Охотники за химерами. Путь в легенду

Глава 7.2

Южный Эйя, дорога на Октарон

Аро

Тау его растолкала как раз в тот момент, когда сон начал превращаться в знакомый кошмар с пытками на алтаре. Он специально просил Рока назначать его вахту в это время.

Обернувшись на спящий отряд, Аро с наслаждением стянул маску. Кожи коснулась ночная прохлада, прогоняя усталость.

– Не представляю, как ты в ней все время ходишь, – прошептала Тау, останавливаясь рядом. – Я бы не смогла.

– Жить захочешь, и не такое сможешь, – философски заметил Паладин, скользя рассеянным взглядом по обозримым ветвям.

Окраины Эйя жили гораздо беднее центра и дани Кланам перечисляли куда меньше. О милости Поднебесных в виде страховочных сеток на ветвях, фосфоресцирующего освещения или крепких зданий местным жителям приходилось лишь мечтать. В этот предрассветный час даже накануне всеобщего праздника дня Основания Эйя здесь царили темнота и тишина. Лишь изредка их нарушали вспыхивающие то тут, то там светлячки, да отдаленная песнь птицы-сирены, от чьих трелей путались мысли.

– Почему не спишь? – чтобы отвлечься от морока, поинтересовался Аро. – Ты сегодня так выложилась на тренировке, что, будь я на твоем месте, глаз бы до полудня не продрал.

– Будь я похрабрей, так и сделала бы, – хмыкнула Тау.

Паладина зачастую восхищало, с какой легкостью ей удавалось признавать свои слабости.

– И что на сей раз тебя пугает? – он заломил бровь.

Налетевший порыв прохладного ветра заставил Тау поежиться и поглубже укутаться в капюшон.

– Один полный нераскрытых тайн фокусник, – глухо буркнула она.

Аро нахмурился, пытаясь понять, чем именно мог напугать спасительницу. Последнее время они вообще редко общались. Она предпочитала общество Кая, его же все время ненавязчиво отвлекала на себя Мара. А, побери его вурдалак! «Полный нераскрытых тайн», ну конечно!

– Ровно неделя с последнего припадка, верно?

Тау кивнула и села, подтянув колени к подбородку. Она следит за ним лучше его самого. Беспокоится? Он еле сдержал ухмылку, вызванную этой бредовой мыслью. Зная Тау, гораздо логичней предположить, что такая забота вызвана полным отсутствием доверия, чем якобы теплыми чувствами.

– Думаешь, в них есть какая-то система? – предположил он.

– Предпочитаю надеяться, – она прикусила губу. – Потому что, если системы нет, то мы в полной заднице.

Это да, если они не будут готовы к его следующему припадку, и он свалится у всех на глазах, то о дальнейшем путешествии с отрядом придется забыть. Что все-таки Лао с ним сделала во время последнего ритуала?!

– Хотя одну твою тайну я раскрыла-таки. И теперь знаю, почему ты по возможности не отходишь от Раа.

Столь крамольная формулировка мигом выгнала из головы все вопросы, кроме одного: что эта девчонка имеет в виду?! Аро, закашлявшись, выпучился на ядовито скалящуюся кладоискательницу. В голове крепла мысль, что она с языкастым ехидным пустотником и впрямь идеальная пара. Налюбовавшись красочным возмущением на лице Паладина, Тау усмехнулась и милостиво пояснила:

– Ты чувствуешь его пустоту уровня не меньше моего, рядом с которой маяк на тебе слабнет.

Аро задумчиво обернулся на отряд. Так вот оно что. А он ведь как-то даже не задумывался, почему рядом с Раа ему, действительно, всегда спокойней (хотя, учитывая расход нервов на него, утверждение это весьма спорное).

– Как ты узнала?

У Тау вдруг вспыхнули глаза, золотые искорки расширились, затопив карюю радужку, выдавая ее крайнюю степень возбуждения. Завораживающее зрелище. Почти как синий алхимический огонь, топящий лед в голубых глазах Лао.

– Тебе не кажется странным оружие Кая и Раа? – вкрадчиво спросила она, чуть не облизываясь в предвкушении просвещения Паладина.

В душе вспыхнуло острое самодовольство.

– Тем, что это аномалии? – он дернул бровью, с извращенным наслаждением наблюдая отчаянную обиду, появившуюся на ее лице. И почему ему так нравится ее злить? – Тау, я лишен магии, но охотником на чудовищ от этого быть не перестал.

– Так ты знал… и снова ничего мне не сказал! – беспомощное ошеломление сменилось истовой злобой, заострившей черты бледного лица. – Да пошел ты в Октарон!

Сплюнув, Тау резко поднялась, отчего с ее головы слетел капюшон, освобождая заплетенные во множество кос волосы, лианами рассыпавшиеся по спине. В груди у Аро аж жарко стало. Почему он чувствует болезненное удовлетворение от ее ярости?! Он мотнул головой, тоже поднимаясь. Душу пожирали остатки совести.

– Тау… прости.

Она издала булькающий звук, что-то среднее между хохотом и стоном.

– Как же я тебя ненавижу!

Вполне логичная, в общем-то, на его выходки реакция.

Тогда почему у него заныло сердце?

– Я не знаю, что со мной происходит, – признался он прежде всего самому себе.

Она обернулась. Дернула бровью, мазнула уничижительным взглядом по его ссутуленным плечам, хмыкнула и вновь отвернулась в темноту ночи.

– Зато я знаю.

Знает? Мелькнула мысль, что с Тау вполне станется сейчас отыграться за все причиненные ей обиды.

– Я на нее похожа?

Вопрос выбил воздух из легких как удар под дых.

– Что? – голос резко осип.

– Я похожа на ту, с которой ты меня постоянно сравниваешь?

– Что?! – кажется, у него сейчас начнется припадок.

– Аро, я трущобная дикарка, но девушкой от этого быть не перестала, – передразнила она его. – Ты смотришь на меня, но меня не видишь, – жестко заключила она и, обхватив себя руками, побарабанила пальцами по плечам. – Так что, я действительно похожа на нее? На крону «Клыков Дракона», Лао?

Аро, проведя рукой по лицу, отошел к самому краю ветви. И как она догадалась? Ах, да. Он же назвал имя Лао, приняв за нее Тау, когда она только появилась перед его клетью там, в Катакомбах. Соображает, хоть и трезвая.

– Похожа. Немного.

– Это она пытала тебя?

Аро зажмурился. Где там уже этот припадок? Проницательность Тау была омерзительна.

– Иногда.

– Любишь ее?

Даже не в прошедшем времени? Она возомнила себя бессмертной? Но в ответ на его бешеный взгляд Тау лишь мило оскалилась.

– Ну, вот и ответ. Ты отыгрываешься на мне за нее, – и припечатала. – Слабак.

У Аро непроизвольно сжались кулаки, так захотелось распять спасительницу на алтаре. Чтобы сама почувствовала, как аура разрывается в клочья, жестоко выжигаемая тошнотворной магией любимого человека, перекраивая личность.

Срываться на заведомо более слабом, заставляя его переживать то, что испытал сам – это слабость. Но, как выяснилось, он вообще не особо силен духом.

– Ты уже знаешь, что сказать отряду, когда снимешь маску? – как ни в чем не бывало поинтересовалась вдруг Тау.

Она действительно не замечает его вполне реальную жажду убивать или… Янтарные глаза торжествующе сверкнули. Ясно. Злопамятности и мстительности в ней тоже, как в Лао. Паладин встряхнулся. Теперь они, пожалуй, квиты.

– «Тени Дракона» знают, что я скрываюсь от Поднебесных, а любопытство близнецов живо умерилось после убедительного заявления Рока «потому что я так сказал», сдобренного многозначительным махом молота, – ответил он, тщетно гася в душе бешенство.

– И ты всерьез полагаешь, что никто не узнает в тебе… м-м… Паладина? – нарочная заминка в открытую намекала на ее большие сомнения в том, что Аро все еще достоин этого высокого звания.

Да что с ней сегодня такое?! Откуда эта внезапная тяга бить по больному? Она всегда была колючей, но никогда жестокой.

– Вначале я был готов пойти и на такой риск, но теперь меня точно никто не узнает, – Аро проглотил желание огрызнуться, касаясь спрятанного в доспехе пузырька.

Тау, прищурившись, кивнула на его ладонь.

– Делись уже своим гениальным планом, фокусник.

– А я надеялся придержать его до более драматичного момента, – процедил Аро, вытаскивая флакон.

По лицу Тау скользнула тень ненависти, едва она услышала знакомую фразу. Ему нравилось выводить ее из себя напоминанием о его спасении. Придвинувшись ближе, она уставилась на кровь оборотня, вспыхивающую золотыми искорками. Прищурилась, побледнела и отшатнулась. Оглянулась на лигра и перевела полный болезненного разочарования взгляд обратно на Аро.

– Это низость! – свистящим шепотом выдохнула она.

О, да. Но когда жизнь – дно, поступки соответствующие.

– Это деловой подход, – вновь напомнил он ей и опрокинул пузырек в себя. Тау оцепенела, со смесью отвращения и презрения наблюдая, как плывут, неуловимо меняясь, черты его лица под действием крови оборотня.

– Знаешь, Аро, – хрипло выдохнула она. – Что бы ни хотела сделать из тебя Лао… у нее получилось.

Наверно, да. Аро отвернулся, уставившись в пустоту. Горизонт неспешно светлел, становясь золотисто-голубым, обещая безоблачное утро, а, возможно, и весь день. Сирена смолкла, потухли светлячки, и шепот крон казался оглушительным в наступившей тишине.

Аро замер, чувствуя, как рефлекторно напрягаются мышцы. Ветер стих. Тогда откуда этот лиственный шепот? Перед глазами как наяву замелькали страницы «Мутаций» Синьягила, останавливаясь на «неестественных».

– Химера, – едва слышно пробормотал Паладин, скользя взглядом по ближайшим ветвям.

Тау дернулась, услышав знакомый голос из незнакомых губ, и через силу приблизилась.

– Что?

– Да не ты, – цокнул языком Паладин, движением пальца обнажая клинки. – Рядом химера.

На лице кладоискательницы застыло знакомое затравленное выражение.

– Разбуди отряд, пусть идут за мной, – Аро прислушивался, пытаясь определить расположение чудовища. – Ты останься в лагере вместе с близнецами. Скажи Мору, чтоб готовил амулеты от порчи, а Мара антидоты от паралича. И заткните чем-нибудь уши. А, кстати, отдай-ка мне свой кнут.

Тау сглотнула, прикусила губу, коснулась рукояти кнута и вдруг, схватив его за руку, выпалила:

– Прежде всего, на тебе долг жизни передо мной. А уже потом обязательства перед отрядом. Только попробуй меня разочаровать еще больше, позволив мне пострадать!

И, оставив кнут, убежала. Аро вспомнился их разговор, когда Тау не смогла определить, похожа ли на него в вопросе порядка приближенности шкур к телу. Ну, теперь-то у нее не должно остаться сомнений.

Мара

Она проснулась от неясного гула. В воздухе витали ароматы металла и костра, смешиваясь с ночной прохладой и тисовой свежестью. Веки пощекотал луч рассветного солнца. Распахнув глаза, она недоуменно уставилась на мобилизацию. Руки сами потянулись к лежащему рядом алхимическому поясу.

– Что происходит? – скорее удивленно, нежели обеспокоенно поинтересовалась она у подошедшего брата.

– Химера поблизости.

У Мары перехватило дыхание, глаза восторженно распахнулись. Да быть не может, настоящая химера? Они еще водятся в Эйя? Разве не всех истребили в Войну? Чуть не взвизгнув, Мара подскочила, мигом избавившись от остатков сна. Искупаться ей в аконите, она же сейчас увидит настоящую легенду!

– Ты никуда не пойдешь.

Она даже не сразу поняла, что сейчас услышала.

– Что? – медленно обернувшись, уставилась она в зеркальные ореховые глаза. Те смотрели виновато, но твердо.

Мары коснулся аромат холодного гербера, и рядом присела Тау, закопавшись в свой рюкзак.

– Оставь брата в покое, цветочек, – снисхождение в ее голосе было обидным до смерти. – Это сказал не он, а Аро.

У Мора отчетливо скрипнули зубы, командовать сестренкой считал себя в праве лишь он. А Маре захотелось разбить об голову этой поганки склянку с взрывчатой смесью. Зачем Тау постоянно лезет к Аро, ему же с ней плохо! Зря Мара что ли так старательно целых два месяца разводила их друг от друга? От осознания последней мысли душу затопили разочарование и досада. С появлением Тау она становится той, кем быть не хотела.

– Впрочем, можешь взбунтоваться, – Тау выпрямилась, пристегивая к верху корсета прикрывающую грудь и шею тонкую кольчугу, и широко улыбнулась. – Думаю, тебе, цветочек, Аро простит непослушание. Заодно и мне влетит, что приказ не выполнила.

Привычку будить в людях дракона она переняла от Раа? Мара проводила тоскливым взглядом отряд, спешно удаляющийся под истошные вопли Иэлы, стиснула кулаки и повернулась к Тау.

– Не хочу его расстраивать, – буркнула она, удивленно наблюдая изумление на лице Тау. Она, что, всерьез полагала, что Мара настолько недалекая, что нарушит приказ лишь из чувства противоречия? Словно какая-нибудь избалованная высокая ветвь? – Я же не сумасшедшая! – чуть не плача от незаслуженной обиды, вскрикнула Мара. И внезапно поняла, что именно так о ней Тау и думает.

– Кажется, я сегодня какая-то особенно злая, да? – виновато улыбнулась вдруг Тау, с непонятной тоской обернувшись вслед ушедшему отряду.

Так и хотелось выкрикнуть, что она всегда невыносима, но проигнорировать первую попытку этой поганки извиниться было бы недостойно.

– Не больше, чем обычно, – хлюпнула носом Мара. – Аро еще что-нибудь говорил? Какая именно химера, например?

– Нет, но сказал тебе приготовить антидоты от паралича, а тебе, Мор, амулеты от порчи. И приказал всем заткнуть уши.

Мара настороженно переглянулась с братом, силясь вспомнить «Мутации», которые для боевиков Поднебесных включался в обязательную программу.

– Василиск? – предположила она.

– Василиски на древах не водятся, – покачала головой Тау. – Хотя они и насылают через порчу паралич. И голосят так, что из ушей мозги вытекают. Но все же вряд ли это он. Ведь тогда Аро еще потребовал бы зелье от ожогов, у василисков же слюна, которой они плюются, кислотная.

И никакого высокомерия, просто скупая констатация фактов. Маре подумалось, что для низкородной знания эти отнюдь нехарактерны. Неужели образованная? Счастье-то какое. Если окажется, что она еще и вполне себе обеспеченная, а угловатой ее фигуру делают доспехи, то Мара точно подсыплет ей аконит в гербер. Просто для того, чтобы разбить свое отражение в кривом зеркале-Тау.

– Мандрагора[1], – догадался Мор, свиснув своего Старика, черного ягуара.

[1] Мандрагора – магическая аномалия, разновидность химер. Человек, скрещенный с растением.

Тау согласно кивнула и нервно забила уши растертыми листьями.

Солнце окончательно взошло, сделав воздух прозрачным. На их палаточный лагерь падала густая тень от соцветия соседней акации, распространяющей сладкий аромат.

Мара сидела, скрестив ноги перед маленьким котелком, в котором весело бурлил антидот от паралича. Рядом Мор, привалившись к боку черного ягуара, мастерил защитные обереги. Конечно, мало что сравнится по силе с мощнейшей светлой энергетикой бриллиантовой пыли, лежащей на дне его рюкзака. Но тратить такую роскошь на храмовых наемников этот лицемер вряд ли станет.

Костром и металлом запахло раньше, чем по лестнице, окольцовывающей тис, поднялись Кай с Раа. Тау почему-то отвела взгляд, вынимая заглушки из ушей.

– Это мандрагора, – сверкнул черными глазами Раа, едва не облизываясь в предвкушении скорого сражения. – Женская особь. Вы бы видели, какими голодными глазами она смотрит на нашего обездоленного Аро.

У Мары зачесались руки придушить эту аномальную «женскую особь».

– Наша помощь требуется? – с готовностью подскочила она, краем глаза отмечая вытаращившуюся в ужасе Тау. Обернувшись к Каю, она состроила умоляющую в отрицательном ответе мину.

– Вообще-то, мы с горлодером могли завалить это бревно за пару мгновений. Он бы спел ей колыбельную, я бы помассировал ей… кхм… – Раа заметил знакомо убийственный взгляд Кая, мгновенно напуская на себя серьезный вид. – Кхм, шею. Но тут заартачился наш обездоленный, заявив, что у него договоренность с Роком об уничтожении первой попавшейся аномалии единолично. Короче, они сейчас гонят тварь к Белому Саду, чтоб потом далеко не ходить до данного нам в нагрузку озера. Так что собирайтесь, салаги. Ах да, – он обернулся к Мору, затягивающему узлы на седельных сумках. – Амулеты готовы?

Тот молча ссыпал шарики в подставленную ладонь. Раа вдруг на каблуках обернулся к Тау и блеснул улыбкой. Мары коснулся теплый аромат нагретых на солнце камней, почти заглушающий привычно металлический запах его ауры.

– Хей, Аро проболтался, что ты, душа моя, дрожишь как лист на ветру, – Маре показалось, что Тау действительно вздрогнула, когда тонкие пальцы Раа коснулись ее ладони, передавая амулет. – А я вот не поверил, что тот, кто уложил на лопатки Кая, способен бояться какой-то полуголой деревянной девицы. В общем, мы поспорили, и я поставил стеклярус, что ты не струсишь. Приложим этого обездоленного? Ты же не хочешь, чтобы я проиграл? – лукаво вскинул он бровь.

Тау подняла на него нечитаемый взгляд. Оглядела тонкие губы, резкие скулы, задержалась взглядом на пепельных косичках у висков. От ее аромата холодного гербера остался лишь лимон, кислый, но не горький, как имбирь. Ее губы дрогнули в намеке на улыбку. Наконец, словно что-то решив для себя, она ехидно выдохнула.

– Чтобы ты проиграл? Очень хочу! – и расплылась в ухмылке, глядя на искреннюю обиду, проскользнувшую на его лице. Полюбовалась на драматичный излом его бровей и, прыснув, вскочила на пуму. – Но приложить Аро я хочу больше!

Нотки горячего камня стали явственней. Лицо Раа заострилось, прищур глаз стал хищным.

– Да ты ж моя… душа! – лукаво протянул он, запрыгнул в седло своего гепарда и ринулся за ней в погоню.

Кай, вертя в пальцах свирель, провожал парочку каким-то необычайно расслабленным взглядом. Исчезла извечная складка меж его русых бровей, отчего он стал выглядеть лет на десять моложе. Мор скривился, презрительно поджал губы и оседлал Старика. А Мара, понаблюдав представление пустотников, внезапно повеселела. Осознание, что она все еще способна радоваться чужому счастью, вернуло хорошее настроение. Теперь пришло время побороться за свое счастье. Где там эта «женская особь», что заглядывается на Аро?

Пометки на полях

Оборотень-зверь – первичный низший артефакт, появившийся на Айну после возникновения магического поля. Создание, сочетающее в себе черты близких видов животных.

Данная способность объясняется метаморфозной кровью. Смешение ее с кровью других животных или людей дает временную возможность минимально изменить строение скелета, нарастить мышечную массу, обострить органы чувств.

Оборотнями являются драконы, лигры и грифоны. Кровь дракона ядовита, вызывает паралич, смертельный для людей, животных и органических магических аномалий. Относительно безопасной считается кровь лигра, однако, длительное ее употребление ведет к необратимым изменениям в организме, в частности, к искривлению мышц. Данные о характеристиках крови грифона утеряны.

Грифонов истребили еще в Плодоносную эпоху, ради экспериментов Синьягила по созданию химер. Драконы, по легендам, ушли на запад вместе с Хранителями памяти Аладара в эпоху Жатвы и исчезли со страниц дальнейшей истории. Лигры из-за использования людьми их крови для усиления солдат в Войне за Истребление оказались на грани вымирания в эпоху Листопада, пока Храм не выступил в их защиту.

Легендариум Пределов Айну