Маг теневой империи

Глава 30. IV Курс

Я стоял с книгой в руках, ожидая откровения, пророчества, хоть какого-то намёка на истину, которая перевернёт мир. Вместо этого страница под моими пальцами вдруг зашевелилась — и из неё выпрыгнула крошечная фигурка, сложенная из пергамента. Смешная и нелепая.

Она приземлилась мне на ладонь, развернулась и заговорила писклявым голосом:

— Поздравляю, глупец! Ты стал тысяча триста тридцать седьмым студентом, который попался на наш розыгрыш!

Фигурка махнула рукой, и книга в моих руках внезапно превратилась в горсть конфетти. По всей библиотеке раздался оглушительный хохот — нечеловеческий, многоголосый, будто сама древность потешалась надо мной.

Кот на моём плече медленно повернул голову, его глаза сузились до щелочек. И он возмущённо прошипел:

— Тебя, — сказал он, — только что разыграли студиозы древности, любители сомнительных приколов.

Я сжал кулаки, и конфетти просочилось сквозь пальцы.

— Ладно, — пробормотал я. — Но тогда почему руны на моей руке до сих пор горят?

Кот замолчал.

А где-то в глубине библиотеки снова раздался смех, гулко отдаваясь в переходах между стеллажами.

На этот раз — куда менее дружелюбный.

Когда я впервые переступил порог Академии, мне казалось, что каждый студент мечтает дойти до конца — стать магом, обладателем титула и власти. Но реальность, как всегда, оказалась куда прозаичнее.

К четвертому курсу из нашей группы осталось меньше трети. В магистратуру поступили вообще всего пять человек. Аристократы, которым не нужна была военная карьера, спокойно покинули стены Академии после второго курса, довольствуясь званием адепта. Зачем рисковать жизнью ради титула, который у них уже был по праву рождения? Их семьи и так занимали высокие позиции при дворе, а магическое образование лишь добавляло веса их репутации.

Простолюдины же… с ними было интереснее. Казалось бы, для них звание мага — единственный шанс вырваться из нищеты, получить дворянство, открыть двери в высшее общество. Но большинство предпочло остаться адептами. Трезвый расчет: звание адепта давало хорошо оплачиваемую работу, уважение в городе и главное — гарантировало, что ты доживешь до следующего утра.

Я видел, как они уходили. Некоторые — с облегчением, другие — с горечью, но почти все — с пониманием, что сделали правильный выбор. Академия не прощала слабости. Третий курс уже отсеял тех, кто недооценил его. Четвертый обещал быть еще жестче.

— Удивлен? — Гаррет, сидя на подоконнике нашей комнаты, щелкал золотой монетой. — Люди всегда выбирают безопасность над амбициями.

— Не все, — я перебирал в руках артефактный куб, подарок Малгрэма. — Иначе бы мы с тобой не сидели здесь.

Он усмехнулся:

— Потому что мы идиоты.

— Потому что у нас нет выбора.

И это была правда. Для таких, как я, отступление означало поражение. А поражение — смерть.

В коридоре раздались шаги — тяжелые, уверенные. Дверь распахнулась без стука, и на пороге появился Элиас, его лицо было бледнее обычного.

— Ты видел списки?

— Какие еще списки?

— На четвертый курс допущено всего тридцать человек. Пятнадцать аристократов и пятнадцать простолюдинов, кроме нашей команды простолюдинов ещё девять человек, но все они уже заключили пожизненные магические контракты слуги с сильными аристократическими родами, только наша команда пока остаётся независимой.

Я переглянулся с Элиасом, потом медленно улыбнулся.

— Тридцать человек, говоришь? — Перевернул куб в руке, ловя отблеск света от его граней. — Интересное число.

— Интересное? — Гаррет приподнял бровь. — Оно чётное.

— Именно. — Я поставил куб на стол. — Значит, нас не просто отобрали. Нас сбалансировали. Не просто по оценкам, а по каким то ещё критериям.

В комнате повисло молчание. Все понимали, что это значит.

— Они хотят, чтобы мы дрались, — пробормотал Ирма, скрестив руки. — Опять.

— Нет. — Я провёл пальцем по поверхности куба, и тот раскрылся, как цветок, обнажив крошечный кристалл внутри. — Они хотят, чтобы мы выжили.

— В чём разница? — фыркнул кот, свернувшись на подоконнике.

— В скорости.

Я поднял кристалл, и он вспыхнул голубым светом. В воздухе проступили контуры — схема человеческого скелета, каждая кость помечена рунами.

— Вот наш ответ.

Элиас наклонился ближе.

— Это… руны?

— Да. Но не просто руны. — Я ткнул пальцем в череп на проекции. — Управляющий символ здесь. А на остальных костях — заклинания.

Гаррет присвистнул:

— Ты хочешь нанести руны на кости?

— Уже вшил. — Я развернул рукав, показав шрам на запястье. Под кожей слабо мерцала руна. — Тестовая модель.

Ирма осторожно коснулся проекции.

— И это работает?

— Смотри.

Я щёлкнул пальцами.

Между нами вспыхнул огненный шар — не за одну-две секунды, как обычно, а мгновенно. Без жестов, без слов. Просто мысль.

— Чёрт… — Элиас отпрянул. — Ты даже не шевельнулся.

— Потому что заклинание уже здесь. — Я постучал по черепу на проекции. — Оно не произносится. Оно выстреливает.

Кот поднял голову, глаза сузились:

— Ты понимаешь, что это значит, да?

— Что?

— Теперь ты — ходячий артефакт.

Я ухмыльнулся.

— А ты — говорящий кот. Кажется, мы оба уже давно вышли за рамки «нормального».

Гаррет склонился над схемой, его пальцы скользили по костям, будто он уже выбирал, какие заклинания куда поставить.

— Двести пять заклинаний… — пробормотал он. — Это же целый арсенал.

— Да. Но выбирать нужно с умом. — Я развернул список. — Одно заклинание — одна кость. Хотите огненный шар на фаланге пальца? Пожалуйста. Но тогда на эту кость больше ничего не поставить.

— А если выбрать что-то мощное? — Ирма указал на рёбра. — Вот тут, например…

— Можно. Но тогда придётся жертвовать гибкостью. — Я повернул схему. — Лучше комбинировать. Основные атакующие — на крупные кости. Защиту — на таз и позвоночник. Всё остальное — вспомогательные.

Элиас задумался.

— А управляющее заклинание? Ты сказал, оно на черепе.

— Да. Оно связывает всё воедино. Без него руны просто горят, но не работают.

— И как его нанести? — Гаррет посмотрел на меня.

Я медленно улыбнулся.

— Больно.

— Конечно, — вздохнул кот. — А как иначе?

Мы начали той же ночью.

Заклинательный зал в подземелье был заперт, факелы давали неяркий свет, на полу начертан круг защиты. В центре — Ирма. Первая.

— Готова? — Я держал в руке иглу из обсидиана, зачарованную на перенос рун.

Она кивнула, стиснув зубами кожаный ремешок.

— Давай.

Игла коснулась её лба.

Ирма замерла. Потом её тело напряглось, как тетива лука, и она закричала — тихо, сквозь ремешок, но этого хватило, чтобы по спине пробежали мурашки.

Кровь не текла. Вместо неё из-под иглы расползались тонкие голубые линии — руны, вплетающиеся в кость.

— Держись, — пробормотал я, чувствуя, как её магия бьётся в моих пальцах, как пойманная птица.

Прошло десять секунд.

Двадцать.

Минута.

Игла наконец остановилась.

— Готово.

Ирма обмякла, её дыхание было частым, поверхностным. Но когда она подняла руку, пальцы дрожали не от боли — от энергии.

— Чувствуешь? — спросил я.

Она медленно кивнула.

— Да. Как будто… — Она сжала кулак. — Как будто всё внутри горит.

Я откинулся назад, вытирая пот со лба.

— Теперь попробуй.

Ирма закрыла глаза.

И взорвалась.

Нет, не буквально. Но в тот момент, когда она захотела — воздух вокруг неё вспыхнул барьером.

— Боги… — прошептал Элиас.

— Не боги, — я ухмыльнулся. — Наука.

К утру я закончил с Ирмой. Был вымотан до предела, остальные в команде Стремалов тоже, Элиас, Гаррет, Лорен, Томас. Всем им тоже надо было нанести руны на кости и сделать это как можно скорей, но две бессонные ночи подряд нам не выдержать, так что вынуждено сделаем перерыв, так как нанесение рун требовала участие всех, и минимум восемь часов в заклинательном зале и чтоб нас не беспокоили по пустякам.

Мы вышли из заклинательного зала на рассвете, когда первые лучи солнца уже пробивались сквозь узкие окна подземелья. Ирма шаталась, опираясь на Гаррета, её лицо было бледным, но глаза горели.

— Это… невероятно, — прошептала она, разжимая и сжимая кулак. — Я чувствую каждую руну, как будто они всегда были частью меня.

— Пока что только управляющая, — напомнил я, придерживая дверь. — Остальные будем наносить постепенно. Иначе кости не выдержат.

Кот, шедший рядом, фыркнул:

— Если, конечно, вас не разорвёт на части до этого.

— Оптимист, как всегда, — пробормотал Элиас, потирая виски.

Мы двигались по коридору, стараясь не привлекать внимания. Утро в Академии было самым опасным временем — преподаватели возвращались с ночных исследований, а студенты, наоборот, только начинали свой день. Если кто-то заметит нас, выходящих из запретной зоны, вопросов не избежать.

Выбор заклинаний оказался куда сложнее, чем я предполагал. Двести пять заклинаний — это не просто арсенал, это целая жизнь, втиснутая в кости. И каждый выбор имел значение.

Первой справилась Ирма. Уже через неделю она стояла передо мной с полным списком, её глаза горели решимостью.

— Готово, — сказала она, протягивая пергамент.

Я пробежался глазами по списку: огненные шквалы, ледяные клинки, барьеры, усиленные до предела, и даже несколько заклятий ментальной магии.

— Ты уверена насчёт этого? — Я ткнул пальцем в строку: «Сонм теней» — заклинание, которое превращало тени в оружие. Оно было мощным, но требовало жертв — части собственных душевных сил, после его использования мага надолго охватывала меланхолия.

— Абсолютно, — её голос не дрогнул. — Если придётся выбирать между хорошим настроением и жизнью, я знаю, что выберу.

Я не стал спорить.

Гаррет, напротив, корпел над списком почти два месяца. Каждый день он приходил ко мне с новыми правками, сверял комбинации, переписывал целые разделы.

— Вот, — наконец он швырнул пергамент на стол. — Лучшее, что я мог придумать.

Его выбор был… неожиданным. Ни одного прямого атакующего заклинания. Вместо них — иллюзии, маскировки, телепортации на короткие дистанции и «Удар отражения» — заклятие, которое возвращало противнику его же силу.

— Ты собираешься убегать? — поинтересовался Элиас, перелистывая список.

— Нет, — Гаррет ухмыльнулся. — Я собираюсь побеждать. Без единого удара.

Лорен выбрал путь разрушителя. Его список напоминал инструкцию по уничтожению всего живого: взрывы, землетрясения, кислотные ливни, даже «Разлом реальности» — заклинание, которое, по слухам, однажды раскололо небольшой остров пополам.

— Ты серьёзно? — я поднял бровь.

— Абсолютно, — он скрестил руки. — Если уж драться, то так, чтобы после меня оставалась только пустошь.

Кот, свернувшийся у меня на плече, фыркнул:

— Надеюсь, он не передумает в середине боя.

— Не передумаю, — Лорен хлопнул ладонью по столу. — Я хочу это.

Томас оказался самым нестандартным. Вместо заклинаний он выбрал… речитативы, усиливающие весь отряд заклинания.

— «Боевые гимны», — объяснил он, показывая список. — Каждая строчка — заклинание. Каждая нота — удар.

— Ты хочешь петь в бою? — Элиас не смог сдержать смешка.

— Да, — Томас улыбнулся. — И когда мои враги услышат этот голос, они забудут, как дышать.

Элиас долго колебался. Его список менялся каждый день, пока, наконец, он не остановился на балансе. Половина — защита, половина — атака. Ничего лишнего, ничего рискованного.

— Скучно, — прокомментировал Гаррет.

— Надёжно, — парировал Элиас.

Я же выбрал путь переписывания.

Мои заклинания не просто атаковали или защищали — они меняли правила. «Искажение реальности», «Перезапись магии», «Обратный отсчёт» — заклятия, которые даже деканы боялись произносить вслух.

— Ты играешь с огнём, — предупредил кот, когда я закончил список.

— Нет, — я свернул пергамент. — Я стал пламенем.

Когда все списки были готовы, мы собрались в заклинательном зале в последний раз.

— Последний шанс передумать, — сказал я, окидывая взглядом команду.

Никто не дрогнул.

— Тогда начинаем.

Иглы из обсидиана зажглись голубым светом. Кровь, пот, сжатые зубы — час за часом мы вплетали магию в кости, превращая себя в оружие.

К утру всё было кончено.

Мы стояли, дрожа от усталости, но в наших глазах горело нечто большее, чем просто усталость.

— Теперь мы другие, — прошептала Ирма.

— Да, — я разжал кулак, и в воздухе вспыхнула руна — не та, что я нанёс, а новая. Та, что родилась только что. — Теперь мы больше, чем маги.

Кот прыгнул на стол, его глаза сверкнули.

— Поздравляю. Вы только что сделали первый шаг к тому, чтобы стать опаснее, чем всё, что есть в этой Академии.

Я проснулся с ощущением, что что-то не так.

Солнечный свет, пробивавшийся сквозь ставни, лежал на пустой кровати Элиаса. Скомканное одеяло, брошенный на подушке камзол — будто он только что вскочил и вышел. Но в комнате стояла мёртвая тишина.

— Элиас?

Мой голос прозвучал неестественно громко в этой тишине. Я резко сел, оглядывая остальные кровати.

Пусто.

Все пять коек — пустые. Ирмы пояс с клинками висел на спинке кровати, будто она просто отошла. Гарретов меч в ножнах стоял прислонённый к тумбочке. На столе даже дымился остывающий кофе в кружке Лорена.

Я вскочил, босые ноги ударились о холодный каменный пол.

— Ирма? Гаррет?

Ни ответа, ни шороха. Даже кот, вечно спавший на подоконнике, исчез.

Я распахнул дверь в коридор. Пусто. Только эхо моих шагов отражалось от каменных стен.

Вернувшись, я заметил на подушке Томаса странный блеск. Чёрный кристалл, размером с голубиное яйцо. Он пульсировал тусклым багровым светом, будто дыша.

Сердце заколотилось чаще. Я обошёл все кровати — на каждой лежал такой же кристалл. Пять штук. Пять пульсирующих точек во тьме.

Последней каплей стала записка, прижатая Ирминым кинжалом к её тумбочке. Всего два слова, написанные её же почерком:

"Они проснулись."

Кристаллы синхронно вспыхнули ярче, осветив комнату кровавым светом. Где-то вдали, за стенами академии, раздался протяжный вой — не человеческий, не звериный. Что-то древнее.

И тогда я понял — это не исчезновение.

Я схватил кристалл с кровати Ирмы, и в тот же миг в висках ударила острая боль. Перед глазами вспыхнули обрывки образов:

— Темный коридор, освещенный дрожащим синим пламенем факелов…

— Гаррет, бьющийся в невидимых путах, его рот растянут в беззвучном крике…

— Томаса, волочащего за собой сломанную ногу, оставляя кровавый след на камнях…

Кристалл выпал у меня из пальцев, покатившись по полу. Я тяжело дышал, пытаясь осознать увиденное. Это было не просто видение — это происходило прямо сейчас. Где-то в глубинах академии.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

— Алекс? Ты там?

Голос кота. Но что-то в нем было… не так. Слишком ровное, слишком размеренное произношение.

Я медленно повернулся, замечая странность — дверная щель была очерчена тонкой линией того же багрового света, что исходил от кристаллов.

— Алекс, открой. Они уже близко.

Моя рука потянулась к двери, но в последний момент я остановился. Вспомнил, как неделю назад кот демонстративно отказался заходить в комнату, пока я не снял защитные руны с порога. Мне это сильно не понравилось и насторожило. Что тут было не так, но я не мог понять что, но чувство неправильности происходящего не проходило, а только усиливалось.

А теперь он просил открыть.

Я отступил на шаг, одновременно левой рукой активируя боевые руны на запястье.

— Какой был пароль, кот?

За дверью наступила пауза. Слишком долгая.

— Не время для игр, Алекс. Открой, пока не поздно.

Ледяной холод пробежал по спине. Мы никогда не договаривались о пароле.

В тот же миг дверь содрогнулась от мощного удара. Дерево треснуло по всей длине, и сквозь щель я увидел…

Не кота.

Глаза.

Десятки глаз, растущих прямо из дерева двери, все они смотрели на меня, все моргали вразнобой.

— Нашел тебя, — прошептали они хором голосом кота.

Я отпрянул к окну, понимая, что остался один.

Без команды.

Без плана на такой случай.

С пятью кристаллами, пульсирующими в такт моему учащенному сердцебиению.

И с чем-то, что научилось идеально имитировать голоса моих друзей.