Князь Полоцкий. Том I

Глава 10

Корабли киевлян покинули Полоцк на следующий день. Что интересно, воевода повёл своих дружинников другим путём, не тем, по которому они добирались до города. Шесть кораблей с ярко-красными парусами Киевского князя поднимались вверх по Диве, шустро работая вёслами. Хвитсерк намеревался подняться до устья реки, пройтись по побережью холодного Варяжского моря, и пограбить селения эстов и ливов. Что ж, пускай боги даруют ему удачу. Киевский воевода понравился Рёнгвальду. Прямотой. И честностью.

Едва киевляне ушли, Рёнгвальд велел своим собраться в малой горнице, на совет. Турбьёрн и Сигурд пришли сонные, мрачные. Сказывалось вчерашнее пиршество. Геллир с Яруном, напротив, выглядели посвежевшими и отдохнувшими. Старейшина Ядвиг на вчерашнем пиршестве не присутствовал. У него было от Рёнгвальда важное задание. И пришёл он на совет не один. За ним, уважительно склонив перед собравшимися голову, в горницу зашёл Кривой.

Кузнец приоделся. Сменил одежду, вымылся. Уселся с краю лавки. Скромно, сразу видно, не привычно ему быть в центре внимания.

– Все в сборе, – подытожил Рёнгвальд, когда пришедшие расселись за длинным дубовым столом. Сигурд, как самый младший из присутствующих, нехотя поднялся и принялся разливать в деревянные кружки загодя приготовленный мёд.

Пока он это делал, остальные соратники Рёнгвальда с тем же интересом, что и вчера, разглядывали Кривого. Ярл не успел поделиться не с кем из присутствующих полученными знаниями. Ну, разве что Сигурд да Ярун могли что-то знать, и то вряд-ли. Всё-таки парень вёз кузнеца в Полоцк, а старейшина вчера готовил тому кузню.

Рёнгвальд вынул из кармашка ножик, подаренный Кривым, незаметно пустил в него немного магических сил, и неожиданно, с хрустом вогнал его в дубовую столешницу.

Тур с Сигурдом дёрнулись, чем вызвали смешки более опытных товарищей. Которые мгновеньем позже разинули рты от изумления. А подивиться было чему: от воткнувшегося в столешницу ножа во все стороны расходился тоненький слой льда.

– Что скажете, други? – весело поинтересовался Рёнгвальд.

Геллир чуть напрягся, вынул ножик, повертел в руках. Уважительно присвистнул.

– Добрая работа! – оценил артефакт старый норег, и передал его в руки Яруну.

– Руны затейливые, – похвалил варяг, вертя ножик в руках. Сигурд недовольно засопел, ему тоже хотелось посмотреть.

– Где достал, княже? – не обращая внимания на сопение, спросил Ярун, передавая нож обратно Рёнгвальду. Ярл, взяв артефакт за лезвие, отдал тот Сигурду. Парень благодарно склонил голову.

– Его работа, – махнул рукой в сторону Кривого Рёнгвальд, – Кличут Кривым, и мастер он не из последних.

Кузнец гордо выпрямился, надменно выпятил бороду. Получив лёгкий тычок локтем в бок от сидевшего рядом Ядвига, он тут же скрючился и недовольно зашипел.

– Что скажешь, мастер? – обратился к Кривому Рёнгвальд, – Освоился у нас?

– Благодарю, княже, – прохрипел кузнец, чуть поклонившись, – Всего в достатке, кузня просто диво как хороша, работать можно!

– Расскажи, что тебе нужно, чтобы такого оружия, – кивок на лежавший перед Сигурдом нож, – Много сделать?

Кузнец помолчал немного, почесал плешивый затылок.

– Эх, княже! – тяжко вздохнул Кривой, прикладываясь к кружке, – Много оружия сделать не беда, и материалов особых для него не требуется. Но вот представь! Собрал ты у себя в детинце отроков бестолковых, учишь их деревяшками махать, бегать, прыгать, на коне скакать. Одним словом, воинской науке учиться! Месяц они у тебя побегали, кое-чему научились. А ты их – в поле, ворогов бить. Бить то они может и будут, да только недолго. И особой силы да помощи от них ждать нечего.

– Это ты к чему, мастер? – уважительно спросил Сигурд.

– Да к тому, что много вот таких ножиков наделать можно. И будете вы ими в заднице у друг друга ковыряться в безлунную ночь.

– Почему это в безлунную? – опять спросил Сигурд. Рёнгвальд усмехнулся. Он не совсем понял, зачем младшему брату понадобилось уточнять, в какое именно время стоит предаваться столь странному занятию.

– Да чтобы никто вас не заметил, и со смеху не помер, – ответил Кривой.

Сидевшие за столом загоготали.

– Прямо говори, – пряча улыбку в бороде проговорил Геллир, вытирая рукавом рубахи проступившие слезы.

– Да я и говорю, – поспешил ответить кузнец, – Можно оружие сделать, что строй латный пробивать будет одним ударом! Молнию метать за сто шагов, как стрелу! А можно защиту на корабли ваши повесить, что от огня да воды беречь будет. Много всего удумать можно, если толково делать да с опытом, да времени не жалеть, да материал нужный иметь.

Геллир с Яруном переглянулись.

– Молнию – за сто шагов? – переспросил норег.

– Корабль, что не боится огня и воды? Великие боги! – вторил ему старый варяг, задумчиво почесав подбородок.

– Да, да! – глаза Кривого загорелись азартом, – Настоящее оружие, великих воинов славных достойное, а не поделки детские!

– Что нужно? – спросил у кузнеца Рёнгвальд.

– Время, княже! – выпалил тот, – Чем дольше я над заготовкой тружусь, тем лучше да сильнее артефакт выйдет. Ну и материал со счетов сбрасывать нельзя! Та шкура, что ты мне давеча передал – достойная вещь! Когда закончу, плащ выйдет загляденье! Греть будет в мороз лютый как печка топлёная. Обычной стрелой али копьём не пробить, да и не всякий одарённый магией своей вред нанести сможет, если заряда в избытке будет. Одним словом – великий дар!

Рёнгвальд внимательно посмотрел на кузнеца. Он сказал – великий дар?

Через три седмицы Морской змей покинул причалы города Полоцка. Сам Рёнгвальд отправляться в Киев, по совету Яруна, не стал. После беседы с киевским воеводой ярл стал внимательнее относиться к своему доверенному человеку. На прямой вопрос Рёнгвальда, почему Улеб, да и сам Хвитсерк называют того Злыднем, старый варяг ответил просто:

– Долгая эта история, княже. Дозволь, в другой раз поговорим, – и чуть помолчав, добавил, – И прошу тебя, не зови меня прозвищем моим. Не к месту.

И всё. Варяг замолчал, развернулся и ушёл, будто и не было этого разговора. Рёнгвальд, подумав, плюнул и забыл. Надо будет – сам расскажет. Кто знает, что за тайны обитают в голове старого варяга?

А в Киев отплыл Турбьёрн. Сначала Рёнгвальд предложил отправиться послом Геллиру, но старый норег твёрдо отказался. Сказал, мол, в Кенугарде он никогда не бывал, земли там ему чужие, племён местных не знает, да и не охота ему. Можно подумать, Тур с малолетства жил в Гардарике и знал тут каждый камень на речном берегу.

План был прост – спуститься вниз по реке до волока, от туда дальше вниз, в буйный полноводный Днепр, и там и до Киева рукой подать. Купцы, с которыми Рёнгвальд беседовал довольно часто, ходили этим путём не один десяток лет.

Чуть посовещавшись, решили отправить послов на Морском змее. Драккар был маленький, ходкий, но с просторным трюмом, который до верху загрузили ценным северным товаром, мехами и шкурами, златом, боевым оружием.

Отдельно, завёрнутый в непромокаемую кожу, медвежий плащ – главный подарок Великому князю. Кривой постарался на славу. Рёнгвальд бы сам не отказался от такого подарка. Но для дела – не жалко.

С Турбьёрном в Киев Рёнгвальд отправил десяток Флоси Маленького. В него входили те самые отроки под началом молодого варяга Некраса, неплохо показавшие себя в драке со свеями на земле огнищанина Перста. Также Флоси со своим десятком были единственными, кто во время битвы с хирдом ярла Рогнира не потеряли ни одного человека убитыми. Так, несколько средних ранений.

Одним словом, серьёзная сила. От речных разбойников отбиться с лихвой хватит. А других серьёзных противников на Днепре встретить сейчас ой как не просто! Считай, самая середина обжитых словенских земель, находящихся под защитой Киевского князя.

– Запомни, брат, – наставлял Рёнгвальд Тура перед уходом, – Нрав буйный свой не показывай, но и перед кем попало не прогибайся. Пускай видят – здесь, в земле Полоцкой, сила появилась новая. И считаться с ней следует.

– Не подведу, брат, – прогудел в ответ Турбьёрн. Браться обнялись.

– Жду вас обратно в концу лета! Всех! – крикнул ярл, когда Тур ступил на палубу. Кто-то из варяжских отроков убрал сходни, и драккар, уверенно работая вёслами, начал свой путь.

Турбьёрн, стоявший на корме, смотрел на пропадающие вдали стены Полоцка и думал о приятном. Например, что ему, Туру, сыну Ульфа, младшего брата хевдинга Олафа, предстоит посетить главный город русов – Киев. И наравне беседовать с Великим князем Киевским – Ингварем, сыном Рюрика.

Казалось бы, идут по центру обжитых земель. С важной задачей – установить между Киевом и Полоцком торговый и военный союз. Ветер попутный, на вёслах – умелые гребцы. Однако нарвались же на неприятности. А началось все так.

Днепр река широкая, судоходная, важная. В летнюю пору движение сильное, то и дело навстречу Морскому змею попадались пузатые лодьи словенских купцов. Тур заблаговременно отдал приказ снять страшную драконью голову, и бережно уложить её в трюм. Однако нурманский драккар выделялся среди корабликов русов как волк посреди овечьей отары. И это приносило свои неприятности.

Завидев с берега хищный киль Морского змея, местные смерды наводили такую панику и суету, куда б деваться! В каждом прибрежном поселении их встречали зло настроенные воины с копьями наготове. Турбьёрн старался вести себя мирно. На слова резкие не обижался, платил за свежую воду да пищу серебром. Хотя мог бы силой взять, сам добыть. Но Рёнгвальд прямо сказал – не дурить, не обижать, не нарываться. И Тур очень старался.

С купцами словенскими общался с интересом. Выведывал, какие товары нынче в цене, да что происходит в большом мире. Купцы поосторожней отмалчивались, похрабрее отбрёхивались. В общем, не выказывали никакого желания общаться с нурманом. Пока Тур не развязывал кошель. Правильно говорит старый Геллир, серебро – лучший переговорщик.

Узнал Тур следующее. Оказывается, Кенугарду, а с ним и Ингварю, сейчас совсем не до далёкого северного Полоцка. В степи, на днепровских порогах, лютуют страшное кочевое племя – печенеги.

Прежний военный вождь Полоцка Светозар рассказывал про них. В ближнем бою рубаки так себе, однако из луков бьют метко и больно. И на лошадях скачут, как драккары по волнам. Ингварь-конунг пытался с ними воевать, однако получалось у того, прямо скажем, не очень.

Купцы сетовали – опасное дело сейчас ходить вниз по Днепру. На волоках большая орда стоит. Тысячи печенегов. Хоревой, цапон, и иные племена. Житья совсем не стало. Бывает, уйдёт князь Ингварь в поход, одних печенегов гонять – другие к самому Кенугарду подойдут.

В сам город не полезут, куда им, а окрестности пожгут, народа в полон похватают, и обратно в степь. А там ищи их. Купцы посолидней говорили – у ромеев в далёкой Византийской империи цены на челядь совсем упали. А всё потому, что печенеги ромейским купцам словенских трелей продают. Задешево. Потому что много.

Слушал Тур, слушал, да запоминал. И примерно прикидывал положение сил в словенской Гардарике. А также налаживал торговые связи. Купцы, не брезговавшие общением с молодым нурманом, искренне радовались предложению Тура посетить Полоцк, и воспользоваться безопасным путём до Холмгарда. За долю малую от товаров. А если сказать на волоке, что он, купец, друг близкий ему, Турбьёрну Ульфсону, можно и вовсе не платить. Купцы радовались. Приятно, когда тебя от нурманов берегут сами нурманы.

Неприятности начались на одной из стоянок. Как обычно, под вечер, Морской змей начал искать место для ночлега. Идеальным вариантом была бы какая-нибудь деревушка или городище малое. Момент, когда потянуло дымом, первым на драккаре почувствовал Некрас.

– Дым, сотник, – сказал молодой варяг, обращаясь к Туру. Сотником Турбьёрна называли в основном варяжский молодяк, как более старшего и опытного воина. Выглядело всё чинно – если Геллир воевода, то почему Тур не может быть сотником. Парень принюхался. Точно, горит что-то.

– А ну, тихо все! – гаркнул он, прислушиваясь. Где-то вдалеке послышался едва слышный крик. Показалось или нет?

– Кричат, – подтвердил кто-то из десятка.

– Хирд, брони вздеть, – по-нурмански приказал Турбьёрн, подавая пример и облачаясь в собственный панцирь. Нахлобучив на голову шлем, парень подбежал к носу драккара и прислушался ещё раз. Точно, кричат. И горелым сильнее тянет. Уйти? Или драться?

– На румы, – последовала негромкая, но твёрдая команда.

Морской змей птицей полетел вниз по Днепру. Через четверть часа, вынырнув из-за пологого берега, Тур увидел печальную картину.

Береговая весь, домов штук двадцать. Смерды промышляли рыбалкой да трудом на волоке, перегоняя купеческие насады мимо острых днепровских порогов, обойти которые здесь не было никакой возможности. И прямо сейчас весь грабили. Драккар средних размеров, со снятой драконьей головой, стоял у берега. Рядом – пара хирдманов. Вонь, бронь поблескивает на красном закатном солнышке. Ближайшие дома горят. Слышны болезненные крики, кое-где звенит боевое железо.

– Нореги. Драккар румов на десять. Десятка три, может больше, – сказал подошедший сзади Флоси, – Будем бить? Или уйдём?

– Они нас заметили, – ответил Тур, – Высаживаемся.

Флоси коротко кивнул. Турбьёрн – старший. Ему и ответ держать перед ярлом, если что не так пойдёт. Морской змей опустил весла, замедляя скорость, повернул к берегу. Не дойдя до вражеского драккара каких-то двадцать шагов, Флоси молча метнул два копья. Одновременно. С обеих рук.

Стоявшие на берегу нореги упали как подкошенные. Один попытался прикрыться щитом, но это ему слабо помогло – удар пробил защиту, и копьё вошло в тело почти на всю длину железка. Бронь норега не спасла. Враг умер мгновенно. Второму повезло чуть больше. Копьё ударило того в правую ногу, чуть повыше колена. Бедняга истошно завопил, призывая на помощь соратников.

Морской змей причалил. Нос корабля заскрёбся по речному песку. Тур спрыгнул, ловко спружинил обеими ногами и быстрыми прыжками понёсся к ближайшей избе.

Нореги, надо отдать им должное, придавались грабежом со всеми мерами предосторожности. Дорогу Туру, перемахнув через изгородь, перегородили два воина в отменных бронях. Завидев Турбьёрна и его десяток, первый не раздумывая метнул в сотника топорик, а второй цапнул висевший на поясе сигнальный рог.

– Великанье пекло! – громко выругался Тур, легко уклоняясь от брошенного топорика и посылая в ответ средних размеров огненный шар.

Банг! Внезапный удар в голову ошеломил сотника. Мир закачался, поплыл. Пущенный шар, лишенный воли хозяина, взорвался перед самыми норегами. Шумно громыхнуло. Оба врага безжизненными куклами повалились на землю. Получилось даже лучше, чем планировал Тур. Однако добивать их было некогда.

Из-за угла, на взрыв, выскочили ещё двое. Одного свалил ударом топора Флоси, второй упал со стрелой в глазнице. И тут на полоцких навалились всерьёз. Выросший из-под земли каменный кол пробил ближайшего к Туру отрока насквозь. Из раскрытого рта убитого тугим фонтаном ударила горячая кровь. Одновременно с этим по всему телу Турбьёрна разлилась слабость, броня как будто сразу стала тяжелее раза в два.

– Маг земли, в рассыпную! – гаркнул Флоси, и подавая пример, отпрыгнул в сторону. Вовремя. Там, где он стоял мгновенье назад, вырос очередной каменный кол.

– Сотник, там! – подскочивший Некрас махнул рукой куда-то влево. Турбьёрн вгляделся в указанную сторону. Там, шагах в двадцати, между сараями, стояла пятёрка нурманов. Четверо прикрывались щитами от редких стрел, а пятый, перемещаясь за строем, накладывал на хирдманов Тура тяжёлые заклятия.

– Хирд, за мной! – дико взревел Турбьёрн, запуская в сторону вражеского строя несколько потоков пламени. Два попали в щиты норегов, деревянная основа которых тут же ярко вспыхнула, раскаляя брони и обжигая противников. В образовавшуюся брешь Тур и влетел, мимоходом приложив одного из подожжённых секирой в бок.

Пущенный магом камень размером с бычью голову ударил Тура в щит. Тот треснул, мгновенно отсушив сотнику руку. Парень на долю секунды отвлёкся, сбрасывая с руки ставший обузой груз. Подняв глаза на соперника, Тур опешил.

Вражеский маг, воспользовавшись промедлением, медленно покрывался толстой каменной коркой. Нет, Турбьёрн слышал об особенностях школы магии земли, и несколько раз видел подобные заклятья, по одно дело слышать, а совсем другое – сражаться против такого противника.

Закончив, вражеский маг отбросил в сторону ставший ненужным меч и медленными шагами пошёл на Тура. А тот лихорадочно соображал, как достать того, кто целиком покрыт непробиваемой каменной бронёй.

Нурман пожертвовал скоростью и ловкостью, однако приобрёл крепкую защиту и силу. Тур скосил взгляд на мощные каменные кулаки.

«Таким ударом можно и голову проломить, ни один шлем не спасёт», – подумал парень, уворачиваясь от первого замаха и делая быстрый пробный выпад. Секира лишь тупо ткнулась в защищённый бок врага, противно скрежетнув о камень. Одновременно с ударом вернулось и чувство тяжести. Тур всем телом ощущал, как замедляется. Десять, край двадцать ударов сердца, и вражеский маг прикуёт его к земле. А там – смерть.

Смерть жарко дыхнула с затылка. Тур мгновенно присел, и копьё, которым один из уцелевших норегов наметился ударить парня в спину, бесполезно царапнуло воздух. Турбьёрн рассмеялся врагу в лицо, и запустил в того огненный шар. Норег не успел увернуться, пошатнулся, дико заорал, вспыхнул и повалился на землю. Вражеский маг, завидев горящее тело товарища, отпрыгнул от Тура, как ошпаренный.

– Огонька боишься?! – безумно захохотал парень, один за другим кидая в мага небольшие огненные шары. Тот ловко блокировал их быстро собранным земляным щитом. Улучив момент, Тур припал на одно колено, коснувшись земли руками. Трава под ногами закованного в камень одарённого вспыхнула. Тот, поняв, что допустил ошибку, толкнулся обеими ногами, стараясь покинуть опасный участок.

Турбьёрн не дал ему такой возможности. Улучив момент, парень метнулся к магу и в прыжке ударил того в опорную ногу. Враг, потеряв равновесие, повалился на горящую траву. Тур, не давая тому опомниться, огненным вихрем ударил мощно, с обеих рук, прямо в грудь соперника.

Норег задёргался, задрыгал ногами, послышалось приглушённое мычание. В нос ударил запах горелого мяса и жжёного волоса. Каменная защита рассыпалась. Тур, широко размахнувшись, ударил секирой прямо в раззявленный в жадном вдохе рот. Послышался противный хруст, и секира увязла в черепа норега. Противник дёрнулся в последний раз, забулькал, ярким красным фонтаном ударила кровь.

Тур позволил себе быструю передышку, оглянулся. Флоси ещё с двумя отроками дрались против пятёрки норегов. Вот один из врагов падает на правое колено. Флоси ловким ударом подрубает тому левую ногу. Однако добить не успевает. Сразу двое норегов бросаются на защиту товарища.

Турбьёрн, вырвав из черепа мёртвого одарённого секиру, бросился к ближайшему врагу. Тот, не ожидая нападения сзади, не успел ничего сделать. Турбьёрн широко размахнулся и ударом из-за плеча снёс тому голову. Обезглавленное тело ничком рухнуло на траву.

Второй норег обернулся, принял удар секиры на щит и сразу атаковал, вынуждая сотника отпрыгнуть назад. Взбешённый Тур яростно заорал. Лезвие секиры, повинуясь воле мага, вспыхнуло жарким пламенем. Норег растерялся. Ужас мелькнул в его глазах. Он отступил на шаг, непроизвольно жмурясь от яркого света. И допустил ошибку, стоившую ему жизни. Мощным ударом Тур снёс норегу верхний край щита и вспорол тому горло, вовремя отпрыгивая, уворачиваясь от брызнувшей из раны крови.

Враги закончились внезапно. В какой-то момент Тур осознал, всё, рубить больше некого. Погасшая секира гулко ткнулась в мокрую от крови землю. Парень рассеянно огляделся. Флоси сидит, прижимая к ноге окровавленную тряпку. Рядом с ним возится один из отроков. Судя по тому, какими обидными словами обзывает Флоси паренька чуть постарше Сигурда, кажется, Смышлёна, перевязывавшего воину рану, помощь тут не требуется.

Из-за ближайшей избы навстречу Туру вышел Некрас. С луком и полупустым колчаном стрел. Весь в крови, своей и чужой, на левой руке повязка, пропитавшаяся кровью. На немой вопрос Тура парень машет рукой, мол, пустяк. Следом за отроком ещё один, Вешко, из полоцких варягов. Прихрамывает, но оружие держит твердо, не шатается.

– Некрас, Вешко, – обращается Тур к выжившим отрокам, – За мной. Разведать надо, может кто из этих, – кивок в сторону побитых нурманов, – Живой остался.

Живых обнаружилось двое. Тот самый первых норег, поймавший копьё Флоси, сумевший остановить кровь, чему сейчас не очень радовался. Второй норег получил стрелу в позвоночник, и не мог шевелить ногами. Со обоими побеседовали. Даже не прибегая к пытках. Да, нореги. Да, шли с юга. Весь решили разграбить, чтобы не платить смердам за волок. Обычное дело. Тур кивнул, и Некрас без сожаления перерезал им глотки.

Он и его десяток положили двадцать трёх матёрых нурманов. Семерых, включая главаря, того самого одарённого мага, убил Тур. Ещё пятерых – Флоси. Некрас сбил стрелами троих. Смышлён и Вешко – по одному.

Полоцких побили девять человек. Тур не винил себя в их смерти. Если богам угодно призвать воинов сегодня, кто он такой, чтобы противиться их воле? Павших проводили с почестями. Сожгли на большом костре, побросав в огонь тела побитых нурманов и местных.

Своих провожали бронях и с их собственным оружием. В священном пламени души воинов улетали в небо, к своим богам. Тур смотрел на лица оставшихся в живых. Их осталось всего пятеро. Он, Флоси с раненной ногой, Некрас, Смышлён и Вешко. А до Киева – путь не близкий.

Впрочем, сейчас им предстоит заняться более приятной работой. А именно, посчитать добычу. А было её немало. Двадцать полных комплектов брони, отменное оружие, приличный драккар на десять румов.

Видимо, когда-то нурманов было побольше. Погрузив трофеи в трюм Морского змея, полоцкие привязали трофейный драккар толстым канатом, выплыли на середину реки, бросили якорь. И завалились спать. До рассвета ещё оставалось пара часов. И потратить это время надлежало с пользой. Например, хорошенько отдохнуть.