Книжные черви 3

Интерлюдия Мери

Марина росла болезненным ребёнком. Каждое лето её старались отправлять либо на море, либо к бабушке в Пятигорск, оздоравливаться.

Лечиться Марине ох как не нравилось. Девочка, как и все дети, старалась прятать горькие пилюли в сахарницах и под подушками, ругалась с родителями, имитировала полоскания… в общем, считала, что знает всё лучше любого врача и взрослых.

*

Частые простуды заставляли ребёнка проводить много времени дома, и жизнь Марины протекала среди книжек, компьютерных игр и музыки. Родители наняли дочке преподавательницу, которая заставляла девочку заниматься проклятущим сольфеджио и разучиванием классических этюдов вместо того, чтобы уделять внимание импровизациям, к которым у юной ученицы был талант. Она быстро подбирала любую композицию, что слышала, и тут же делала на неё свой кавер. Её собственная музыка рождалась мгновенно – гармоничная, лёгкая и грустная. Эта музыка и стала залогом её успеха среди сверстников.

Стоило Марине попасть в помещение, где стояло фортепиано или была гитара, как её игра могла прервать даже самые громкие разговоры и чужие композиции. Люди, даже те, которые всегда были равнодушны к каким-либо звукам, кроме собственного голоса, замирали, прислушивались и восторгались мелодиями, что сплетали бледные пальцы на чёрно-белом полотне клавиш.

Скоро Марине стало мало и этого. Она собрала собственную группу безбашенных подростков, чтобы играть собственный фолк-рок. Репетиции, репетиции, паника, концерты, вновь репетиции, азарт, мечты. Драйв и музыка.

Чем чаще «Sky» замечали, тем больше Марина и её команда думали, что идут верным путём. Когда они рассказывали о себе, то прибавляли к своим пятнадцати годам ещё пару-тройку лет, чтобы выглядеть солиднее. А другие музыканты понимающе кивали и в очередной раз давали выступить на фестивалях несовершеннолетним, но талантливым ребятам.

*

Егор не страдал от женского внимания. Он в нём купался. Барабанщик в «Чёрных соколах», который всегда был в центре внимания. Он выглядел, как молодой Дэвид Боуи, играл, как Джон Бонез, а пил, как Сид Вишес.

Они с Мариной встретились в гримёрке. Юноша наступил ей на ногу. Взволнованная девушка не осталась в долгу: влепила ему пощёчину. И наорала. Про барабанщика «Чёрных соколов» она как-то даже слышала. Рыжий – музыкант «Sky» – терпеть не мог «Соколов» именно из-за Егора. И того, как виртуозно он играл.

В его музыку и влюбилась Марина. А затем уже во всего остального Егора. Парень не горел желанием заводить роман с настойчивой и талантливой малолеткой, так что придумывал бесконечное количество отмазок, почему они не смогут пересечься в ближайшее время. Затем он пропадал, появлялся внезапно, мог погулять с молодой артисткой за ручку, поцеловать и пропасть вновь.

Моменты ожидания новой встречи кормили юную особу эмоциями, самыми важными и самыми нужными для того, чтобы творить. Она подсела на этот эмоциональный «допинг», уверяя себя, что дело в человеке. Она заявляла «Sky» на каждый концерт, где были «Соколы». Тратила все накопленные карманные деньги на билеты, чтобы мотаться за возлюбленным по стране. Ей нужно было это сердцебиение, которое звучало самой странной барабанной дробью, адреналин трясущихся рук в ожидании свидания, нехватка воздуха в момент встречи, сладостные надежды в период расставания…

Эмоции и передозировка адреналином приводили к нервным срывам. Всё чаще. И чаще. Егор дарил ей несколько минут своего драгоценного внимания, а она тратила часы на то, чтобы эти минуты додумать и представить себе миллионы вероятностей, в которых погоня, наконец, закончится и они останутся вместе. Навсегда.

Марине было наплевать на всех других его пассий, она была уверена, что те подружки – просто фанатки и их с молодым человеком не объединяет ничего, в то время как они с Егором были равными. Любили и сочиняли музыку, понимали друг друга в бесконечных переписках. И Марина верила, что в конечном счёте сможет превозмочь всех соперниц и любые обстоятельства.

*

Всё закончилось резко и внезапно, когда Егор предложил встретиться у него дома. Марина обрадовалась. Так искренне, по-детски, сильно… Что организм не выдержал ещё одной эмоциональной перегрузки.

Когда она открыла глаза, вокруг были незнакомые люди. И белый свет. Кругом сплошной яркий белый свет и запах лекарств.

– Как…

Медсестра от неожиданности выронила шприц.

– Пришла в себя! – Женщина, ничего не объясняя юной пациентке, выбежала из палаты.

Сознание девушки будто бы двоилось. Какие-то вещи казались незнакомыми, но одновременно Марине было известно их назначение. Вот, кажется, она только получила какое-то бумажное письмо с известием о чьей-то смерти… или нет?.. В мессенджере ей пришло приглашение на свидание?

Вскоре в палату попытались войти врачи, но их внезапно остановил загадочный мужчина в синем деловом костюме, выросший словно из тени.

– Почти год, моя милая, и вот вы, наконец, здесь, – с довольной улыбкой проговорил он.

– Мама… Где моя мама?.. – только и смогла выдавить из себя Марина.

– Она скоро будет здесь. Но для начала нам с вами нужно поговорить.

Незнакомец что-то сказал врачам, и те удалились, оставив их в палате одних.

– Как вас зовут? – деловито спросил посетитель.

– Ма… мэ… ри… на… – словно выдирая из памяти каждый слог, промолвила девушка.

– Сознание ещё двоится? Назовите имя мужчины, которого вы любите.

– Егор… Георгий… Григорий… Что происходит?.. – голова Марины болела.

– Твоё сознание в этом теле ещё нестабильно.

– Позовите кого-нибудь… Что происходит?..

Чем больше девушка пыталась сосредоточиться, тем больше теряла связь с реальностью. Ей казалось, что вот она на каком-то балу, а вот она поёт, да нет же, она на концерте и играет… Она говорит на французском… но она никогда его не знала…

А ещё две истории она словно наблюдала в кино. Юноша, что смеётся у неё за спиной, обсуждая её с другими девушками и музыкантами, и мужчина, офицер, также о чём-то перешёптывающийся со светской публикой…

И, казалось, эти две картины сплетались, складывались в одну и делали больно и обидно до безумия. Она что-то чувствовала. Как боль разъедает её, как осознание накатывает волнами. Последний год её жизни. Она любила кого-то очень сильно. Кроме этого чувства, для неё не существовало никакого мира. А её просто использовали. Но почему сейчас было важно именно это?!

Марина заплакала. Всё в комнате задрожало. Мужчина в костюме заметил, как треснуло оконное стекло.

– Немедленно объясните мне, что со мной произошло? И где тот, кто сделал это со мной?! – требовательно воскликнула девушка.

– Моя дорогая Мери… Марина. Вы пробыли в коме почти год, мы с трудом вернули вас к жизни. Ваши родители будут рады вас видеть. Меня зовут Ипполит Матвеевич. Я один из создателей новой технологии, позволяющей спасать людей, которых уже не могут вылечить врачи. Со всем букетом ваших заболеваний и возможностями ваших родителей вы были как раз подходящим клиентом.

– Спасибо вам, – отрешённо вздохнула девушка. Вещи перестали трястись.

Когда в палату зашли родители Марины, она не узнала их, но поняла, что должна назвать их отцом и матерью. Когда в палату пришли её друзья, она также не узнавала никого из них, но понимала, что должна быть им кем-то.

Странное состояние, про которое знал разве что этот таинственный доктор…

*

Когда её привезли домой, девочка не узнала квартиру. В её воспоминаниях они жили в доме. Всегда жили в доме.

– Мы всё продали, чтобы спасти тебя, доченька, – виновато, но счастливо ответила на немой вопрос мать.

Почти год в коме. Из-за нервного срыва. Из-за срыва по вине человека…

Она наблюдала за своей жизнью словно со стороны. Ей приходилось расспрашивать родных о прошлом. Заново узнавать мир, такой знакомый и чужой одновременно. И лишь раз в неделю в их квартиру приходил тот самый странный медик – Ипполит Матвеевич.

– Ты видишь сны? – спрашивал мужчина.

– Да. В них я словно живу в другой эпохе.

Мужчина кивнул.

– А что, если это и правда так? – хитро улыбнулся он и поправил усы.

Девушка не понимала.

– Я расскажу тебе. Поехали, – сказал Воробьянинов. И молодая особа, которой нужны были ответы, не отказалась.

*

Несколько часов пути спустя перед глазами Марины возникло поместье. Вся атмосфера говорила о том, что девушку словно ждали здесь. Ей улыбалась светловолосая блондинка, когда провожала в комнату. Её приветливо встретила брюнетка с длинной косой, которая успокаивала и объясняла, что не нужно ничего бояться, что для процедуры просто необходимо раздеться. Доброжелательной показалась и молчаливая молодая женщина в блузке с шикарным высоким воротом.

Обитательницы этого места раздели Марину догола и молча проводили в дальнюю комнату. Оттуда был выход в соседнее помещение, но что ждало там?

Раздался звон колокольчика. Двери перед девушкой открыл огромный мужчина. На миг гостья испугалась, но словно неведомая сила заставила её сделать шаг.

Кроме элегантной женщины лет пятидесяти в комнате присутствовали огромный бородатый охранник, доктор Ипполит Матвеевич, изысканный молодой человек с длинными чёрными волосами и седеющий джентльмен.

– Посмотрим, что у вас получилось, – сказала Барыня.

Мери было стыдно, и в то же время её невероятно злило то, что она стояла совершенно нагая, а на неё пялились люди. Женщина встала, взяла со стола газету, подошла к девушке, а затем со всей силы ударила молодую особу многотиражкой по лицу.

– Старая сука, что ты себе позволяешь! – вырвалось у бедняжки.

А в следующий момент она схватилась за голову и рухнула на пол. Чёрный Человек с интересом наблюдал за испытуемой, которая корчилась от боли.

– Много гонору, – мрачно сказала Варвара Петровна. – Ломай.

Чёрный Человек щёлкнул пальцами, и все в комнате поняли, что в голове новенькой происходило что-то поистине жуткое. Эта мука была показательна. Напоминание всем. И одновременно наблюдение за реакцией присутствующих. Идеальная реакция предполагала садистское удовольствие от зрелища. Допустимая – равнодушное наблюдение. Неприемлемая – сопереживание.

Марина умоляла, пыталась бороться, то раздвигала, то пробовала свести свои стройные девичьи ноги. То кусала себя за руку, то неожиданно начинала ласкать себя.

– Что она видит? – спросил Ленский.

– Кажется, её прилюдно насилует Печорин. Возможно, не один. И, возможно, ей даже нравится, – присвистнул тёмный силуэт.

– Может быть, хватит? – спросила Оксана. – Зачем это?

– Оксаночка, родители этой кобылы мешали моему бизнесу. Я хочу насладиться тем, как их отпрыск мучается. Вы что-то имеете против? – елейным голоском отозвалась Варвара Петровна.

– Нет, – спокойно произнесла Оксана. – Но разве в теле сейчас мучается не одна из нас?

– Ах, да, точно! – засмеялась Варвара Петровна, делая вид, будто это для неё новость.

Чёрный Человек остановил пытку.

Девушка закричала. Придя в себя, она попыталась наброситься на первого, кто стоял рядом, – а это оказался Павел Петрович Кирсанов. Но Тень схватил девушку за волосы и подтащил к Барыне. Та сидела в кресле, скрестив ноги. Перед ней, всё ещё рыдая от злости и стыда, на коленях стояла Мери.

– Целуй туфли госпожи, – засмеялся Чёрный Человек и подтолкнул Мери в сторону сидящей Варвары Петровны. Но бедняжка сопротивлялась.

– Послушание – это очень важное качество для молодых девиц, – назидательно подняла указательный палец к потолку Барыня. – Не менее важное, чем воспитание. Кстати, о воспитании. Как ты смотришь на то, чтобы драгоценных родителей «сосуда», в котором ты возродилась, например, посадили? Они и так потратили все свои деньги, чтобы спасти дочь, но может же выясниться, что деньги были вовсе не их. Или вот друзья «сосуда». С ними тоже может что-то нехорошее произойти…

– О, как я вас ненавижу, – выдохнула Княжна. – Кто бы вы ни были…

– Это мы уже проходили, и не раз, – равнодушно отозвалась женщина и посмотрела на Чёрного Человека.

– Да отдадим её родителям и друзьям прекрасные записи с наших камер, как она тут на ковре корчилась. Полагаю, все будут в восторге, – проговорил Тень.

– Зачем вы унижаете меня? – спросила Мери. – Вас Гриша послал?

– Потому что ты заслуживаешь унижения. Ты всегда унижалась, княжна Мери, и мы воздаём тебе по заслугам, – улыбнулся Безликий.

– Я лучше умру, – сквозь зубы выплюнула Мери.

– О-о-о-о, нет – так мы не договаривались, – протянула Барыня.

Мери нашла взглядом Ипполита Матвеевича и обратилась к нему:

– Это ваши ответы? Что вы сделали со мной?

– Княжна Мери, мы призвали тебя в тело школьницы, которая умирала, потому что родители девицы заплатили за это хорошие деньги. Теперь ты служишь нам. Ты будешь помогать нам собирать волшебное ожерелье и устранять творцов. Полагаю, тебе очень не нравится, что с тобой сделал Печорин? Так вот, в твоём лице тот, кто тебя придумал, высмеял всех женщин, которые его игнорировали. Ты – лишь вымещение злобы сомнительного божка, – сказала хозяйка поместья.

– Да ты бредишь, старая мразь, – оскалилась Княжна.

– Уведи её куда-нибудь и проведи урок послушания, – брезгливо сказала Барыня. – Похоже, она не очень понимает.

Герасим подошёл к несчастной гостье и, схватив за волосы, поволок прочь. Мери отбивалась, но всё было бесполезно.

– Дамы и господа, кто желающий? – спросила Варвара Петровна.

– Я, – глухо отозвался Кирсанов.

Чёрный Человек присвистнул.

– Ты не староват? Я думал отдать её Володе, – вымолвил Тень.

– Справлюсь, – выдохнул Павел, расстегивая рубашку.

*

Павел Петрович часто спускался в этот подвал. Он знал, что здесь делали. Кто-то ради того, чтобы выслужиться. Кто-то из садистского удовольствия. Сам же Ирландец спускался сюда, чтобы не допустить чудовищных мучений и так изнурённых героев.

Когда он вошёл в подвал, обнажённая девушка лежала на полу и слёзы текли из её глаз. Мужчина снял с себя рубашку и протянул ей.

– Мери, держите. Только тихо. Не ругайтесь и постарайтесь меня послушать. Вы попали в серьёзную передрягу. Вам тяжело. Но нужно терпеть. Иначе дальше будет только хуже. Я расскажу вам, кто вы и зачем. Но это позже. Сейчас же, я верю, что вы хорошая актриса. Устроим для них спектакль.

Павел Петрович протянул девушке руку. И её дрожащие пальцы схватили его в ответ.

Мери напоминала ему другого человека. Девочку, которую он не видел почти сто лет, дитя, которое пропало и глупо погибло. Малютку, которая для него была как дочь. Но которая даже не знала, кто всё это время старался облегчить её страдания. Её звали Катерина…

*

Громкие всхлипывания, стоны и мольбы никому не оставили сомнений в том, что Павел Петрович делал с Мери. После того, как она, шатаясь, вышла из подвала, подошла к Барыне и поцеловала носок её туфли, женщина осталась довольна.

Мери отмыли, одели, посадили за общий стол. Познакомили с каждым из Непримиримых. Всем она покорно кивала и улыбалась. Так, как сказал ей делать Кирсанов. Она совершала это ради того, чтобы спасти семью, которая не была ей родной. Ради того, чтобы спасти друзей, что не были ей близкими людьми, и чтобы выжить самой и всё изменить. Злоба питала эту девушку. Ярость и ненависть – то, что давало ей силы. Это были чувства и Марины, и княжны Мери.

*

Новость о том, что Марина вышла из комы, облетела всех её знакомых. Год спустя не остался в стороне и Егор, написав коронное: «С возвращением, спящая красавица».

После этого сообщения всё встало на свои места. Она велась на каждую его уловку, бегала за ним, мучила себя, а он, зная о её проблемах со здоровьем, просто продолжал с ней играть. И, безусловно, сейчас желал продолжить вновь.

А дальше были родители, что продали всё, лишь бы вернуть её к жизни, был год, целый год потерянной жизни. Без концертов о «Sky» забыли так же быстро, как и узнали. Нужно было начинать всё с самого начала.

Всё из-за её идиотской влюблённости.

Гнев. Вот всё, что она испытывала. И, как решила Мери, наступило время, когда нужно было дать отпор.

*

Егор курил возле клуба. В свете неоновых ламп он был всё так же привлекателен и слащаво-омерзителен, как показалось Мери. Она не видела его почти двенадцать месяцев, но не чувствовала ни радости от приближающейся встречи, ни любви, ни адреналина, накатывающего вместе с эмоциями. Перед ней стоял человек, по вине которого Марина потеряла почти всё.

– Ты украл у меня мою жизнь, – вместо приветствия процедила девушка.

– Я не заставлял тебя бегать за мной весь прошлый год, Мария. Ой, прости, Марина, – делано извинился Егор.

– Мери, – произнесла сквозь зубы юная леди, словно сама того не замечая.

Егор пожал плечами.

Девушке хотелось убить его прямо на месте, при свидетелях. Было словно что-то ещё, что усиливало её ненависть. Будто парень воплощал собой кого-то ещё, другого человека, также причинившего ей сильную боль. Такую же сильную, как и Егор? Разве такое возможно? Девушке казалось, что двоих таких за одну жизнь она бы точно не вынесла.

– Это всё, что ты мне хотела сказать? У меня выступление. Не всех же забывают, как… – Егор пощёлкал пальцами, будто припоминая, – «Sky».

Он глумился. Только теперь не за её спиной, а прямо в лицо.

– Забывают, – прошептала девушка.

Она понимала, что Марину забыли. Всё, о чём мечтала эта девушка, рухнуло. Знакомое чувство. Которое сменилось гневом. Тысячи воспоминаний в её голове разбивались и складывались в новый витраж.

Она не была Мариной. Точнее, сейчас она занимала тело этой девушки. Ей была известна история бедняжки, которая любила и довела себя этой любовью. Кома. Никаких шансов. Только странная организация, предложившая попробовать новое лекарство, которое могло спасти… Призыв. Тело умирающей было использовано для заточения души книжного героя. Марина действительно умерла, но Мери получила её память и переживания. Вдобавок к своим собственным.

– Марине больно, – сказала девушка и заплакала. Но Егор и остальные просто не обращали на неё никакого внимания.

До тех пор, пока бутылки, валяющиеся рядом, не начали лопаться.

Юноша попытался что-то сказать, обратить внимание других на это необычное явление… но вдруг схватился за уши. Казалось, ещё миг, – и его голова разобьётся, как те самые стекляшки…

Мери наслаждалась, наблюдая за тем, как этот парень катался по земле среди осколков, схватившись за уши. Княжна взвешивала все «за» и «против», думая, стоит ли переходить черту. Но тут… до неё донёсся шум толпы. Такой неожиданный и притягательный. Гнев сменился эйфорией.

Мери перешагнула через корчившегося от боли юношу. Она шла по коридору клуба вперёд – к сцене. Марина хотела петь. Это была её мечта. Мечта, которая никогда не сбудется. Зачем нужно было рушить чистые надежды девушки?

Княжна распустила волосы и двинулась на сцену, игнорируя удивлённые возгласы музыкантов.

– Привет, Москва. Вы помните или не помните меня как Марину из группы «Sky». Мне плевать, хотите ли вы меня слушать, но вы будете.

И Мери запела. В её мелодии сливались два голоса: её собственный и Марины. Люди, которые собирались стащить артистку со сцены, замешкались, словно заворожённые её песней. Через несколько секунд и гитарист «Соколов» стал наигрывать мотив композиции, которую исполняла Мери. А затем припев подхватила толпа.

Марина планировала покорить сцену. И пришла пора это сделать.

Пусть даже после смерти. Призванная княжна Мери позаботится о том, чтобы девушку не забыли. А затем, исполнив желания Марины, Мери покорила бы и Непримиримых. Покорила. Подчинила. И настроила против Барыни.