Охотники за химерами. Путь в легенду

Глава 8.1

Южный Эйя, дорога на Октарон

Безымянный

Вкус еды он уже давно перестал ощущать, все упорно отдавало тленом. Поморщившись, Безымянный проглотил царапающую горло яблочную кожуру.

Рука рефлекторно сжалась в кулак, но поймала лишь воздух. Сердце болезненно дрогнуло. Без опоры посоха приходилось нелегко, но особенно тяжело было без друга. Без постоянных эмоций светоча рядом он ощущал себя бесконечно одиноким.

Но по-другому было нельзя. Иначе он не спасся бы от водяных, а ему никак нельзя погибнуть. Иначе его проклятие станет вечным. Да, он не мог поступить по-другому. Его вынудили… ему пришлось… бросить друга.

Старик поднялся, покачнувшись. Где-то глубоко внутри появилось желание не найти искомого в Цитадели. Никогда не снять проклятия. Потому что, как выяснилось, свою ошибку, за которую его прокляли, он готов совершать вновь.

Мор

Он успокаивающе похлопал по шее нервно переступающего черного ягуара. Пард чувствовал вблизи агрессивную аномалию.

– Тише, Старик, – шепнул Мор, неотрывно следя, как Мара спешно облачается в форменную мантию. – Наше время воевать еще не пришло.

И хорошо бы вообще не приходило, но, увы, Октарон не место для увеселительной прогулки. Безумно хотелось все бросить, схватить в охапку сестренку и вернуться к мастеру Лелисталю. Но на нем все еще висит долг жизни перед Тиль и Остом. Он должен найти ключи от Октарона до того, как их уничтожат эти безмозглые разрушители легенд.

Мор в который раз проклял тот день, пять лет назад, когда согласился на безумный эксперимент плата за который – долг жизни. Да, он спас сестру. Но какой в этом толк, если Тиль и Ост отправляют их на смерть!

Что раздражало больше всего, так это полное игнорирование данного факта прочими участниками этого гагатового похода. Они вели себя так, словно впереди их не ждало забвение в руинах «города, которого нет». Словно это просто очередная, одна из многих экспедиция в поисках сокровищ, каких будет еще множество.

Мор оглянулся на соседние древа, в кронах которых скрылись азартно друг другу ухмыляющиеся Тау и Раа. Вновь глянул на Мару и помогающего ей пристегнуть кольчугу Кая. Они слишком привязываются друг к другу. Будто не понимают, что каждый из них в любой момент может погибнуть. Просто перестать существовать.

Должно быть никто из них ни разу не испытывал боль потери. Иначе эту нездоровую тягу сблизиться со случайными попутчиками Мор объяснить не мог. Ему хватило ухода родителей и десяти лет безнадежной борьбы за жизнь сестренки, когда каждый день живешь как последний. После такого он навсегда зарекся снова впускать кого-то в душу. Даже Асти.

– Ей ничего не грозит.

Мор вздрогнул, выныривая из мрачных мыслей, и перевел усталый взор на подошедшего Кая, неверно истолковавшего его внезапно потемневшее лицо.

– Я не позволю Маре пострадать.

Мор через силу кивнул, не став отказываться от лишней защиты для своего сокровища. Из всего отряда Кай вызывал наименьшую неприязнь. Он хотя бы был не пустотником, а магом. Мор ткнул коленями гладкие бока Старика, и черный ягуар понятливо потрусил вперед.

– Скачем строго на юг, – донесся до него окрик Кая. – Там на нижних ветвях капли сока, по ним и ориентируемся.

Поджав губы, Мор резко перевел парда в карьер, отрываясь от услышанной мерзости. Капли сока… это кровь! Кровь, потому что мандрагора – не растение, а человек. И те, кто не хотят признавать в аномалиях равных себе, высокомерно называя их «вторичными» артефактами, пока просто не осознают, что аномалии – это не побочная ветвь развития артефактов Айну. Это новый виток эволюции.

Звуки схватки коснулись слуха даже сквозь заглушки еще до того, как в переплетении ветвей остролистных тисов и серебристых кедров показались прочие участники отряда. Отчаянное шипение загнанной в угол мандрагоры, пронзительный свист кнута, залихватские окрики Раа, словно он не за убийством наблюдает, а на бои пардов смотрит.

Мор притормозил, краем глаза отмечая нагнавших его Мару с Каем. У сестренки азартно вспыхивали глаза при мысли о скорой встрече с редчайшей аномалией. Цветочек, она явно не понимает, что сейчас увидит.

Мор тряхнул головой, кидая на глаза светлые кудри, и обвел цепким взглядом нижние ветви густого куста акации. Нетерпеливо привстал в стременах алчный до зрелища Раа. Тау рядом с ним вжалась в холку пумы Косточки, напряженно подобравшись, и опасливо щуря янтарные глаза. Перед ними, на расширяющейся к стволу ветви, Рок, Най и Уна брали в клещи мандрагору. От вида которой у Мора против воли перехватило дыхание.

Она была невообразимо юной, моложе Мары и даже Тау, всего лишь лет пятнадцати. Абсолютная гладкая кожа, кажущаяся прозрачной из-за струящейся по венам желтоватой крови, была взрезана в районе ключиц. Вместо волос у нее были тонкие, подвижные, словно щупальца, стебли, усеянные острыми зелеными листьями, непроницаемым плащом укрывающие обнаженную фигуру.

Мор прислушался третьим глазом. И вынужден был обескураженно признать, что он, кажется, далеко не так хорошо разобрался со своими новоприобретенными способностями, как ему хотелось думать. Иначе почему магическую аномалию он слышит, как рукотворный артефакт? Сейчас же не осталось последователей Синьягила, способных создать химеру, они давно плодятся сами!

Мандрагора тщетно отбивалась волосами-стеблями и гибко, словно лиана, уворачивалась от стального жала кнута. Глядя на скупые, выверенные движения Аро, и слыша пение оружия в его руках, Мор подумал, что Тау не кривила душой, говоря, что с этим «обездоленным» шансов вернуться из Октарона живыми у них гораздо больше. Уровень его мастерства по-настоящему впечатлял.

– Белая Тьма? – донесся до него едва различимый шепот Мары, мигом выбивший из головы лишние мысли. – Какая еще белая Тьма? В каком саду? Что она имеет в виду?

Проклятье! Принимая «Голос леса», Мара может понимать растенеподобных химер. Но если об этом узнают в отряде, могут возникнуть проблемы. Мор не желал быть брошенным на передовую в Октароне только потому, что может считывать информацию с минералов, благодаря «Голосу камня».

У сестренки вдруг как-то странно закаменело лицо, превратившись в восковую скорбную маску. Услышав хищный вопль Раа, Мор обернулся. Аро удалось-таки спеленать мандрагору кнутом.

Она, распахнув в ужасе глаза цвета чистой лесной зелени, тщетно пыталась глотнуть воздуха, барахтаясь в стальной петле кнута, словно рыба, попавшая на крючок. Най, Уна и Рок довольно оскалились. Раа азартно крутанул в руках посох. Кай на всякий случай потянулся к свирели, видимо, зная, что опасней всех зверь, загнанный в угол. Тау, позабыв про желание наспор приложить Аро, смотрела на убийство с выражением первобытного ужаса на вытянувшемся лице. У Мора впервые мелькнуло что-то, отдаленно напоминающее симпатию к ней, которой, как и Маре, было не плевать на жизнь другого существа, пусть и аномалии.

Наконец мандрагора мешком упала под ноги Аро. На вздувшейся шее алели следы удавки. Мора замутило. Если бы он только мог доказать всем, что аномалии – это такие же высшие артефакты, как и люди…

– Видишь? – Раа спрыгнул с гепарда, присел на корточки перед мандрагорой и обернулся к Тау. – Бояться нечего.

Она перевела на него скептический взгляд, из которого медленно утекал страх. Покосилась на сворачивающего кнут Аро. Вновь воззрилась на мандрагору. Карие глаза потемнели, лицо ожесточилось.

– Бояться есть чего, – сухо возразила она, соскальзывая с пумы. Достала из седельных сумок склянки, подошла к трупу и с пугающим равнодушием принялась сцеживать кровь. – Нас самих.

С лица Раа стерлась улыбка, мигом вернув его возраст. Старики, пораженные откровением, нерешительно переглянулись. Тау раздраженно обернулась.

– Чего застыли? Срезайте листья, давайте, пока не засохли! И кровь давите всю, пока не свернулась! Я не собираюсь оставлять валяться на дороге такой денежный мешок.

Отряд, помедлив, все же послушно зашевелился. А Мор подумал, что Война за Истребление, в которой люди, уничтожая аномалии, истребили сами себя, так их ничему и не научила.

Южный Эйя, Белый Сад

Тау

На душе все еще было гадко после увиденного. Вид пришедшего в себя, и оттого снова зубоскалящего Раа лишь ухудшал и без того пасмурное настроение. До конца переступить через себя не удалось, попадающий в поле зрения палач неизменно заставлял напрягаться. Наверно, ей просто нужно время привыкнуть к нему заново.

Жара, в противовес ночной прохладе, стояла смертельная. Кольчугу, капюшон, корсет и даже голенища сапог пришлось отстегнуть и снять. И все равно рубаха неприятно липла к телу, а пряди волос у висков и надо лбом завивались от влажности.

Тау поморщилась, когда яркий солнечный луч, нашедший брешь в кронах акаций, больно ударил по глазам, и отвернулась. Перед ней замаячила роскошная серебристая шерсть с черными пятнами. Барс Аро мазнул по ней ленивым взглядом и зевнул.

– Откуда в Эйя взяться химере? – напряженно пробормотал Аро, уставившись в затылок своего парда.

– Хей, нас тут целый полк! – вяло пошутила Тау, отстраненно удивившись вырвавшемуся любимому словечку Раа.

– Они еще с эпохи Жатвы появлялись исключительно в пределах Октарона, где в Плодоносную эпоху их создавал Синьягил, – Аро не обратил на нее внимания, продолжая увлеченно беседовать с самим собой. Тау поежилась от догадки, откуда у пленника Отверженных могла возникнуть такая привычка, и даже раздумала обижаться на вопиющее игнорирование. – По каким-то причинам только в Октароне они размножались, да и то неохотно. А тут и без того редкая мандрагора…

– Орден Отверженных прислал, – меланхолично ткнула пальцем в небо Тау.

В наличии мирового зла есть одно существенное преимущество. Во всех свалившихся проблемах можно смело обвинять его. Маска на Аро не помешала ей заметить, как его перекосило. Неужели угадала? Аро грязно выругался.

– Ну, разумеется. Лао не стала бы жертвовать адептами Ордена, поэтому в погоню за мной послала чудовищ. Проклятье! Не знал, что у нее и химеры есть. Мне она хвасталась лишь фениксами, да вурдалаками, которыми ее снабжает таинственный Кукольник.

– Фениксы? Птицы вроде Иэлы, с повышенной регенерацией? При чем здесь они? – Тау покосилась на сидящую на голове лигра вестницу.

Ей, между прочим, и в голову не приходило сцедить кровь что с птицы, что с лигра, хотя оба реликта были в шаговой доступности. Почему-то это казалось кощунством. Они вроде как члены семьи… Семьи?! Это она только что так подумала про этот отряд?!

– Не птицы. Магические аномалии.

Тау нахмурилась, решив на время отложить самокопания.

– Я «Мутации» Синьягила не читала, но по Легендариуму не помню ни одного упоминания об аномалиях-фениксах.

– И не вспомнишь, в легенды эти твари войти еще не успели, – задумчиво пробормотал Аро. – Они появились лет десять назад. Ума не приложу, как Ордену удалось их создать. Но Накиланэ, чтоб ей в гробу перевернуться, может заслуженно гордиться своими последователями.

У Тау от нехорошего предчувствия перехватило дыхание. Медленно выпрямившись, она невольно стиснула кулаки. Ну, чего еще ей стоит бояться?! С тех пор, как она спасла этого драконова лишенца, ее персональный список потенциальных опасностей значительно расширился.

– Им наконец-то удалось то, ради чего Айну, его население и само магическое поле так страдали пятьсот лет. Создали поистине «высшие» артефакты. Магов, чей резерв невозможно выжечь или иссушить. Людей, которых практически невозможно убить. Фениксов.

Тау до крови прикусила губу, чувствуя, как кишки вновь сворачивает узлом.

– Они не противоестественные чудовища, как химеры. Они не могут зачаровать голосом или взглядом, как мороки. Они не разносчики неизлечимых болезней, как вурдалаки. Они чувствуют ауры, что не доступно простым магам или пустотникам без специальных магических линз, но опасны не этим.

Паладин запрокинул голову и с презрением выплюнул.

– У них бешеная регенерация, что физическая, что энергетическая, поэтому их и назвали в честь птиц-фениксов. А чтобы активировать ее, они начинают беспорядочно тянуть магию из всего, что находится в непосредственной близости от них. До капли. Пока полностью не восстановятся.

Тау поняла, что слишком стиснула шерсть Косточки, только когда пума глухо рыкнула на рассеянную хозяйку. Тау дернулась и сглотнула, но голос все равно осип.

– Отверженные создали магов со способностями пустотников?

Тяжелое молчание Паладина было красноречивее любого ответа. Проклятье! Тау угрюмо уставилась в затылок пумы. Долгожданный положительный результат экспериментов может самым отвратительным образом сказаться на дальнейших планах Ордена. Теперь у них есть все основания начать новую войну с целью «улучшить» население Эйя, увеличив резервы. Точнее, только половину населения. Из пустотников-то магов точно никаким ритуалом не сделаешь. Хотя… вдруг вспомнились ее неправильно, но работающие проклятия и благословения в тот день, когда она нашла Катакомбы Аноринора. Сглотнув горькую слюну, Тау покосилась на Аро и, передергиваясь от отвращения к самой себе за такой вопрос, все же спросила:

– Но как-то же убить фениксов можно?

Аро хрустнул шейными позвонками.

– Заблокировав резерв и растворив ауру. А после для верности стерев в порошок тело на живом огне и закупорив в урне. Этого Лао мне, конечно, не рассказала, так что это лишь мои предположения, как охотника на чудовищ.

Тау мрачно подумала, что уже Октарона боится меньше, чем родного города. Кажется, зря она не поверила Раа, когда тот, размахивая своей пузатой бутылью, заявил, что привычка бояться легко вышибается клин клином. По сравнению с угрозой уничтожения Отверженными всех пустотников в Эйя, поход в город-призрак теперь действительно кажется чем-то несущественным.

– Мы входим в Белый Сад, – Рок развернул своего лигра, отвлекая ее от упаднических мыслей. – Так как я не желаю задерживаться в этой дыре дольше необходимого, предлагаю разделиться. Мне нужны добровольцы, что пойдут со мной на разведку к озеру. Остальные – в лавки. Нам нужно пополнить запасы на неделю вперед.

– Я в лавки! – пожалуй, чересчур поспешно выпалила Тау. Рок неприязненно поджал губы и дернул рыжей бровью, как бы намекая, что ни на что больше от нее он и не рассчитывал. Ну и пусть думает, что хочет, а с нее на сегодня приключений хватит!

– А мы…

– …тоже! – решительно перебил вдохновившуюся сестру Мор.

Златовласка возмущенно сверкнула ореховыми глазами, но под тяжелым взглядом брата скисла.

– Думаю, мы заглянем в оружейную, – Уна придирчиво повертела в руках маску. – Нам понадобятся новые фильтры, да и лишние сигнализаторы не помешают.

Рыжебородый кивнул и повернулся к мужчинам.

– Тогда вы трое идете со мной.

Аро, Кай и Раа безразлично пожали плечами. Хороши добровольцы.

Тау кивком попрощалась с ними, улыбнулась подмигнувшему Раа, получила от Рока деньги и направила пуму к окольцовывающей ствол древа лестнице. Близнецы двинулись следом.

Белый Сад оказался крохотной деревушкой, расползшейся по паре десятков кустов акаций, сейчас усыпанных белыми соцветиями, распространяющими медовый аромат. Тау пригляделась. Цветы были не совсем белыми. Скорее сероватыми. А к медовому духу примешивалась какая-то вонь. И почему-то стало холоднее.

Из-за тонких ветвей акаций, не способных выдержать вес полноценного деревянного здания, дома в деревне сплетали из лиан в виде коконов и подвешивали по паре на каждую ветку, как в родных трущобах Тау. Вместо страховочных сеток здесь по обе стороны ветви были протянуты бечевки, заставляющие нервно придвигаться как можно ближе к центру дороги.

– Откуда гнилью тянет? – Мара поморщилась, заработав отчего-то предупреждающий взгляд брата.

Тау прыснула. Если бы высокородная пожила бы в трущобах, где в любой момент на голову может прилететь содержимое ночного горшка от жителя ветвей повыше, то не стала бы зеленеть от чуть сладковатой вони.

Лавка с продуктами нашлась быстро. Потому что была всего одна. Тау придирчиво оглядела немногочисленные яства, облепленные сомлевшими от жары насекомыми, и в итоге остановила выбор на сушеных фруктах и ягодах. И сырых яйцах для Раа. А птицу можно и по дороге подстрелить.

Тау уже собиралась было протянуть торговке стеклярусы, но внезапное ощущение какого-то несоответствия заставило насторожиться. Она зашарила взглядом вокруг – что ее так зацепило?

Вот оно! Насекомые. Сомлевшие от жары. Тау покосилась на близнецов. Мара обмахивалась ладошкой. Мор украдкой утирал пот со лба.

Тогда отчего ее саму так знобит?

– Это у вас тут с озером проблемы? – поинтересовалась она у подслеповато щурящейся торговки, выглядящей так, словно еще Великих Древних застала.

– А вы никак разобраться с ним присланные? – прошамкала старуха, окидывая их оценивающим взглядом.

– Они самые! – оживилась Мара, аж подпрыгивая.

– Создатель! Да мы, никак спасены! – свистящим шепотом выдохнула торговка и тут же нахмурилась. – Озеро наше всегда спокойным было. У нас тут вообще спокойно. Ни про Отверженных, что в столице лютуют, проклятые, не слыхать, ни чудовищ не видать. А тут вдруг, – из ее груди вырвался прерывистый не то всхлип, не то вздох. – Древа наши загибаются…

Вот откуда тленом несет.

– Детки хворать начали… мужики силу свою потеряли… девки тоже…

Тау наконец-то догадалась сделать то, что пора было сделать уже давно. Распахнула третий глаз, прощупывая пространство вокруг. И чуть не отправилась в последний путь.

От льющегося откуда-то снизу вымораживающего холода и липкой патоки Тьмы сковало легкие, не давая вздохнуть. Тау захлопнула третий глаз и пошатнулась, пытаясь отдышаться. Что-то похожее, но в несколько раз слабее, она испытала от отката ритуала Отверженных.

Спаси их Создатель. Это же проклятие. Мощнейшая черная воля.

Тау сглотнула слюну, уставилась на крепкие белые зубы торговки и, не обращая внимания на недоуменные взгляды близнецов, прохрипела:

– Сколько тебе лет?

Плевать, что это совершенно невежливо. Не время для расшаркиваний, они сейчас вместе с этим Белым Садом отправятся в последний путь. Старуха перевела на нее абсолютно ясный взгляд и горько прошептала:

– Да вот пятый десяток пошел.

Мара ахнула и забормотала какую-то околесицу про белую Тьму, о которой предупреждала мандрагора. Тау отложила еду, оглянулась на теперь кажущуюся вымершей деревушку и нервно рявкнула:

– Почему в запросе на охотников про людей ничего не написали?

– Потому что люди меняться стали лишь два дня назад, – тихо прошамкала торговка.

Живот свело так, что во рту начала собираться горькая слюна. Без сомнения, они уже попали под проклятие. Тау вся эта магия должна быть безразлична, как дракону огонь, она же пустотник. Но то, что она сейчас чувствовала, никак не походило на «всю эту магию». Мощи в проклятии было раза в два больше, чем в девятиуровневом заклятье, хоть Тау и не была уверена, что такое вообще возможно. То-то ее знобит даже при закрытом третьем глазе.

От такой магии обычным переполнением резерва пустоты не отделаться. Такая магия раздерет ко всем проклятым все их ауры. А уж Каю, Аро и близнецам вовсе придется столкнуться с теми же последствиями проклятия, что испытывают на себе жители Белого Сада, они же маги! Тау решительно развернулась, пришпорив Косточку.

– Мор! – окликнула она, обернувшись через плечо. – У тебя есть арты от проклятий? Нужны самые сильные!

Получила сапфировый оберег, припрятала его к некогда одолженной щепоти алмазной пыли и поспешила вниз, к озеру, видимому в просветах между крон природных деревьев, раскинувшемуся посреди тускло-желтой земли.