Маг теневой империи

Глава 37. Капсула жизни

Кровь стекала по моим пальцам, капая на треснутый камень пола. Передо мной стоял Он — моя точная копия, но с глазами, полными тьмы и звёзд. За моей спиной хрипели друзья, кот тяжело дышал у моих ног, а в воздухе висел его последний ультиматум:

— Отдай мне память, и они будут жить. Откажешься — и они умрут. Снова.

Я сжал кулаки. Руны на костях молчали, но под кожей всё ещё тлела магия — моя, не его.

— Ты врёшь, — прошептал я.

— Проверь.

Он махнул рукой, и перед глазами снова поплыли видения: Ирма, падающая в пропасть; Гаррет, истекающий кровью; Лорен, превращающийся в пепел. Но теперь я видел больше. Видел детали.

Ирма перед прыжком сжимала в руке чёрный кристалл.

Гаррет шептал не моё имя, а её.

Лорен… Лорен не сгорал. Он взрывался, как артефакт, и в эпицентре огня был тот же кристалл.

— Они уже жертвовали собой, — вдруг понял я. — Не в будущем. В прошлом. Ты показываешь мне петлю.

Он замер.

— Ты начинаешь вспоминать.

Кот поднял голову, его единственный открытый глаз сверкнул.

— Алекс…

Но я уже знал, что делать.

Третий путь

Я резко разжал ладонь и провёл пальцем по окровавленному запястью. Руна Хранилища — та, что я выгравировал на лучевой кости месяц назад на всякий случай, — вспыхнула синим огнём.

— Что ты задумал? — прошипел Он.

— Ты хочешь мои воспоминания? — я ухмыльнулся. — Бери. Но не все.

Я вонзил ноготь в руну. Кровь брызнула, смешиваясь с магией, и в воздухе возник голубоватый кристалл — точная копия тех, что мы находили в деревнях. Только вместо лиц в нём заплясали мои мысли.

Ирма, впервые бьющая меня по лицу за неправильный удар.

Гаррет, смеющийся над моей шуткой в библиотеке.

Лорен, молча протягивающий мне стакан воды после изнурительной тренировки.

Элиас, спорящий с котом о философии в три часа ночи.

— Нет! — закричал Он, но было поздно.

Я швырнул кристалл Ирме.

— Лови!

Она поймала его окровавленными пальцами — и тут же вскрикнула. Глаза её расширились, будто в них ворвался ураган образов.

— Я… я вижу… — прошептала она.

Он рванулся к ней, но кот прыгнул под ноги, и тень споткнулась.

— Ты никогда не учился смотреть под ноги, — прошипел кот.

Я тем временем уже создавал второй кристалл. И третий.

— Гаррет! Лорен!

Они ловили их, как спасательные круги, и я видел, как их глаза загораются пониманием.

— Элиас, — я повернулся к нему, но он уже качал головой.

— Нет, Алекс. Ты должен его сохранить.

— Что?

— Последний кристалл… оставь себе.

За спиной Он поднимался, его форма дрожала от ярости.

— Ты не понимаешь, что делаешь!

— Понимаю, — я разжал ладонь. — Ты питаешься связями. Воспоминаниями. Любовью. Страхом. Всё, что делает людей людьми — твоя пища. Но если я раздам эти куски себя…

— Ты станешь пустым! — завопил Он.

— Нет.

Я создал последний кристалл — крошечный, с одной-единственной памятью: кот, спящий у меня на коленях у камина в первую ночь в Академии.

— Я стану неполным. А неполного тебе не нужно.

И вонзил кристалл себе в грудь.

Разрыв

Боль.

Не физическая — экзистенциальная.

Будто кто-то вырвал из меня куски души. Я видел лица друзей, но больше не чувствовал к ним ничего. Видел кота — и не помнил его имени.

Но Он завыл.

— НЕТ!

Его форма начала распадаться.

— Ты… ты разорвал нас…

— Нет, — я упал на колени. — Я освободил их.

Стремалы поднимались на ноги. Их кристаллы светились, как маяки, а Он метался между ними, будто обжёгшись.

— Они — твои воспоминания! Без них ты никто!

— Зато они — свободны.

Кот прыгнул мне на плечо.

— Идиот. Гениальный идиот.

Он ревел, его тело расползалось, как дым на ветру. Зеркала вокруг трескались, и из них вырывались другие — те, кого он поглотил раньше. Деревенские. Маги. Даже… члены Совета Девяти.

Ирма подошла ко мне, её пальцы сжимали кристалл.

— Мы помним, Алекс. Мы сохраним тебя.

— Нет, — я покачал головой. — Вы сохраните самих себя.

Потому что я уже почти не чувствовал ничего.

Кроме одного.

Он был слабее.

Последний ход

Тень билась в конвульсиях, её когти царапали камень.

— Я вернусь…

— Возможно, — я поднялся. — Но не через меня.

И вырвал кристалл из груди.

Он треснул у меня в пальцах — и Он взвыл в последний раз.

Зеркала взорвались.

Тьма рассеялась.

А я…

Я забыл, кто я.

Я стоял перед капсулой, наблюдая, как её стенки мерцают в ритме магических импульсов. Год исследований. Год проб и ошибок. Год бессонных ночей, когда я забывал даже собственное имя, погружённый в формулы и руны. Но теперь она была готова.

— Капсула «Заря» — прошептал я, касаясь холодного стекла.

Кот, свернувшийся на столе среди чертежей, поднял голову. Его глаза сверкнули в полумраке лаборатории.

— Ты уверен, что это сработает?

— Нет. — честно ответил я. — Но если теория верна, то мы многое изменим.

Капсула напоминала саркофаг из матового стекла, оплетённого серебристыми жилами магических проводников. Внутри — мягкое ложе, повторяющее контуры тела, а над ним — сложная сеть рун, вплетённых в материал. Они светились тусклым голубым светом, как звёзды в миниатюрном небе.

Теория была проста.

Магия жизни — это не просто исцеление. Это связь между поколениями. Если магическая сила родителей подобна реке, то ребёнок — это ручей, который может либо впитать её силу, либо остаться обычным. Но что, если усилить этот поток? Если создать среду, где магия будет не просто присутствовать, а вливаться в зарождающуюся жизнь с первых дней?

— Четыре часа в сутки, — пробормотал я, проверяя показатели на артефактном экране. — Достаточно, чтобы переписать вероятность.

Кот прыгнул на край капсулы, принюхиваясь.

— А если переборщить? Ты же не хочешь, чтобы дети рождались с магией, которая разорвёт их изнутри.

— Отсюда и ограничение. — я провёл пальцем по строке с расчётами. — Первые три месяца. Потом система отключается. Этого достаточно, чтобы заложить потенциал, но не сжечь его.

Дверь лаборатории скрипнула. Я обернулся.

На пороге стояла Лина Рейнольдс — аспирантка кафедры магии жизни, с которой мы иногда обсуждали исследования. Её рыжие волосы были собраны в небрежный хвост, а в руках она держала стопку пергаментов.

— Алекс, ты опять не спал? — её голос звучал как смесь укора и заботы.

— Сон — роскошь, — ухмыльнулся я.

— Роскошь, без которой ты скоро превратишься в зомби. — она положила пергаменты на стол и подошла к капсуле. — И это та самая…

— Да. «Заря».

Лина осторожно коснулась стекла.

— Ты действительно думаешь, что это повысит шансы?

— Не думаю. Знаю.

Я нажал на руну управления, и капсула ожила. Стенки засветились ярче, а внутри заструился туман — конденсат магической энергии.

— Теория гласит, что магия в первые месяцы беременности — это как семя. Если дать ему правильную почву, оно прорастёт. Если нет — останется в спящем состоянии.

— Но как ты проверишь? — Лина скрестила руки. — Ты не можешь просто взять и…

— Найти добровольцев? — я улыбнулся. — Уже есть.

Кот фыркнул.

— Ты забыл упомянуть, что эти добровольцы — пары из твоей же сети Сопротивления.

Лина подняла бровь.

— Ты используешь их как подопытных?

— Нет. — мой голос стал жёстче. — Я даю им шанс. Они сами пришли ко мне. Они хотят, чтобы их дети были сильнее. Чтобы у них был выбор.

Лина задумалась, затем кивнула.

— Хорошо. Допустим, это работает. Что дальше?

— Дальше? — я посмотрел на капсулу. — Дальше мы меняем правила игры.

Испытание

Первая пара пришла через три дня.

Марк и Сера — он, бывший солдат, ставший кузнецом после ранения; она, травница из глухой деревни. Оба — без магического дара, но их глаза горели надеждой.

— Вы уверены? — спросил я, пока Сера осматривала капсулу.

— Да. — Марк сжал руку жены. — Если есть хоть один шанс…

Сера легла внутрь. Я активировал систему, и капсула запечаталась.

— Четыре часа. Не больше.

Марк сел рядом, не сводя глаз с жены.

А я наблюдал за показателями.

Магический поток стабилен.

Энергия распределяется равномерно.

Биоритмы в норме.

— Всё идёт как надо, — пробормотал я.

Кот прыгнул на панель управления.

— Пока что.

Четыре часа спустя капсула открылась. Сера вышла, слегка шатаясь, но улыбаясь.

— Я чувствовала… тепло. Как будто что-то шевелится внутри.

— Это магия, — сказал я. — Она теперь часть вас обоих.

Марк обнял жену, а я записал первые данные.

День первый: успех.

Тени прошлого

Ночью мне снова снились они.

Тени. Зеркала. Голос Изначального, шепчущий из глубин забытья.

— Ты думаешь, что побеждаешь? Ты лишь играешь в бога.

Я проснулся в холодном поту.

Кот сидел на груди, его глаз сверлил меня.

— Опять он?

— Да. — я сел, потирая виски. — Он не исчез. Он ждёт.

— Он всегда ждёт. — кот спрыгнул на пол. — Но сейчас у тебя другая задача.

Я взглянул на чертежи, разбросанные по столу.

Капсула.

Будущее.

Новая магия.

— Правда, — прошептал я.

И снова погрузился в работу.

Прорыв

Через месяц у нас было десять пар.

Через два — тридцать.

А на третий…

— Алекс! — Лина ворвалась в лабораторию, её глаза сияли. — У Серы анализ!

Я схватил пергамент.

Уровень магического резонанса плода: 74 %.

— Боже… — я опустился на стул. — Она работает.

Лина села напротив, её голос дрожал.

— Ты понимаешь, что это значит? Мы можем создать поколение магов. Не случайных, не избранных — запланированных.

Я посмотрел на капсулу.

— Или начать новую войну. Если Империя узнает…

— Они уже знают.

Мы обернулись.

В дверях стоял декан Артефакторики, его лицо было непроницаемо.

— Совет кафедр требует отчёта. Император… интересуется.

Кот зашипел.

Я медленно поднялся.

— Хорошо. — я улыбнулся. — Пусть придут. Я покажу им будущее.

Я проснулся в холодном поту, сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Кот сидел на моей груди, его зеленый глаза сверлили меня, словно видя сквозь кожу прямо в душу.

— Опять он? — спросил кот, и его голос звучал не так, как обычно. Глубже. Старше.

— Да, — прошептал я, потирая виски, где пульсировала тупая боль. — Он не исчез. Он просто… изменил тактику.

Кот прыгнул на подоконник, его силуэт вырисовывался на фоне лунного света.

— Ты думал, что, разорвав связь, уничтожишь его? — он повернул голову, и в его глазах мелькнуло что-то древнее, чуждое. — Он старше этого мира, Алекс. Ты не избавишься от него, просто спрятав свои воспоминания в кристаллы.

Я сжал кулаки, чувствуя, как руны на костях отзываются слабым теплом.

— Тогда что мне делать?

— То, что ты уже делаешь, — кот зевнул, но в этом жесте не было расслабленности. — Создавай новое. Но будь готов к тому, что он ответит.

— Ответит?

— Он питается связями, Алекс. А что сильнее связывает людей, чем дети?

Ледяная волна прокатилась по спине.

— Ты думаешь, он пойдет за ними?

Кот не ответил. Он просто смотрел в окно, где луна медленно скрывалась за тучами.

— Проверь капсулу, — наконец сказал он. — И проверь тех, кто уже прошел через нее.

— Но Сера только начала…

— Проверь.

Утро застало меня в лаборатории. Капсула «Заря» стояла в центре комнаты, ее стеклянные стенки сверкали в первых лучах солнца. На первый взгляд, все было в порядке. Руны светились ровным голубым светом, магические проводники не показывали никаких аномалий.

Но что-то было не так.

Я провел рукой по поверхности капсулы, и в тот же миг на стекле проступил узор — тонкие, почти невидимые трещины, складывающиеся в знакомый символ.

Кулак.

Тот самый, что был эмблемой Сопротивления.

— Это невозможно, — пробормотал я.

— Возможно, — за моей спиной раздался голос Лины. Она стояла в дверях, ее лицо было бледным. — Алекс, ты должен увидеть это.

Она протянула мне лист пергамента. На нем был список — имена всех пар, которые согласились участвовать в испытаниях.

Рядом с каждым именем стояла пометка.

«Видел сны. Зеркала. Голос.»

— Все? — спросил я, чувствуя, как почва уходит из-под ног.

— Все, — подтвердила Лина. — Они описывают одно и то же. Темное зеркало. Голос, который предлагает… выбор.

— Какой выбор?

— Они не помнят. Но после пробуждения находят на теле следы.

— Какие следы?

Лина молча развернула рукав своей блузы. На внутренней стороне запястья, прямо над веной, был шрам — тонкий, как бумажный порез, но идеально ровный.

Руна.

Та самая, что я наносил на кости.

— Он копирует тебя, — прошептал кот, прыгая на стол. — Он учится.

Я схватил со стола артефактный сканер и поднес его к капсуле.

Экран взорвался цифрами.

— Нет… — я отступил, чувствуя, как ярость поднимается из глубины. — Он здесь.

— В капсуле? — Лина шагнула назад.

— Нет. В системе. В самой магии.

Я развернул схему капсулы, показывая ей центральный узел.

— Видишь этот модуль? Он отвечает за фильтрацию магического потока. Он должен очищать энергию от любых внешних воздействий.

— И что?

— Он не работает. Вернее, работает, но… пропускает его.

— Как?

— Потому что я проектировал его, основываясь на своих знаниях. А мои знания — это часть его.

Лина побледнела.

— Значит, каждый, кто прошел через капсулу…

— Подключен к нему. Да.

— Боже…

Я схватил со стола кристалл — один из тех, что использовал для хранения воспоминаний.

— Что ты задумал? — насторожился кот.

— Он хочет связи? — я сжал кристалл в кулаке. — Я дам ему связь.

— Алекс, нет!

Но я уже активировал руну.

Кристалл вспыхнул, и в тот же миг капсула взревела. Стекло треснуло, магические проводники вспыхнули, как порох, а из глубины устройства вырвался…

Голос.

«Алекс…»

Это был не я.

Это был Он.

— Ты не получишь их, — прошептал я, чувствуя, как кристалл прожигает ладонь.

«Но они уже мои.»

Капсула взорвалась.

Очнулся я на полу, в клубах дыма. Лина склонилась надо мной, ее руки дрожали.

— Алекс! Ты жив?

— Кот… — я попытался подняться.

— Здесь, — раздался его голос справа. — И я, кстати, в порядке. Спасибо, что спросил.

Я перекатился на бок, откашлявшись.

— Что случилось?

— Ты слил систему, — сказал кот, подходя ближе. Его шерсть была покрыта сажей. — И, кажется, кое-что сжег.

Я поднял голову.

Капсула «Заря» больше не существовала. На ее месте остался лишь оплавленный каркас и лужа жидкого стекла.

Но это было не самое страшное.

На стене, прямо над останками капсулы, горел символ.

Кулак.

Только теперь он был не просто нарисован.

Он был выжжен в камне.

— Он ответил, — прошептал кот.

— Да, — я медленно поднялся, чувствуя, как боль растекается по всему телу. — Игра только начинается.

— Что будем делать?

Я посмотрел на Лину, потом на кота.

— Мы меняем правила.

— Опять?

— Нет. — я ухмыльнулся. — На этот раз мы уничтожаем игру.

Запись из дневника Алекса де Муара

спустя три дня после инцидента с капсулой:

«Он хочет детей? Пусть получит их. Но не таких, каких ожидает.

Если „Заря“ была семенем, то теперь нам нужен лес. И этот лес будет расти не из его магии. А из нашей. По нашим правилам.»

Кот сидел на столе, наблюдая, как я черчу новые схемы.

— Ты действительно думаешь, что это сработает?

— Нет. — я провел рукой по пергаменту. — Но у нас нет другого выбора.

— И что это? — он ткнул лапой в центральный узел схемы.

— Сердце, — ответил я. — Но не капсулы.

— Тогда что?

Я посмотрел на него.

— Ты же говорил, что он старше этого мира.

— Да.

— Значит, нам нужно нечто старше его.

Кот замер.

— Ты не можешь быть серьезен.

— А почему нет?

— Потому что никто не знает, где это искать!

— Неправда. — я развернул карту Империи, указывая на юг. — Здесь.

На краю карты, за пределами всех известных земель, был нарисован символ.

Только чтоб отправится за пустоши на юг необходимо закончить магистратуру, на несколько месяцев меня из неё не отпустят, а за меньший срок, такую огромную территорию не исследовать. И Стремалы мне тут не помощники, у них договор с империей им ещё год колесить по окраинам доставляя магические услуги в самые отдалённые уголки империи.

Дневник

"Я знаю, где искать то, что старше его. Но если я ошибаюсь, это будет последнее, что я сделаю. И даже кот не сможет меня спасти."