Наследник огня и пепла. Том IХ

Глава 9 Костяной Город

Когда-то давно, в другой жизни, я вычитал, что люди в больших коллективах склонны винить в провале самих себя, а в успехах — своих лидеров. Статья казалась правдоподобной: со ссылками на исследования. Меня это поразило, поэтому мысль отложилась в памяти. И вот на следующий день у меня появился шанс проверить её.

Всю ночь я провёл в заботах — организовывал оборону Караэна. На деле это свелось к эвакуации моей семьи, слуг и казны. Больше я особо ничего не успел — впрочем, со всем остальным справились без меня. Под утро я забылся тревожным сном — будить меня постеснялись. Да и расспрашивать тоже. Очень кстати: «радовать» публику известием о надвигающихся легионах демонов мне не хотелось. Отчасти боялся паники. Отчасти — просто не знал, что делать. А я привык иметь наготове хоть какой-то план. От меня этого ждали — нужно было соответствовать.

Сперата, залатанного мной, зато терзали вопросами несносно. Он, в кои-то веки, проявил мудрость и отвечал туманно, оставляя последнее слово за мной.

Поскольку его слова были расплывчаты, а людям хотелось верить в лучшее, по лагерю, а потом и по всему городу поползли слухи, что я ранил чудовище. Ночью ожидаемой мной атаки демонов так и не случилось. Утро принесло ясное небо — ни следа Вуали. Но следы битвы демонов с Хтонью остался. След. Один. Большой.

После некоторых колебаний я решил осмотреть его поближе.

И там меня застал Дйев, который привёл феодальное ополчение из контадо Караэна. Я уже слышал о его приходе — рассказчики, охваченные восторгом, описывали его почти как подвиг.

Я видел как минимум четверых, кто, с горящими глазами, рассказывал, что именно они первыми заметили на пригорке сеньора Дйева, на фоне серого неба (а я-то помнил, что день был ясным). Он сидел в специальном седле, пристёгнутый ремнями, а оруженосец нёс рядом копьё со скромным баннером.

За ним двигались колонны феодального ополчения: молодые рыцари в сверкающих доспехах, знаменосцы, тянущие вверх полотнища родовых знаков — многих из которых в Караэне уже и не помнили. Были там гербы с зелёными деревьями, с золотыми серпами, с летающими львами — древние знаки забытых домов. Были и семь Великих Семей Караэна — отдельными отрядами в полсотни всадников минимум каждый. А то и сотню. Из которых не меньше трети латники. У меня слюнки потекли от демонстрации такой силы.

И все они шли за Дйевом.

Когда его лошадь остановилась у внешних ворот, старик поднял меч — тяжело, через силу, но высоко, чтобы видели все.

— Караэн! — крикнул он, и голос его прозвучал чисто и ясно. — Мы пришли напомнить вам, что честь ещё жива!

И сотни голосов за его спиной подхватили:

— Жива!

Знамёна взметнулись выше. Стражи на стенах переглянулись в нерешительности. Впускать такую толпу вооружённых людей в город было им… страшновато. Поэтому они вежливо направили их ко мне. К счастью, Дйев подошёл к тем же воротам, что выходили в сторону Хтони. Очень скоро он увидел, куда надо двигаться.

Я в это время ехал впереди своих всадников к месту вчерашних… Происшествий. За ночь число всадников под моей рукой увеличилось как минимум на сотню.

Добравшись до полосы сплошного разрушения, мы остановились. Все молчали.

На том месте, где произошла битва, было… Было…

— Город из костей, — сказал Сперат.

Образ оказался на редкость точным. Конечно, это был не город — но кости напоминало.

Бежевые конструкции, словно рога или ребра, вырастали из земли, тянулись резными узорами ввысь на десятки метров. Размером это чудо было как приличный городской район — метров сто в диаметре. Большой. Старый Караэн вместе с Университетом занял бы около шести городских кварталов в моем мире — значит, в этом мире, вполне можно назвать это городом. Небольшим, но всё же.

Я осторожно двинул Коровку вперёд — признаков активной магии не видел. Вскоре мы доехали до витых бежевых конструкций. Они словно переплетались между собой, создавая огромные овальные «улицы», манящие своей тьмой.

Я велел остановиться.

Соскочил с седла, подошёл к ближайшему из «костяных» выростов и попытался его сломить. К моему удивлению, это оказалось непросто. Материал был крепким. Пришлось ударить Крушителем. Волок, соскочив с коня, подобрал отлетевший кусок.

— Кость, — радостно сообщил он, протягивая осколок.

Я посмотрел на пористую структуру. Похоже на кость… или пластмассу. Делать выводы пока не спешил.

Я вернулся на Коровку. Лошадь вела себя спокойно. Как и остальные кони. Эти животинки, умные и осторожные, нервничали бы при малейшей угрозе. Но нет. Просто косились удивленно на странные конструкции. Это немного меня успокоило.

Я дал команду отвести людей назад и начал раздавать указания. Вокруг Костяного Города нужно было выставить стражу, назначить ответственных, запретить кому-либо заходить внутрь, кроме университетских исследователей. И обязательно — чтобы шли студиозусы, а не деканы. Надо будет ещё переговорить с Бруно…

За этим занятием меня и застал Дйев.

Он подъехал ко мне во главе своего ополчения, но остановился в нескольких сотнях шагов. Его люди широким полукругом окружили Костяной Город, молчаливо оценивая странный пейзаж.

Только спустя несколько минут Дйев подъехал ближе.

На нём был потускневший нагрудник старого образца, такой, какие носили ещё сто лет назад. Кольчуга, старый меч в потертых ножнах, шлем с бронзовыми украшениями — наверняка подарок. У седла — кистень и клевец на длинной рукояти, тоже украшенные серебром.

Соседство подчёркнутой бедности и современной роскоши вызывало у меня внутреннее раздражение. Не у меня, у Магна. Будто Дйев хотел казаться кем-то другим. На самом деле, он просто демонстрировал: ему плевать на чужие ранги. И именно это зацепило гордую душу Итвиса во мне.

Дйев остановил свою лошадь не доезжая шагов пять до меня, словно подчинившись резкому всхрапу Коровиэля. Почтительно склонил голову, опираясь на древко копья, предусмотрительно подставленного оруженосцем. Видно было, что, несмотря на хитрую конструкцию седла, без ног держаться в нём было трудно.

А потом Дйев заговорил, глядя на меня ясными, хоть и уставшими глазами:

— Милорд Магн, славный наследник дома Итвис и доблестный защитник Караэна, — начал он медленно, раскатисто, словно древний колокол, — позволь мне воздать тебе хвалу за деяние великое, какого и в старых хрониках не найти.

Воистину, тяжкий день был для нашей земли, но ты восстал, подобно герою древности, и обрушил ярость свою на тварь безымянную, чьи чудовищные останки ныне пачкают священную землю Караэна.

Он обвёл взглядом вздымающиеся над землёй белёсые конструкции, словно кости поверженного титана. Точно. Именно так они это воспринимали. И не только он — люди видели в этом месте гигантский мёртвый труп.

Вспомнилась шутка про Мёртвое море: «Это я его убил». Я невольно улыбнулся.

— Не всякий, — продолжил он, — кто носит меч, способен на подвиг столь страшный и столь славный. Где многие бы дрогнули — ты стоял. Где многие бы пали — ты победил.

И если бы были ныне живы певцы былых времён, они бы сложили о тебе песни столь же яркие, сколь ярок был твой подвиг в эту ночь.

Дйев выпрямился в седле, насколько позволяли ремни, и, высоко подняв копьё, провозгласил громогласно:

— Да здравствует Магн Итвис, удеятель нового века! Свет во мгле! Щит Караэна!

За его спиной феодальное ополчение, хоть и вразнобой, но глухо и хрипло подхватило:

— Да здравствует!

Меня аж распёрло от гордости. И я рявкнул:

— Ты опоздал!

Отчасти это была защитная реакция на лесть. Отчасти — вырвалось раздражение Магна.

Я был к нему несправедлив. Как ни крути, собрать феодалов с контадо, что растянулось вокруг города на два-три дневных перехода, быстрее бы не получилось. Да, всадник может за день преодолеть полтора-два перехода. Но сначала нужно, чтобы кто-то донёс до него весть.

С какой стороны ни посмотри — Дйев справился в максимально короткий срок, собрав немалые силы. Но сдавать назад уже было поздно. Не поймут.

— Вы все опоздали! — громогласно провозгласил я, обводя мрачным взглядом лица представителей Великих Семей.

Патриархов среди них я не заметил. Одни братья, да и троих вообще не узнал — скорее всего наёмные генералы. Ладно. Пора сбавлять обороты. Строгий правитель — это достойно и заслуживает уважения. Истеричка — нет.

— С этого дня, — продолжил я, — пусть будет отряд из шести десятков всадников, всегда готовых к бою. Составьте список очередности людей, кто будет держать в нем свой стяг! Остальные детали я сообщу позже. А вы, опора и надежда Караэна, будете поочерёдно содержать их в своих владениях. Месяц службы от каждого!

И в завершение, чуть прищурившись, добавил:

— Первым будет тот, кто наиболее знатен!

Последняя фраза пресекла едва начавшееся возмущение: кормить шестьдесят латников — дело затратное. Мало того что сами жрут — ещё и их лошади жрут. Причём обе категории жрут знатно.

А ещё — побитые слуги, совращённые служанки, изломанные заборы, мебель и прочие прелести содержания рыцарей.

— Я, как представитель самого древнего рода… — начал было высокомерный толстяк в чёрно-серебряной накидке с гербом дома Торреа (чёрная башня на серебряном поле).

Но его сразу одёрнули двое других.

И хоть спор их был облечён в велеречивые обороты, интонации были более чем красноречивы: «Эээ, ты чо, сцука⁈»

Кивнув Дйеву, велев ему позже подойти к ставке, я величественно развернулся и удалился.

Надо было позвать Адель обратно. И, к тому же, у меня был перед ней должок.

И сейчас — самое время его реализовать.

Позже я сократил срок службы до двух недель — стандартное, в общем-то, феодальное обязательство. Служить лично мне они бы не стали, но формально это считалось службой Караэну.

Мы с Дйевом составили «ордонанс», согласно которому при каждом латнике должен быть слуга, чтобы присматривать за конями, и конный арбалетчик-оруженосец. Это был необходимый, но достаточный минимум.

Мои требования о латных нагрудниках Дйев вежливо, но настойчиво отклонил: «латнику» достаточно было иметь «броню, защищающую от стрел лука и слабых магических ударов» — что открывало простор для весьма вольных трактовок. В Караэне под луком подразумевался охотничий боевой. Те длинные и толстые, что в свое время принесли с собой лучники с Туманных островов так и остались диковинкой. А охотничий лук… В умелых руках это оружие. Как столовый нож. На практике им тяжело убить человека, надо как-то умело в него попасть, лучше бы неожиданно, со спины. Да и любая броня резко роняет эффективность. Даже на обычных волков и оленей тут предпочитают ходить с арбалетами. Так что лук это практическим самое слабое, что только можно придумать, как критерий для брони. Но щит, меч и шлем были обязательны. В нагрузку требовалось иметь не менее трёх копий для конной сшибки и, естественно, арбалет.

С такими требованиями, уверял Дйев, под мои стяги смогут встать не меньше двух сотен мелких «благородных юношей» с контадо. Прелесть их заключалась в том, что они были относительно независимы от Великих Семей — зачастую это были просто младшие сыновья авторитетных горожан из мелких и неавторитетных городков или зажиточные крестьяне, купившие лошадь скорее для разведения, но и для статуса. И все они мечтали повоевать. Или, как вариант, две недели столоваться, тренироваться и просто весело проводить время вдали от родительского надзора. Даже это было не так уж плохо.

Конечно, Великие Семьи, как я сам видел, могли выставить вдвое большее и куда лучше снаряжённое конное войско из личных дружин. Скорее всего, я наблюдал хорошо если только половину их сил — остальные остались при них, не считая ещё и пеших стражников.

Но даже так — это уже было немало. Полурегулярные две сотни хоть в какой-то степени боеспособности благодаря регулярным военным сборам — да отец Магна бы за такое еще раз брата зарезал.

Тем более что Дйев пару раз намекнул о тысячах «благородных, но недостаточно умелых и вооружённых людей» в ближайших окрестностях Долины Караэна.

Вообще, я совершенно зря откладывал встречу с Дйевом. Было видно: этот человек из другой эпохи.

Он мог бы стать великим патриотом, будь тут настоящие государства. Или стать вождём, будь сейчас времена, когда из Диких Земель перли чудовища сплошным потоком. Вокруг него люди сплотились. Чего уж там, даже я проникся его откровенностью и очевидного желания сделать добро людям, без попыток выискать пользу для себя.

Отчасти мне повезло: он проникся ко мне глубоким уважением. Ведь в глазах общественности я отправился на бой с «Ужасом Непостижимым» — как теперь называли Хтонь — лишь с одним оруженосцем. Смертельно ранил чудовище, получил ранения, но чудовище к утру издохло. Немного обидно, что Гвене даже в легендах места не досталось. Женщина, что с неё взять. Такой уж тут культурный код. Впрочем эта легкая горечь сожаления и о том, что её не досталось мнимого или реально заслуженного места в истории, с лихвой перекрывалось моим сладким как патока удовольствием от криков на улицах:

— Да здравствует Магн Второй, убийца Ужаса Непостижимого!

Я прижал Фанго к стенке и буквально тряс его, выясняя, не он ли это организовал. Крысёныш держался твердо и все отрицал. Если это и в самом глас народа, то почаще бы он так.

Мне оставалось только осторожно выбирать слова, чтобы не разочаровать караэнцов и Дйева. Люди легко верят в то, во что хотят верить.

И я искренне проникся его печалью: многие люди селились почти в Диких Землях из-за бедности, и некому было их защищать. Да и сами Дикие Земли неплохо бы периодически чистить рейдами.

Но моя настоящая цель была проста: заиметь управляемый, достаточно крупный отряд тяжёлой кавалерии — и при этом не разориться на его содержании.

Это всё будет потом. А пока я отправился к Воющему Камню.

Благо, он был недалеко.

Эглантайн сбежала, оставив записку. Сам Воющий Камень оказался расколот. Только корни древнего дерева удерживали скалу от полного обрушения. Рядом зиял широкий провал.

Бросив в темноту факел, я обнаружил не отвесный тоннель, какой видел во сне, а переплетение полуразрушенных ходов.

Оставив стражу снаружи, я направился в Горящий Пик.

Остаток дня я провёл с Адель.

А к вечеру, взяв одного барана и Сперата, спустился в Лабиринт под замком.

Перед залом скованной богини я остановился, сел на камень и долго молчал. Потом заставил Сперата выдать мне листок — у него был блокнот для записи песен — и нацарапал на бумаге несколько вопросов. Только после этого я вошёл внутрь.

— Привет, Лилия. Давай я сначала задам вопросы, а потом уже поболтаем…

Ответом мне был скрип, странно похожий на рычание.

Хорошо, что я не стал подходить близко.

Лилия заметно разрослась. Хлестнувшие в мою сторону ветки не достали — спасибо полным доспехам. Я мысленно поблагодарил себя за предусмотрительность.

Отнял у Сперата связанного барана и метнул его в сторону Ивы.

Следовало, конечно, сначала убить бедное животное.

Следующие несколько десятков секунд мы провели, слушая душераздирающее блеяние, наполненное болью. А потом ещё минут десять слушали, как Лилия хлюпает кровью и хрустит костями.

И только тогда она заговорила сравнительно нормальным голосом:

— Сеньор Магн, простите, я была очень голодна, — я кивнул. Она заранее меня предупреждала об этом, поэтому я и подготовился. — Теперь я могу говорить. Но всё же, прошу вас: не подходите ближе.

Я снова кивнул.

И зыркнул на Сперата, который уже открыл рот, чтобы, наверное, утешить «бедную девушку». Это… плотоядное дерево. Безнадёжный ты романтик, Сперат.

Впрочем, учитывая, что он завалил демоницу, я не сильно удивлюсь, если он и Лилию трахнет.

Я поймал себя на лёгком замешательстве от происходящего, снова мысленно похвалил себя за предусмотрительность — и зачитал с бумажки первый вопрос:

— Что такое Красный Волок?