоить Ира и Валера.

– Что? – спросил Саша.

Алла разрыдалась ещё сильнее.

– Валить надо. Алла одного там грохнула. И сюда побежала. Нас тут найдут, как пить дать. Давай, старый дом на одиннадцатой линии проверь. Там пересидим какое-то время, – предложил Валера.

Саша валился с ног, но делать было нечего, он побежал на улицу.

Полуразваленный дом на одиннадцатой линии пустовал. Окна были заколочены фанерой, но внутри оказалось сухо. Можно выбирать чуть ли не любую квартиру, если в ней не собирались другие бомжи города. В одной из комнат усталость окончательно допытала Сашу, и он уснул.

*

Пробудился юноша уже только ближе к вечеру и кое-как, мучаясь от жажды и голода, побрёл обратно в квартиру Аллы.

Дверь была не заперта. В квартире царила темнота. Саша направился в сторону кухни, чтобы нащупать выключатель, но споткнулся о что-то тяжёлое.

Когда он включил свет, всё стало на свои места.

На кухне лежал Валера. На лице его застыла гримаса ужаса. В теле зияли дырки от пуль. Саша заплакал. Мыча, он побежал в другую комнату, но там перед ним предстала ещё более жуткая картина.

На кровати, на залитом кровью матрасе, лежали Алла и Ира. Одежда на них была разорвана, тела обеих девушек покрывали чудовищные синяки. У Иры в синем, полном крови рту не осталось целых зубов, шея её была неестественно вывернута. У Аллы на лице так и застыло пустое выражение. Тело её покрывали ожоги от сигаретных окурков. Весь живот изрешечён пулями. Взгляд Саши скользнул вниз, и от увиденного его вырвало. Свет позади Саши погас и вновь включился. Подросток в ужасе обернулся. На пороге стояли двое мужчин и с интересом разглядывали мальчишку.

– Хорошенький, – причмокнул один из них и начал расстёгивать ширинку.

Второй передернул затвор пистолета и наставил его на подростка.

– Давай, соси. Потом меня побалуешь. Знаешь, меня возбуждают, конечно, мальчики помладше, но ты тоже подойдёшь.

– Да ладно, давай его вдвоём оприходуем.

– Вы… Это вы сделали? За что? – в ужасе спросил Саша.

– За дело, петушок, за дело. Думали, можно обокрасть уважаемых людей, и ничего не будет? Советская милиция нас бережёт, – мерзко рассмеялся мужчина.

– Я не знаю ничего… Не крал…

– Ты не крал, а друзья твои крали. Только вон тем шкурам так дупло разворотили, что можно вместо спортивной сумки использовать.

– Я… не хочу умирать, – сказал Саша. – Не хочу, как они…

– А это мы посмотрим на твоё поведение, – ухмыльнулся мужчина и схватил Сашу за волосы, подтаскивая его к себе. Парень не сопротивлялся.

Мужчина с пистолетом сбросил что-то со стула.

– Давай его сюда.

Подросток уже смирился со своей судьбой. Но вдруг раздался громкий выстрел, и тело одного из его мучителей рухнуло на землю. А затем ещё один выстрел, и Саша увидел, что перед ним на пол рухнуло тело, у которого просто не было части головы. Через секунду он понял, что проваливается в забытье.

– Да чтоб тебя, как я тебя потащу-то! – донёсся до его угасающего сознания женский голос.

*

Саша очнулся в незнакомой квартире. Одежды на нём не было. Он лежал в кровати и пытался понять, где он.

В комнату вошла та самая танцовщица, только сейчас она была одета в розовый шёлковый халат, а волосы были собраны в косу. Без каблуков она казалась значительно ниже.

– Там… Там… – забормотал, заикаясь, подросток. – Надо позвонить в милицию…

– Нет уж. От них и так куча проблем.

– Что вообще происходит?

– Если коротко, то твои друзья обокрали влиятельных людей из силовых структур. А твоя подруга убила одного из них. Как ты понимаешь, зачистили вас сразу же.

– Как ты можешь так спокойно об этом говорить! Я выстрел слышал: их убили! – вспомнил парень.

– Да, это я сделала, – ровно произнесла Соня. – Я бы в любом случае это сделала, просто данная ситуация заставила действовать быстрее.

– Тебя найдут!

– Очень сомневаюсь, – всё так же спокойно сказала блондинка. – Ты хочешь оправдывать тех, кто насиловал детей, торговал женщинами? Убивал их за ненадобностью?

– Я… я не знаю… – растерялся парень.

Девушка же, по-видимому, пришла к выводу, что с него достаточно пока потрясений, и решила сменить тему:

– Ребёнок, ты будешь кофе или завтракать? И звать-то тебя как?

– Саша, – пусто ответил юнец. – Просто Саша.

– Соня. Мармеладова, – улыбнулась девушка. – Как в книжке.

Но парень совсем не понимал, о чём идёт речь. Соня кивнула на халат, который лежал рядом с кроватью.

– Пойдём, поешь.

*

У Сони Мармеладовой была двухкомнатная квартира на Васильевском острове, на которую она самолично заработала. В деньгах девушка не нуждалась. Друзей у неё практически не было. Одна из комнат служила спальней, другая библиотекой, в которой хранился также старинный иконостас. То, что эта квартира принадлежала элитной проститутке, никто бы не смог поверить. Но Соня и не любила считать себя таковой. Уйдя от Книжных Червей, устав от постоянной войны и смертей, она решила не бороться за прошлое, а сражаться за настоящее. Больше всего она хотела помогать детям. В особенности тем, кого использовали взрослые. В Санкт-Петербурге никогда не спадал спрос на юные тела, ни в девятнадцатом веке, ни позднее.

Защитнице не составило труда устроиться в самый элитный бордель города. Конечно, как многие считали, через постель. Соня не скрывала этого. Ей всегда было забавно наблюдать за тем, как её клиенты упиваются своими видениями, в которых Мармеладова обслуживает их, пока сама она сидела рядом, слушала музыку, читала электронную книгу.

Что касалось стриптиза, то это её тоже никак не смущало. Она могла бы наслать иллюзию на целый клуб, но не хотела попусту тратить силу. В конце концов, она просто показывала своё тело для того, чтобы стать ближе к цели.

А цель у неё была почти недостижимая. Торговлю детьми в начале двухтысячных, казалось, было невозможно остановить, поэтому оставалось только перекупать детей и стараться пристроить их. Лучше всего с пристройством получалось в церковные общины, в многодетные семьи, потому что среди матушек и батюшек находились порядочные люди, которые так же подпольно пытались бороться с таким вопиющим произволом в городе. А зная весь теневой бизнес изнутри, Соня могла бороться с сексуальной эксплуатацией несовершеннолетних намного результативнее правоохранительных органов. Однако к 2010 году у такого бизнеса стала меняться крыша. Проблем становилось всё больше, а обращаться за помощью к бывшим коллегам, например к Марго, Соне очень не хотелось.

Так и осталась она одна против целого города. И против тех, кто этот город должен был защищать.

*

Саша жадно уплетал яичницу с беконом, помидорами и фасолью. Соня тем временем внимательно разглядывала его руки. Не заметить характерных синяков она не могла.

– Белый? – спросила девушка, кивая на руки.

Саша замялся с ответом и посмотрел враждебно.

– Тебе зачем?

– Чтобы знать, как тебя откачивать, когда у тебя начнётся ломка, а она рано или поздно начнётся.

– «Крокодил».

Соня закатила глаза.

– Дурак ты, ребёнок. Зачем?

– Просто так. Потом втянулся. Смысла нет никакого. Ты не поймёшь, там другое всё.

Мармеладова понимала, что разговаривать на эту тему бесполезно.

– Что теперь делать? – спросил Саша.

– Переоденем тебя, пострижём, начнём делать законопослушного гражданина, который ни в чём таком не участвует.

– А если меня найдут?

– Не будешь высовываться – не найдут.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ничего. Чтобы ты жил, – пожала плечами девушка. – В институт пошёл, работу хорошую нашёл. Жил как нормальный подросток.

– Зачем тебе это?

– Ты мне понравился. Напомнил чем-то моего парня. Он такой же потерянный был когда-то, когда мы встретились.

– Парня… – поник Саша.

– Он умер много лет назад. Ты ешь, ешь.

*

Идти Саше было некуда, поэтому он остался жить у Сони. Первая «отмена» случилась быстро. Ломка наступила ночью. Подросток закричал от своих кошмаров, разбудил девушку, и та тут же использовала свои силы, чтобы погрузить его сознание в сон. Наутро Саша не понял, как так вышло, что ломка закончилась не болью и поиском новой дозы, а ярким миром, который он видел в своих фантазиях только в первые приёмы дезоморфина. Мармеладова не была уверена в том, что её видения помогут, но, на удивление, на мальчика подействовало. Теперь она чувствовала ответственность за него и не могла допустить, чтобы он сорвался.

Каждый раз, когда Саша бесился или его корёжило, девушка находилась рядом. Насылала иллюзии, крепко обнимала и держала за руку, пока он засыпал. С первого взгляда Соня поняла, что это не совсем обычный подросток. И она боялась ворошить его реальное прошлое, потому что, когда он узнает правду, бандиты и отсутствие дозы станут самыми несущественными его проблемами.

*

Первый месяц Саша боялся выходить на улицу. Он сидел у Сони в квартире, дрожал от каждого стука в дверь, много ел, отсыпался и смотрел аниме.

Соня всё так же ходила на работу. Иногда пересказывала Саше слухи. Парень нервничал, когда слышал о том, что происходило на Петроградке. Через три месяца Соня нашла силы рассказать Саше, чем занимается. Она не ожидала, в какой восторг придёт парень, как загорятся его глаза и как он будет готов помогать девушке выискивать точки, где ведётся торговля детьми, где их используют как секс-рабов. Он тоже загорелся идеей спасать детей. Соня согласилась. С условием, что парень начнёт учиться и самообразовываться, чтобы поступать в институт.

*

Так и жили. Саша стал информатором, а Соня – исполнителем. Какие-то бордели они помогали сдавать ФСБ, какие-то, в которых было слишком много «повязанных» высокопоставленных лиц, не трогали, а Соня опять проворачивала хитрые схемы с перекупкой детей. Иногда Соне и Саше казалось, что этой грязи нет конца и края. Иногда Соне хотелось сорваться. Хотелось одеться во всё чёрное, взять дробовик и перестрелять тех мразей, которые так чудовищно поступают с несовершеннолетними. Но она держалась. Держалась и понимала, что ненавидит этот мир так же сильно, как любит его.

*

Саша, который во всём старался брать пример с Сони, тоже взял себе фамилию «как в книжке» – Чацкий. Первое, что нашёл. Саму книжку читать не стал. А когда объявил о своей фамилии Соне, она почти на целый день заперлась в комнате и совсем не выходила к нему. А затем он просто попросил её выйти, и послушно, даже против своей воли, девушка вышла. Парень посчитал это совпадением, однако после случившегося ему стало казаться, что слова в его устах имеют некую силу.

*

Когда Соне и Саше начало казаться, что жизнь их вошла в мирное русло, что ничего не сможет такой жизни помешать, следы вывели их на «Бордовую квартиру». Точнее сказать, «Бордовая квартира» сама пожаловала в их дом.

Это место считалось городской легендой: квартира, которая перемещалась по всему Санкт-Петербургу. Конечно, перемещалась она не буквально. Просто некие «бизнесмены» время от времени снимали какую-нибудь квартиру в одном из районов Петербурга, и на сутки в ней открывался бордель для любителей малолетних детишек и всяческих извращений. Разумеется, попасть в такое место с улицы не было никакой возможности: приглашения рассылались узкому кругу заинтересованных и очень небедных лиц. Ходили слухи, что хозяевами передвижного борделя были двое: мужчина и женщина, то ли муж и жена, то ли брат и сестра.

В один из летних вечеров Саша возвращался из продуктового и у дверей их с Соней парадной увидел необычную компанию: молодой мужчина, смуглый и светловолосый, с холёным, но каким-то неприятным лицом, сопровождал шестерых детишек лет семи-восьми, при этом сам отнюдь не выглядел как многодетный отец. Да и дети показались Чацкому странными: молчаливые, неестественно заторможенные, с пустыми равнодушными глазами. Мужчина окинул Сашу презрительным взглядом, открыл дверь ключом и вместе с детьми скрылся в парадной. Чацкий ещё немного постоял во дворе и лишь затем сам направился к дому.

Едва увидев этого мужчину с детьми, Саша сразу же подумал, что всё это однозначно заинтересует Соню, однако именно сегодня, как назло, Сони не было дома. Она ушла рано утром, когда Чацкий ещё спал, оставив Саше на холодильнике записку с тем, чтобы не ждал её раньше завтрашнего дня. Всю ночь Чацкий не спал, прислушиваясь к звукам, доносившимся из парадной, однако ничего подозрительного так и не услышал.

*

Соня вернулась на следующее утро, усталая и растрёпанная, с синяками под глазами, и очень удивилась тому, что в такую рань Саша уже не спит. Чацкий тут же рассказал ей об увиденном, и Мармеладова мгновенно изменилась в лице.

– Чёрт-чёрт-чёрт! Дерьмо! – выругалась она и скомандовала: – Пойдём туда, живо!

– Куда? – опешил Саша.

– В ту квартиру, куда он увёл детей, конечно же! Вот чёрт, наверняка уже поздно…

– Да откуда мы знаем?..

– В нашей парадной только одна сдающаяся квартира, давай быстро!

– А если там кто-нибудь есть? – всё ещё сопротивлялся Чацкий.

– Никого там уже нет… – бросила Соня и выскользнула за дверь.

*

Когда Мармеладова и Чацкий влезли в квартиру, им сначала показалось, что она в идеальном порядке. А затем они вошли в ванную и спальню, и всё стало ясно. В ванне лежало несколько мальчиков, а в комнате на кровати мирно спали три девочки такого же возраста. Точнее, казалось, будто они спали. Никаких признаков насильственной смерти не было.

– Их насиловали? – шёпотом спросил Саша.

Но Соня быстрым шагом направилась в санузел и первым делом осмотрела запястья детей. На каждом был характерный след: несколько глубоких точек в области вен.

– Что это? – округлил глаза Чацкий.

Соня закрыла глаза, проклиная всё на свете. День, когда нужно было что-то объяснять Чацкому, настал.

– Если я тебе скажу, что вампиры существуют, ты мне поверишь?

– Я… Я не знаю… Это как-то…

– Странно? – Соня злилась. Впервые Чацкий видел, как она сердится. Она выглянула в окно. – Слушай меня внимательно. Если кто-то зайдёт, прикажи ему выйти и дожидаться нашего ухода.

– А ты куда? – непонимающе спросил парень.

– Сейчас вернусь, – ответила Мармеладова и выбежала из квартиры.

– Соня! – Но девушка уже скрылась из виду.

Саше было не по себе в этом месте. Он зашёл на кухню, где среди алкоголя и еды заметил немного какого-то порошка. Сидеть в какой-то стрёмной квартире с кучей трупов, не понимая, что происходит, молодой человек не хотел. Несмотря на то, что он полтора года держался, Сони всё равно не было рядом. И она не должна была узнать про это белое вещество. Чацкий подошёл к столу, опустился на колени, зажал ноздрю и сделал вдох. Затем вдохнул остатки порошка другой ноздрёй.

*

Раздался выстрел, а следом за ним матерный возглас, который заставил Сашу вынырнуть из состояния нахлынувшей эйфории.

– На кого ты работаешь?! – раздался из комнаты голос рассвирепевший Сони.

– Пошла ты, сука! – отозвался какой-то незнакомый мужик.

– Саша, нужна твоя помощь! – крикнула Соня.

Когда Саша, покачиваясь, вышел из кухни, он увидел Соню с дробовиком, направленным на лежащего на полу лысого амбала в кожаной куртке.

– Саша, прикажи ему!

– Говори нам… нанял тебя кто? – заплетающимся языком спросил Саша.

– Продюсер один. Анатолий Курагин. Он в Финку уже уехал…

– Чёрт! – снова выругалась Соня, затем возвела глаза к потолку, сказала: – Прости меня, Господи, ибо я согрешила, – и выстрелила охраннику прямо в голову.

Саша в ужасе отступил в угол, покачнулся, сел на корточки и закрыл голову руками. Соня шагнула к нему, слегка тряхнула за плечо:

– Саша… Саш, ты как?

Чацкий запрокинул голову и посмотрел на Соню мутными глазами. Мармеладова увидела, что из носа у него течёт кровь.

Соня вихрем пронеслась по квартире, ища причину Сашиного состояния, и нашла остатки этой самой причины. Девушка совсем потеряла контроль над собой и над ситуацией. С одной стороны был Саша, который снова развязался, с другой – убитая шестёрка Курагиных, из-за которой они явно очень быстро поймут, что поблизости живёт кто-то, кто знает о них слишком много. Нужно было срочно менять квартиру.

*

С того момента в Чацком что-то надломилось. Жестокость Сони, какой-то другой мир. Всё это было слишком сложно. Он стал говорить Мармеладовой, что ходит на курсы, но сам пропадал в притонах. Всё время, потраченное на исправление Саши, ушло в пустую.

А затем, Чацкий задолжал деньги за дозу одному дилеру. И, как назло, тот был связан с поставками в «Бордовую квартиру».

Хозяйка этого места отлично знала девушку, которая любила добрым словом и дробовиком добиваться справедливости. Однако встречаться с Мармеладовой лично Элен и Анатоль не хотели, поэтому просто заплатили нужным людям, чтобы те сначала выследили мальчишку, с которым шастала Мармеладова, ну а вместе с ним можно было бы найти и Соню.

*

В тот вечер Соня и Саша просто вышли прогуляться. Соня боялась, что парень побежит за очередной дозой, и решила пойти с ним. В соседнем переулке их уже ждали.

В Сашу сразу же всадили нож. Затем попытались напасть на Соню, но девушка успела послать им видения, и мужчины стали избивать друг друга.

– Убейте себя! – приказал Чацкий со злости. – Убейте все себя!

В эти слова было вложено слишком много силы, и они подействовали на всех, кто их слышал.

Мармеладова знала, что не только лишь видения и молитва были её силами. Она твёрдо знала, что может один раз отдать свою жизнь за кого-то. Она хранила эту жизнь для Родиона, встречи с которым происходили только во снах, а сейчас… Сейчас она услышала приказ.

– Господи, не обличи меня в ярости Твоей и не накажи меня гневом Твоим. Помилуй меня, Господи, ибо немощна я, исцели меня, Господи, ибо сотряслись кости мои. И душа моя смятеся зело: и Ты, Господи, доколе? Обратись, Господи, избавь душу мою, спаси меня ради милости Твоей, – решительно сказала Соня. Опустилась на колени рядом с Сашей и почувствовала, как изнутри разъедает её боль. Рана, которую получил Саша, мгновенно затянулась. Соня опустила голову на плечо юноши.

– Соня, Соня… Соня… Что с тобой?! Соня? Они ранили тебя?! Соня?! – кричал Чацкий. – Соня, Соня, живи, Соня, живи, Соня… Я виноват, Соня, Сонечка, я виноват… Соня…

Но это был тот приказ, который исполнить было не под силу.

В этот момент в тёмном переулке с тусклым жёлтым фонарём возникла ещё одна фигура.

– Соня! – крикнул Родион Раскольников и бросился к девушке.