Книжные черви 3

Конец интерлюдии

– Печальная история, – протянул Ленский. – Мне, видимо, повезло, что я был так поздно призван.

– Возможно, – Кирсанов приложил руку к голове. – Можно, я останусь на денёк?

– Валяй, – пожал плечами Шутце. – Как раз сможешь обсудить случившееся с Печориным, если я до него, конечно, дозвонюсь.

***

Книжные Черви бродили по поместью, которое некогда было обителью Непримиримых. Под самое утро Чичиков констатировал, что, скорее всего, никто больше так и не появится.

Герасим вместе с Муму перенёс останки некоторых слуг на первый этаж, туда же доставил тело Варвары Петровны.

Тёркин смотрел на иссушенные тела-мумии, на труп старухи, на сам дом. Потом сказал:

– Герасим, понимаю, тебе незачем нам помогать…

Муму гневно залаяла на Тёркина, а огромный мужчина ответил:

– Я свою Муму очень люблю. А здесь плохо мне было.

– Как ты?.. А, неважно. – Тёркин закурил дорогую сигарету из пачки, которую нашёл в кабинете госпожи Лутовиновой, поморщился от приторно-сладкого вкуса. Он хотел спросить, как Герасим обрёл дар речи, но понял, что его это не слишком-то волнует. – Документы, ценные рукописи, ещё что-то важное для нас здесь есть?

– В подвале имеется библиотека. Там есть ценные тексты.

– Мы этот дом будем сто лет разгребать! – вклинился Чацкий. – И что с телами делать будем и с ней?

– Сожжём, – не раздумывая, произнёс Онегин и добавил: – Весь дом.

– Ты совсем дурак? – вскинул брови Чичиков. – Там же оригиналы, там такие же, как мы.

– А я согласен с Онегиным, – поддержал Женю Тёркин. – Ожерелье у нас. Герасим сказал, что на службе у Барыни остались Ленский, Печорин, Кирсанов, княжна Мери, Карамазов. Не знаю, как остальные, а от Владимира можно ожидать чего угодно. Да и эта компашка, думаю, будет мстить.

– Кирсанов – первый из нас, – сказал Герасим. – Он знает про призывы всё и также – что здесь хранится. Если он найдёт жемчужины, готов будет призвать новых.

– А ещё есть место, где вы рукописи хранили?

– Нет. Здесь всё.

Муму одобрительно залаяла. Онегин ещё раз посмотрел на неё.

– У Муму пропали силы. А у тебя, здоровяк? – обратился Стрелок к великану.

Без лишних слов Герасим взял на кухне нож, принёс его и полоснул по ладони. Царапина не затягивалась.

– Нет… сил… больше.

– Полагаю, раз у Муму и Герасима пропали способности, а у нас нет, значит Базаров тогда что-то сделал. Или это связано со смертью Барыни, – предположил Чичиков, прислушиваясь к себе. Письмена на его руке, как и всегда, проступали.

– Может, нам её допросить? – поинтересовался Чацкий.

Муму залаяла.

– Муму говорит, что, если Варвара Петровна воскресла один раз после смерти, может воскреснуть повторно, – перевёл Герасим.

– А как она это сделала? Она – Иисус или Дункан Маклауд там? – удивился Саша.

– Я и Чёрный Человек её оживили с помощью жемчужин, – признался бывший барынин телохранитель.

– И как вы это сделали? В подробностях, я имею в виду, – заинтересовался Чичиков.

– Он вложил ей в рот несколько камней и напоил своей кровью.

– То есть, в ней до сих пор есть камни? – с отвращением спросил Чацкий.

Герасим кивнул.

– Где Базаров, когда он так нужен! – горько сказал Тёркин и осёкся.

Муму вновь что-то начала объяснять Герасиму ментально, после чего он попросил у Тёркина ожерелье. Солдат дал мужчине украшение, великан опустил собаку на пол и надел на неё артефакт. Камни засветились ярко.

– Ты что делаешь! – в ужасе воскликнул Александр Чацкий, оглядывая себя и остальных: в этот момент он испугался: не исчезнут ли они прямо здесь и сейчас.

На жемчужном ожерелье появилась ещё одна нить. Затем чьи-то невидимые руки стали насаживать на неё окровавленные жемчужины, которые, словно пули, выскочили из тела Барыни и вернулись на своё изначальное место. Онегин остолбенел. Тело женщины стало меняться на глазах. Оно практически в одночасье начало разлагаться, пока не сгнило совсем, оставляя на месте почерневший скелет, одетый в окровавленное платье. Также на артефакт вернулась и та пара рубинов и жемчужин, которые были с собой у самих Червей.

Муму зевнула.

– Она говорит, что почти всё собрали, – перевёл Герасим и снял с собаки ожерелье, а потом вернул его Тёркину. – Я подтверждаю. Других жемчужин я не видел.

– Кстати о том, что ты видел, – спохватился Малыш. – А у вас в этом поместье есть камеры?

– Да, – моментально дал ответ Герасим и уточнил: – У неё в кабинете были. А что?

– А давай посмотрим запись, – предложил Чацкий. – Все же почувствовали вот ту волну, которая прокатилась непосредственно перед тем, как Муму потеряла силы. Может, на камеру что-то попало.

***

Печорин проснулся и принялся просматривать новостную ленту, лениво готовя себе на завтрак кус-кус с овощами и курицу, запечённую в кокосовом соусе. Перед любой стычкой нужно было хорошенько выспаться и поесть – это было его жизненное правило. В этот самый момент раздался телефонный звонок. Звонил Ленский, который никогда раньше с ним так не связывался, а предпочитал писать сообщения. От неожиданности Искуситель обжёгся о плиту.

– Слушаю.

– Книжные Черви убили Варвару Петровну и завладели ожерельем, – без долгих предисловий сообщил Владимир.

– Когда? – совершенно растерянно спросил Печорин. – Как?

– Этой ночью.

– Это не я, – только и вырвалось у Григория, который понимал, к чему клонит Шутце.

– Я не очень склонен тебе верить, но я бы очень хотел с тобой поговорить, – холодно проговорил Владимир и добавил, соврав: – Мы с Чёрным Человеком очень ждём тебя вечером. И ты знаешь, как никто другой хорошо, что сбежать не получится.

– Сколько погибло? – неожиданно для самого себя спросил ошарашенный Печорин.

– Червей или наших? – поинтересовался Ленский и равнодушно ответил: – Какое-то количество.

– Достаточно того, что погибшие есть… Чёрт! – Григорий говорил странно, затем, совладав с собой, он ответил: – Я приеду вечером. Надо поговорить.

Понимая, что ситуация постепенно начинает проясняться, Печорин достал знакомую яркую записную книжку, которая принадлежала не ему. И набрал номер.

***

Чацкий расположился в кресле Варвары Петровны и воодушевлённо копался в её компьютере. На столе сидел Онегин и вертел в руках разряженный револьвер. Рядом стояли Тёркин и Герасим. Они просматривали записи с камер слежения. Звука не было, только картинка. Вот Барыня кричит на кого-то. А вот ударяет кулаком по столу. Вот достаёт ожерелье. А вот изображение дёрнулось, и запись оборвалась.

– Она сама с собой разговаривала? – спросил Чацкий Герасима.

– Нет, – ответил бывший телохранитель госпожи Лутовиновой. – Он невидим на камерах. Он ушёл за подкреплением, а вернулся один.

– Если вообще уходил, – мрачно добавил Евгений.

– Получается, она хотела что-то сделать…

– Стереть, – прошептал Герасим. – И после этого…

– Чёрт! – Тёркин пнул валявшийся на полу цветочный горшок. – Если это правда, то ожерелье…

В этот момент у Василия зазвонил телефон: номер неизвестный. Вася поднял трубку и поставил на громкую связь.

– Да.

– Привет, Солдат, – зазвучал довольный и весёлый голос Печорина. – Хоть ты живой. Уже хорошо.

Василий остолбенел. Чацкий порывался дать приказ, но ему немедленно зажал рот Онегин.

– Слышал, вы поместье Барыни разгромили. Надеюсь, вы никого там не поубивали.

– Печёшься за своё начальство?

– Говори, что хочешь. Это не военное преступление, если тебе было весело, – парировал Искуситель. – Но суть не в этом. Сколько погибло?

Онегин с Тёркиным переглянулись.

–Вася, это действительно очень важный вопрос.

– Барыня. Вий. Герасим, – намеренно указал последнего в этом списке Тёркин.

– Плохо.

– Чего ты хочешь? – встрял Онегин.

– Привет, Женя! Рад тебя слышать. Я хочу, чтобы вы постарались больше никого не убивать, не стирать и не уничтожать.

– Дрожишь за свою шкуру?

Голос Печорина изменился. Стал серьёзным.

– Если бы я боялся, то не звонил бы вам. Я полагаю, что всё это время этот двухмерный ублюдок всех обманывал. Я планирую добраться до него и задать несколько вопросов. И очень надеюсь, что вы постараетесь ко мне присоединиться.

Кабинет Барыни сотряс гомерический хохот.

– А теперь заткнитесь все и послушайте меня! Остап не для того пожертвовал собой, чтобы вы сорвали нам весь план в последний момент.

– ЧТО?! – вырвалось у Онегина.

– Ося, в отличие от вас, не был идиотом. Он предполагал, что на самом деле ожерелье – это какая-то ширма. Просто не понимал, какая. И Бендеру очень повезло, что он подружился с одним из Непримиримых, которого крайне достало руководство. Пока вы белосоветили, мы решили действовать. Нужно было убедить Барыню и компанию в моей лояльности. Что, как ни ожерелье и убийство одного из своих, даст такую уверенность в моей преданности. Больше всего мы опасались, что меня убьёте вы, но Непримиримым я всё же показался полезным. Тут Ося всё верно рассчитал. Я остался с ними и пытался выяснить, что же на самом деле и кто замышляет. И, видимо, Остапова удача теперь со мной. Я всё понял. Я нашёл один занимательный дневник. Спросите Муму, кто такие Настасья Филипповна, Германн и Катерина. Эта девочка, Катерина, наблюдала за тем, как Чёрный Человек стравливает всех между собой. А ещё, насколько я понимаю, он участвовал почти во всех призывах Непримиримых. Смекаете? Этому упырю зачем-то нужно призывать нас и убивать нашими же руками.

– Подожди! – закричал Чичиков. – Откуда такая уверенность, что это Чёрный Человек всех призывает?

– Привет, Некромант! Я говорю, что это всего лишь предположение. Если с вами вдруг Муму, может быть, она знает, когда умерли первые герои?

– Андрей Болконский и Владимир Дубровский. Они погибли вместе с Катериной, Настасьей Филипповной и Германном, – передал слова Муму Герасим. Его собственный голос казался гиганту совсем отрешённым, и то, про что говорила Муму, ощущалось каким-то далёким воспоминанием, но он не мог выдавить ни слова про то, что сам был свидетелем этих событий. Будто пытался восстановить в голове сон, который ещё помнил, когда пробудился, но к середине дня, как ни старался, – забывал.

– Муму как-то сильно изменилась за лето, – сказал Печорин, все ещё пытаясь понять, кто на проводе. – Они поубивали друг друга.

Муму залаяла.

– С этого момента Черви пытались отомстить Непримиримым, и это было взаимно. И вы все начали истреблять друг друга.

– Да, – подтвердил Герасим. – Но в мотивах Непримиримых не было мести. Была лишь борьба за выживание.

– Ты ещё кто? – не унимался Искуситель.

– Гриша, это тот самый Герасим, – представил новоприбывшего Тёркин.

Печорин выругался.

– Значит, жив. В каком году всё произошло? И где?

– В 1930. Тела нашли в подвале Политеха, – проинформировал Чичиков. Он хорошо знал историю предыдущих героев от Солохи, которая рассказывала ему практически все нюансы.

– Итак, героические герои, как я понял, ожерелье у вас, а где шкатулка?

– Шкатулка??? – не понял Тёркин.

– Поня-я-я-ятно, – разочарованно протянул Искуситель. – Перелопатьте грёбаную усадьбу, там должна быть белая костяная шкатулка. Раз с вами Герасим, возможно, он что-то знает.

В воздухе повисло давящее молчание: все напряжённо обдумывали слова Печорина. Наконец Женя нарушил тишину:

– Где ты сейчас? Может, хочешь приехать и помочь с поисками?

– Э, нет, Женя. Я, конечно, хотел бы, чтобы вы поверили мне, но, скорее всего, вы мне не поверите и решите меня убить. А у нас с Шельмой, извините, был другой план по спасению мира. Когда я всё найду, то позвоню Васе, а пока никого не уничтожайте. И не умирайте сами. А то это грозит чем-то очень нехорошим.

Печорин отключился. После некоторого всеобщего молчания первым заговорил Чацкий:

– Я не верю, что он говорит правду. Зачем Остапу так делать? Шансы на успех операции были минимальные!

– Зато Шельма был чертовски удачливым, – возразил Паша.

– Но Печорин выяснил, что у Чёрного Человека действительно есть какой-то план, – рассудил Василий. – Мы не можем ни опровергнуть, ни подтвердить это. Поэтому предлагаю сейчас сделать следующее. Женя, Саша, Паша – забирают ожерелье и едут домой. Муму, если хочешь, можешь поехать с ними. А я с Герасимом останусь здесь, может, всё же попробую найти что-то полезное. Заодно надо тела похоронить. И решить, что дальше делать…

– У этих бедолаг никого не было. Они жили в поместье в комнатах прислуги, – пояснил Герасим. – Это контролировалось. Варвара Петровна забирала паспорта и телефоны. Покидать здание строго запрещалось. Чёрный Человек следил за всем. И если что-то шло не по плану…

– Развели тут крепостное право, – плюнул Онегин. – Вы вообще все безумцы.

Герасим почесал затылок.

– Он мучил нас: никто не мог уйти, – прошептал мужчина. А затем он попытался сказать что-то ещё, но слова не шли, словно какое-то колдовство не давало ему их произнести.

– Зараза, – выругался Тёркин. – Это я не на тебя, Гер… А можно тебя так называть?

– Барыня дала мне имя Тацит. Её сын назвал меня Герасимом. И вы так зовёте. Но я не буду против, если вы будете звать меня моим настоящим именем – Андрей.

Немного посовещавшись, Чичиков, Онегин и Чацкий покинули злополучное место и направились в сторону посёлка, увозя ожерелье с собой. Василий Тёркин с Герасимом и Муму остались на время в особняке, чтобы тщательнее изучить все уголки и укромные места в здании и на территории, в поисках заветной шкатулки, а также похоронить погибших. К сожалению, перерыв всё, искомую вещицу герои так и не нашли, зато, позднее, Солдат в одной из комнат наткнулся на маленький рубин и положил его к себе в карман. На всякий случай.

«Ещё один. В хозяйстве пригодится», – про себя подумал Василий. После они втроём направились на выход, покидая опустевшую базу Непримиримых. Здесь больше нечего было делать.

***

В дверь звонили. Громко. Долго. Настойчиво. Когда Иван дошёл до двери с желанием убить всех, кто нарушал его сон, он увидел на пороге заплаканную Мери, в руках которой был фехтовальный чехол.

– Что? – испуганно спросил Карамазов.

Девушка бросилась в объятия Ивана и зарыдала.

– Он всё знает… Они всё знают! Может быть, Ленский сдал, может – ещё что… Он всё знал, он забрал деньги, всё забрал… Сказал, что, если я не убью Печорина, он и до тебя доберётся. Я не могу так больше!.. Я просто не могу! – кричала в истерике Княжна и билась в руках Инквизитора.

Иван закрыл дверь, опасливо оглядываясь по сторонам.

– Что он конкретно сказал?

– Что старая сука закроет глаза на нашу с тобой «оплошность», если я избавлюсь от Печорина. Что Григорий всех предал. Неудивительно, я же предупреждала…

Иван крепче обнял Княжну и стал гладить её по голове.

– Печорина нужно «абстрактно» убить или как можно скорее?

– Сегодня. Я… я просто не знаю… Это никогда не кончится. Я всегда буду в рабстве. Лучше пусть Печорин меня убьёт. Не хочу так больше, я устала.

– Давай оставим суицидальные настроения и подумаем, как нам это всё провернуть.

– Нам?

– Ты думаешь, что я одну тебя отпущу на эту стрелку? А если он тебя реально убьёт? Я как-то не хочу терять столь ценную девушку, вот так.

Мери вытерла слёзы и шмыгнула носом.

– Ценную? – с надеждой спросила она.

– Конечно, органы, знаешь, сколько нынче стоят на чёрном рынке, – улыбнулся Иван. – Но сначала попробуем пустить на органы Печорина.

***

После обеда Григорий Печорин забрал очередной свой заказ на работе и поехал в центр. Быстро обсудив все деловые вопросы, Искуситель решил прогуляться по предрождественской Москве и заглянуть в тот самый Политехнический музей, где произошла первая массовая гибель героев. Он записался на экскурсию и целый час бродил по зданию, слушая занудные рассказы, которые становились чуть менее скучными, когда очередной альтернативно одарённый турист задавал вопросы про подземную часть здания, тайные масонские заговоры и потоп, который сокрыли официальные историки. Неунывающая девушка-экскурсовод пояснила, что в Политехе действительно есть несколько подземных этажей, которые законсервированы, и их не раскапывают. Часть такого этажа обрушилась в тридцатые годы. Затем со зданием стали происходить нехорошие события, которые и породили множество городских легенд.

После экскурсии Печорин решил просто поговорить с девушкой. Обворожительно улыбаясь, он принялся расспрашивать её, знает ли она ещё какие-то злачные места города. Та лишь пожала плечами, словно бы хотела сказать, что самое злачное место он уже нашёл: Старая площадь, Лубянка, Красная площадь, Патриаршие – это локации, наполненные слухами, тайнами и кровавыми легендами. Почти везде, по преданиям, были места для ритуальных жертвоприношений. Весь центр города построен на костях.

«Жертвоприношений». Гриша зацепился за это слово. Он переходил по ссылкам, бегло листал статьи, выискивая нужную информацию, сопоставляя всё с тем, что в своё время нащупывал Остап.

Бендер считал, что убийства творцов могли быть ритуальными. Но что, если ритуалом были не только убийства творцов, но и убийства героев? И то, что эти убийства совершаются другими героями, было обязательным условием? И дело могло быть не только в том, что книгу начинали меньше читать после гибели её персонажей. Чем глобально могло грозить такое переписывание произведений? История не повлияет на человека, человек не создаст другую историю?..

Зачем вообще нужны были истории? Зачем вообще были нужны они все? Создавали ли авторы их ради того, чтобы выписать свои переживания, или их сотворили для чего-то большего? Какую цель преследовал каждый из творцов?

Телефон булькнул. СМС от Ленского:

«Поедешь – купи чай».

– Это шифровка какая-то? – пробормотал Печорин. Но потом тряхнул головой. Возможно, Ленский и не был настроен убивать Григория сегодня. Но вернуться домой и прихватить арсенал Искуситель всё же планировал.

***

Ключ провернулся в замке входной двери. Мэл вскочила с постели и побежала в коридор. На пороге стояли Онегин, Чацкий и Чичиков. Девушка прикрыла ладонью рот.

– Так мало… Вас вернулось так мало… – на глазах её стали появляться слёзы.

Онегин подошёл к Мэл, обнял её и долгое время молча стоял так. Павел Иванович Чичиков зашёл в квартиру совсем потерянный. Когда он уселся на диван, к нему подошли коты. Он выложил на стол ожерелье и закрыл лицо руками. Он хотел что-то сказать мурчащим созданиям, но язык не поворачивался. Саша сел рядом и похлопал Чичикова по плечу.

– Ну, Некромант, давай, не раскисай. Не надо, – неуверенно попытался приободрить он напарника.

– Ребята, я должна вам срочно кое-что сказать, – обратилась к сидящим Маша. – Сюда приезжал Печорин. Он просил передать, что всем нужно срочно покинуть эту квартиру.

– Когда? – только и произнёс Онегин.

– Вчера вечером, в районе девяти. Я в магазин выходила, и там он меня подкараулил.

– Он что-то ещё сказал? – напрягся Чичиков.

– Что Киса убит.

Онегин с Чацким переглянулись. Мэл переводила взгляд с одного на другого.

– Он что, выходит, правду говорил? – мрачно произнёс Саша.

– Возможно, они планировали напасть на нас, и Печорин решил предупредить. Или это всё только пыль в глаза. Как-то слишком сложно для многоходовочки.

– Саша, если бы ты ему приказал, мы бы всё сразу узнали, – сказал Чичиков.

– Но вы же сами не дали мне этого сделать! – взъерепенился Малыш. – Мэл, может, он оставил способ, как связаться с ним?

– Нет.

Мужчины вздохнули.

– Но я спрятала в его авто включённый телефон. Если он не разрядился, то мы через гугл-аккаунт сможем отследить все передвижения нашего объекта, – сообщила девушка, весьма довольная собой.

Чацкий вскочил, обнял Машу и чмокнул её в щёку, отчего та мгновенно залилась краской.

– Ты гений! Давай попробуем.

Через несколько минут маршрут «путешествующего» телефона был виден. Как он ездил по Москве. Как приехал на Добролюбова. Как был у Политехнического. И как вернулся опять на Добролюбова. Эта локация «билась» с близостью к Марьиной Роще и Тимирязевской. А значит, ошибки быть не могло.

– Женя, погнали! – распорядился Чацкий. – Мэл, хватай ноут, я такси вызываю. Паша, оставайся с ожерельем.

– Вы уверены, что помощь не нужна? – уточнил Некромант.

– Да! – хором отозвались Чацкий и Онегин и бросились собираться.

– Всё равно позвоню Тёркину и попрошу его срочно подъехать, – не унимался Павел.

Мэл обрадовалась этой новости.

– О, так вы просто напугали меня. Вася и остальные живы?

Чацкий развёл руками.

– Если коротко – мы убили Барыню и Вия, расколдовали Герасима, но ценой Марго и Дока.

– Ох… – Мэл принялась нервно теребить волосы. – Но если Барыня мертва, то кто теперь враг? Ленский?

– И не только он, – сказал Онегин, выкладывая на стол один из своих револьверов. – Осталось шесть пуль. Хватит и одного револьвера.

***

Григорий упаковал саблю, пистолет, пару ножей и пачку чая.

«Странный набор», – отметил Искуситель и направился к выходу из квартиры. В этот момент раздался телефонный звонок. Номер был неизвестный.

– Да? – недовольно спросил Печорин.

– Это Мери. Нужно поговорить, – холодно выдала Княжна.

– Я занят. Давай позже, – попытался отшить надоедливую девицу Искуситель, но та продолжила:

– Это срочно. Выйди в парк. Я знаю, что ты в квартире на Добролюбова.

– Ничего себе, какие познания! – присвистнул Печорин. – Сейчас спущусь. Но у меня мало времени.

– Я понимаю, – ровно проговорила Княжна. – Я в дальней части, возле пруда.

Найти её оказалось нетрудно.

Мери попыталась в полумраке разглядеть Печорина. Он шёл спокойно, приближаясь к старой знакомой. Не узнать его и не обратить на него внимание было сложно. Идеальный белый плащ, начищенные до блеска кожаные туфли. Ухожен, статен и пахнет коньяком и можжевельником.

– Привет, – сказала Княжна.

– Привет. – Он учтиво улыбнулся уголком губ.

– Пойдём гулять в парк.

– У меня мало времени. Выкладывай.

Девушке было сложно начать разговор. Княжна свернула на плохо освещённую аллею. Возле фонаря Печорин остановился и отошёл от своей спутницы. На лавочке лежал букет цветов. Княжна вдруг засмущалась от мысли, что сейчас он подарит эти цветы ей. Это делало ситуацию ещё более нелепой. Однако Григорий лишь грустно взглянул на букет.

– Чьё-то разбитое сердце. Люблю такое, – ухмыльнулся Печорин.

Княжне стоило героических усилий не показать злость. Далее она наблюдала, как Григорий любовно рассматривал оставленный букет и пытался вдохнуть аромат, а затем демонстративно положил цветочную композицию в мусорку.

– Итак, я весь внимание, – проговорил он, оборачиваясь к девушке.

Княжна молча сунула руку под полу своего длинного пальто и достала короткую шпажку.

– Ты же понимаешь, что сбежать, как в прошлый раз, не получится? – Мери усмехнулась.

– Ожидал я такого исхода, – пробормотал Печорин и скинул с плеча чехол. – Я сбегал от тебя, девочка, уже много раз, и ещё столько же сбегу. Ты просто не в моём вкусе. Смирись.

– Какая же ты мразь, – процедила Княжна.

– Безусловно. Но, знаешь, в этот раз я тебя проучу. Хочешь подраться? Хорошо. Но когда я отрублю тебе твои худющие пальцы – не плачь. – Печорин откровенно издевался. Положил на лавочку плащ, кивнул Мери, они отошли с аллеи в сам парк.

Противники разошлись по разные стороны площадки, отсалютовали друг другу оружием, и бой начался. Печорин спокойно занял центр и остался стоять в нижней защите, рассчитывая контратакой сразу же ударить девушку в голову и закончить весь этот фарс. Однако Княжна таких планов не имела. Действовала она достаточно быстро. И, не скупясь на движения, начала с резкой атаки – броском с уколом в лицо. Движения Княжны были настолько быстрыми, что Печорин не смог парировать атаку, и лишь в последний момент успел отступить на полшага, так что девушка его не достала.

Мери не подала виду, что бой приводил её в бешенство. Вместо этого она сделала несколько быстрых выпадов и оказалась почти возле Григория. Он спокойно парировал всё, отступая. Играть с ней хоть и было забавно, но порядком поднадоело. В этот раз в его планы входило просто легко ранить чертовку и объяснить, что она воюет «не туда». Раньше Гриша хотел избавиться от всех прихвостней Барыни, даже если ему пришлось бы сделать это в одиночку. Потому что он понимал: они угрожали существованию его друзей. Но теперь мужчина понимал, что любая смерть героев лишь на руку Чёрному Человеку. А значит, нужно было всем вместе избавиться от него, а затем те, кто хочет, отправятся домой, а те, кто нет – останутся доживать человеческую жизнь здесь. И за возможность провести жизнь, полную наслаждений, в которой ему перестало быть скучно и в которой каждый день был наполнен настоящими эмоциями, он хотел бороться. Сражаться до последнего вздоха.

Печорин в очередной раз отразил атаку и ударил Мери с ноги прямо в грудь так, что девушка с воплем и шипением отлетела в сторону, выронив оружие. В то же мгновение Григорий решил не медлить – резко выхватил из висящей под пиджаком кобуры заряженный пистолет и направил в сторону поверженной оппонентки. Элегантный блондин приближался к ней, как что-то неотвратимое.

– Ты что, думала, я с тобой честно драться буду?

Печорин направил на девушку пистолет. Мери выставила руку вперёд, чтобы отвести пулю. В сознании молодой особы возникла лишь одна мысль: «Сейчас он убьёт меня».

Как вдруг раздался странный звук, и Печорин пошатнулся, роняя огнестрельное оружие. Искуситель не успел сделать ничего, всё, что он увидел краем глаза, – это чёрную рогатую тень, которая появилась у него за спиной, и в следующий миг острый железный посох вышел у него живота и тут же исчез. Печорин схватился за рану. Мери воспользовалась секундной заминкой, подхватила свою шпагу и с силой воткнула её прямо под сердце обидчику.

Мужчина осел на землю, вцепившись в клинок, который прямо на его глазах рассыпался на множество тёмных светящихся частиц.

– Никогда не прощу тебя! – выпалила Княжна.

Это ощущение было ему знакомым: удивление. Удивление перед смертью. Смерть всегда приходит внезапно, когда её не ждёшь. И в разных образах. Но в облике девушки, которую он отверг? Что-то интересное…

– Ты что сделала! – прошептал Печорин. – Нельзя…

Сейчас Мери стояла напротив него, и он видел, как она расплывается в улыбке, но глаза её не улыбались. Так же, как у него самого.

Чёрная рогатая тень вочеловечилась. Рядом с Княжной стоял Иван Карамазов. Инквизитор.

– Идиоты! Он вас всех уничтожит!.. Ему только это и надо…

Но Княжна не хотела ничего слушать. Карамазов огляделся по сторонам: нужно было как можно быстрее покинуть это место.

– Поехали домой! – легкомысленно проговорил Иван, приобнимая девушку за плечи и совершенно не обращая внимания на умирающего Печорина. – Дело сделано. Вина?

– Да, пожалуй. Сегодня был тяжёлый день, – Княжна добродушно рассмеялась, взяла Ивана под руку и зашагала прочь от смертельно раненого Григория. – Может, купишь мне пудинг?

– Если ты этого хочешь, прелесть.

– Не называй меня так!

Их беззаботные голоса отдалялись. Печорин шептал им вслед: «Стойте». Но они не слышали. Он прислонился к дереву и, к удивлению, стал думать не о своей паскудной жизни, а о тех, кому удалось стать его друзьями. Друзьями, которых он подвёл. Первый раз в жизни по его щекам стекали искренние слёзы. Слёзы обиды на самого себя. Начинался дождь со снегом. Окровавленной рукой Гриша достал телефон и стал искать номер Тёркина. Нужно было рассказать всё, что он понял за последнее время.

***

Такси с Червями остановилось возле подъезда «сталинки», где уже стояла машина Тёркина.

– Ну что, зачаровываю консьержку или соседей, и вламываемся к нему? – будничным тоном предложил Чацкий.

Но в этот момент у Тёркина зазвонил мобильный.

– Да, – привычно отозвался Солдат.

– Чёрный Человек… Наши смерти нужны для какого-то риту… ала, – хрипел в трубке Печорин.

– Где ты? – бледнея, быстро спросил Тёркин.

– В парке, на Добролюбова… Не успеешь. Слушай…

– В парк! – скомандовал Тёркин и побежал, прикладывая мобильный к уху.

– Ожерелье – враньё. Наши смерти меняют не только книги… Наши смерти меняют… реальность… не будет чего-то хорошего… Не… будет историй… Первый ритуал…Политех… там…

***

Григорий сидел, прислонившись к стволу дерева, и смотрел на то, как замысловато стекала его кровь на землю, смешиваясь с дождевой водой.

Тёркин бежал впереди остальных. В парке все четверо разделились, разыскивая Печорина. Вскоре Васю окрикнул Онегин.

– Опять вы разводите излишнюю деятельность. – Искуситель слабо улыбнулся подбежавшим Червям.

– Нужно остановить кровотечение. Вася, помогите мне! – быстро сориентировался Стрелок.

Тёркин, ничего не ответив, посмотрел Грише в глаза. Всё было понятно.

– Не теряйте времени. Дальше… без меня. Не дайте никому умереть. Забудьте месть. Мы это породили – нам вместе и заканчивать… В центре ищите. – Печорин протянул записную книжку, которая лежала в кармане пиджака.

– Ключи от дома. На компе… тоже…

– Прекрати! – закричал Онегин. – Ты не умрёшь здесь!

– Никого не убивайте… Больше никого… никого… не убивайте!..

– Спасибо тебе. Тебе и Осе, – замогильным голосом сказал Солдат. – Прости нас, что сомневались в тебе.

– Это… было… весе…

Договорить Печорин не смог. Взгляд Григория стал неподвижным. Вася опустился перед ним на колено и закрыл его веки. К ним приближались какие-то люди, но Саша скомандовал, чтобы все проходили мимо и ничего не замечали. Мэл не плакала.

Онегин обыскал Гришу, взял его ключи и саблю. Тёркин достал из кармана маленький рубин, который тут же засветился, и тело Григория Печорина растворилось в холодном ноябрьском дожде.

***

Белая шкатулка, стоящая в подземельях Политехнического музея, задрожала и приоткрылась. Несколько теней, не имеющих формы, проскользнули в мир.

***

Лаборант Уханьского института вирусологии выругался.

Разгерметизация контейнера.

Пока никто из руководителей не видел, он поспешил устранить утечку. В конце концов, это обычная исследовательская лаборатория. Вирусы, которые они здесь изучают, неопасны. А это просто…

Случайность.