Метамаг. Кодекс Изгоя. Том 1-2.

Глава 24

Тишина на заснеженном берегу взорвалась не криком, а действием. Свиток исчез за спиной Алисы в складках плаща в тот же миг, как мои пальцы сомкнулись в первом защитном жесте. Не было слов, только ледяная решимость в ее глазах, сменившая миг слабости на холодную ярость охотницы, загнанной в угол.

Она начала с света. Не ослепляющей вспышки, а кинжалов. Тонкие, ослепительно белые лучи, похожие на сгущенные солнечные зайчики, выстрелили из ее ладоней. Теургия. Чистая, церковная энергия, но заточенная до бритвенной остроты. Они разрезаливоздух с шипящим звуком, целясь в глаза, в горло. Я едва успел швырнуть в сторону, падая на колено в снег. Лучи просвистели над головой, оставив на гранитном парапете дымящиеся борозды. Запах озона и раскаленного камня ударил в нос. Боль в ребре вскрикнула от резкого движения.

Барьер !Кривое, дрожащее зеркало из сжатого воздуха и остатков маны встало передо мной. Алиса не замедлила. Ее руки взметнулись вверх, пальцы сплелись в сложный знак. Небо над нами сгустилось. Не туча – сфера чистого, холодного сияния, как миниатюрная луна. И с нее – град. Но не льдинок. Кристаллов света. Острых, как бритвы, холодных, как вечность. Они обрушились дождем, шипя и звеня, бомбардируя мой жалкий барьер.

Тик-тик-ТАК! ТИК-ТАК! Звук, как град по жести. Барьер трещал, покрываясь паутиной трещин. Осколки маны, как стеклянные осколки, впивались в ментальную броню, рвали нервные связи. Голова раскалывалась от усилия и боли. Я чувствовал, как резерв тает, как песок сквозь пальцы. Один кристалл пробил слабое место, просвистел в сантиметре от виска, оставив на щеке тонкую, горящую линию. Кровь потекла по шее.

Не выстою. Надо двигаться. Окружение. Я рванулся вперед, не к ней, а вдоль берега, к груде промерзших валунов у старой пристани. Каждый шаг – пытка для ноги, каждый вдох – нож в груди. Снег хрустел под сапогами.

Алиса отреагировала мгновенно. Ее жест – резкий, отточенный. Земля вздыбиласьпередо мной. Не глыбами, а острыми, как копья, кристаллами мерзлого грунта и льда, выросшими из-под снега со скоростью змеиного удара. Я едва успел прыгнуть вбок, приземлившись на больное плечо. Боль ударила белым светом. Копья льда вонзились в снег там, где я должен был быть.

Я откатился за валун, укрываясь от прямого обстрела. Сердце колотилось, как бешеное. Силы на исходе. Надо придумать что-то. Или смерть. Взгляд упал на черную воду Невы у самой кромки льда. Вода. Холод. Мысль пронеслась молнией. Фазовый переход. Но не нагрев… Ускоренное замерзание! Воздух!

Я высунул руку из-за укрытия, не для атаки, а для жеста надузкой полоской воды между берегом и крепким льдом. Точка росы. Сверхохлаждение! Последняя искра маны, выжатая из искаженного канала, рванула не в воду, а в воздухнад ней. Классика магии стихий – резкое падение температуры в локальной точке.

Воздух над водой взвыл. Мгновенно сконденсировавшийся туман превратился в бешеную метель, а затем – в ледяную корку, нарастающую с невероятной скоростью не наводе, а ввоздухе! За секунду между мной и Алисой, на пути ее следующей атаки, выросла кривая, ноздреватая стена из мгновенно сформированного льда, толщиной в локоть и высотой в человеческий рост. Не барьер, но помеха. Хрупкая, зато неожиданная.

Луч света, выброшенный Алисой следом, врезался в лед. Бззззз! Лед треснул, задымился, но не рассыпался. Он купировал удар. Я услышал ее сдавленное ругательство – редкий провал в ее безупречном контроле.

Это дало секунду. Всего секунду. Я вскочил, игнорируя протест тела. Не на нее. На валуны. Кинетический резонанс! Жест – не к камням, а внутрьих кристаллической решетки. Минимальный импульс маны – не для разрушения, а дляраскачки. Для создания резонансной частоты.

Массивные валуны, промерзшие насквозь, вдругзагудели. Низко, угрожающе. Затем – задрожали. Мелкая ледяная крошка посыпалась с них. Алиса, обходящая ледяную стену, остановилась, настороженно глядя на камни. Ее глаза мельком метнулись ко мне, оценивая угрозу.

Сейчас!Я сжал кулак в воображаемом жесте. Пиковая амплитуда! Последняя капля резерва.

КР-Р-РАК! Не взрыв, а мощный, направленный выброс накопленной резонансом энергии. Один из валунов размером с бочку оторвался от земли и ринулся вниз по склону берега, прямо на Алису! Не сокрушительная глыба, но тяжелый, неудержимый снаряд.

Она вскрикнула – то ли от страха, то ли от ярости. Ее руки взметнулись. Не уклон, не барьер. Ответный удар. Сфера чистого сияния, как маленькое солнце, вспыхнула перед ней и выстрелила навстречу летящему валуну.

БА-БАХ! Столкновение света и камня. Ослепительная вспышка, грохот. Камень разлетелся на куски, осыпав Алису градом осколков и снежной пылью. Она отшатнулась, прикрывая лицо рукавом плаща. Не ранена, но потрясена, ослеплена на мгновение. Ее безупречный контроль дал трещину. Я увидел это – миг уязвимости.

Но сил на продолжение атаки не было. Я стоял, опираясь о другой валун, задыхаясь, чувствуя, как мир плывет. Кровь сочилась из раны на щеке, из под ледяной пленки на груди. Грудь жгло из-за боли в ребре. Нога горела. Дыхание сбилось. Мана былапуста. Полностью. Только боль и свинцовая усталость.

Пыль осела. Алиса стояла, сбросив с плаща осколки камня. На ее обычно безупречном лице – ссадина на скуле, волосы в беспорядке. Но глаза... Горели не фанатизмом, а чистой, нечеловеческой яростью. Уязвленной гордости. Страха, что ее чуть не взял полумертвый.

– Хитро, – прошипела она, ее голос был низким, хриплым от напряжения. Она не улыбалась. – Очень хитро, Григорий. Использовать среду... Как истинный метамаг. – Она сделала шаг вперед, ее руки снова сложились в знакомый, угрожающий знак. Теургический свет заиграл вокруг ее пальцев, но теперь в нем чувствовалась не чистота, а какое-то резкое, статическое напряжение. – Но твоя песня спета. Ты пуст.

Она была права. Но я не опустил рук. Сжал кулаки, глядя ей в глаза, готовясь к последнему, отчаянному рывку. К попытке просто дотянуться, схватить, повалить, кусаться – на что хватит последних сил тела.

Она увидела это решение в моем взгляде. Ее губы искривились в жестокой усмешке. Свет вокруг ее рук сгустился, приняв форму двух вибрирующих, ослепительныхклинковиз сжатой энергии. Она приняла боевую стойку, легкую и смертоносную, как у фехтовальщика.

– Приходится пачкать руки, – ее голос был ледяным. – Но для тебя, милый... сделаю исключение.

Она ринулась вперед. Не магией издалека. Врукопашную. Клинки света разрезали морозный воздух, целясь в шею, в сердце. Танец смерти начался. И у меня не оставалось ничего, кроме боли, усталости и ярости, чтобы его танцевать. Каждое уклонение – через невыносимую боль, каждый блок рукой, причём не магический, физический, от клинка света – ожог до кости, глубокий порез. Я отступал под ее напором, спотыкаясь о камни, чувствуя, как последние силы покидают меня. Она была быстрее, сильнее, невредима. Ее клинки оставляли на моей одежде и коже дымящиеся полосы, каждая – новый ожог, новый вскрик боли. Мир сузился до ослепительных вспышек ее оружия, до ее ледяного, сосредоточенного лица, до невыносимой тяжести в ногах и огня в груди. Я проигрывал. Проигрывал быстро и жестоко. Цена за демона, за миль до этой битвы, была слишком высока. Ад требовал окончательной платы.

Ее первый удар клинком света был подобен удару хлыста – ослепительная дуга, целящаяся в горло. Я рванулся назад, спина ударилась о промерзший валун. Боль в ребре вырвалась хриплым стоном. Клинок просвистел в сантиметре, поджёг кожу на шее запахом паленой плоти. Второй клинок, короткий, кинжальный, метнулся в живот. Не было времени на мысль, только животный рефлекс. Я швырнул себя вниз, в снег. Ледяная крошка впилась в раны на груди. Клинок прошелся по камню, оставив дымящуюся пропасть.

Алиса не давала передышки. Ее шаги были легки, как у призрака, по скользкому камню. Она нависла над моей распластанной фигурой, клинки замерли в руках, готовые к финальному удару. В ее глазах – не триумф, а холодная эффективность палача. Я увидел детали: ссадина на скуле кровоточила тонкой нитью, ноздри раздувались от быстрого дыхания, пальцы, сжимающие эфирные лезвия, были белыми от напряжения. Она тоже устала. Но не так, как я.

Время замедлилось. Боль в ноге пылала костром, сломанное ребро впивалось в легкое при каждом хриплом вдохе, раны плеч ныли. Но ярость, черная и густая, как нефть, залила пустоту от истощенной маны. Не так. Не лёжа на спине. Не здесь.

Ее рука с длинным клинком взметнулась для удара. Я не стал уворачиваться. Вместо этого – резкий, отчаянный бросок вперед, под ее защиту. Не к ногам – к ней. Левой рукой – не для блока, а для захвата ее запястья с коротким клинком. Пальцы впились в тонкую кость сквозь ткань плаща. Кость хрустнула под давлением. Она вскрикнула – не от боли, от неожиданности. Ее безупречный контроль дрогнул. Короткий клинок света погас, рассыпавшись искрами.

Длинный клинок просвистел над моей спиной, разрезав воздух. Я использовал импульс, впиваясь плечом ей в живот. Мы рухнули на камни вместе, в клубах снежной пыли. Удар выбил из нее воздух. Я оказался сверху, всем весом придавив ее к ледяному камню. Запах ее – пудра, озон, холодный пот – ударил в нос. Ее глаза, в сантиметрах от моих, расширились от чистого шока и внезапного страха. Она не ожидала такой грубой силы.

Я занес кулак. Не для магии. Для простого удара. По лицу, по этой безупречной маске. Чтобы стереть с нее холодную уверенность.

Но Алиса не была обычной женщиной. Ее колено, резкое и точное, врезалось мне в пах. А-а-аргх! Боль, острая и тошнотворная, согнула пополам. Зрение помутнело. Ее руки уперлись мне в грудь, в самое сломанное ребро. Хруст! Белая вспышка боли вырвала крик. Я почувствовал, как кость внутри впилась в лёгкое и будто бы прорезала ткани. Она выскользнула из-под меня, как угорь, откатилась на пару метров, поднимаясь на ноги. На ее губах выступила кровь – то ли от удара, то ли от прикушенного языка. Ее дыхание сбилось, волосы спутались, плащ был порван в нескольких местах. Но в глазах горела та же ярость, смешанная теперь с паникой.

– Животное! – выдохнула она, голос хриплый. Она не поднимала клинки. Ее руки снова сложились в сложный знак – другой. Не теургия. Темнее. Воздух вокруг нее загустел, потяжелел. Запах озона сменился чем-то терпким, металлическим – как перед грозой, но без ветра. Тени у ее ног закрутились неестественно, как чернильные вихри. Демонология?Но без пентаграммы? Быстро, слишком быстро для ритуала.

Я поднялся на одно колено, скрючившись от боли в паху и груди. Кровь капала из разошедшейся раны на плече, смешиваясь со снегом. Маны ноль. Тело – сплошное больное пятно. Но ярость еще кипела. Она готовила что-то серьезное. Нельзя давать ей время.

Я увидел его – кусок льда размером с кулак, выбитый из валуна при падении. Рядом. Не думая, схватил. Не для броска. Для другого. Я рванулся вперед, не вставая, почти ползком. Боль пронзала при каждом движении. Алиса сосредоточилась на знаке, темная энергия сгущалась между ее ладоней в пульсирующий, фиолетово-черный шар. Она не видела меня, погруженная в концентрацию.

Я не добежал. Швырнул ледяной осколок. Не в нее. В землюу ее ног. В скользкий, заиндевевший камень.Шлёп!Лед разбился, разбрызгав воду и крошку. Алиса, перенося вес для завершения заклинания, поставила ногу прямо на мокрое пятно. Ее нога дернулась, поехала. Она вскрикнула, потеряв равновесие. Руки рефлекторно взметнулись вверх, чтобы удержаться. Темный шар энергии, нестабильный и не завершенный, рванул вверх и в сторону, врезавшись в скалу над ее головой. Бум!Камни посыпались дождем. Она упала на спину, прикрывая голову руками.

Сейчас!Последние силы. Я вскочил, как смог, и рванул к ней, спотыкаясь, хрипя. Цель – не она. Ее плащ. Тот самый, за спиной которого был свиток. Я налетел на нее, всей своей израненной массой, вцепившись не в нее, а в складки ткани на ее спине. Пальцы нащупали жесткий цилиндр.

Она поняла мгновенно. Ее ярость достигла апогея. Она извернулась подо мной, как дикая кошка, ногти впились мне в лицо, в шею. Царап!Кровь брызнула. Она била локтями, коленями, кусалась. Мы катались по камням и снегу, как дерущиеся пьянчуги, а не маги. Из-за удара о камень, кажется, вывихнул мизинец на руке и сломал ключицу. Боль резала тело не хуже её кинжалов. Хрипы, ругательства, звуки ударов, хруст льда под телами. Я чувствовал ее силу, ее отчаяние, ее животный страх потерять свиток. Мои пальцы скользили по мокрой ткани, рвали ее. Ее рука вцепилась мне в волосы, дергая с безумной силой. Боль ослепила.

Рррвань! Ткань плаща поддалась. Свиток – черный, зловещий, пульсирующий темным светом – вырвался из потаенного кармана и упал на снег между нами.

Мы замерли. В полуметре друг от друга. Оба – окровавленные, задыхающиеся, покрытые грязью и снегом. Моя рука все еще сжимала клочок ее плаща. Ее пальцы были в моих волосах. Мы смотрели не друг на друга, а на свиток. На ту самую точку, где лежало обещание окончательного ада.

Тишина наступила внезапная, звенящая. Только хриплое дыхание и стук сердец. В глазах Алисы промелькнуло нечто невыразимое – паника? Расчет? Решимость? Она поняла: я не дам ей его поднять. Не дам прочитать. Не дам открыть врата.

Ее пальцы разжали мои волосы. Медленно, очень медленно, ее окровавленная рука потянулась не к свитку, а в другую складку плаща. Оттуда она вытащила не оружие, а маленький, изящный кинжал с тонким клинком. Не магический. Простой. Стальной. Зазубренный у основания. Оружие последнего шанса. Оружие убийства в упор.

Она не смотрела на меня. Просто ударила кинжалом мне в лицо, но я сумел остановить удар рукой. Кинжал пробил её насквозь, но я сдержал удар. Скорчившись от боли, я схватился за пробитую руку, из которой начала сочиться кровь. Алиса воспользовалась этим и с силой пнула меня ногой по сломанному ребру, а после побежала к свитку, спотыкаясь по пути.

Бой не закончился. Он перешел в новую фазу. Фазу смертельного ожидания у края черной бездны.